АБВ2. "Жизни сестёр"

       Чхусок прошёл, а Чеён и Чэрён не вернулись к нам с Сынён, позвонив и предупредив, что пока мать уговорила их остаться. Всё познаётся в сравнении, и, не походив в чужих мокасинах, как говорят индейцы, другого человека не поймёшь, но я не представляла, будь наша мама жива, ушла бы я от неё в другой дом по той или иной причине? Осталась бы с ней, приведи она постороннего мужчину? А с отцом, если бы он привёл другую женщину? Верни Небеса мне родителей, я бы с перепуга от них в жизни не отошла, боясь потерять хоть мгновение родного присутствия, но не будь они такими, какими были, и я бы была другой.       Вечером мне позвонил Югём, напомнив об игре баскетбольной команды Университета Корё против ребят из СНУ. Я успевала вернуться с тренировки, поэтому согласилась. Хотя страх встретить там Чжунэ присутствовал, он не оправдался. Со мной пошла посмотреть борьбу за прохождение в полуфинал Наён. Как же, теперь она была девушкой одного из игроков, и не могла пропустить подобное! К нам присоединилась Дахён, болевшая за брата, и Чеён. Хотя они с сестрой и не гостили у меня больше, но в школе с Чеён я всё равно не прекратила общаться. К тому же, у нас было общее увлечение – баскетбол, и мы обе искренне переживали за «свою» команду, хотя мне уже наверняка не видеть поступления в Университет Корё, чтобы ощущать принадлежность. Югёма сделали её капитаном, и он блестяще оправдывал возложенную на него ответственность. Каждый раз, когда ему удавалось обводить соперника или метко закидывать мяч в корзину, я видела, с какой гордостью он останавливается на мгновение и оглядывает зал, убеждаясь в положительной реакции. Подтверждением его результативности был итог матча. Корё обошли СНУ и прошли дальше, одержав бесспорную победу, а СНУ, впервые за многие годы, не вышли из одной четвёртой. Если говорить точнее, то самым плохим показателем за последние пять лет для них было второе место, поэтому нынешний провал казался ужасной трагедией. Кто-то из команды противников шутя бросил Югёму обвинение, что он у них же перенял мастерство, но всерьёз никто не обижался. В СНУ отлично знали Чжунэ и других парней, с которыми дружил Югём, то есть – драконов, и никому не хотелось связываться и ввязываться в неприятности. Впрочем, кто знает, может, и нынешняя баскетбольная сборная СНУ сама состоит из драконов? Я посмотрела на лучшего друга, пытаясь угадать, вступил он уже в эту мафиозную группировку или нет? Чем он с ней связан, кроме того, что бухает по выходным с Чжунэ в клубах?        Мы спустились со зрительских мест и принялись поздравлять ребят. Наён благочинно поцеловала Джуниора в щёку и, взяв его за руку, встала рядом, не мешая тому обсуждать с друзьями свои успехи. Я ещё ни разу не видела, чтобы они переступили приличия и как-то продемонстрировали близость на публике. Дошли ли они уже до того, до чего дошла я перед первым сентября? Это не моего ума дела. - Видела, как я закинул последний трёхочковый? – спросил самодовольно у меня Югём. Сегодня он заслужил похвалу в полном объёме. - Видела. Ты был крут, чувак, - отбила я ему пять. Мне с трудом удалось прогнать мысль о Чжунэ и наших давних разговорах о трёхочковых. Что ж, один он мне всё-таки всандалил, и да, мне было очень приятно. Всё-таки, обещания, данные мне, он сдерживал. Я опять ищу ему оправдания? – Ну что, какие ставки на полуфинал? Тоже будешь побеждать? - В этом сезоне мы порвём всех, точно тебе говорю, - ещё не отошедший от азарта игры, заверил Югём, сверкая возбужденным взглядом. – Первое место будет наше, да, Сондже? - Так точно, капитан, - засмеялся друг. Ильхун и Ёндже возле нас болтали с игроком из СНУ, подошедшим поздравить с честной победой. - Игра была очень впечатляющей, - сказала Наён, - ты так надёжно блокировал попытки подобраться к вашему кольцу, - обратилась она к Джинёну. – Ты прекрасный защитник.        