***
Аманда не знала, радует ее или не очень тот факт, что Роберт назвал своего сына в честь их погибшего отца. - Оливер – хорошее имя, звучное. Мэри говорит, что оно даже как-то связано с эльфами. Сестра, да не будь же ты такой занудой, - смеялся Роберт, поднимая спеленутого сына на руки, словно хотел его всем продемонстрировать. - Оливер, а ну-ка, скажи своей тетке, что ты и вовсе не боишься того, что твой растяпа - отец бросит тебя на произвол судьбы. Он попытался было подкинуть ребенка, но Аманда, кисло улыбнувшись, категорически запретила ему это делать. Когда Оливеру исполнилось два месяца, было решено сообщить обо всем отцу Мэри. Аманда и Джордж, перешептываясь под раздирающий спокойствие плач, думали, как решить все миром. Оба склонялись к тому, чтобы заплатить. Хотя Джордж и вовсе предлагал отдать всех их на суд Артуру, и пусть ортодоксальные сектанты-эльфы сами разбираются с ними. Аманда, разумеется, возражала. Тем временем, Мэри и Роберт собирали команду. На Вишневую улицу вновь был позван Оскар, Анна и Альберт обещали навестить их при первой же возможности. В конце концов, если что-то пойдет не так, то кто-то должен будет ответить на вызов. - Если вдруг дядя Ричи и папин сват решат требовать чего-то сверхвозможного, то трое эльфов сумеют слегка охладить их пыл. Было бы неплохо, чтобы все выглядели представительно. Эти двое всегда были самодовольны и падки на чужой престижный вид, - Мэри не забывала о будущем испытании ни на секунду, и ее волнение передавалось всем домочадцам.***
Примерно в те же дни в офис Аманды пришла посылка. Здоровая коробка, украшенная ярко-алыми бантами и с чудесной открыткой, увидев которую, женщина чуть не прослезилась: - Племяннику моей лучшей подруги, Оливеру. Пусть растет здоровым, счастливым и очень богатым. Дядя Говард все узнал. Поздравляю вас. Вскрыв подарок, озадаченная Аманда обнаружила детский электромобиль насыщенного синего цвета и еще одну записку: - Аманда, скоро вы будете получать много таких вещиц, но я решил побаловать вас первым. Думаю, вы не откажете мне в удовольствии сделать для вас много приятного. Миссис Бэнкс, призадумавшись, купила такую же игрушку сыну, но Майкл сразу сломал машину, попробовав проехать в ней вниз по ступенькам лестницы.***
В назначенный срок, вся дрожа изнутри, Хелен постучала в дверь дома Артура. Ей открыл сам хозяин. Он держал в руке ветвь ольхи, но выбросил ее на пол. - Ты одна? – спросил он тихо и напряженно. Хелен кивнула. - Что-то случилось? Ты… и вот так, сюда. Мэри, - он слегка осекся и проговорил имя дочери с некоторым запозданием. - Дело вот в чем, - Хелен посмотрела Артуру прямо в глаза, хотя выглядела рассеянно и неловко. – Мэри родила сына в конце января. Так удивительно совпало, прямо в день рождения Роберта Бернса (Прим. Национальный праздник, день рождения выдающегося шотландского поэта). Она очень хотела, чтобы я передала вам эту новость. Они ждут вас в гости. Хелен с робкой надеждой взглянула на Артура, но больше всего ей хотелось как можно скорее убежать отсюда. Артур смотрел то на мартовское небо, то на колышущуюся на ветру дверь дома, и молчание мучительно затягивалась. Фее становилось все страшнее, и почему-то стыдно, хотя вовсе не она нарушила столько традиций рода. - Мэри живется хорошо. У них большой и красивый дом. Роберт работает, хорошо зарабатывает. Его сестра добилась больших успехов. У них уже есть все, почти, - продолжила Хелен, чтобы чем-то разбавить тишину, но каждое ее новое слово больше предыдущего походило на оправдание. Наконец, Артур сделал усилие и улыбнулся. Жестом он пригласил гостью войти. Хелен неохотно проследовала за ним. От нее не укрылось, как впился Артур зубами в нижнюю губу. - Что же, - сказал он, усаживаясь на стул возле камина. – Это, действительно, большая новость. Она стоила твоего визита. И больше ничего так и не произнеся, он резко вышел, предоставив Хелен нанятой служанке.***
