АБВ2. "Жизни сестёр"

      Пяти ожидаемых недель романа с Мингю у меня не вышло. Мы провели с ним вместе несколько дней, когда он пришёл ко мне и без обиняков сказал, что та девушка – амазонка, прилетела в Сеул. Мы спокойно и обстоятельно беседовали на эту тему на кухне в нашей с сёстрами квартире, пока Июнь бегал под ногами, выгулянный и сытый, требуя ласки. Моя рука инстинктивно опускалась то и дело вниз, чтобы почесать щенка, он начинал вертеться, отходил, а потом возвращался к прежнему. Я почувствовала, как вопреки предупреждению, не могу продолжать и дальше встречаться и спать с парнем, который будет навещать и другую. Как там называют подобные отношения современные люди? Полиамория? Если бы я была полиамором, я бы, пожалуй, и с женой Чжунэ примирилась, но почему-то же этого не произошло. При этом в обоих случаях, вроде бы именно со мной обманывали, я была знающей стороной, с которой откровенны. Но легче от этого не становилось. Я попросила у Мингю день на раздумья, но как ни обмозговывала любовную связь на троих, она не показалась мне для себя возможной. Это не этично, не эстетично и аморально. Ведь двое обманывают третьего. Чего в этом хорошего? Оправдываться тем, что тот, третий, не знает, а потому и не страдает? Что мы никому не мешаем, получая удовольствие? Но я уже как-то ставила себя на место Чжихё, которая о многом не осведомлена, и поняла, что нет, ребята, никому я не желаю существовать в неведении, пока за спиной вертятся какие-то делишки. Секреты рано или поздно раскроются, и будет Армагеддон, Рагнарёк, Апокалипсис. Да и самому с тайнами жить тяжело. Я бы тяготилась молчанием о чём-либо, как сейчас уже с болью в совести храню тайну о золотых от Чжихё. И из-за этого мне порой не хочется часто навещать сестру. Смотреть ей в глаза и знать, что лгу, скрываю… ужасно!       Я сказала Мингю, что не смогу оставаться с ним любовницей, и он это спокойно воспринял, внеся поправку, что слово «любовница» сюда и не подходило, оно какое-то вычурное и вульгарное, тогда как мы были и останемся друзьями, просто позанимавшимися сексом какое-то время. Такой подход меня устроил ещё больше. Мы с Мингю смелее заговорили об этой его амазонке. Пока между мной и золотым была интимная связь, мне казалось некрасиво спрашивать о ней подробности, теперь же товарищеская откровенность окрепла. Золотой согласился со мной в том, что если уж перетаскивать человека на нашу сторону, то не стоит выглядеть перед ним бабником, мерзавцем, изменщиком и обманщиком. - Если бы она узнала, что творилось на самом деле – она бы навсегда была для нас потеряна, я думаю, - сказала я Мингю. – Постарайся быть с ней как можно лучшим, разве не так она поймёт, на чьей стороне правда? - Чонён, подобные истории уже случались, - покачал он головой, - к сожалению, девушки предпочитают не того, кто честнее и добрее, а того, кто красивее ездит по ушам. Если бы все женщины были падки на хороших парней, проблем с амазонками вообще бы не было. - Согласна, - кивнула я, узнавая себя. Не я ли втрескалась в Чжунэ? И не привлекала ли меня в нём именно порочность? Что, если это так? Даже из всех золотых я выбрала Мингю, наиболее развратного и любвеобильного типа. А что насчёт Чонгука? Он мне тоже сильно нравился, и он-то как раз сейчас почти ангел. Может, исключения существуют? А что насчёт Джуниора? У меня был идеальный юноша в друзьях, но я никогда не воспринимала его, как мужчину, хоть он и пытался за мной поухаживать. – Как ты думаешь, в чём проблема? Почему девчонки ведутся на плохишей? - Я надеялся, что ты мне об этом поведаешь, - засмеялся Мингю. - Увы… представления не имею. Мы как-то болтали с Чимином, обо всяком. Он навёл меня на некоторые мысли. Сказал, что есть девушки, не любящие брать на себя ответственность за моральное падение, а моральным падением для девушек до сих пор же считается свободная половая жизнь… - О, полно таких! Он прав. - Если существует страх ответственности, а рядом с тобой хороший, порядочный, идеальный парень, что будет? - Что? – заинтересовался Мингю. - В ошибках и промахах ты будешь виновата сама. Если что-то идёт не так, то при плохом парне себя можно успокоить фразой «он козёл» и тому подобное, перевалить на чужие плечи оплошность и собственные грехи, как в случае с сексом, например, мол, я не