Договорив, она прижалась щекой к его плечу, показывая, что подразумевает не только игру, а вообще видит в Джуниоре защитника – своего собственного, настоящего мужчину, который оберегает и не оставляет в беде. Да, он таким и был. Мой друг. Её парень. Я отвела глаза обратно, к Югёму. - Отмечать будете? - Не сегодня. Завтра на пары рано, так что… - Кто это у нас такой ответственный, наконец, стал? – улыбнулась я. - Ну, я всё-таки теперь капитан, - в очередной раз похвастал он.        Мы подождали ребят возле раздевалок и после этого всей толпой отправились к себе на район. Нам тоже на следующий день надо было идти в школу, и разошлись мы рано, успев вдоволь наговориться по пути домой. Я засыпала с лёгким чувством удовлетворённого возмездия, что наши парни натянули мажоров из самого престижного университета страны. Интересно, Чжунэ в выходные выпьет тост за победу над своим альма матер? Я бы хотела знать, что он расстроится, но что-то подсказывало, что этому сыночку чеболей будет плевать, как и на большинство явлений его жизни. Он же не участвовал на этот раз в соревновании, что ему унывать?       Сынён заключила контракт на рекламу спортивной одежды. Её менеджер – гром-женщина геометрической формы, - достаточно удачно пробила хорошую сделку для начинающей и, до выхода сериала, ещё почти никому неизвестной актрисы. Деньги платили приличные, да к тому же, никакого усердия не требовалось, всего две фотосессии и посещение официального мероприятия – открытия фирменного магазина в Каннаме. Однако с первой же съёмки на рекламный плакат и буклеты она вернулась порхающей и какой-то парящей. - Боже, Чонён, я такого мужчину встретила! – плюхнувшись на мою кровать, повествовала она. Мне пришлось оторваться от чтения электронной книги, которую насоветовали мне Чимин с Шугой, по теоретическим основам боевого искусства. Когда-то я и сама доходила до подобного чтения. Мой кумир детства – Брюс Ли, написал нечто вроде практического пособия, и это было моей настольной книгой. Но уже очень давно я не занималась ничем таким, литературно-теоретическим, потому что была слишком неусидчивой. Но золотой воин обязан уметь сосредотачиваться, концентрироваться и замирать, поэтому, уж что поделать, чтение возвращается в сферу моих интересов. - Какого – такого? – посторонилась я, тоже лежавшая на кровати. Сынён меня не задела, но поколебавшийся матрас потревожил моё тело. - Ну, сначала я на него толком и не обратила внимания. Фотосессия проходила в фитнес-центре. Мало ли там подкаченных и симпатичных парней? Я и не смотрела по сторонам, занималась своей работой. А потом вижу, что он то и дело вертится где-то рядом. Раз появился, два. Когда уже уезжала, и операторы начинали складывать аппаратуру, он всё ещё был поблизости. Я и поинтересовалась тихонько, что это за тип? И как ты думаешь? Это владелец фитнес-центра! А я, дурочка, сразу не поняла, что это не какой-нибудь официант или кальянщик, следящий за своим внешним видом, чтобы получать побольше чаевых от клиенток. Впрочем, для этих профессий он был слишком зрел. Говорю же, теряю хватку! - Сынён, если ты на него сразу не обратила внимания, значит, он тебе и не понравился, - вздохнула я. - Да нет же, внешне, очень может быть, он совсем в моём вкусе, но ты же знаешь, у меня фильтр на плебеев установлен. А в тренажёрном зале трудно понять, кто беден, кто богат. Костюмы я сразу вижу, когда дорогие, а вот в спортивных шмотках сложнее, в Китае слишком хорошо шьют подделки брендов. Ну, ничего, теперь я лицо фирмы, как раз этим занимающейся. В смысле, шьющей оригиналы, а не подделки, конечно. Разберусь и в этом. А о директоре фитнес-центра надо навести справки. Хорошо, что у меня там ещё съемки будут, глядишь, познакомимся поближе. - А если он окажется женат? - Если он при этом неплох в постели, согласна остаться тайной любовницей. Вряд ли у него не хватит денег на двух женщин сразу! - Тебе вроде бы должны неплохо заплатить? – перевернулась я на бок, смотря в лицо сестре. – Зачем тебе зависеть от каких-то мужиков, когда ты в состоянии себя прокормить? - Вот именно что – прокормить! Прокормить и жить красиво, на широкую ногу – разные вещи. К тому же, Чонён, вот ты пока не зарабатывала, ты не представляешь, как жалко тратить кровно заработанные, тяжело давшиеся деньги! Даже если я