Артур не показывался из кабинета до вечера, и фее пришлось просидеть у отца Мэри весь день. Ей виделось неправильным уйти вот так, не прощаясь. Она совсем не понимала, что может твориться у него в голове. Когда Артур все же появился вновь, уже начало смеркаться. Он извинился за свое отсутствие, настоял, чтоб Хелен осталась на ужин. - Теперь понятно, почему она убежала. Во всяком случае, уже в Лондоне у нее была причина радоваться, что она успела покинуть дом раньше, чем кто-либо понял, - произнес он понуро. Артур назвал на ужин родственников, где и сообщил им преувеличенно радостно о рождении внука, но никакого веселья не получилось. Хотя он и старался держаться так, словно бы Мэри с Робертом уже были женаты, и сам князь эльфов устраивал их свадьбу. Гости также были угрюмы, а Хелен старалась слиться со стулом, лишь бы лишний раз не опасаться того, как бы суровые родичи Артура не вздумали, что это она подстрекала Мэри ко всему, что с ней случилось. Она неслышной тенью постаралась как можно скорее распрощаться со всеми и уйти в свой дом. Свидание с семьей Мэри обернулось для нее тяжким испытанием. И хотя Хелен надеялась сделать выводы об их возможном решении, но чувствовала, что так ничего и не добилась. Но она могла бы обрадовать свою подругу, если б узнала следующее: когда Артур ложился спать (он сделал это раньше обычного), то он пообещал себе, что ради дочери сделает все возможное, чтобы смочь терпеть Роберта в дальнейшем. Утром он лично сообщил Хелен дату и время своего прибытия в Лондон. И фея, отправляясь к Мэри, совершенно не представляла каким, в итоге, окажется вестником.***
Хелен подумала, что прибыла в какой-то укрепленный военный лагерь. Конечно, никто не рыл окопы, а над головой не свистели пули, но общая тревога так и накаляла воздух. Многие из знакомых Мэри, согласившихся ее поддержать, были здесь. Как и кузина Анна с мужем. Оскар часто смешил всех, но Хелен было понятно, что и ему далеко не сладко. Жданные гости появились с утра, в последний день марта. Хелен вышла на крыльцо, как было условлено, и сразу же узнала их всех – Артура, казавшегося в человеческой одежде несколько болезненным, но все же, по-эльфийски прекрасным, куда уж людям до него, его сына Альфреда – гордого и уверенного воина. Также, свата Артура, эльфа несколько приземлено и плотно сложенного, и его сына – юношу с нежным, тонким лицом, обрамленным льняными тонкими волосами, и с острыми ушами, которые покраснели от путешествия. Замыкал компанию Ричард – эльф чрезвычайно высокий, с большими руками, синими глазами и громким, раскатистым голосом. Хелен подумала о том, что на месте Роберта, она бы боялась такого медведя. Оскар подошел к ней, ободряюще улыбнувшись, и крепко сжал ее руку. Роберт, выйдя из дома, сразу пошел гостям навстречу. Он держался прямо, и высоко закинул голову, пожалуй, он был даже похож на рыцаря из баллад. Сзади него полукругом выстроились все его союзники. Анна и Альберт сидели на скамейке с одной стороны, Джордж стоял с другой, пытаясь не показывать свой страх, отчего его лицо приобрело мученическую гримасу. Хелен лениво перебирала пальцами, между которыми пробегал ток. Оскар болтал ногами, развалившись на веранде. Мэри, Аманда и Майкл наблюдали за происходящим из окна кухни, но им ничего не было слышно. Аманда сидела у стола и пыталась вязать, не в силах даже поговорить о чем-нибудь отвлеченном, а Мэри, с сыном на руках, ходила взад и вперед, с такой силой прижав к себе малыша, что он тут же заплакал. - Мэри, не переживайте так, все будет нормально, - пытался успокоить ее Майкл. Вдруг, Мэри дернулась, торопливо одела ребенка, и, не сказав никому ни слова, бросилась на улицу. Через час она сама рассказала Аманде, чем закончилось дело. Роберт и Джордж предлагали Артуру любые деньги за похищение дочери с тем условием, что Мэри сразу же обручится с возлюбленным, и семья выделит ей все свадебное состояние, а ее имя не будет вычеркнуто из наследства. Также, Артур должен будет примириться со своим зятем и с дочкой. Джордж обещал поручиться за шурина. Казалось, отец был склонен согласиться на все эти условия, но Ричард и тесть заартачились. Они утверждали, что со стороны человека было бы неслыханной наглостью даже заикаться о свадьбе с дочерью эльфийского народа, а парень настолько возомнил о себе, что еще и вздумал диктовать им свои условия и требовать места для соблазненной им девушки в роду и наследства. Роберт поначалу тоже чувствовал себя неловко, и это бросалось в глаза. Он-то прекрасно понимал, какую