***
Но сейчас Аманда сходила с ума из-за того, что происходило в ее родном доме. Пока она стремительно и неожиданно для самой себя поднималась вверх по карьерной лестнице, место, куда она приходила ночевать, становилось все непредсказуемей. Аманде даже начало казаться, что она сходит с ума. Во сне она все чаще видела пауков, мерзких, жирных пауков, которые вили паутину и стремились засосать в нее новые жертвы. - Пауки! – кричала Аманда, просыпаясь. - Опять пауки, - недовольно бурчал Джордж, которого неприятно поражало поведение супруги в последнее время. - Какие такие пауки? – думал он. – Она что там, все время фильмы ужасов крутит на своих закрытых тусовках? Кинотеатр для избранных – это что-то новое. Во всяком случае, некоторые избалованные знаменитости предпочитают думать, что вся их жизнь – спектакль. Сам Джордж ни в коем случае не намеревался участвовать ни в какой театральной постановке. И он негодовал, когда видел, что Аманда все сильнее погружается в водоворот шоу. - Но, все-таки, причем здесь пауки? Кто они такие? И Аманда просыпалась, тяжело дыша от ужаса, и атмосфера ее кошмара была вовсе не черной, а какой-то белесой, серой. Мутные нити окружали ее, она дрожала, но никто не хотел и не мог ей помочь. Аманда подолгу смотрела на фотографию отца в своем кабинете и снова, и снова повторяла, как молитву: - Я взрослый человек. Я уже давно не маленькая девочка. Я справлюсь, и моя семья будет жить даже лучше, чем захочет. Ей казалось, что ее лицо озарялось в этот миг внутренним светом, а мутная жижа тумана и страхов отступает куда-то вдаль. В конце концов, завтра будет новый день и новое мероприятие. Она гасила свет. Впрочем, однажды свет выключили не по ее воле.***
В конце своего отпуска Оскар как-то лениво развалился на кухонном стуле. Он чувствовал полное довольство жизнью и радостно присвистнул, когда заметил входящую Хелен. - Хелен, неужели ты так и будешь продолжать меня избегать? Неужели ты хочешь, чтобы мое бедное сердечко разбилось от горя и безответной любви на куски арматуры? – он прижал руки к груди, закрыл глаза, замер, а потом вскочил, расхохотавшись. Хелен холодно посмотрела на него, села с другой стороны стола, ничего ему не отвечая. Она уже решила для себя, что игнорирование его странных выпадов – самое лучшее решение. В конце концов, то, что они волей судеб оказались рядом на какое-то время, не является вечным проклятием. Но Оскар был не из застенчивых. - Так когда, ты говоришь, мы с тобой поженимся? – спросил он ее вальяжно, а у Хелен от его наглости глаза на лоб полезли. – Впрочем, - продолжал он. – Ты права, все это так быстро не делается. Я думаю, что сперва мы с тобой сходим на свидание. Хелен ядовито-ласково улыбнулась его словам, но это только воодушевило Оскара. - Итак, сегодня в восемь вечера я веду тебя в свой любимый ресторан, а потом мы поедем в какой-нибудь отель. Идет? Впрочем, зачем нам какой-то отель? Мы снимем королевский номер в Межконтинентальном Парк-Лайне. Ты фея, ты наколдуешь, и нас туда пустят, - Оскар многозначительно посмотрел на нее. - Как скажешь, милый, - прощебетала Хелен таким тоном, что он должен был напугать любого человека. Любого, только не Оскара. Оскар его, казалось, даже не заметил. Он придвинулся к ней ближе. Еще ближе. Оскар обнаружил большие зеленоватые глаза Хелен прямо у своего лица. Дыхание девушки было тяжелым и неспокойным. Оскар уже готов был преодолеть последнюю преграду и поцеловать ее, как внезапная боль прошлась по его уху, словно бы он ударился открывшейся дверью. - Ах! – только и смог он простонать. Пораженный, он чувствовал, что внутри него все переворачивалось. Его все отчетливее мутило, и где-то вдалеке пели колокольчики. Мир вокруг терялся, но Оскар пытался не упустить из вида зеленые глаза. Они