стану получать в два раза больше, чем сейчас, это не позволит мне покупать сумочки Шанель или Виттон, останавливаться на отдыхе в президентских номерах. А я этого хочу! А чужие деньги – не жалко, к тому же, ну, на что их тратить самим мужчинам? Купил один раз феррари, и всё – женщины у твоих ног, а нам сколько приходится стараться? Салоны, макияж, маникюр, наряды, туфли, духи… - Буддизм говорит, что надо усмирять свои желания, ты в курсе? – с ухмылкой покосилась я на неё. - Кто это сказал? - Надо думать, что Будда. - Ему просто не встретилась женщина, влечение к которой перебороло бы все его философские измышления. - Он был женат. - И что же, не спал с ней? Не делал ей подарков? – Сынён меня озадачила. Вот уж о чём в последнюю очередь я бы поинтересовалась у мастера Ли, так это о личной жизни Будды. Но ею, с юмором, на лекциях не раз интересовались ребята, поэтому кое-что я знала. - Не знаю, кажется, у них был ребёнок, значит, спал… а насчёт подарков – он отказался от всех привилегий принца, ушёл из дворца, и учил всех умеренности и отказу от роскоши. - Жена его бросила после этого? - Нет, кажется, нет… - призадумалась я. - Ну и дура. Если муж становится сектантом, надо уносить ноги! - Буддизм – не секта, а одна из мировых религий, - уточнила я. - Тем хуже, - отмахнулась Сынён, вставая с кровати. – Вот поэтому я не религиозный человек! Это очень странно и подозрительно, что все религии вроде бы создавались для того, чтобы облегчить и улучшить людям жизнь, а потом выясняется, что они же своими заповедями и правилами делают эту жизнь такой невыносимой, что только и остаётся мечтать попасть в рай. Хотя решение проблемы, - Сынён щёлкнула пальцами, - перестать проповедовать эту религию и пойти, купить новое платьишко. - Религия помогает тому, кому не на что купить… - А, и вместо того, чтобы поднять задницу и работать, они молятся, упершись лбом в пол, и ждут, когда свалится халява? Тогда я тоже верующая, только поклоняюсь мужским членам, и это работает куда как лучше, по крайней мере, халява нет-нет, а перепадает, в виде подарков, если хорошо попросить. Ой, Чонён, какие это всё глупости - религия! - Слушай, я сама в этом ни бум-бум, я просто повторяю то, что слышала. К тому же, среди богатых тоже есть религиозные, что же, по-твоему, просят в молитвах они? - Мне откуда знать? Стану богатой – тогда поделюсь, что в голове возникает. А пока я хочу кушать. Есть что-нибудь съедобное в доме? - Заварная лапша.       Сынён посмотрела на время. - К Чжихё в гости ехать поздно. Хочешь посидеть в кафе где-нибудь? - Не, лень, я вымоталась, занималась много. - Ладно, - сдалась сестра, - пошли заваривать лапшу.       Утром в школе, во время перемены, ко мне подошла Чеён. Вид у неё был примерно такой же, как месяц назад, когда я подошла, чтобы помочь им с Чэрён и предложила переехать под мою крышу. - Можно тебя на минутку? - Конечно, - кивнула я, оглядываясь. Вроде никаких дел сейчас не было, никто больше никуда не тянул, и я последовала за Чеён в женский туалет, где мы забились в дальний угол у окна. - Мне неловко говорить и спрашивать… - начала она. - Давай без этого, ладно? Со мной лучше прямо и по-простому, я не люблю обходные пути. - Хорошо, - но всё-таки она ещё некоторое время посомневалась, прежде чем продолжить: - Можно нам опять будет перебраться к тебе? - Пф! Что за вопрос? – обрадовалась я, что это не что-то более серьёзное, и что ко мне нет никаких претензий. А то мне всегда в первую очередь приходит в голову, что я в чём-то провинилась. – Разумеется, комната по-прежнему свободна. Я только и успела, что диван сложить. - Спасибо, Чонён! – выдохнула она так, словно до этого ей какой-то барьер мешал свободно распоряжаться лёгкими. – Я постараюсь побыстрее найти другое место и не обременять тебя… - Так, стоп! Мы же договаривались, я же объясняла! Мне это не в напряг. Вообще. Да, Сынён пока что тоже живёт дома, но через недельку-другую её могут позвать на роль, и я вновь останусь одна. А я не люблю быть одна. - Если так, то… - Да, всё именно так. – Чеён уже собралась пойти обратно, но я остановила