хотела, а он обольстил, уговорил, обнадёжил, заставил, а с хорошим это не прокатит. Понимаешь? Ты сама для себя будешь всегда знать, что проблема не в нём, а в тебе. То есть, нести ответственность и вину, а это давит. Я искала подобные ответы и в обратную сторону и, мне кажется, парни порой выбирают гулящих и стервозных девчонок по той же причине. Не надо тяготиться высокой планкой. Не надо признавать свои слабости и недостатки, можно сказать, что девушка капризна, тупа, шлюховата и вообще сука последняя. Но продолжать с ней встречаться, потому что заслужил поблажки и послабления. Она плохая – и тебе так можно. Не уделяешь ей время? А зачем? Она меркантильная и ей всё равно нужны только подарки! - А я-то считал, что если парень идеальный и хороший, как раз таки он и способен нести ответственность за всё, и брать любую вину на себя. Разве это не так? - Может быть. Но озвучить принятие вины одно, а продолжать ощущать за собой вину – другое. - Я рассуждал немного не так, - поделился Мингю. – Что самое главное для любого человека? - Эээ… - растерялась я. – Прям вообще для любого? - Да. - Не знаю. Я считала, что для каждого это что-то своё. - Нет, я не про систему ценностей. Я про то, как наполняется смыслом жизнь людей. Деятельностью, Чонён. От бездеятельности люди чахнут – ты согласна? - Ну… да, в общем-то, да, бить баклуши – это скука смертная, а трудотерапия – лучшее лекарство от психологических проблем. Это я на себе проверила, в Логе. - Когда человеку нечего добиваться – он угасает. – Я сразу же вернулась мыслями к Чжунэ. Это будто о нём было сказано. – Когда у него всё есть – ему ничего не нужно, а когда ничего не нужно – какой смысл жизни? Именно поэтому каждому нужна цель, нужно что-то, чего требуется добиваться. Жизнь – это борьба, не только такая, какой мы занимаемся, но за друзей, за любовь, за деньги, за урожай, за последнее пирожное с витрины. За то, чтобы быть красивее, быстрее, сильнее, умнее. Без борьбы нет деятельности, той самой, которая наполняет дух, живит и не даёт пропасть азарту. А теперь представь отношения с хорошим человеком. Он редко спорит, он всегда готов к уступкам или компромиссам, он всё делает верно и вовремя, ему не надо противостоять, его нечему научить, его не за что поправлять и ругать. Скучно? Скучно. - Но ведь есть же пары, живущие душа в душу и без ругани. - Есть, но мы же с тобой говорим о большинстве, а не обо всех без исключения. Наверное, живущие душа в душу пары морально очень сильны. Человек, который не падает духом, когда борьба прекратилась – это уже мудрец. - Как мастер Ли? – улыбнулась я. - Да! Он выбыл из активных бойцов давным-давно, но не потерял энтузиазма и смысла. Он наполняет стольких мальчишек умными идеями, воспитывает. Даже без борьбы он не зачах. На такое мало кто способен.       Я задумалась об этой и собственной теории применительно к себе. Могу ли я сказать, что выбрала Чжунэ потому, что боялась ответственности? Нет, это вообще не про меня. Как раз в моём характере всегда было решать всё самостоятельно, чтобы смело говорить – это я сделала, это мой поступок. Не хватало ещё на кого-то переваливать! Даже про свой первый раз никогда не скажу, что Чжунэ настоял. Я хотела сама, и я той ночью сделала только то, что посчитала нужным. То есть, моя версия не подходит. Что касается версии Мингю, то в ней что-то было. Ну, кого я знаю из хороших молодых людей? Джуниор, Чимин, Намджун, Чонгук (ладно, его вычеркну, а то опять ломает логический ряд) – все они стали мне друзьями, близкими людьми, о которых я не мечтала, как о… сексуальных партнёрах? Да. Значит, для страсти всегда нужно противостояние? - Твоя теория, похоже, вполне оправдывает себя. - Я бы в ней разбирался лучше, - пожал плечами Мингю, - если бы сам познал умопомрачительную любовь. Тогда бы сказал, какие девушки привлекают мужчин. Но пока что-то и желания лишаться здравомыслия нет. - И всё же, я так прикинула, борьба равнозначна страсти. Любовь без страсти может обойтись и без борьбы. - Но кому нужна такая полумера? – хохотнул Мингю. – Это что за подделка такая без страсти? Страсть – это похоть, вожделение. Если не испытываешь их, то любовь из мужской становится отеческой и братской, а это совсем другое. Физический элемент… - золотой поймал мой взгляд, хищно щурясь, - очень