игру затеял, но будучи хорошо подготовленным Мэри, он так отчаянно гнул свою линию и так настаивал на сказанных словах, что выглядел редким храбрецом. Он все твердил и твердил, что давно полюбил Мэри, и это было судьбой с самого начала, а уж разлучать их теперь, когда они стали родителями общего ребенка, просто не имеет никакого смысла. Как раз в эпицентр переговоров вмешалась Мэри. Дверь решительно распахнулась, и она возникла на пороге с мальчиком на руках. И тут все внезапно закончилось. Артур не мог сдержать слез при виде любимой дочери, и был уже готов простить ей все на свете. Да, все вышло именно так, как хотела она. Разумеется, Роберт ни при каких обстоятельствах не смог бы заплатить такой огромный штраф, который возложили на него родственники будущего тестя, но Мэри получила настолько богатое приданое, что одно с легкостью покрыло другое, пусть и не принесло профицита. В итоге, Роберт, женившись на Мэри в июне этого же года, получил финансово немного больше того, что уже имел, привезя девушку к своим родственникам, но теперь обладал полной гарантией, что однажды их дети получат состояние эльфийских дворян. А Джорджу достался долгожданный душевный покой, чему был несказанно рад. Мэри с Робертом, собрав накопленные деньги, сняли небольшой домик на соседней улице и, наконец, съехали от Бэнксов.***
Артур сидел на цветущем лугу в Стране фей и грыз тонкий стебелек травы, похожей на ковыль. Он недавно вернулся от своей дочери, и теперь все его мысли были заняты ей и внуком. Да, Оливер был по-настоящему смышленым и симпатичным малышом – Мэри никогда не переставала повторять, что в мире нет настолько же идеального ребенка, как ее сынишка. Он уже был совершенно большой, сам умел ходить и немного говорил, но чаще всего улыбался. Артуру становилось тепло на душе, когда он вспоминал золотые колечки кудрей, пухлые щечки и серьезные серые глаза внука – внешне он так походил на него самого и дочь. Аманда, заходившая к брату при первой же возможности, восклицала, что Оливер необычайно ласков, и ему будто бы уже нравится нравиться людям. Артур, подумав, пришел к выводу, что она права. Ребенка явно заботило то, какое он впечатление производит. Эльф не сразу заметил, как кто-то подошел к нему сзади. Он даже не сразу узнал свою бывшую жену, так редко они виделись. Виола мало изменилась, разве только прежнего задора в ней уже почти не оставалось. Зато ее медные волосы не знали седины. Артур содрогнулся, уступая место рядом с собой. Почему-то ему стало жаль ее. - Виола… я долго думал, почему ты тогда убежала, - произнес он с некой надеждой в голосе. – И я все эти годы думал, может, я все время что-то делал не так? Она усмехнулась. - Знаешь, бабке и деду не пристало заниматься такими вопросами, и все же я скажу тебе правду. За этим я здесь. Ты был прекрасным мужем. Артур мельком взглянул на Виолу, и в его глазах мелькнуло: - Тогда почему это все? Артур сказал первое, что пришло ему в голову. Он вовсе не надеялся угадывать. - Тогда, быть может, ты тоже мечтала выйти замуж, как наша дочь? От него не укрылось, как задрожала Виола. Как побледнела она. Как порывисто вскочила на ноги. - Так ты все знаешь? Откуда? А я тут, как дура, специально лечу ради того, чтоб все ему рассказать. - Я не представляю, о чем ты говоришь, - сказал Артур глухо. - Что Альфред не твой сын. Как давно ты понял это? - в ее голосе звучало отчаяние. Артур долго не отвечал. - Я этого не знал. Вот это. Твои слова, разве могут они быть правдой? Виола легла на траву и зарыдала. Отвернувшись от бывшего мужа, она продолжила, смахивая отовсюду слезы. Артур сидел, неподвижный, обняв колени. - Я была как Мэри. Примерно, как она. Я полюбила мальчика из людей. Он никогда не думал жениться на мне. Мы с ним ездили на мотоцикле. Я сейчас помню, как развевались его волосы, у него они были длинные, черные. Он никогда не стригся. Мы были в коммунах хиппи. Он подарил мне браслет – вот этот вот, кожаный. Я никогда его с тех пор не снимала. А потом он исчез. Я вышла замуж за тебя, и родился Альфред. Я тосковала, даже когда у нас появилась Мэри, я всегда видела его во сне. Все эти годы. Я поклялась найти его, но узнала, что он умер. Погиб во Вьетнаме. Прости, - ее