её: - А… что случилось? – Она посмотрела на меня с сомнением, стыдясь и не зная, говорить или нет. – Это не допрос, если не хочешь отвечать – не стоит, не считай, что ты обязана отчитываться, потому что я оказала тебе какую-то услугу, это не так… - Отчим, - прервала она меня и вновь села на подоконник. – Он не пил больше недели, но вчера опять сорвался. Я делала уроки и пыталась не обращать внимание. Чэрён вставила в уши плеер, чтобы не слышать его пьяных разговоров, а он когда выпьет – очень неприятный, лезет поговорить на любые темы, считая, что болтать по душам со своими «дочками» - это здорово. Но я закрыла нашу комнату, и они начали с мамой скандалить… В общем, я услышала, как мама вскрикнула – он ударил её, выбежала и, не соображая, накинулась на него… - Недаром я недавно подумала о том, как трудно понять другого человека. Я даже представить себе не могла, как пережила бы подобную ситуацию. Чеён помолчала и, втянув воздух через нос, опять разомкнула губы: - Я была настолько не в себе от ненависти за то, что он поднял руку на маму, что он испугался, сам начал звать на помощь и… знаешь, в чём весь ужас? Мама стала за него заступаться. Она оттащила меня и велела успокоиться. А утром, за завтраком, оправдывала его, и говорила, что он вовсе не сделал ей больно, что она вскрикнула от неожиданности. И что мне – мне! – надо держать себя в руках, что нельзя так накидываться на людей… - Со слезами в глазах, она посмотрела мне в лицо. – Я оказалась у неё виноватой, Чонён, понимаешь? Потому что ночью, от страха за себя, он чуть не собрал вещички и не ушёл. И вместо того, чтобы проводить его, наконец, вон, она высказала мне, что я едва не стала причиной его ухода! – Сжимая кулаки, она поводила лицом из стороны в сторону. – Ты можешь меня осудить, не понять, говорить, что угодно, но… утром я ощутила, что больше не люблю свою мать. Я смотрела на неё, как на чужую женщину, и больше ничего не чувствовала. Когда она сказала всё это… это не просто предательство, это… я не знаю, как назвать это, Чонён? Это же такой бред, что она старается ради нас, держится за этого «помощника»! Неужели не видно, что нам лучше было бы недоедать, но жить одним, чем иметь еду за счёт сдачи в аренду его квартиры, но терпеть подобное? Я действительно готова была отдать свою жизнь за мамину сохранность, ради её защиты, но оказывается, что ей это не только не нужно, но и… ей дороже этот человек. – Чеён шмыгнула носом, но по-прежнему не плакала, только провела на всякий случай пальцами над верхней губой. – Я не откажусь от дочернего долга, и если ей что-то понадобится, я всегда постараюсь помочь, отдам последнее, но я не в состоянии больше смотреть на неё с любовью, испытывать к ней тепло, терпеть её объятия, упрашивающие остаться с ней. Меня тошнит. Мне плохо и противно. Я вспоминаю все те слова, которые она с презрением говорила о нашей сводной сестре, какая она прошмандовка, дрянь и дешевая шлюха, до чего она докатилась, и мне хочется повторить все эти слова ей самой в лицо. Я с трудом удерживаю в себе ненависть. Я ничего этого не говорила пока Чэрён, не знаю, как она отнесётся к этому. Я не хочу влиять на неё своим таким примером, пусть сама выбирает, как относиться к матери. Но я не хочу возвращаться домой больше никогда. Никогда!        Над нашими головами прозвенел звонок, и мы поторопились к выходу. - Ты осуждаешь меня? – на ходу спросила Чеён. Я честно сказала: - Нет. Я не знаю, что бы делала на твоём месте. Поэтому не могу осуждать. – Мы стали расходиться в разные стороны, каждая к своему классу. – Жду вас вечером! Ни о чём не парься!       