похож на сражение, разве нет? - В какой-то степени – да. - Что-то вроде символа инь и ян. Одно пытается перетечь в другое, в то время, когда в каждом есть зачаток противоположного. Мастер Ли, кстати, говорил на лекциях одну интересную фразу из китайской философии: «Всякая вещь, достигнув своего предела, переходит в свою противоположность». Это и порождает круговорот, одно толкает другое, происходит движение, деятельность, но равновесие по итогу не нарушается, потому что за пределом – возвращение к началу. Став светлее некуда, только потемнеешь, став темнее некуда – только посветлеешь. Став слабейшим из слабых – ты можешь только приобрести силу, став самым сильным – ты начинаешь слабеть. Закономерность. - Это всё ещё как-то связано с сексом или любовью? – засмеялась я. Мингю присоединился ко мне: - Да я не знаю, просто вспомнилось в тему и понесло. Связано ли это как-то? Не знаю, хм, - он постучал пальцами по столу и поднял взор к потолку, размышляя. – Если в противоположное превращается то, что достигает предела, то можно обосновать любовь к плохим людям. Мы их изначально не любим. Презираем. Не уважаем. Чем больше о них узнаёшь, тем крепче антипатия. И вот, ненависть копится, копится, копится, а потом переходит в другое состояние – любви. Именно поэтому с порядочными и положительными людьми это может не работать. Уважение, симпатия, доверие - не противоположность любви. Поэтому в неё не превращаются. - Но… любовь должна из них вырасти, как ненависть из презрения и обычной антипатии. Пусть бы она потом тоже превратилась в противоположность – ненависть, но почему же не вырастает? - У кого-то, бывает, и вырастает. Разве Рэпмон с твоей сестрой не яркий тому пример? Сколько лет они работали рядом? И постепенно всё вылилось в любовь. Странно, когда мне требовался какой-нибудь подходящий образчик, я тоже только о них и вспоминала. Боже, неужели на самом деле так мало пар, любящих без затей, нервотрёпок и противопоставлений? Неужели любовь вообще так редка, что найти её можно лишь у двоих на миллион? - А вообще, Чонён, мне кажется, что негатив легче и быстрее копится. Его в целом больше, как и негативных качеств. Поэтому ненависть растёт быстрее. Да, ты можешь кого-то уважать. Но за что? Допустим, ты знаешь, что это пунктуальный, ответственный и отзывчивый мужчина. Сколько возможностей у него повысить уровень уважения к себе? Он что, каждый день переводит слепых через дорогу, кормит бездомных животных или спасает планету от гибели? Нет, чувства к нему остаются постоянными. Максимум на праздники он будет делать подарки, что всколыхнёт эмоции и добавит ему бонусов, но до следующего шага времени достаточно, чтобы всё улеглось и вернулось на место. А противные мальчишки? Ты ещё в младшей школе, а они дёргают тебя за волосы – если не каждый божий день, то уж каждую неделю точно. Потом обзываются. Потом кидаются снежками или обрызгивают из лужи, проезжая на велосипеде. И когда в старшей школе такой тип начинает встречаться с другой, всё, уровень ненависти достигает предела и не остаётся ничего, кроме как любить его и страдать по нему.       Я развеселилась, одновременно понимая, что это неправильно и, в то же время, так и бывает. - Откуда тебе знать, какие неприятности терпят девчонки в школе от плохих ребят? - Как откуда? – расплылся Мингю. – Я в школе был самым невыносимым пакостником! В средней школе меня ненавидела даже сестра, потому что с ней не хотели дружить из-за родства со мной. Это потом я не поступил в старшую школу, уехал, и её жизнь наладилась. Правда, перед тем как я уехал, две из тех, которым я особенно много досаждал, присылали мне записки с предложением встречаться и написывали сообщения. Говорю же – все обожают плохишей! - Но ты-то им зачем досаждал?! - Зачем? Не знаю, все мальчишки так себя ведут, - развёл он руками, - когда тебе десять, двенадцать, четырнадцать – как ещё общаться с девчонками? Они не играют с тобой в футбол, не дерутся, не отбирают машинки. Носят неудобные юбочки и длинные волосы. Все мы, ещё ходя под стол, понимаем, что девчонки – не такие, как мы, тем они и привлекают, тянут к себе, но разве кто-то учит нас, как себя с ними вести? Нет, были в моём классе воспитанные мальчики, они либо сторонились одноклассниц, либо угощали их домашними обедами, таскали