плыли где-то в тумане, и чернота вокруг них усиливалась. Оскар даже не заметил, как потерял сознание. Когда он очнулся, Хелен сидела рядом, улыбалась и жевала банан. - Ну, дохлик, ты уже очнулся? – поинтересовалась она. – Приятно, когда думаешь о человеке хуже, чем он есть. Ты проспал ровно двадцать минут. Это мало. Когда я в прошлый раз ударяла мужчину током, он лежал в отключке целый час. - Что? – Оскар резко приподнялся на стуле и ойкнул, упав назад. Хелен сделала предупреждающий жест – лежи, мол, не разговаривай. - Конечно, током. А как ты думаешь? Хелен щелкнула пальцами, потом еще раз, и Оскар смог убедиться, что между ее ноготков действительно летают разноцветные искры, которые то вспыхивают, то гаснут. - Вот подумай, Оскар, какая это полезная вещь. Ведь мы, феи, совершенно беззащитны перед приставаниями мужчин, - тут Хелен коварно усмехнулась. – Так вот, дохлик, особо наглые удостаиваются чести лично познакомиться с моим самым любимым оружием. - Покажи еще раз! – Оскар глупо улыбнулся. – Еще раз! Как ты это делаешь? Умоляю, я хочу посмотреть. Все! – его глаза горели странным блеском. Хелен крайне недоверчиво посмотрела на него (странно, раньше ее ток не вызывал таких странных нездоровых реакций). Оскар жадно следил за каждым ее шагом, и Хелен почувствовала себя неловко. - Была не была! – подумала она и щелкнула пальцами в воздухе… - Кто выключил свет? – раздался истошный крик Джорджа где-то наверху, и Оскар и Хелен, посмотрев друг на друга, неожиданно облегченно расхохотались.***
Минули ноябрь и декабрь, и темные деревья добавили гнетущего ожидания. Не было дня, чтобы Аманда не размышляла над тем, что случилось с ее братом, и чем дальше, тем больше убеждалась в том, что дальше прятаться от эльфов не имеет смысла. - Ну, сколько мы все можем страдать и бояться, когда как проще было бы разрубить все одним ударом, - полагала Аманда. Ей казалось, что если в мире Мэри случившееся было таким большим позором, то им следовало играть по ИХ правилам ради того, чтобы сохранить собственные жизни. Джорджу, да и ей тоже, мерещилось ночное нападение, и хотя до сих пор ничего не случилось, не следовало надеяться, что ничего не произойдет в дальнейшем. - Да, ему следует самому поехать к ее отцу. Броситься ему в ноги. Просить прощения. А там, будь что будет, - вздыхала Аманда и долго не могла сосредоточиться на организации фуршета. Ее раздражало то, что когда она пыталась поговорить об этом с Робертом, он всегда отмалчивался и переводил беседу на совершенно другую тему. А если она продолжала упорствовать, то даже огрызался ей, чего за ним раньше никогда не водилось. Аманда все сильнее убеждалась в том, что ему просто хотелось оставить все, как есть. Не хотелось взваливать на себя ответственность за случившееся. Это приводило ее в ужас. Она любила своего брата, но не могла не заметить, что глаза Роберта, поначалу наполненные поклонением и восторгом, постепенно потухали, и отражали смертельную скуку, пустоту и усталость. Аманда понимала, что он все равно никуда не денется – женится рано или поздно на Мэри, если ее родственники дадут добро. И то, ему еще предстоит сказать спасибо, если он сможет выкарабкаться из этой истории без относительных потерь. Аманде становилось очень горько, когда она задумывалась о том, что ее братишка мог оказаться таким трусом, таким ненадежным и легковесным человеком. И она винила себя за это. Аманда видела, что Мэри нездоровилось. Как-то они пекли печенье и долго простояли на ногах, но на попытки Аманды уговорить ее присесть, молодая женщина отвечала холодным рассерженным взглядом. Когда Мэри, наконец, села, гримаса боли исказила ее лицо. - Больно? Очень? Говори, - Аманда присела рядом с Мэри. - Слегка. В ногах судорога. Аманде хотелось отругать Мэри