Ханахаки

Он кашляет. Он задыхается. И медленно умирает. Теперь он точно знает это. Неважно, главное, прожить достаточно долго, чтобы… Чтобы что? Блейк не знает. Знает лишь то, что теперь уж точно ничего не расскажет принцессе. На ней итак слишком большой груз своей и чужой вины. Не нужно ей нести еще и его груз. Кларк. Ее имя отзывается в груди тупой болью. Цветы разрастаются в сердце, лепестками кромсая его на части. И своей пылью отравляют каждую клеточку его организма, уже давно отравленного… Кларк. Принцесса. Сегодня что-то не так. Сегодня его сердце болит гораздо сильнее. И стучит слишком громко, предательски отсчитывая последние удары. Принцесса будет расстроена, если он даже не попрощается с ней. Нужно собраться. Взять себя в руки и пойти поговорить с Кларк. Он кашляет. Не поднимаясь с кровати сплевывает кровь вниз прямо на пол палатки. Руками вынимает изо рта смятые лепестки цветов. Они теперь тоже не белые. Кроваво-красные, как и вся жизнь Блейка. Чертов идиот! Почему он спохватился так поздно? У него же было время. У него могли быть годы, чтобы сказать ей. Чтобы завоевать свою гордую принцессу. Беллами вновь кашляет. Теперь это еще сильнее напоминает кашель туберкулезника. По телу ведет судорогой, а сердце обхватывает невидимая ладонь. И Беллами, впервые за последние три года, позволяет себе вскрикнуть, впиваясь ногтями в жесткий матрас. Если бы кто-то еще тогда, семь лет назад сказал бы ему, что будет значить для него эта упрямая блондинка, Беллами вряд ли бы в это поверил. Нет, он бы вполне мог поверить в то, что может влюбиться в нее. Она вызывала у него улыбку с самого начала, даже ставя под удар его авторитет. Он бы мог поверить в то, что полюбит ее, ведь он почти сразу понял, что она особенная и необычная. И рядом с ней он тоже чувствовал себя особенным. Больше, чем он есть на самом деле. Он тяжело дышит, пока его тело охватывает медленное оцепенение. Ему нужно пережить это утро. Или уже день? И тогда он сможет встать. Сможет вновь увидеть Кларк, Октавию, Рейвен, Миллера и других ребят. Поработать, отдохнуть, повеселиться. И может прожить еще какое-то время. Беллами опять кричит, надеясь, что палатка приглушит эти звуки, и никто не зайдет его проведать. Хотя уже давно должны бы! Где Эхо? И что важнее, где Кларк? Ему нужна Кларк. Тогда ему станет легче. За годы это стало его мантрой. Кларк. Почему он не поцеловал принцессу еще тогда семь лет назад? Когда они еще не стали лучшими друзьями, и он мог постараться добиться ее любви? Поздно. Глупо об этом сейчас думать, но Беллами нужно успокоиться. Прийти в себя и нечеловеческим усилием заставить себя жить. Также, как заставлял все шесть лет на кольце. Тем более принцесса все же жива. И он ей нужен. А она нужна ему. Ему нужен его лучший друг. Боль медленно отпускает, пока перед глазами Беллами всплывает лицо Кларк. Круглое. С доброй ангельской улыбкой. Она и впрямь ангел, посланный на землю, чтобы спасти их всех. Кларк берет его за руку. Когда-то он грозился отрезать ей руку. Сейчас уже смешно и глупо об этом вспоминать. Ведь вскоре он открыл для себя так много новых и необычных ощущений, просто взяв ее маленькую ручку в свою. Еще больше неизведанных ранее ощущений ему подарили ее объятия. Возможность обхватить ее в кольцо своих рук, защищая от всего мира. И на миг, который продлится целую вечность, пролетая за секунду, стать для нее целым миром, растворяясь в ее мире полностью. Чувствовать себя счастливым, нужным и полным сил, которых хватит на то, чтоб свернуть горы и перелететь космос. Зарываться в ее волосы, вдыхать ее запах, касаться губами нежной кожи на ее шее, неслышно шепча: «Кларк…» И понимать, что даже этого мало, чтобы насытиться принцессой сполна. И в тоже время нереально много в их ужасном мире… На губах Беллами царит блаженная улыбка, в то время, как его глотку заливает кровью, вперемешку с лепестками. И лишь кровавые пузыри пенятся на губах. Но он уже не замечает этого, слишком глубоко погрузившись в свои грезы.  — Беллами! — Кларк отстраняется. Смотрит прямо на него своими удивительными голубыми глазами, в которых он тонул. — Ты должен очнуться! Ты должен жить!  — Что? Кларк? А через секунду Кларк падает на колени, заходясь кашлем, и все ее тело сотрясается в судорогах…  — Кла… — становится больно, и Беллами открывает глаза. Горло перехватывает, дышать становится совсем нечем. И Беллами осознает, что не в силах даже сдвинуться с места. Он лишь, подобно немой рыбе, открывает и закрывает рот, упорно пытаясь дышать.  — Беллами! — Эхо появляется во время, уже во второй раз спасая ему жизнь в подобной ситуации. Первый был на кольце. Она переворачивает его, и Блейк получает еще один шанс на жизнь. Он кашляет так долго, что кажется это уже никогда не прекратится. Пока из горла не выскальзывает почти целый цветок, и Беллами стонет. Эхо наблюдает за этим со смесью жалости и отвращения. Но мужчина не смотрит на нее. Он знает, что переживет все это. Теперь точно переживет. И будет жить столько, сколько понадобится. И сейчас ему нужно проведать Кларк. Сердце стучит неровно, и он уверен: принцесса в опасности.  — Эхо… Кларк. Мне надо к Кларк, — заплетающимся языком объясняет Блейк. — Помоги мне, — тихо просит он. Однако Эхо не двигается с места.  — Эхо, пожалуйста. Кларк может быть в беде. Он сам садится, размышляя, хватит ли у него сил, чтобы дойти до Кларк самостоятельно. Эхо неоднократно помогала ему в космосе. Она единственная, кто знал об этой проблеме, поскольку однажды застала его почти в таком же состоянии у него в комнате. В тот момент, когда Блейк совсем уже отчаялся, и совсем не хотел жить без Кларк. Однако даже Эхо не знала, что это за болезнь, и отчего она возникла. Беллами просто сказал, что подхватил какую-то болезнь на земле, поскольку у него нет иммунитета землян после Ковчега. Она ему верила. Беллами пытается подняться, но в итоге падает на колени, сраженный еще одним приступом кашля.  — Удивительно, — наконец, тихо произносит Эхо. — Она сказала также. Беллами поднимает на Эхо голову.  — О чем ты? Лепестки слегка колышутся у него на ладонях. Лицо девушки каменное и непроницаемое. Она молчит.  — Эхо, ты знаешь что-то про… Еще один приступ сражает его, и он упирается руками в землю, чтоб не упасть. Перед его мысленным взором вновь появляется Кларк, однако на этот раз Беллами не дает унести себя в страну грез. Отплевываясь, он кладет руку на кровать и, сделав над собой усилие, встает, оказавшись прямо перед землянкой.  — Беллами, — доносится до него еще один крик. И в палатку врывается Мэди. — Кларк плохо.  — Что с ней? Девочка не отвечает. Лишь смотрит на Беллами широко распахнутыми глазами, а затем медленно переводит взгляд ниже. На земляной пол, залитый кровью. Блейк тоже опускает взгляд. Земля еще не успела впитать в себя красную жидкость, а лепестки, кроваво-красные с белыми вкраплениями, оказались разложены причудливым узором.  — Не волнуйся, Мэди. Это просто…  — Ты должен пойти к Кларк, пока не поздно. У нее ханахаки. Беллами щурится, не понимая, что означает это слово, но не спрашивает. Лишь торопится за девочкой в палатку Кларк. Ноги кажутся ватными, но перемещается он быстро. Адреналин бушует в крови, а сердце колотится все быстрее. Он первым вбегает в палатку, мельком замечая Октавию. За ним следуют Мэди и Эхо.  — Кларк! Ему почти физически больно смотреть на нее. Она просто лежит на кровати, практически не шевелясь, с закрытыми глазами, однако он ощущает ее слабость. И боль. И не понимает, откуда же это взялось. Ведь еще вчера все было в порядке. Или нет? Он ведь всегда чувствовал какую-то тяжесть у нее на сердце. Что, если это было в прямом смысле, а не только в переносном?  — Эй, Кларк, ты меня слышишь? — он садится на край кровати, не обращая внимания на других людей в палатке, и нежно берет ее за руку. Девушка приоткрывает глаза. И слегка улыбается самыми уголками кроваво-красных губ.  — Что с тобой? Он мягко убирает мешающую прядь с лица, наслаждаясь этими мимолетными прикосновениями.  — Все в порядке. Я скоро встану. Просто недом… Слова девушки прерываются сильным кашлем. Она кашляет так сильно, что ее грудь буквально сотрясается. Она задыхается. Она умирает.  — Кларк? — Беллами страшно. Страшно, как никогда. Он быстро обводит взглядом находящихся в палатке, но никто и не думает помочь девушке. Значит, помочь должен он. Но как? Он ведь даже не врач! Кларк задыхается от кашля, и Беллами помогает ей сесть, прижимая к себе ее сотрясающееся тело.  — Кларк, скажи мне, что с тобой. И я постараюсь… Я все сделаю. Я помогу тебе. Девушка рефлекторно склоняется вниз, и Беллами успевает отскочить. Изо рта рекой льется кровь, которую Гриффин упорно пытается собрать рукой. А потом… Лепестки и бутоны, которыми и так уже покрыто все вокруг, сыпятся изо рта, приклеиваясь к губам.  — Ханахаки, — тихо произносит Мэди, подходя ближе и поддерживая Кларк с другой стороны. И Беллами словно пронзает насквозь. Все эти годы он любил свою принцессу, мучаясь от того, что его любовь была неразделенной. Но, что если… Даже думать об этом было странно. Ведь Кларк могла болеть совсем по другому человеку. Это мог быть Финн. Или Лекса. Или кто угодно. Но почему-то сейчас Беллами почти уверен в том, что его мысль, безумная, бесчеловечная, жестокая, страшная и прекрасная одновременно, правдива. Кашель у Кларк прекращается. И Беллами аккуратно помогает ей снова сесть, стараясь не причинять ей новой боли.  — Все хорошо, — едва слышно произносит принцесса, неловко улыбаясь. — Мне намного лучше. Ее глаза искрятся при взгляде на него. И Беллами понимает, что он был прав. Ее маленькая ладонь касается его сердца. Там, где сейчас распускаются новые цветы невысказанной любви.  — Нет, Кларк, скажи мне правду. Просто скажи, — просит (нет, умоляет) Беллами. Кларк смотрит на него. Сначала вопросительно. Потом недоверчиво. Затем в ее взгляде мелькает какая-то смесь понимания и удивления.  — Ты знаешь, что это такое? Прежде чем Беллами успевает ответить, к горлу подходит ком, и его легкие взрываются от нового приступа кашля. Он падает на пол, полностью теряя ориентиры в пространстве. Слышит Кларк и Октавию, пытающихся ему помочь. Ощущает руку Кларк на своём плече. И горько-сладкие лепестки на своем языке.  — У него тоже ханахаки, — произносит Мэди.  — Так вот как это называется, — усмехается Октавия.  — Давно у него это? — Кларк мягко гладит его волосы. Вот бы так было всегда.  — Давно. Еще до кольца.  — И все шесть лет там, — подает голос Эхо.  — Так долго! Беллами открывает глаза. И собирается с силами. Он наконец-то скажет Кларк о том, о чем он молчал долгие семь лет. И будь что будет. Он запрокидывает голову, встречаясь с теплым взглядом голубых глаз. И весь мир вокруг исчезает. Остаются лишь они двое. В легких стенах палатки, расширившийся до размеров космоса. На ее ресницах дрожат слезы. И Беллами уверен, что не от собственной боли. Он знает, что ее сердце болит за него. Также, как его болит за него. Но вместе они смогут это исправить. Он передает ей это взглядом, и видя в ее глазах ответ, все же решантся сказать вслух:  — Кларк, я… А в следующую секунду происходит то, чего не ожидал никто. Глаза Кларк внезапно закатываются. Она приоткрывает рот, хватая воздух губами. Но вдохнуть не может. Беллами подскакивает, вновь садясь на кровать. Он наклоняет голову девушке, пытаясь помочь ей откашляться. Однако крови нет, как и лепестков. Плохой знак. Тело Кларк сотрясается. Одной рукой она сжимает горло. И Беллами понимает, что случилось страшное. Цветы перекрыли дыхательные тромбы.  — Нет, Кларк! Он поднимается, укладывая синеющую девушку на кровать. Слышит еще чьи-то крики, однако они для него лишь шум, вместе с гулко шумящей кровью в ушах.  — Я не дам тебе умереть. Слышишь? Не дам. Только не так.  — Она задыхается! — в ужасе восклицает Мэди. А Кларк проводит указательным пальцем по горлу, словно разрезая его. — Точно, нож! Скорее! Кто-нибудь! И трубку. Нож ему с секундным промедлением все же протягивает Эхо, а обезвреживающую жидкость и колбочку без дна быстро находит где-то Мэди. Трясущимися непослушными пальцами Беллами откручивает крышку, не глядя выливая половину на нож. Взгляд он не может отвести от Кларк, которую держит Октавия. Хотя в этом больше нет надобности. Глаза девушки закрываются. Беллами склоняется над ней, ощущая внутри себя новую волну жара. Нож дрожит в его руках. Но лишь секунду. А затем он резко и ровно разрезает горло между двумя хрящами. Оттуда рекой льется кровь. Блейк открывает рот, пытаясь сказать девушкам вокруг, что делать дальше. Но слов не слышно. К счастью, его слова и не требуются. Мэди ловко втыкает трубку на пару сантиметров вниз под углом, а Октавия наклоняется и дышит в трубку, заставляя Кларк сделать первый вдох. У Беллами ощущение, словно он наблюдает за всеми этими действиями через стекло иллюминатора. Он больше не чувствует страха или паники. Его тело больше не слушается. Его сердце больше не может биться. Но Беллами даже рад. Кажется, он прожил достаточно долго, чтобы спасти жизнь принцессы. Он больше не слышит, что говорят Мэди, Октавия и Эхо. И не понимает, почему они кричат и выглядят такими напуганными. Ведь они же только что спасли жизнь Кларк. Ноги подкашиваются. И он падает на колени. Прямо перед ее лицом.  — Я люблю тебя, принцесса! — тихо шепчет Беллами. И его сердце делает еще один удар, сбрасывая тяжелый груз. И даже дышать становиться легче. — Люблю. Окровавленные губы мужчины касаются красных губ девушки. Прежде чем он закрывает глаза и падает.