рюкзаки. А я не был воспитанным мальчиком. Я щипал их, заставляя вскрикивать, пугал с друзьями в туалете, подкладывал на стул игрушки, издающие неприглядные звуки. Одним словом забавлялся, как только мог! - Да ты сущий злодей! - О да, ужасный, - просиял он. - Как тебя вообще в золотые взяли? - По блату. Кузен протащил. Санха старший из нас, он первый уехал в Сеул на заработки и стал тут участником бандитской группировки под руководством бывшего, ныне покойного босса золотых, Джунвона. Ну, это сейчас мы все знаем, что такое золотые, а до посвящения Санха понятия не имел, на кого работает, думал, что на мафию, но босс вызывал всеобщее уважение. А потом его грохнули, и пришлось работать на занявшего его место Тэяна – был тут и такой авторитет. В тот год, семь лет назад, как раз в столицу приехал я, надеясь, что Санха найдёт мне место. Меня пристроили на мелкие поручения Тэяну, я где-то полтора года пошнырял в мафиозном мире, привык драться, отбирать чужое, беспредельничать. И тут золотые взяли реванш. Тэяна посадили, выяснилось, что это он и отдавал приказ убить Джунвона. Санха, разумеется, перешёл на сторону тех, кто отомстил за бывшего босса. Его посвятили в золотые за верность и преданность, а он притащил меня сюда же. Пройдя несколько этапов проверки на стойкость и умение держать язык за зубами, я отправился на Каясан, куда меня сопроводил мастер Эн. Мне было на год меньше, чем сейчас тебе. - Что за проверки? – удивилась я. - Да тут вечно что-то оригинальное придумывают, - хмыкнул он, - тебе повезло, что впечатление о тебе, как о надёжном человеке создалось ещё до того, как возникла идея принятия тебя в ряды. Иначе бы и тебя экзаменовали. - Ну, так-то я тоже по блату въехала, с помощью заступничества и протекции Намджуна. - Что ж, нам остаётся только стараться для того, чтобы нашим родственникам, поручившимся за нас, никогда не стало стыдно, - подмигнул он мне. Я согласно кивнула.       Вместо занятий сексом мы с Мингю перешли на занятия боевыми искусствами. Чимин, засидевшийся из-за продолжительной необходимости возиться со мной, вместе с Шугой, Ви и Хосоком, взявшими на его первое задание Даниэля, отбыли куда-то в Латинскую Америку, бороться с наркоторговцами. Я вновь стала мечтать о тех странах, в которые когда-нибудь попаду: Мексика, Колумбия, Венесуэла, Бразилия. Или в другую часть света? Китай, Непал, Индия, Таиланд? Или один из самых сложных регионов – Пакистан, Афганистан, Ирак, Иран? Нет, туда вряд ли, недаром этими областями занимаются исключительно мастера. Но как бы то ни было, я отправлюсь далеко-далеко, научусь прятаться, метко стрелять, переносить жару и холод, терпеть голод и жажду, выучу чужой язык и начну говорить на нём. Каково это? Как это бывает? Я завидовала Даниэлю, уже отчалившему в мир приключений и борьбы с преступностью. В новом, подаренном мне телефоне для внутренней, секретной связи, я держала связь только с Мингю. Чимин пропал с радаров, как и те, с кем он уехал, предварительно пообещав вернуться к моему отбытию в Тигриный лог и сопроводить меня туда.        Пришедшие результаты экзаменов подтвердили, что я и без того знала – я их провалила. Только два предмета были более-менее сносно сданы, но остальное – никуда не годилось. С такими результатами мне не светил никакой нормальный вуз. Узнавшая об этом Чжихё горевала от всей души, пытаясь ещё и меня успокаивать, будто мне было до этого дело. - Боже, как же так? Ты же так готовилась в последнее время! – сокрушенно метались её руки вверх и вниз. Я тусовалась у них с Наджуном на кухне, поглощая свежеиспеченные пирожки. Зять сидел напротив, а сестра между нами, спиной к плите и разделочному столу, чтобы удобнее было вскакивать и подавать ещё что-то. - Я не очень умная, у меня нет способностей, - признала я. - Да ну брось! Ты очень способная! – пожала мою руку сестра. - Да. В спорте. Я отлично играю в баскетбол и делаю успехи в тхэквондо. - Чонён, ну это же несерьёзно, у тебя должно быть высшее образование! Скажи, милый? – посмотрела на Намджуна Чжихё. Тот привычно начал бубнить, стараясь тихим звучанием голоса убить всякое значение слов: - Высшее образование хорошо, да, но взять Билла Гейтса, например. Его отчислили из университета… - Милый, Чонён туда ещё даже не взяли! – прервала сестра, явно