Он живой

Мыслей в голове становилось всё больше, а здравый смысл всё громче смеялся, называя Джона идиотом, которой портит жизнь какому-то человеку, что просто пришёл отдохнуть. Как глупо и некультурно. Но вот, внутри всё сжимается, а возможность дышать пропадает, словно Лоуренс не знает, как это. Парень улыбается, а с его губ срываются заветные слова, что врезаются в мозг и вызывают настоящую волну эмоций, что проходит от головы и до кончиков пальцев ног, возвращая возможность дышать. Мозг, который эти пару секунд словно находился в спячке, быстро включился и, особо не давая привыкнуть, быстро начал придумывать всевозможные вопросы, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше. Лоуренс смотрел на Алекса зелёными, полными непонимания глазами. Он просто не мог поверить в то, что это правда. Приятные чувства в груди смешивались с болью и обидой. Хочется лишь спросить: «Зачем? Для чего был нужен этот спектакль?!». Но крик так и застрял в горле, не выходя наружу. Обида и некая ненависть активно брали верх над любыми другими чувствами, жаждя оправданий. Оправдания… какое странное слово. В этой ситуации нужны объяснения, но почему-то мозг предпочёл именно это слово. Может… он ожидает громких извинений со стороны Брайна? Может ждёт, что тот упадёт на колени и будет извиняться за эти ужасные пять лет? Лоуренс берёт себя в руки, разжимает кулаки и вздыхает, окинув безразличным взглядом присутствующих, после чего вернулся к Алексу. Такой странный жест помог парню осознать, что он находится в присутствии живых и реальных людей, а не восставших из мёртвых трупов. Довольно странно, но мозг посчитал, что так нужно. Злость и обида слегка отступают в сторону, позволяя радости хоть чуть-чуть проявить себя, о чём свидетельствуют слабые огоньки в глазах. Джон усаживается на барный стул, что так удачно оказывается рядом, после чего выхватывает алкогольный напиток из рук проходящего мимо мужчины. Тот видимо был слишком пьян, поэтому и не заметил пропажи, позволив парню опустошить стакан и отбросить его в дальний угол барной стойки. Алкоголь помог восстановить привычную работу мозга, а также убрать лишние вопросы. — И где ты был всё это время? — холодно спрашивает Лоуренс. — Мне просто интересно, что могло заставить тебя покинуть на пять грёбаных лет, инсценировав свою смерть? — добавляет парень, уже более раздражённым голосом. — Прости… Всё, что мог сейчас сказать Алекс. Он всё понимал. Понимал, что другу сейчас тяжело. В знакомых зелёных глазах читалась обида. И Алекс не винил в этом Джона. Сам бы на его месте так же вел себя. Парень оглянулся и отметил, что рассказывать всё здесь было бы глупым, да и бармен, стоящий недалеко, уже пару минут не отводил от них взгляд. — Джон, я… это была не инсценировка… — Алекс пытался подобрать слова. — Я правда хотел умереть… мне не дали этого сделать…мне ничего не дали. У меня не было шанса попрощаться со всеми вами. Первый год я пытался связаться с тобой и родителями… только вот не мог. Мне запрещалось. Да и тут я ненадолго. У меня две недели, потом вновь придется уехать. Прости меня, ладно. Я… мне не нужно было тут появляться. Прости, больше не потревожу… Алекс не понимал, что с ним происходит. Идея посетить этот бар казалась для него ошибкой. Он ведь и правда должен будет уехать скоро. Так зачем он тогда признался Джону? Мог же сказать, что он ошибся. Мог прикинуться другим. — Я пойду, пока, Джон… Прости, что опять так бросаю. Алекс решил, что лучше сейчас, чем потом. Сейчас сердце ныло, представляя разлуку. Потом будет больнее расставаться. Развернувшись, юноша быстрым шагом направился на выход, коря себя за слабость. Ведь сделал больно не только себе, но и Джону, который вовсе был ни в чем не виноват. Идея запереться в квартире на эти две недели стала привлекательной. Алексу повезло, что он встретил лишь друга. А что было бы, если бы он встретил родителей? В каждое слово Алекса Джон вслушивался очень внимательно, после чего прокручивал у себя в голове, убеждаясь в том, что ничего не упустил и