Но все оставшиеся уроки парилась я сама, переваривая информацию. Да если бы кто-то ударил мою маму – я бы ту руку выдернула с корнем! А если бы это был отец? Нет, я не хочу осквернять память родителей, они такими не были и не могли бы быть! Нам с сёстрами очень повезло, но единственное, на что я надеялась, это что удачное, счастливое детство и замечательные родители не помешают мне понимать других, кому таковых не досталось. Как часто я слышала высказывания из серии «родителей не выбирают, они хороши любые, мы обязаны любить их в любом случае», как часто я слышала злобную болтовню соседок, что тот или иной человек, их знакомый или какой-то житель нашего подъезда бросил пьющего отца, не навещает мать, когда-то променявшую его, ещё ребёнка, на новую семью. Да, говорить легко, но кто хочет побывать на месте Чеён и таких, как она, чтобы собственноручно, лично убедиться, что предел чувств существует? Спору нет, относительно таких родителей, какими были наши, не возникает вариантов, таких родителей будешь уважать и боготворить всегда. Но если твои собственные мать или отец буквально отрекаются от тебя, то что остаётся делать? В этом случае я придерживалась мнения, что любви заслуживают лишь достойные, а если ты не достоин и не пытаешься быть таковым, то на кого обижаться? Всё по справедливости.        Точно так же не понимали дети из полных семей детей из неполных. Я сама лет в десять жутко ругалась с мальчиком из параллельного класса, когда он орал, что все папы – козлы, что все папы – плохие. Мы потом подрались, меня привели домой с синяком, а я ощущала себя гордой, что отстояла честь своего отца. Но потом, года через четыре, я узнала, что того мальчика папа бросил, и никогда не помогал ему и бывшей жене и, естественно, ребёнок повторял слова матери или других старших родственников и, когда я его побила, придя домой, ему не к кому было прижаться, чтобы попросить защиты, не с кем было посоветоваться, чтобы разобраться в ситуации, никто не поделился с ним опытом и мудростью, потому что у него не было отца. И мне до сих пор временами делалось стыдно за тот случай. Ведь мальчик имел право обозлиться и придерживаться такого мнения. Хорошо, что существовали места вроде Тигриного лога, куда могли попасть мальчишки-сироты. Им там найдётся достаточное количество новых отцов, самых лучших, каких только можно выдумать. А куда же девать девочек? Я даже не знаю, что было бы лучше: будь они совсем сиротами, чтобы воспитывать их с чистого листа, или будь они, как Чеён и Чэрён, удерживаемы каким-то скверным родителем (а то и обоими!), о которых и совсем не забудешь, но и которые не приведут тебя ни к чему хорошему. Мастер Ли рассказывал о неком Медвежьем логе, подобие Тигриного, только, якобы, девичьей версии. На самом ли деле он существует и так ли там всё? Хотелось бы мне туда попасть и разобраться и, если там дела обстоят не хуже, чем на Каясан, организовать туда набор юных адепток.       Вечером Чеён и Чэрён вновь пришли к нам со своими «походными» сумками с самым необходимым и, без лишних слов и объяснений, мы продолжили наше мирное и дружеское сожительство. Я была уверена, что девчонкам с нами будет лучше, что мы благотворнее на них повлияем, чем те, кто называл себя их семьёй. Сынён была уверена, что нам с девчонками будет лучше, потому что в зале легла недельная пыль, которую ни одна из нас не удосужилась вытереть, а в холодильнике перестала появляться готовая еда.       В воскресенье, после утренней тренировки, примерно в обеденное время, мы с Чимином привычно уселись в нашем постоянном кафе, с которым меня и познакомил тренер, представив его как место скромных посиделок золотых, а вскоре к нам присоединились Шуга и Джинни. Дни ещё были очень тёплые, солнце пригревало, но иногда дул прохладный ветерок, поэтому мы накидывали себе на плечи кто кофту, кто куртку, а стоило ветерку улечься – тотчас скидывали. Только Чимин непрошибаемо сидел в тонкой футболке, не обращая внимания на перепады. Я завистливо поглядывала на его кожу, не покрывавшуюся мурашками, и думала о том, что пора бы начинать закаляться по-серьёзному. Если мне предстоит зима в Тигрином логе – я там дам дубака. - Ты сегодня не поехала к Рэпмону? – заказав двойную порцию еды, как обычно, спросил меня Юнги. - Нет, я вчера у них была, с меня хватает одного вечера. Сегодня очередь Сынён развлекаться. - Ой, вот уж правда, - закивала Джинни, - я на брата смотреть не могу, ну что за придурок! - Он заботливый муж, - заступился за друга Шуга, и тут же добавил: - Неужели тебе не нравятся заботливые парни, лапушка