намеревающаяся что-то исправить, и вернула взгляд ко мне: - А если пересдать на следующий год? Улучшить показатели? - Да я уже нашла, чем буду заниматься, - я незаметно пнула Намджуна под столом, призывая не отмалчиваться. – Да, Намджун? Я буду преподавать в спортивной секции… - Да, детям и подросткам, - закивал зять, - что-то вроде учителя физкультуры… - Только лучше, - подхватила я, - Намджун помог мне с этим местом, я как раз к Рождеству поеду туда оформляться… - И надолго это? – полюбопытствовала сестра. - Ну… пока испытательный срок, месяца на три… К выпускному я вернусь, забрать аттестат. - То есть, это где-то далеко? Ты уедешь на три месяца?! – не сдержала удивления, окрашенного далеко не восторгом Чжихё. - Да, это в другой провинции. Там нужно жить. Это вроде тренировочного лагеря… - Куда ты ездила летом? – догадалась Чжихё. - Да, - не стала отрицать я, - только летом я сама практиковалась и училась, а теперь буду зарабатывать, да, Намджун? – пнула я его под столом ещё раз. - Да! Да, это неплохая работа, заюшка, - похлопал он Чжихё по ладошке, - зарплата приличная, кроме того, её не надо тратить – жильё и питание оплачивается организацией. Никаких расходов, только получай деньги и всё! - Звучит-то хорошо, но мама и папа так хотели, чтобы мы все отучились в университетах, - грустно вздохнула сестра. И я вспомнила единственную тему, которая заставляет её забыть другие проблемы: - Как малыш? Всё так же пинается? - О, ещё активнее! – посветлела Чжихё, в глазах зажглись довольные огоньки. – Иногда просыпаюсь от этого неугомонного жильца. - Иногда даже я от него просыпаюсь, - просиял Намджун, сразу же протянув руку к животу жены и с умилением, каким-то невероятным самозабвением в лице погладив его через футболку. - Уже шесть месяцев, да? – уточнила я. - Да, скоро пойдёт последний триместр, - тронула с другой стороны свой живот Чжихё. Погладила его и плавно встретилась с рукой мужа. Они переплели на её животе пальцы. Всех вечно тянуло трогать животы беременных, а меня – нет. Меня даже пугало и отталкивало зрелище плотно натянутой на нём кожи. Но и сквозь одежду выпирающее пузо не манило к себе. Это здорово, что из него появится новый член нашей семьи, и я ему буду рада, но сам процесс его формирования и появления пугает меня. Другое дело само зачатие. В данную процедуру я почти втянулась, жаль, что мои нравственные установки пошли в разрез с ситуацией, сложившейся у Мингю, великого и коварного соблазнителя амазонок. Если у него всё получится, наверняка же среди золотых это обрастёт какой-нибудь легендой.       Где-то в квартире подала сигнал окончившая полоскание одежды стиральная машинка. - Надо развесить вещи, - хотела подняться Чжихё, но Намджун ласково положил ей ладонь на плечо и встал сам. - Я всё сделаю, сиди.        Сестра проводила его любящим взглядом. Зять был очень заботливым супругом, но сейчас, мне казалось, причина была и другая. Он боялся возвращения к вопросу о моём роде деятельности. Ему самому не нравилось врать, он тяготился обманом Чжихё, но пока она в положении мы оба не могли рисковать и заставлять её нервничать. Я не сомневалась, что она очень бурно отреагирует на новость о том, что я ухожу в спецотряд, подставляющий свою задницу, да и всё остальное, ради установления благополучия и покоя на земле. - Как там Сынён? Я её так мало видела за последний месяц! У неё же нет съёмок?       Я посмотрела на Чжихё. Вот ещё одна ложь, которую приходится длить. Да, Сынён якобы болела две недели. Когда припухлость от ушибов спала, сделавшись чуть заметной, она списала это на разболевшийся зуб, раздувший щёку. Тем более, чинить ей его действительно пришлось, правда, к Джину сунуться она не решилась. Тот увидит, что это не флюс какой-нибудь, а скол зуба. В итоге сводил её к своему знакомому стоматологу и оплатил лечение Чунсу. А сейчас, тоже не желающая смотреть в родное лицо и врать, Сынён старается заскакивать к сестре с зятем наспех. - Нет, съёмок нет, но ты же знаешь, у неё новый роман… - Да, какой-то там Чунсу! Ты его видела? Нам она его не представляла ещё. - Видела. Мельком. - И как он? – Чжихё опять сжала мою руку. – Сынён ничего не понимает в мужчинах, она судит о них по деньгам. Но у тебя-то глаза ясные, этот хоть не похож на алкаша или какого-нибудь ещё