голос стал очень низким и сиплым. - Ты этого хочешь от меня? – он так и не пошевелился. - Возможно, что этого. Я даже не знаю, чего мне хочется. Чтобы ты знал. Мне будет теперь легче, что ты все знаешь. Она снова заплакала. - Ты не думай, что я специально мучила тебя. Я тогда сама ничего не понимала. Ничего не помню. Наша свадьба. Меня так удивило, что ты не догадался. Ведь Альфред родился семимесячным, но был совсем здоров. Если хочешь кричать на меня, кричи сейчас. Что я за женщина! Горе мне! Артур почти улыбнулся. - С этим мы сильно запоздали, тебе так не кажется? - И ты даже ни о чем меня больше не спросишь? – казалось, Виола обиделась его равнодушию. - К чему это теперь? – спросил он холодно. Они еще посидели рядом, оба совершенно притихшие. Виола протянула, было, руку, чтобы коснуться его плеча, но он отклонился. И может, он был согласен с тем, что нелегкая доля выпала на судьбу его бывшей жены. Он сам взял ее за руку, и они сидели так до того, как последние лучи солнца не скрылись в кровавом закате.***
Аманда тащила за руку Майкла, переходя из одного павильона, в другой. Ее красивое зеленое платье развевалось от динамичной ходьбы, а каблуки выстукивали ритмический рисунок. Выбеленные химией волосы были собраны сзади в высокий хвост. Наконец, она замерла перед одной из дверей. Майкл не понимал, зачем ему стоит вообще здесь находиться, и раскачивался из стороны в сторону на материнской руке, хотя был уже большим мальчиком. Ей открыл черноволосый мужчина, с очень яркими чертами лица. Майклу он сразу не понравился, и он даже не хотел сначала с ним здороваться, но его ответили в комнату, где все было завалено роботами, приготовленными для рекламы. Ему сказали, что он может выбрать все, что захочет. Мужчина шепнул ему, что почти все это скоро станет его. - Мама, вау! – мальчик не мог сдержать своей радости. – И это правда? - Возможно, - уклончиво ответил мужчина. Он представился Говардом Ковацки, но Майклу показался похожим на лиса из сказки. Впрочем, игрушки и горничная, которая спросила, что угодно маленькому господину, надолго завладели его вниманием. - Как ты не понимаешь, Аманда, - горячился Говард. – Я же предлагаю тебе все. Никому больше я бы этого никогда не сказал. Но ты удивительная женщина. Вот почему я женат? Я бы обязательно на тебе женился. Аманда ехидно приподняла одну бровь. - Соглашайся. Сотрудничество со мной принесет тебе столько выгоды, что тебе даже не снилось. Ты купишь новый дом. Два дома. Три. Сколько ты хочешь? Ты объедешь весь мир. Твои дети будут учиться в лучших университетах мира. Такие возможности. - И что я за это должна буду отдать? Как-то не слишком верится, уж извини. Больно ты сладко заливаешь. И как быстро ты купил моего сына вещами. Хочешь и меня купить? - Да что ты говоришь! Я с тобой собираюсь делиться, я тебе помогаю, и вот твоя благодарность! Всего лишь контракт с твоим братом. Маленький контракт. Разве я многого прошу? Да он сам этого хочет, я же видел, как он пел на той премьере. Ты все перечитаешь, уверяю, подвохов нет. Я не собираюсь тебя кинуть. Аманда взяла со стеклянного стола чашку с кофе, хлебнула горячего напитка и внимательно вгляделась в бумаги. Она читала долго, снова и снова возвращаясь к началу, и Говард ждал, периодически поглаживая руками ремень брюк. Аманда улыбнулась. - Ну, и где твоя кровь? - Какая еще кровь? - изумился Говард. - Как, какая? Договор с дьяволом на продажу души всегда следует подписывать кровью. Ты же дьявол, - она прищурилась. - Бог с тобой, Аманда! Ну, какой я дьявол. Я всего лишь хочу получить хорошего артиста, а ты разводишь тут демагогию. Не нравится, уходи. Я тебя держу, что ли? Он отошел в другой конец комнаты, став за стулом Аманды. - Подожди,- она повернулась к нему лицом. – Давай свою ручку. Но, учти, все будет сделано с лучшими юристами. Я знаю, с кем имею дело. Аманда откинулась на спинку стула, и вдруг нахмурилась. - Знаешь, Говард? - Что, моя дорогая? - Может, это полная глупость, но знаешь, как описывает Роберт свою жизнь? Блужданием огоньков на болоте. Говард, казалось, вполне ее понимал, хотя и ничего не ответил. Аманда глубоко вздохнула. Ее рука, занесенная над контрактом на права исполнителя, зависла в воздухе.