моя? - Фу, замолчи! – морщась и смеясь, Джинни закрыла рот Юнги ладонью. – Если ты будешь таким же приторным, я сбегу куда подальше! - Современных девушек не поймёшь, - хмыкнул Чимин, - хотят вежливых и ласковых, но когда называешь их сучками и стервами – им это нравится куда больше… - Я б вмандила в ухо, если б меня кто так назвал, - посмотрела я тренеру в глаза. Подумала, и уточнила: - Но за лапушку тоже, пожалуй. - Вот! И как к вам после этого обращаться? - Ко мне – по имени, зачем извращения и фантазии? - Нет, ну если в соответствующем месте и наедине, можно и придумать что-нибудь эдакое… - тихо пробормотала Джинни, изучая меню и стараясь не краснеть. Её волосы цвета клубничного мороженого очень не вязались с неприличными намёками, которые она иногда делала, если рядом не было старшего брата. С виду – почти ангелок, но характер порой прорывался, и он был не сахар. Сахар сидел с ней рядом, компенсируя в их паре недостаток простоты и нетребовательности. - Классный цвет, - не выдержала я, указав на её локоны. - Да? Спасибо. Я под ханбок покрасилась, он был точно такой же. - Как провели Чхусок? – спросил у них Чимин. - Отлично! – потянулся Шуга, выглядывая официантку голодными глазами, мол, где же, где еда? – Хорошо в краю родном, пахнет сеном и говном! - Блин, мы за столом! – пихнула его Джинни. – Я есть сейчас перехочу. - Ничего, заказывай, я и твоё слопаю, мне аппетит не перебьёшь. - Джинни, ты его не прокормишь, - хохотнул Чимин. - Да ну его! Это ещё меньшая из бед. Гуляли по деревне, присели на лавочку, откуда-то взялся здоровенный паук, просто огромный! – Юнги сопроводил рассказ своей девушки жестом, указав пальцами крошечный размер, намекая, что она преувеличивает. За что опять получил локтем в бок. – Да большой он был, хватит! Короче, я говорю, убери его, я боюсь, а он знаете что сделал? Сначала закричал, что такого чудовища и сам боится. А потом, когда я с ногами запрыгнула на лавочку, спокойно взял его в руку и стал меня им пугать! – Джинни рассержено покосилась на Юнги. – Не поеду с тобой никуда больше! Тридцать лет – ума нет! - Где твоё чувство юмора? Я же шутил. - Шути над друзьями, девушек надо беречь и охранять, а не бегать за ними со всякой восьминогой мразиной, как дошкольник! - Я же извинился потом, ну что ты? И вообще, если мы когда-нибудь поедем жить в деревню, тебе надо будет привыкнуть к природе и перестать бояться насекомых. - Не поеду я жить в деревню! Пару раз в год съездить – отлично, но жить там? И кем я там буду с высшим образованием? Лучшей пропольщицей сладкого картофеля на нашей улице? – Джинни определилась с выбором и подозвала официантку. Пока она диктовала, я смотрела на уставившегося в стол Шугу, заковырявшего невидимую неровность на белом пластике. По его лицу читалось, что он надеялся заманить Джинни в родную глушь и свить там гнёздышко возле родителей, подарить им внуков. Юнги был простым провинциальным парнем, и его столица, наверное, временами угнетала. А ещё, я вспомнила их разговор о детях, он хотел бы уже в ближайшее будущее стать отцом (по своей ли воле или из-за давления всё того же старшего поколения), но и тут их взгляды на жизнь с Джинни не сходились. Он вышел из своих раздумий и огляделся снова: - Да где мой обед? Когда Хана тут работала, она быстрее приносила. - И курточки хорошо зашивала, да? – ревниво среагировала Джинни, чуть сощурившись. – Я-то шить не умею… - Да ты сейчас причём и шитьё? Я просто сказал… - Я поняла твой намёк. Я сказала, что не поеду в деревню, и ты сразу припомнил мои недостатки, что я не хозяйственная и не люблю готовить, и… - Я не намекал! Мнительные женщины, как с вами сложно, - прикрыл Юнги лицо ладонью. Чимин напротив засмеялся, обратившись ко мне: - Обожаю своих друзей, лучше любого агитационного плаката, призывающего оставаться холостым. - Не завидуй, - показала ему язык Джинни. – Одиноким хорошо до поры до времени, а потом приятнее ругаться и мириться, чем безмятежно жить в уединении.       