идиота? - Да вроде не похож. Он… вполне нормально выглядит. – Только почему-то имел в знакомых грязную тварь, насилующую женщин! Это разве не портит его репутацию? - Хоть бы ей уже повезло, - озвучила Чжихё и мои чаяния. – Пусть бы нашёлся порядочный, хороший, постоянный парень, который стал бы её мужем. Ей нужно крепкое плечо. Да и какой девушке не нужно? – Сестра поймала мой несогласный взгляд и устало вздохнула: - Не спорю, тебе, может, и не нужно. Или пока не нужно. Пока мы молодые и юные – жизнь выглядит по-другому. А как ты станешь мыслить после тридцати? После сорока? - Это я узнаю после тридцати и сорока, - улыбнулась я. Мужское плечо, говорите? Что ж, если я стану старой и немощной, меня занесут на Каясан, и в Тигрином логе адепты будут слушать мои байки о перестрелках и вражде с драконами и амазонками. А внуки Лео и Зарине станут приносить мне рисовую кашу в одинокую келью. Разве плохая перспектива? Меня ничуть не смущает. - Сынён сказала, что летит с ним куда-то отдыхать? – не стала продолжать спор Чжихё и пытаться убедить меня в чём-то. - Да, но к Рождеству они как раз вернутся. Может, тогда она вас и познакомит? - Может быть, а может, в отличие от Гынсока, очередной её кавалер пройдёт мимо нас, не представляя собой что-то сколько-нибудь значительное в её жизни. - Мне кажется, ничего значительное не появится, пока… - решившись, я произнесла: - Пока Джебом не перестанет быть самым значительным где-то в глубине её сердца. - Ты… - немного растерялась Чжихё, не любившая вспоминать ту историю, когда две сестры влюбились в одного. – Ты думаешь, он ещё много для неё значит? - Да, я так думаю. - Ох… - только и издала она полу-стон, полу-сетование. – Что-то Намджун там заблудился. Котя! – крикнула она так, чтобы стало слышно в других комнатах. – Ты чего там так долго?! - Я у телевизора пристрял! – раздался ответный крик. - Вот любитель новостей и передач! – повеселела Чжихё, поднимаясь. – Пошли к нему? Я сейчас ещё чаю налью. - С удовольствием.       Пока сестра задержалась на кухне, я вошла в зал. Зять сидел на диване, держа в руке пульт, но каналы уже не щёлкал, выбрал какое-то интеллектуальное шоу с вопросами на эрудицию и нацепил на нос очки, чтобы ничего не упустить. Неподалёку от него лежала стопка газет. Я, ничего не зная ни на одну из заявленных в шоу тем, взяла верхнюю, самую свежую, и плюхнулась в кресло. - Как по-другому называлась Лунная крепость, находившаяся в древней столице Когурё? – вопрошал ведущий. - Вольсон! – отвечал по эту сторону экрана Намджун. В телестудии шли обсуждения и споры, после чего давался верный ответ: «Вольсон». - Сколько у кунчжа* должно быть благородных постоянств? - Пять! – вновь быстро откликался Намджун, и до того момента, как гости шоу отвечали то же самое, он успевал их перечислить себе под нос: - Гуманность, справедливость, воспитанность, мудрость и надёжность**.       Мой зять был умным и начитанным человеком. Я перелистнула страницу газеты и увидела на следующей фотографию отца Чжунэ, жмущего руку какого-то неизвестного мужчины. Заголовок гласил: «Ku.J.J. Corporation произвела интеграцию японских филиалов с Japanese Hokuto Technology***». Подзаголовок носил более сенсационный характер: «Теперь господин Ку официально достиг статуса долларового миллиардера». У меня аж дыхание перехватило. Да уж, каким бы умным ни был Намджун, есть люди похитрее и проворнее, достигающие заоблачных финансовых высот. Стоило представить счета, размером в миллиарды, как закипали мозги, и это никак не укладывалось у меня в них, не слеплялось с человеком, которого я знала, как Ку Чжунэ. А ведь речь шла о его семье! О нём. О том самом красивом, как последняя зараза, мажоре, который припёрся ко мне пешком в потёртых кроссах, одолженных у друга. - Читал? – отвлекла я зятя, развернув к нему газету нужной статьёй. - Ага, - посмотрел он на неё. – Молодец, мужик, что тут скажешь? Жаль, ни на какое благое дело не тратит, и никаким благим делом не занимается. - У них грязный бизнес? - Да как сказать… У него легальный бизнес и миллионы капают на счета законно. Есть, конечно, теневые миллионные проекты. А отсюда вытекает: неуплата налогов в огромных размерах. Ну и присвоение некоторых ресурсов я считаю несправедливым. Допустим, почему нефть, газ, металлы, драгоценные камни – природные ископаемые, принадлежащие какому-то государству в целом, обогащают только кучку избранных? Ведь земля, на которой ведётся добыча, им не принадлежит. Я считаю отсутствие честного распределения грязным, да. В крайнем случае, тем, кто работает непосредственно на добыче, в шахтах, на производстве – тем должно перепадать больше, чем тем, кто просто руководит из офиса и показывает пальцем. Нет, я тоже работаю в офисе и знаю, что это не всегда легко и иногда очень даже утомительно, но на меня и не пашут люди, работающие в десять раз больше меня. В нашем семейном торговом центре продавцы работают посменно или пятидневкой. Бухгалтерия работает шесть дней. А я работаю семь дней, и иногда мне звонят до поздней ночи, если перебои с поставками или ещё какой-то аврал. Да и я всегда стараюсь как можно больше денег тратить не на себя… - Намджун, передо мной не надо оправдываться. Я прекрасно знаю, что ты полностью заслуживаешь того, что у тебя есть, а у семьи Ку… там явно перебор.        В зал вошла Чжихё с подносом и традиционным чайным сервизом на нём. Поставив его на столик на колёсиках, она подкатила тот к дивану: - Чонён, давай сюда, поближе, - позвала она меня, усаживаясь мужу под бок. – Ну, что смотрите? - Угадайку какую-то, - улыбнулась я. - Очень интересная передача! – уважительно заявил Намджун. – Я каждую пятницу стараюсь её смотреть. - А, та самая? – кивнула Чжихё, явно зная, о чём речь. – Я за все выпуски хорошо если половину угадала. - Я вообще там ничего не знаю, - без смущения пожала я плечами. - Хоть бы малыш был такой же умный, как ты, - сказала сестра зятю. Тот, польщённый, поёрзал: - Отдадим в хорошую школу, если надо – репетиторов наймём, чтоб языки знал, читать любил… А если будет девочка, то пусть в тебя пойдёт. Такая же красивая. И в балет отдадим, а? - В балете все такие тощие, - поморщилась Чжихё, - ни за что бы не хотела, чтобы мою дочь мучили диетами и тяжёлыми тренировками. Нет, балет – ни за что! - Я как-то не подумал. А мальчика бы ты куда записала? - Эй! – прервала я их. – Нельзя решать за ребёнка. К чему он сам потянется – тем и должен заниматься! - Само собой, если ему не понравится, то заставлять никто не станет, - заверил Намджун. - Но воспитывать и чему-то обучать же должны родители, - заметила Чжихё. - Мне кажется, детям нужно давать больше свободы, - не согласилась я и указала кивком на газету, - вон, есть у нас с Намджуном один знакомый… За него всё решали и решают родители. Чем заниматься, на кого учиться, на ком жениться, с кем общаться. Думаете, это сделало человека счастливым или порядочным? Ни капли. Нельзя ломать человека, нельзя ему ничего навязывать. А ведь родители часто и не замечают, когда перегибают палку. - Бог милует, и мы не станем тиранами, правда? – поискала подтверждения у Намджуна сестра и, когда тот кивнул, опять встала: - Принесу к чаю сладости.       Зять подождал, когда она выйдет, и наклонился вперёд, зашептав: - Знаешь, мои родители давали мне полную свободу выбора и самоопределения, и что я выбрал? С четырнадцати я курил, с пятнадцати не только сигареты, а в восемнадцать собирался попробовать кое-что потяжелее, но, на счастье, отец нашёл у меня то, что могло бы погубить мою жизнь, и отправил в Тигриный лог. Я чуть не плакал, принуждаемый его решением. Но если бы не оно, меня бы, скорее всего, уже и в живых-то не было. Скололся бы по подвалам к чертям ещё лет пять назад. Понимаешь, как важно иногда быть твёрдым родителем? Не все рождаются с встроенным компасом, указывающим на верный путь. Воспитание для того и существует, чтобы заложить правильное мировоззрение, а потом выпустить на волю, со знаниями и информацией, которую человек бы умел применять. А что касается Ку Чжунэ… - бросил взгляд на газету Намджун, - то проблема ведь не в ежовых рукавицах его родителей. Проблема не в том, что они его принуждали, а в том, к чему они его принуждали. Мне дали свободу, и наказали за проступок. А Чжунэ свободы не дают, только и за проступки не наказывают. Не та методика. Да и… что, если врождённая предрасположенность всё-таки как-то определяет судьбу? Я не люблю теории избранности и чистой крови, но я знаю, что бывают неисправимые люди, и тут уж ничего не попишешь.        