Ханахаки

Голова кружится, а перед глазами все плывет. Только бы не свалиться в реку. С каждым разом все хуже и хуже. И Беллами боится, что в один прекрасный день у него не хватит сил даже перевернуться на кровати, и он попросту задохнется в собственной крови с полным ртом цветов. Как унизительно-то! Интересно, принцесса догадается, что…  — Почему ты даже не пытаешься лечиться? Только нравоучений младшей сестренки для полного счастья с утра не хватает. Он продолжает плеваться кровью у воды. Лепестки застревают в горле, мешая дышать. И Беллами начинает кашлять. Октавия несколько раз с силой бьет его по спине, и бутончики тюльпана все же выскальзывают изо рта вместе с комками крови. И уплывают вдаль по реке, а парень наблюдает за этим помутневшим взглядом.  — Почему бы тебе не обратиться к Кларк? Беллами закрывает глаза, смывая кровь с губ.  — Не нужно ее беспокоить. — Шершавый язык почти не слушается его. При упоминании имени принцессы в горле вновь начинает першить, и Блейк опять склоняется над рекой, отчаянно дыша. Не нужно говорить принцессе. Вдруг она знает об этом синдроме? Вдруг догадается и все поймет? И тогда он потеряет ее насовсем. Или, еще хуже, она будет все время винить себя, и тогда он тоже потеряет ее.  — Но почему, Беллами? — не отстает Октавия. — Ты мучаешься уже давно. Я больше не могу смотреть, как ты страдаешь.  — Никто тебя и не заставляет, — злится Блейк и перехватывает лепестки цветков, прежде чем они оказываются в руках у сестры. Даже не глядя в лицо Октавии, Беллами знает, что сейчас она в бешенстве. Он знает, что не дошел бы до сюда сам. И знает, что должен быть благодарен девушке за то, что она с ним возится. И всячески пытается помочь, хоть он и не заслуживает этого. Вот только помочь ему уже нельзя. Он в очередной раз склоняется над водой, едва не теряя равновесие, и в последний момент успевает вцепиться в землю. О, позабыв об обиде, придерживает брата, а потом вновь принимается за свое.  — Что, если это смертельно? Да лучше бы смертельно, чем так мучиться. И дело не в крови.  — Или заразно? Если бы чувства только были заразны.  — Ты же даже не знаешь, что с тобой. А Кларк может помочь. Может. Кларк — и есть его болезнь. И его лекарство одновременно.  — Это не смертельно и не заразно.  — Откуда ты…  — Знаю. Читал. Ничего страшного. Это просто… Это просто боль. Без примесей. В своем чистом виде. Так много боли, что организм просто физически не выдерживает. И начинает избавляться от нее кровью. Может, вся кровь когда-нибудь выльется, и тогда боли уже не останется. Лишь засохший труп без чувств.  — Ты понимаешь, что цветы изо рта — это ненормально? Любовь вообще ненормальна, — хочется рассмеяться в ответ старшему Блейку. И кто только додумался назвать это чувство самым прекрасным на земле? Блейк бы убил его на месте, если бы мог. Но вслух он смеется над другим.  — А кровь тебя не смущает? Но смех тут же сменяется кровавой пеной изо рта, вперемешку с лепестками.  — Кровь — это нормально. Она есть внутри каждого. Но цветы — это что-то странное. Цветы в сердце начинают цвести от очень сильной любви. По одной старинной японской легенде. А если любовь не получает взаимности, цветы сбрасывают свои лепестки, те попадают в кровь, отравляя ее, забивают дыхательные пути. А дальше все просто. Добейся взаимности или медленно умирай внутри. На взаимность у Беллами шансов нет. Они просто друзья, и если бы Кларк что-то к нему чувствовала… Нет, потерять свой прекрасный цветок Блейк не готов. А потому согласен немного потерпеть.  — Ты права, О. Мне нужно к Кларк. Мне нужна Кларк. Он сжимает лепестки покрепче и поднимается, позволяя Октавии вести его. Беллами не помнит название этой болезни, хоть когда-то и читал про нее. И название его мало волнует. Он помнит рецепт лекарства, что временно помогает, но знает, что не сможет его пить. Избавиться от крови и цветка — еще не значит излечиться. Уж лучше так, чем убивать себя ядом, отказываясь от принцессы. Он также знает, что в присутствии Кларк болезнь испаряется. Достаточно лишь ее взгляда, чтобы он был здоров. И в тоже время, каждый ее взгляд, улыбка, прикосновение, потом отзовутся очередным порезом в сердце и новым лепестком, который Беллами спрячет в кармане, а затем переложит в небольшой мешочек на поясе. Потому что принцесса не должна знать о его болезни. Не должна беспокоиться. Ведь она-то не больна. К ее счастью, к его сожалению. Если бы она тоже испытывала к нему хоть что-то, то он бы не болел, не так ли? *  — Кларк, — он без стука заходит в ее палатку и глубоко вдыхает. Кларк довольно далеко от него, но дышать и впрямь становится немного легче. Она стоит к нему спиной, склонившись над тазиком с водой, и не сразу поворачивается к нему, кажется, стараясь отдышаться.  — Ты в порядке? — обеспокоенно интересуется Блейк и делает пару шагов к ней, но тут же замирает на месте. Принцесса еще не одета, Беллами пришел слишком рано (хотя для него и это поздно). Он уже готов извиниться и выйти, когда Кларк оборачивается к нему, вытирая кроваво-красные губы тыльной стороной ладони. Но Блейк не видит этого. По телу парня словно проносится разряд тока. Это чувство внутри него настолько сильно, что даже с приземлением космического корабля не сравнится. И оно все продолжает нарастать. Беллами чувствует, как его целиком и полностью охватывает прилив сил, и даже слегка пошатывается от этого, но тут же приходит в себя.  — Да, а ты? — Кларк делает шаг вперед, но тут же останавливается, пряча руки за спиной.  — Теперь да. И может, это не проклятье, а самый большой дар, который даровала ему земля? Цветок в его сердце разрастается лишь от взгляда и трудно представить, что случится от прикосновения. Но Беллами жаждет любого ее касания, хотя сам редко касается ее. И бережно хранит их все в своей груди, поливая разрастающиеся там цветы. Ради таких моментов он готов отдать абсолютно все. Даже кровь всю до последней капли.  — Хотел позвать тебя позавтракать, а заодно обговорить наши планы. Как тебе?  — Отлично. Я скоро буду. Беллами кивает, с трудом покидая палатку. Пусть даже это ненадолго. Сегодня он вновь весь день проведет с Кларк, а ночью будет изнывать от лихорадки и плеваться кровью, пока цветы его сердце будут вянуть и гнить, требуя возвращения, признания, любви… И вгрызаться зубами в подушку, чтобы никого не разбудить. Особенно принцессу, которая находится в соседней палатке. Ей и так нужен отдых после тяжелого дня. Но уснуть Кларк не в состоянии. Лихорадка и цветы изо рта уже давно не дают ей дышать.