Я вспомнила о том, как мы недолго встречались с Чжунэ. Были ли наши отношения похожи на отношения Джинни и Шуги? Чем-то – да, мы регулярно вздорили и спорили, обижались, повышали друг на друга голос по телефону. Но… если как-то охарактеризовать меня ту, какая я была в июне, я бы не задумываясь сказала, что была счастливой. А какая я сейчас? Да, спокойная, да, головной боли меньше, а нервы крепче. Но счастлива ли я теперь? Не очень-то похоже. Но… я была счастлива в Тигрином логе! Это я могу утверждать без сомнений.       Юнги дождался первого блюда и, набивая себе рот, вспомнил: - Чим, а ты в пятницу проставляешься? - Ты же знаешь, я не люблю отмечать. - А что, - опомнилась я, - у тебя день рождения? - Да, но это неважно. - Как это неважно? А как же отпраздновать? - Обычно мы просто выпиваем в баре с теми парнями, кто на данный момент свободен, - Чимин пожал плечами, - неизвестно, чем кончатся переговоры на Чеджу, с них только завтра все возвращаются. Может, настроение будет не праздничное. Посмотрим, что скажет Хоуп. - Он какой-то понурый в последнее время, заметил? – сказал Шуга. - Похоже на то. Мне кажется, это из-за ситуации с Дами. Если бы он в прошлом году не заартачился, что бы было, и как бы повернулись события? - Ну, этого мы не узнаем, - не принял всерьёз сослагательное наклонение Юнги, - всё могло бы обернуться и худшим сценарием. Дами бы отравила Хоупа, узнала все наши секреты, золотые бы пошли по пизде. Чего горевать теперь? Мы ещё живы, и у нас пока что куча средств для выправления ситуации в нашу пользу. - Я тоже так думаю, - согласился Чимин.       Мы посидели ещё около часа, потом вместе дошли до метро, а там уже каждый двинулся в свою сторону. Кроме Джинни и Шуги, разумеется, они куда-то поехали вместе. Короткая перепалка закончилась и они, восстановив гармонию, опять держались за руки и улыбались друг другу. И кто был в итоге прав, Чимин, предпочитающий избегать нервотрёпки и претензии, или Джинни, которая абсолютно счастлива всё остальное время, вне обычных и неизбежных препирательств между двумя людьми? Тем более, если они разных полов.       Я подходила к дому, когда вынужденно застопорилась и опять попыталась найти место понезаметнее. У подъезда стоял неизменный «порше». Вечеринки в компании Югёма практикуются уже и по воскресеньям? Или у них появились дополнительные общие дела? Но когда я пригляделась и сосчитала, то поняла, что машина стоит возле моего подъезда, а не следующего! Сердце пропустило удар и я, закусив нижнюю губу и сжав пальцы в кулаки, стояла и думала, как быть? Что ему от меня нужно? Он ждёт меня? Хочет помириться? Поговорить? Не боится получить по лицу второй раз? Чжунэ оказался смелее, чем я думала, так и мне не престало быть трусихой. Я зашагала дальше, намереваясь выяснить причину его появления. Но стоило мне пройти два подъезда, как открылась дверца. Не водительская, а пассажирская! С другой стороны. Оттуда вышла Чеён и, прежде чем закрыть дверцу, поклонилась и сказала: - Спасибо!        Опешившая, я распахнула рот, видя, как девчонка, которой я помогла, которую приютила с сестрой, выбирается из машины моего бывшего, причинившего мне большое количество боли. Я не могла и пошевелиться, но когда Чеён ступила на тротуар, она сама меня заметила, а «порше» тем временем газанул и умчался со двора. - Чонён! Привет, - улыбнулась девчонка. Мне было не до вежливости и милых приветствий. - Что ты делала в компании этого человека? - Я? – Она обернулась удостовериться, что автомобиль уехал. – Господин Ку подвёз меня с баскетбольной секции… - Ты с ним знакома?! – едва не шипя сквозь зубы, спросила я. - Нет, то есть… Тренер представил его нам, сказал, что это спонсор и покровитель нашего кружка… - Спонсор и покровитель?! – не веря своим ушам, ахнула я. А ведь это я заставила его внедриться в благотворительность, и что же теперь? - Да, кто-то из девчонок сказал, что знает, кто он такой – миллионер и… - И последняя сволочь! – Я наконец отмерла и подошла к Чеён впритык, взяв её за руку. – Не связывайся с ним, хорошо? Пожалуйста, пообещай, что больше не сядешь к нему в машину! Никогда! Ни за что! - Но… в чём дело? Он показался мне вежливым и… - И красивым, да? И молодым, сексуальным, богатым, с которым было бы здорово познакомиться поближе? – Я посмотрела на дорогу, на которой не осталось и следа Ку Чжунэ. – Так думают все, кто с ним встречается впервые, Чеён, и даже ещё очень долго можно так думать после, пока не узнаешь, что это за человек. - А ты с ним знакома?       