Вернулась Чжихё, и я не успела ничего ответить. Меня сбили с толку слова Намджуна. Я была уверена до этого момента, что любое принуждение со стороны взрослых – зло, что это насилие над личностью и природой ребёнка, даже восемнадцатилетнего. Я сама примерно в этом возрасте, я ещё школьница и мало что понимаю в жизни, так, имею некоторые представления и ориентиры. Но не будь у Намджуна жёсткого кулака отца, он бы не попал в Тигриный лог, и не только его судьба, но и наша пошла бы совсем иначе. Неужели придётся признать, что свобода – это иногда вред, а не польза? Понять бы ещё, как отличить одни ситуации от других!       Я заночевала у них, утром позавтракала с сестрой и зятем, после чего поехала на тренировку с Мингю. Была суббота, и я могла не торопиться домой, зная, что Июнем займутся Чеён и Чэрён.       Во время занятий я начала ощущать, как мне не хватает того, что происходило ещё пару недель назад между мною и Мингю. Несмотря на то, что упражняясь мы шутили и не переступали грань дружеских отношений, каждое касание золотого напоминало мне, как он гладил мою обнажённую кожу, как прижимал к себе, как я засыпала, кладя свою голову ему на грудь. Женская ли это во мне проснулась слабость? Разве мужчины сокрушаются от подобных потерь? Я сомневаюсь, что парни трепетно вспоминают, как трогали девичьи пальцы их спины или как сжимали ноги их поясницы. Хотелось бы спросить у кого-то, но Мингю был точно не подходящий ответчик хотя бы потому, что никогда не любил. Да, но я вроде тоже в него не влюблена, почему же скучаю по занятиям любовью с ним?       Отбиваясь от возбуждения и желания, я вернулась домой. Покончив с учёбой, я отдала свой ноутбук сестрам Шин, за которым их и застала, смотрящих какие-то музыкальные клипы. Июнь, виляя хвостом, проморосил за мной в спальню. За месяц он заметно подрос, но пока ещё оставался милейшим малышом. Мы с ним плюхнулись на кровать. Всё-таки, Чжунэ угадал с подарком, мне было как-то радостно и уютно с собакой. Час назад я испытывала холод и нехватку мужских объятий, но вот Июнь пристроился ко мне под бок, я чешу его за ухом, и всё становится проще и легче. Однако… Нет, я не должна больше думать о Чжунэ! Я уже переспала с другим. Возможно, специально, чтобы сжечь мосты, поставить точку. Я убедилась, что мне может нравиться другой, что мне хорошо и изумительно с другим. Но так много всего вокруг постоянно напоминает о Чжунэ!       Мои руки сами взяли мобильный – не секретный, а обычный, гражданский, так сказать, - полезли в инстаграм и открыли аккаунт Чжунэ. Фотографий там, с тех пор, как я заглядывала в последний раз, прибавилось штуки три. Видимо, студенческие годы, когда выкладывалось по пять снимков в день, ушли безвозвратно. Я открыла последний кадр с коктейлями на столике, пальмами впереди и каким-то водоёмом на горизонте. На календаре декабрь, так что это точно не Корея. Хэштеги подтвердили догадку – это был Сингапур. - Горбатого могила исправит, - проворчала я, почёсывая Июня, - мы тут маемся от неясных чувств, а он там алкашку попивает и оттягивается! И где? – спросила я у щенка, посмотревшего мне в лицо. – В Сингапуре! В логове этого своего кошмарного шефа. Стало быть, лебезить поехал? Прислуживать? Ну-ну.        Я зачем-то открыла личные сообщения. Писать я ему ничего не собиралась, так зачем же я здесь? Тем более, он и в онлайне не был. Я вернулась к снимку. В него не вошла ни одна часть тела Чжунэ, вообще людей в кадре не было. Выложено около недели назад. И надолго он туда умотал? Не моего ума дело! Я закрыла сайт и отложила телефон. Пусть делает, что хочет. Только бы не спился и не переборщил с наркотиками. Пусть хоть спит со всеми подряд, лишь бы живой был. Его непорядочность ведь не моя беда, а Даны. А раз она с ним не разводится, то её всё устраивает. Или он с ней в Сингапуре? Она же оттуда вроде? Вот я дура! Ну, конечно. Коктейля-то два на фото. У них там романтические вечера. У них скоро будет ребёнок. И то, что это вышло случайно – ещё вилами по воде писано, с Чжунэ станется прибедняться. Достаточно я ему верила, пора бы уже и подвергнуть сомнению каждое его слово. А лучше все их забыть и не вспоминать! Я обняла своего Июня, глядя, как за окном пошёл снег. Осталось меньше трёх недель, и я поеду в Тигриный лог. - И ты тоже поедешь, - сказала я Июню, чмокнув его в макушку. – Куда я без тебя?