за то, что она столь легкомысленно подвергает здоровье опасности, но измученное лицо ее незаконной снохи остановило ее. Ей нужен был кто-то еще, кто-то другой, на кого можно было свалить весь свой гнев, свой страх и свое утомленное отчаяние. Аманда держала Мэри за руку, но та казалась безучастной и не поднимала глаза, и это не на шутку пугало хозяйку дома. Вдруг, по лицу Мэри скатилась крупная прозрачная слеза, чистая и голубоватая, и какая-то холодная и словно бы твердая, как лед. Аманда обратила внимание на то, что лицо девушки практически не изменилось, ничто не выдавало в ней эмоций. Никогда еще она не видела, чтоб человек страдал так тихо и так… сурово? Мэри сжала зубы, и еще пара беззвучных слезинок упали на пол кухни. Тут, в комнату вбежал Роберт, и Аманда сама удивилась, какое раздражение захлестнуло ее с головой. Казалось, в этот миг она почти возненавидела брата. Но Роберт ничего этого, конечно, не заметил. Он бросился к своей возлюбленной с идиотскими, по мнению Аманды, вопросами. - Мэри, тебе что, плохо? – вопрошал он, но никто ему ничего не ответил. Неохотно, Мэри позволила Аманде помочь ей добраться до дивана в гостиной. Роберт бесполезным привидением последовал за ними и встал в застывшей позе. Пока Аманда ходила за пледом, он даже не подумал сдвинуться с места. - Мэри, тебе так плохо? – беспомощно и растерянно пробормотал он еще раз. Он безвольно наблюдал за тем, как его сестра сначала накрыла Мэри принесенным одеялом, затем сняла с нее обувь и начала растирать отекшие ноги. - Тебе плохо? – все спрашивал и спрашивал он одно и то же, без конца, одно и то же. Мэри, наконец, ответила. Ее глаза сверкнули. - Ты сам подумай, хорошо мне сейчас или нет? – она говорила по слогам, сдерживая все наступающий гнев, готовый, по мнению Аманды, снести все на своем пути. – Тебе бы было хорошо? А? Так, что ли? Роберт опустил глаза. - Тебе плохо, - констатировал он убито. И тут Аманда взорвалась. - Нет, ты слепой или издеваешься? Сколько можно? Что ты встал, как статуя? Сколько ты так будешь молоть чушь? Аманда вскочила на ноги. Она вся кипела и пылала, ее лицо практически покрылось красными пятнами. Страх за жизнь, боль за Мэри, усталость на работе, ежедневные конфликты с кем-нибудь, разочарование в брате – все это изливалось из нее, подобно лаве вулкана. Ее долгое, безупречное терпение, ее воля, выдержавшая смерть родителей, фокусы мужа, сплетни и болтовню за спиной, не смогла справиться с сегодняшним днем. - Ты вообще как, нормальный человек? Тебе нечего сказать, ума даже на это не хватает? Да, черт возьми, думаешь, я ничего не знаю? Аманда, вся шипящая и желающая более всего кинуть чем-нибудь об стену, грубо схватила брата за рукав рубашки и с небывалой, для человека ее комплекции, силой потащила его в кухню. Он, опешив, не сопротивлялся. Аманда захлопнула за собой дверь и зашептала злым, горячим придыханием. - Послушай теперь меня! Немедленно! Ты! У тебя вообще есть хоть какое-то понятие о совести? Ты вообще понимаешь, что Мэри знает о том, что ты, трус, боишься встретиться с ее отцом. И кроме своей боли, которая будет еще больше, учти, мучается еще и этим. Видеть тебя не желаю! Ты не хочешь сделать ничего, что хоть как-то сможет защитить твою семью, твою жену и твоего ребенка. Позорище! Роберт со всей силы треснул кулаком по столу, потом схватил табурет и явно намеревался разбить его об пол. Аманда отвернулась и сложила руки в замок. Ее всю трясло, и, казалось, она сейчас зайдется в судорожных рыданиях. Роберт большими шагами вылетел из кухни. Аманда слышала, как за ним захлопнулась входная дверь дома. Она не сомневалась, что сейчас он достанет сигареты, а потом примется их курить – одну за другой, пока совсем не задохнется от этого дрянного дыма. Аманда пожалела, что