Знакома ли я с ним? Можно сказать, что да, и очень близко, но почему же тогда это не помогло мне второй раз разоблачить его ложь, узнать, как он поступил с Дахён? Как жаль, что Дахён не поделилась своей драмой раньше, это помогло бы мне собраться с мыслями и разобраться с Чжунэ до того, как мы переспали. Да и не переспали бы мы тогда. Как много неприятностей случается от недоговорённостей! Как многое мы скрываем, считая, что это стыдно или никому не надо знать. Я подумала, и решила, что не стану способствовать этой тенденции, и не стану считать постыдным то, что сделала по любви, добровольно и без обмана. - Я с ним спала, - посмотрела я на Чеён, - мы с ним встречались, пока не оказалось, что у него есть невеста. Месяц назад он на ней женился. А ещё он нехорошо поступил с моей одноклассницей. И это если не считать десятки разбитых женских сердец, о которых ходят слухи. - Прости, я не знала… - Теперь знаешь. Хочешь верь, хочешь нет, можешь проверить лично, а потом страдать. Как и все мы, дуры, посчитавшие Ку Чжунэ классным парнем. - Нет, я… я поняла, Чонён, - заверила она, пожав мне руку. – Я постараюсь держаться от него подальше. - Это может быть трудно, он умеет быть настойчивым. Если ему тебя захотелось… в общем, решать тебе.       Чеён ещё раз понимающе кивнула. - Идём домой? - Поднимайся, я сейчас.       Она вошла в подъезд, а я достала мобильный. Ну, собака ты сутулая, Чжунэ, сколько ещё мне придётся устраивать с тобой разборки? В этот раз ты прозрачен. Захотел нагадить мне так, чтобы я об этом непременно узнала? Легче лёгкого, спросил у своего секретаря имя ученицы, для которой оплачивалась квитанция секции, подкатил благородным рыцарем, позвал в свою великолепную тачку. Жуткий шаблон, но как же он безотказно работает! Чжунэ поднял, но не быстро: - Чего тебе? – Его тон был грубым, но он не скрывал того голоса, который ласкал слух. Даже сейчас. - Оставь в покое Чеён. - Оставил. Высадил у твоего подъезда, разве ты не видела? - Я знала, что ты заметил меня в зеркало. - Она что, живёт с тобой в одном доме? - Даже в одной квартире, так что не мечтай забраться к ней в постель. - В какую-то койку в клоповнике? – выдавил Чжунэ так ядовито, что я поняла, он буквально ненавидит меня. Или хочет ненавидеть. Он хочет меня унизить и оскорбить, поставить на место, показать, какая между нами пропасть: статусная, денежная. – Если я захочу с кем-то переспать, я найду кровать получше. - Да уж, придётся поискать, в твоей-то жена спит! – ответила я ему так же, как и он говорил со мной. – Но не смей трогать Чеён! - Как ты о ней печёшься! Тебе какое дело? - Я не дам тебе поиграть с ней, у неё и без того жизнь не мёд. - Может, я собираюсь наладить её жизнь? Кто сказал, что я поиграю? Я могу сделать её своей постоянной любовницей. - Ей всего восемнадцать! - Как и тебе. Хватит, я не хочу с тобой обсуждать ничего… - Не смей класть трубку! Я с тобой разговариваю… - А я с тобой нет! Помнится, ты не очень жаждала меня выслушать? Почему должен я? Пока-пока, Чонён! - Чжунэ! – гаркнула я, но он всё-таки закончил звонок. Я попыталась перезвонить, но либо он быстро скидывал, либо кинул меня в чёрный список. Я попыталась написать ему в каком-нибудь чате и социальной сети, но выяснила, что везде заблокирована, и не могу до него достучаться. Боже, это всё-таки произошло! С одной стороны, оно и к лучшему, но с другой, если он не прекратит поползновения к Чеён, я это так не оставлю! Поглядите на него, не нагулялся большой мальчик, Сон Даны ему мало! Чего ему нужно, ведь он утверждал, что ничего не хочет и первым не лезет к девушкам? Неужели это всё назло мне? Стоило подумать, что без отношений с Чжунэ сделалось спокойнее, как он доказал мне, что способен трепать мне нервы и без отношений. И как мне с ним быть?