Срубленные головы стремительно умнеют

      «Цепкие пальцы давят на горло, кислород перестаёт поступать в лёгкие. Уже нет смысла сопротивляться. Остаётся только кануть в небытие, позволив мраку полностью обхватить не поддающееся разуму тело. Но… его хватка…». Мрачные мысли, охватившие девушку улетучились, оставив за собой лишь непонимание и ошеломление. Мужчина отпустил уже порядком посиневшее горло, оставив на шее кровоточащие следы от ногтей. От раздирающего кашля подступили слёзы. Судорожно глотая воздух и держась за горло трясущимися руками, Розет была не в силах встать с холодного пола. Продолжая откашливаться, девушка посмотрела в сторону письменного стола, в тени которого опять находился тот человек, и смотрел… смотрел на неё своим обезумевшим взглядом. «Извините, доктор Розет. Я думал, вы — это они», — с одышкой произнёс мужчина. Сквозь слёзы девушке удалось разглядеть его лицо: несостоявшимся убийцей оказался Мистер Ланган — администратор лечебницы «Маунт-Мэссив». — Зря в халате, — насмешливым голосом сказал Ланган. — Мистер Ланган… Какого чёрта? — хрипло произнесла девушка, пытаясь отдышаться, — Что произошло? Почему пациенты свободно ходят по зданию? И все эти… тела, — от недавних воспоминаний вновь начало тошнить. — П-проект… Больные взбунтовались, — мужчину начало трясти. — Как связан проект с бунтом? Ланган, вы явно не в порядке. Прошу, держите себя в руках! — Проект «Вальридер» вышел из-под контроля! Пациенты! Они вышли из палат и убивали… убивали каждого, каждого! Убийцы, убийцы, убийцы! Кругом ходят эти безумные чудовища! — мужчина перешёл на истерический крик, — Я б-больше ничего не знаю! Не знаю, не знаю! Человек рыдал. Поседевший от ужаса администратор вжимался в стену. Из-за происходящего вокруг, его рассудок помутился. Теперь он был неотличим от обычного больного. Девушка больше не могла оставаться рядом с ним. Неизвестно, к чему приведёт этот истошный вопль. Однако попытка подняться не увенчалась успехом. В глазах потемнело и через мгновение Альма вернулась обратно на пол. Голова болела, учащённое дыхание и мучительная сухость в горле не давали ступить и шагу. «Что делать дальше? Пациенты… Нет, они не всегда были убийцами. Они были больны, но не были убийцами. Меркоф сделал из них монстров. Эти «различные эффекты» кондиционирования… Да будь оно всё проклято!». Собравшись с силами, Розет поднялась на ноги и скинула халат по «совету» администратора. Найдя незаблокированную дверь, она прошла вверх по лестнице. Покинув зону отдыха, направлялась прямиком в тюрьму.       Мрачный коридор освещался лишь одной лампой. Из вентиляции капала темно-бордовая жидкость. Запах крови, которой было перепачкано всё вокруг. Казалось, что этот смрад уже впитался не только в одежду, но и в само тело и волосы, без возможности избавления от него. Пациенты, от которых не осталось ничего, кроме физической оболочки, сидели по углам, не обращая на проходящую женщину никакого внимания. Альма не боялась их. Она опасалась тех, кто уверенной походкой направлялся в её сторону, держа в руке какой-нибудь предмет. Всё это время ей чудом удавалось проскользнуть мимо агрессивных Вариантов, пока те грязно совокуплялись с обезглавленными телами, поедали содержимое внутренностей своих «товарищей» или носились по комнатам, круша предметы, разбивая свои конечности в кровь и что-то бормоча себе под нос. Хорошо знакомый ей «Отец» Мартин Арчимбод теперь рисует пальцем на стенах кровью. «Здравствуйте, доктор Розет. Не самое лучшее время для прогулки по лечебнице. Будьте бдительны, он всегда где-то рядом», — Мартин, как обычно, говорил загадками. После закрытия художественной программы, его состояние ухудшилось, усилив шизоаффективные утверждения о «голосах высших сил». Сейчас ему, кажется, гораздо легче. Дальше двери оказались закрыты, заколочены, забаррикадированы чем-то тяжелым, и не дают ни шанса на дальнейшее продвижение. Единственный выход — каменный отлив, которым «соединены» между собой окна верхних этажей больницы. Выглянув на улицу и заприметив единственное открытое окно, Розет сняла туфли, залезла на подоконник и медленным шагом, прислонившись спиной к стене, пошла по холодному выступу. «Не смотреть вниз», — еле дыша повторяет она себе, пару раз невольно опустив взгляд во тьму. Более пятнадцати метров отделяют девушку от земли — у неё нет права на ошибку.       