Срубленные головы стремительно умнеют

Дело №196 Пациент: ЭДДИ ГЛУСКИН Дата консультации: 17.09.2013 Первое обращение: 14.02.2013 Возраст: 46 Пол: М Лечащий врач: Альма Розет Состояние: Образы сновидений остаются все такими же туманными, но Глускин всё так же утверждает, что он близок к полному контролю над ними. Сильное нарушение ритма медленного сна. Симптомы: бронхиальные пробки, единичный случай лопнувшего сосуда на склере обоих глаз, причина которого, вероятно, является сильный периодический кашель. После прекращения использования латексной трубки, сыпь, связанная с гормональной терапией, исчезла. Общее состояние пациента: удовлетворительное. Заметки: Периодически Глускин проявляет агрессию, обиду, ярость, тем самым усугубляя свое состояние, как физическое, так и ментальное. Также можно выделить общие черты, такие, как резкий перепад эмоций, их поверхностность, лживость, напускную вежливость и псевдоинтеллигентность. Исключено примирение смирительной рубашки — ограничение физической активности может иметь негативные последствия в ходе эксперимента. Его рассказы о типичной идеальной счастливой семье и прекрасном детстве кажутся очевидным вымыслом, учитывая некоторые факты в его биографии. Сложно понять, верит ли он в собственные слова или же намеренно пытается ввести меня в заблуждение. Глускин также отказывается давать какие-либо комментарии о своих жертвах. Когда я показала ему рисунки убитых женщин, он не признавал, что они были мертвы или изувечены, словно он даже не воспринимал явные следы физического насилия на телах. Временами пациент обращается к лечащему врачу как «дорогая». Вновь задаёт вопросы о «других пациентах», пока не понятно, чего он этим добивается.