понял всё так, как это было нужно. Негатив стал медленно отодвигаться на второй план, оставляя лишь заинтересованность и желание узнать всё. Любая мелочь была важной для Лоуренса, особенно сейчас. Не удивительно, что такие «загадки» не удовлетворили парня. Они порождали больше вопросов, нежели ответов. Именно поэтому к концу монолога Лоуренс был чётко уверен в том, что так просто он сдаваться не намерен. Чёрт возьми, он ждал этого пять лет! Неужели после пяти лет страданий он заслуживает ещё больше вопросов? Хей, судьба, как на счёт логичных ответов, что пролили бы свет на эту картину и сделали её намного понятнее? Именно поэтому Джон сорвался с места и вышел на улицу, вслед за Алексом. Понимая, что юноша может в любой момент уйти, он аккуратно схватил его за руку, чуть ниже локтя. Несмотря на то, что сия жест задумывался как нечто аккуратное, рука сама сжалась сильнее, что могло вызвать некий дискомфорт у Алекса. Но, почему-то, заметил это Лоуренс не сразу. — Ты действительно думаешь, что можешь просто уйти? — раздражённо прошипел Джон. — Ты вышел из моей жизни на пять лет. На пять тяжёлых лет! И ты действительно считаешь, что можешь так просто уйти снова?! Не смотря на свой практически мирный настрой, агрессия снова взяла верх. Джона оскорблял тот факт, что его считают тем, кто просто не достоин знать всех подробностей этой ситуации, из-за которой он слишком ломал себе голову. Дверь бара аккуратно открылась и из здания вышел Майк. Он посмотрел на Алекса, после чего перевёл непонимающий взгляд на Джона. Он совершенно не понимал, что конкретно тут происходит, но вовремя сообразил, что этим ребятам не нужно постороннее вмешательство. — Я подожду тебя в квартире, — произнёс он, закидывая рюкзак друга на плечо. — Постарайся сильно не задерживаться. Я не собираюсь будить тебя завтра утром, — добавляет Майк, удаляясь. Лоуренс провожает товарища, после чего отпускает Алекса и немного успокаивается. Хорошо. Сейчас ему нужен простой разговор со всеми объяснениями, ну или хотя бы с чёткой сюжетной линией, без дополнительных деталей и отступлений. — Прости, — вздыхает он, отводя взгляд в сторону. — Мне просто хочется поговорить с тобой и обсудить всё произошедшее. Сжав губы в полоску, Алекс наконец обнял Джона и положил свою голову ему на плечо. Он все-таки расплакался. Слезы бежали по щекам, впитываясь в их одежду. — Я соскучился… Ты не представляешь как я соскучился по тебе. Ты мне так нужен был… но ты так далеко был… Я хочу тебе рассказать все. Ты не представляешь как я хочу тебе это рассказать. Помолчав пару минут и поборов слезы, которые грозили перейти в рыдания. Алекс знал, что друг не осудит. Тот ведь хранил все его секреты. От того, что он любит спать с игрушкой, заканчивая ориентацией. — Тот день, помнишь? Я вернулся домой, после этой чертовой контрольной. Жутко уставший я залез в постель и хотел поспать. Помнишь Освальда? Я тебе рассказывал про него. Бизнесмен, красавчик, который в то время за мной ухаживал. Так вот, он мне позвонил, пригласил прогуляться. Я согласился. Мы гуляли часа три, потом замерзли и решили погреться в мотеле. Там… Он изнасиловал… А потом пошел в душ… Я долго лежал, жалел себя. Не помню как, но я нашел стекло. Кажется это был осколок бутылки… Я провел этим осколком по венам. Глубоко и несколько раз. Тогда было плевать. Хотелось умереть, избавиться от грязи. И у меня почти получилось, но этот урод спас меня. Я очнулся в больнице, уже далеко от нашего города, за границей. Он привез меня туда, вылечил, обеспечил всем. Сделал полностью зависимым от него. Сделал все, чтобы я не смог с вами связаться. У меня есть всё, понимаешь? Но в тоже время нет ничего. Он дает мне всё, но относится как к вещи. Я должен подставлять зад, чтобы он был удовлетворен. Он не дает мне умереть. Заставляет жить… Я не хочу, Джон. Мы уедем скоро обратно. Он снова заберет меня отсюда. Снова увезет в эту клетку… Не хочу… К концу Алекс уже рыдал в голос. Ему было жутко больно. Он не хотел возвращаться к своему тирану, но по другому не может.