Цель была достигнута: комната неизвестного предназначения так же плохо освещена, как и большинство в этом блоке. Внимание девушки привлекла белая бумажка, аккуратно лежащая прямо у неё под ногами. На ней написаны вещи, которые приводили в замешательство: «Выше колен, ниже пупка, нарезать и пришить на столе Глускина. Сделаю место и внутрь затолкну, жених создаст себе жену. Выше колен, ниже пупка, нарезать и приш… Чушь какая-то! , — возмущённо произнесла девушка, — И у кого только фантазии хватило?». Грубо смяв листок, доктор швырнула его в окно, стараясь забыть об упоминании имени своего пациента, который, скорее всего, так же как и остальные шатается по лечебнице, пытаясь размозжить чью-то голову. Она была бы не удивлена, от гнева Глускина можно ожидать чего угодно. Осторожно открыв дверь, Альма вышла в неосвещённый коридор. И что делать дальше? Брести наощупь в темноте, моля Бога о том, чтобы случайно не сбить с ног очередного буйного психопата, который с непередаваемым наслаждением будет извращаться над женским телом? Видимо, да. Уповая на удачу, она продолжила свой путь. Никаких окон, лишь запертые двери вдоль шершавых стен. Окружённая непроглядным мраком, Альма регулярно останавливается, прислушиваясь к темноте. Шаг. Ещё шаг. Пахнет гарью. Разум не покидает ощущение того, что тьма вот-вот поглотит её и девушка захлебнётся в ней, словно в чернилах. Сколько она уже прошла? Где сейчас находится? Близко ли выход? Столько возникших вопросов оставались без ответа. Тишину нарушил скрип деревянных полов. Каждый последующий шаг заставляет старые доски трещать под её ногами, но она продолжает свой путь, цепляясь за стену. Кажется, словно скрип усиливается с каждым движением, уже действуя на нервы. Последующий шаг заставил девушку оступиться. Она с грохотом падает вниз, а вместе с ней обваливаются обугленные доски, проваливаясь куда-то ниже. Снова ударившись о твёрдую поверхность, она ободрала колени и руки. По ее коже текла кровь. Доктор поднимает тяжёлую голову. Помутившийся взгляд не даёт рассмотреть место в котором она находится. Это было просторное помещение с высоким потолком, а с него свисало нечто непонятное. От мерзкого запаха стало дурно. Голову пронзает боль. Лишь на мгновение закрыв глаза, девушка впадает в беспамятство.       Очнулась доктор Розет уже совершенно в другом помещении. Её руки и ноги привязаны к холодному операционному столу, перепачканному грязью и кровью. Глаза ослепляет яркая бестеневая лампа, свисавшая сверху и направленная прямо на лицо. Всё тело ноет, а кожу неприятно стягивает засохшая кровь. Девушка окончательно пришла в себя, и поддавшись эмоциям, охваченная паникой она тщетно пытается выбраться из пут, изо всех сил дёргая руками, но жёсткие верёвки причиняют только жгучую боль. К пальцам перестаёт поступать приток крови. Они слегка посинели и двигать ими стоит некоторых усилий. Альма огляделась вокруг: повсюду разбросаны отрезанные конечности. Нет, они не отрезаны, они словно оторваны! С подвешенных к потолку вспоротых тел стекает кровь, а большинство их вывалившихся органов кусками лежат на грязной серой плитке. На соседнем столе лежит человек, который точно уже мёртв: в стеклянных глазах застыл ужас, а его рот был перекошен, замерев в немом крике. Розет предпочла бы вновь потерять сознание, чем стать свидетелем того, что с ней собираются сделать. Ну и где же тот, кто устроил весь этот кошмар? Псих не заставил себя долго ждать. Повернув голову на бок, Альма разглядела силуэт высокого мужчины, который тяжёлой, но парадоксально тихой походкой стремительно выходил из темноты. «Дорогая, ты уже пришла в себя?» — от знакомого голоса сжалось сердце, — «Ох, ты поранилась! Это моя вина. Прошу, позволь её загладить». Мужчина отодвинул лампу так, что свет теперь позволял в полной мере разглядеть его лицо. «Глускин…»,  — выдавила из себя Розет. Вид больного только наводит на доктора ещё больший страх. Правая сторона его лица покрыта сильнейшими аллергическими волдырями, а лопнувшие сосуды на глазах делают его взгляд ужасающим. Теперь он одет в некое подобие старомодного костюма, умело сшитого из каких-то грязных тряпок. Всё те же привычно зализанные назад волосы… — Вы… Что всё это значит?! — вскрикнула девушка. — Не нужно вопросов, милая. Любые слова излишни, — категоричным тоном произнёс пациент, — Я так мечтал о нашей встрече! Глускин всё ещё не может поверить в собственную удачу! Такая молодая, красивая, стройная, изящная, восхитительная на его столе лежала девушка — невеста.