не курит сама. - Немедленно начинаю. Немедленно, - решила она. – Просто немедленно. Сейчас же. Тут, кто-то легонько дернул ее за рукав домашнего платья. - Мам, а, мам, там тебя Мэри зовет. Она даже не заметила, как притихший Майкл подкрался к ней сзади. - Ну, мама же. Два раза глубоко выдохнув, Аманда натянула улыбку и вернулась в гостиную. Мэри уже полусидела на диване, и одеяло свесилось на пол. Мучение исчезло с ее лица. - Аманда, - обратилась она к золовке. – Вы были очень несправедливы со своим братом сейчас, - она постаралась приподняться еще выше. – В конце концов, вам разве хочется, чтобы Роберт сейчас один, зимой, без моей помощи, отправился в другую часть страны, вообще, в чужую Страну фей, чтобы только встретиться с моим отцом. Разве это так важно? А если с ним что-нибудь случится там? Аманда не могла так просто расправиться со своей злостью, коль она наконец-то имела право пробудиться. Она воскликнула чуть презрительно: - Неужели ты полагаешь, что Роберт, каким бы он ни был, способен рассуждать здраво? - Я? – усмехнулась Мэри. – О, дорогая Аманда, вы правы. Роберт очень поэтизированный, но совершенно не хозяйственный человек. Другое дело, я. - Ты?- удивилась Аманда. - Я, - рассмеялась Мэри. - Я, я и еще раз я! А как вы думали? Роберт очень трудно управляем. Но если им не управлять, становится только хуже. Разве вы не понимаете, что если я буду все решать за него, то он больше не совершит столько безрассудства. О нет, Аманда, хватит с нас приключений. Разве вы хотите, чтоб наш ребенок, еще не успев родиться, стал нищим? Разве не проще будет вынудить моего отца дать согласие на наш брак, тогда и я получу все причитающееся мне по праву, приданое. Это большие деньги, можете мне поверить. Аманда крайне подозрительно поглядела на Мэри, и та продолжила с большей запальчивостью: - Если мы сейчас разрешим им сыграть по их условиям, то останемся с носом. Но если Роберт получит однажды настоящее согласие от моего отца, то мы заберем все. Понимаете теперь? Самое главное продержаться сейчас, пока я еще не могу сама участвовать в диалоге со своими родственниками. А там, даже если Роберт будет вынужден часть денег уплатить как компенсацию ущерба за меня, то вся сумма с лихвой это покроет. А что ребенок… Ну, папа бы все равно не поверил, что раз я убежала из дома… - Так значит, это ты все придумала? Или ты просто выгораживаешь... его? Мэри промолчала, и тогда Аманда спросила, очень серьезно: - А если все пойдет не так? Что если отец убьет Роберта или нас? Или заберет тебя силой, а ребенка оставит нам? Или … да мало ли вариантов? Выдаст замуж, например? А у эльфов есть монастыри? - Ну, забрать меня домой отец вряд ли захочет. Это позор для него, сами посудите. Тем более, с ребенком. Выдать замуж он меня теперь легко не сможет, ему пришлось бы платить моему предполагаемому жениху. Тогда уж ему гораздо выгоднее было бы выдать меня замуж за Роберта. А что касается забрать ребенка… Нет, Аманда, я хорошо знаю своего отца. И он бы никогда не посмел. Не посмел бы. Не посмел. О нет, я обязательно добьюсь своего. Увидите. Мэри зевнула и села на диване. Аманда помогла ей подняться. Она не могла не признать, что рассуждения Мэри выглядят здраво. Аманда впервые увидела, что лицом фея очень похудела, и все ее черты заострились, выставляя вперед жесткий, квадратный подбородок. Она внимательно посмотрела на миссис Бэнкс. - Только я вас очень прошу, не мучайте больше Роберта. Я все слышала. Он не виноват. Правда. Не виноват. Он и сам предлагал мне то, что вы мне сейчас рассказывали. И он переживает не меньше вашего. Но все-таки я хочу, чтобы он сделал по-моему. Аманда подумала о том, что ей действительно не стоило так сильно жалеть Мэри. Уж кто-кто, а ее будущая невестка нигде не пропадет.