***

      Громко стуча каблуками по плитке, доктор Розет спешно направляется в одну из палат к своему пациенту. Смотря на скучные стены в тюремном блоке, она уже мечтает поскорее закончить осмотр, которой Стив любезно просил провести перед отправлением Глускина на морфогенетическое кондиционирование. Каждые две недели на протяжении семи месяцев они уединялись в тесном помещении, иногда разговаривая на различные темы, которые Эдди считает интересными. До попадания в лечебницу Маунт-Мэссив, Эдди был женоненавистником и серийным маньяком, который мучил и убивал женщин. Работа с номером 196 была словно пыткой, насилующей мозг и оставляющее неприятное "послевкусие"; несмотря на душевное истязание, Альма — единственная, кто добра по отношению к жестокому садисту. Вызвано ли подобное отношение страхом, который предостерегает от того, что пациент «заводится» с полуоборота, или же жалостью, которую обычно испытывают к душевнобольным — неизвестно. Остановившись у «роковой» металлической двери, Альма сделала глубокий вдох. Зайдя в тускло освещенную комнатушку без окон и особых предметов интерьера, доктор окинула взглядом узкую кровать, на которой сидел Он. Повернув голову в сторону молодой девушки, Эдди счастливо произнёс привычным жеманным голосом: «Что-то вы затянули с визитом ко мне. Ну же, присаживайтесь, прошу вас!». Взаимно одарив пациента тёплой улыбкой, девушка села на скрипучий стул рядом с кроватью. Не медля ни секунды она начала осмотр. Исследовав тело на предмет высыпаний и гематом, а также проведя допрос о психическом состоянии больного, Розет перешла на разговор, от которого Глускин явно хочет каждый раз сломать ей челюсть, и каждый раз сдерживается по неизвестной причине. Он ненавидит расспросы о его семье, но всегда уверяет доктора в том, что она была идеальна. Тема о тех изуродованных и расчлененных женских телах, о его многочисленных жертвах заставляли больного сжимать кулаки и переходить на крик, возмущаясь от абсурдности вопросов. «Как жаль, что его до сих пор не привязали к кровати», — всерьёз подумала доктор. — И всё-таки, чем вы занимались до попадания… к нам? — с явным интересом спросила девушка. — Портной. Да, я шил изысканные сценические костюмы для оперных постановок и мюзиклов. Ах, как бы я хотел вновь взяться за любимое дело. — Как чудесно! Знаете, в профессиональном блоке есть несколько старых швейных машин. Не уверена, что они в рабочем состоянии, но я всё же попробую отбить одну специально для вас, — доктор обнадёживающе улыбнулась. — Вы так любезны, милая. Написав материал для будущего отчёта, Альма уже собралась уходить, но Эдди задержал её очередным вопросом: — Как там ваши пациенты, Дорогая? — Вы — единственный мой пациент, Глускин. — Всё ещё? — с наигранной удивлённостью спросил он, — Прекрасно. Именно на этом заканчивается каждая их встреча, после чего мужчина недолго провожает своего лечащего врача самой тёплой улыбкой, которую он только может натянуть на своё бледное лицо. Завершив отчёт о состоянии пациента №196, Альма отправилась прямиком в комнату отдыха, где и планирует провести как минимум пару-тройку часов, ведь ей ещё предстоит заниматься нудной бумажной работой. В уютном просторном помещении не было ни души. Смутившись отсутствием коллег, девушка удобно устроилась на одном из больших пустых диванов. Подложив под голову сумку, она позволила себе забыться сном.       Нахлынувшее чувство тревоги заставило вернуться в реальность. Поняв, что она проспала слишком долго, ей стало не по себе от одной мысли о возможном выговоре начальства. Сев на диван, она сонно оглядела полумрачную комнату, единственным источником света в которой были лишь две настольные лампы. Никого. За окном, казалось, давно уже стемнело. Неожиданно в уши ударил звон разбитого стекла, что заставило Альму подскочить с дивана и окончательно проснуться. «Какого чёрта?» — прозвучало в её голове. Хрустя разбросанными осколками, девушка подбежала к разбитому окну. «Ничего не видно. Один из больных? Неужели пациенты свободно бегают по зданию, в то время, как охрана прохлаждается где-нибудь на нижних этажах? Да как такое вообще допустимо?!» — возмущённо прокричала выходящая из себя доктор. Подавив нахлынувшую злость, с мыслью «ну сейчас я вам устрою», доктор Розет стремительно направилась к выходу. Выбравшись в коридор, Альма повернула к холлу, оборудованным постом охраны. Повсюду разбросаны осколки; шкафы, столы, сломанные доски: все эти вещи имитировали некое подобие баррикад, а двери в некоторые комнаты явно кто-то вынес. Прибывая в недоумении и шоке, девушка с озадаченным взглядом вертела головой, рассматривая всё вокруг себя. На полу пятна крови. Да что там: они даже на стенах! Какие-то двери не поддавались, когда Альма дёргала за их ручки. Было ясно, что они наглухо заперты. Снаружи или внутри, но заперты. Возможно, там кто-то есть. Но вот кто? От чего или от кого он заперся? Рисковать, выясняя это, она не стала. Добравшись до поста охраны, Альма пришла в ужас: «Мёртв…» — дрожащими губами произнесла девушка, смотря на окровавленный труп охранника, сидящего на посте в холле. Она точно не знала, сколько спала, не знала, как и когда всё это случилось. Выходить на улицу было явно небезопасно, ведь неизвестно, что могло ожидать её за дверями психиатрической лечебницы в кромешной тьме. Вероятно, стоит найти выживших: врачей, охрану, администрацию — да кого угодно, у кого не возникнет желания засадить скальпель тебе в шею или нечто похуже… К счастью, лифт оказался в рабочем состоянии. Добравшись до больницы, Альма осторожно продвигается по темному коридору. Смесь резких запахов разлившегося спирта и различных препаратов ударило в нос. От вида крови, разбросанных органов и разорванных тел у девушки кружится голова. Годовая врачебная практика — вот, что до сих пор оставляло доктора Розет в здравом уме, не давая упасть в обморок при виде многочисленных расчленённых трупов коллег и изуродованных больных, подверженных «терапевтическим» сеансам. Кобура на теле каждого охранника была пуста, а рации разбиты вдребезги. Никакой связи, никакой возможности защитить себя. Дойдя до металлической двери, за которой был огороженный извилистый проход к внутреннему двору за зданием лечебницы, девушка неуверенно спускается вниз. Густой туман с трудом позволяет видеть на расстоянии вытянутой руки, что только наводит панику: нельзя спастись от того, кого ты не видишь. Девушка цеплялась за холодную сетку словно слепой котёнок, но продолжала идти вперёд. Плач, невнятные разговоры и стоны: жуткие звуки исходят отовсюду. Казалось, словно кто-то шепчет ей прямо над ухом. К горлу подступил ком. Исчезнувшее ощущение безопасности и чувство страха породили учащённое сердцебиение. Доволочившись до лестницы, доктор поднимается по ней и входит во внутренний двор, где видит сквозь запертую сетку-калитку заключённого, который играет в соло-баскетбол... отрубленной головой? «Закрыто», — казалось, с неким облегчением прошептала девушка, подёргав за ручку двери. Пройдя в располагавшуюся рядом комнату охраны, девушку резко прошиб холодный пот оттого, что она увидела. Прямо под столом скрючившись лежал какой-то человек. От его дрожи и стонов на душе стало только тяжелее. Он не одет как пациент, но на нём также нет формы охраны или белого халата. Взяв себя в руки, Альма медленно подошла к мужчине и неуверенно дотронулась до его плеча. Резко вскочив, человек с усердным криком повалил доктора Розет на пол, заставив больно удариться головой о бетонный пол, и крепко вцепился ей в горло. Все попытки скинуть прижавшего её безумца оказались тщетными. В глазах потемнело, а руки невольно ослабевали.