Libertines

Я хочу благодарить. Мою шикарную, милую, добрую, отзывчивую и прекрасную бету Энн. Человека гигантского терпения. Без нее ничего бы этого не было. Как не было бы без Натали, которая очень поддерживает психически нестабильную меня (А также наш паблик) между выходами глав. Также я хочу поблагодарить моих читателей. За терпение, за поддержку, за теплые письма и радостные обсуждения событий фика в паблике. Спасибо вам за это, раньше я скептически относилась ко всему этому фикрайтерству, но среди вас я нашла добрых друзей. Спасибо вам за это. И напоследок я хочу попросить у всех своих читателей прощения за задержку в выходе главы. И все же, мы все дождались!) Приятного вам вечера, не забудьте пледик, какавушку и, конечно, отзыв для вашей покорной слуги)

ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Canada Dry — тоник, который предпочитает Учиха. 2. Frost point — местное увеселительное заведение, к нынешнему моменту уже почившее всуе. 3. He-e-ere`s Jhonny! — Джек Николсон. Сияние. 1980 (http://www.youtube.com/watch?v=M9YyN1_JvuQ) 4. «Фуэнтэ Овехуна» — Лопе Де Вега, пьеса «Овечий Источник». Основанное на реальных событиях произведение, повествующее о том, как жители селения под одноименным названием восстали против командора, ведомые героиней, которую тот увел из-под венца и попытался выебать. Женская месть была страшна, в итоге пострадала не только жопа чванливого аристократа, но и другие жизненно важные органы. Наруто и Ирука используют название пьесы на языке оригинала. Саске, по-туристически знающий испанский, истолковывает его смысл по-своему. 5. Анри Пуанкаре — выдающийся математик, физик, астроном и вообще большая муняшка. 6. Элмо — персонаж «Улицы Сезам». Красный мохнатый чувачок, болтающий о себе в третьем лице. Смутить Элмо? Нет проблем! Увести Элмо куда-то за угол? Как два пальца! 7. Джефф Дамер — американский серийный убийца, жертвами которого становились юноши и молодые мужчины. 8. Учиха нашел чай Пуэр, принадлежащий как раз к тем сортам чая, что хитровыебанно завариваются.

ГЛАВА 8. День третий.

Самой темной ночь бывает перед рассветом. Вот и сейчас канареечное такси неслось сквозь мглу, такую черную, что казалось, выпустив облако чернил, где-то рядом испуганно жалась воздушная каракатица. Вильнув, автомобиль остановился возле кованых ворот, ведущих к поместью клана Учиха. Дверцы распахнулись почти синхронно, чтобы выпустить из автомобиля двух о чем-то «жарко» споривших парней. — Да Меган Фокс на раз заборет Джоли в желе! Я отвечаю! — Узумаки запрыгнул на тротуар и, поежившись на промозглом ветру, обернулся к спутнику, заживо перфорируя того глазами. — А я говорю, что мне похуй, — зевнул Учиха, вытаскивая из салона пару кофров для одежды. Обойдя автомобиль, он швырнул один из свертков еле успевшему среагировать однокласснику. — Она моложе! Одно это дает ей преимущество как минимум баллов на двадцать! — не унимался Наруто. Подождав, пока друг поравняется с ним, парень возбужденно втянул носом воздух и, выкатив глаза, вприпрыжку двинулся следом. Саске меланхолично рылся в карманах сумки. — Добе, что во фразе «мне похуй» остается тебе непонятным? — Мазнув по спутнику обреченным взглядом, он провел ключ-картой сквозь считывающее устройство и, подождав, пока кованые ворота освободят достаточно места, уверенно зашагал по аллее к дому. — Теме! Ты совсем не уделяешь мне внимания! Узумаки капризно надул губы и, перекинув кофр через плечо, направился вслед за промолчавшим товарищем. С минуту они безмолвно шагали по мощеной дорожке, освещаемой фонарями, попеременно-вспыхивавшими холодным, голубым светом, после чего блондин вновь не выдержал. Выпустив пожеванную нижнюю губу, он нетерпеливо облизнулся и ускорил шаг. — Я все никак не привыкну, что ты живешь в музее, — догнав Учиху, полушутя выдал он, кивая на художественно-подсвеченную громаду здания, возвышавшуюся во тьме. Впервые за утро лица его друга коснулось подобие улыбки. Уцепившись за реакцию, Наруто воодушевился: — А у вас тут есть бассейн? Было бы круто окунуться, я с самого приезда не плавал. Саске пожал плечами: — Ну можно попробовать после школы, если так хочется. Не уверен, что он сейчас наполнен — о нем вспоминает только брат. Кивнув открывшему дверь охраннику, парень вошел в дом, но стоило начать подниматься по роскошной каменной лестнице, как его одернули неприятным, визгливым выкриком: — Саске! Блондин замер и обернулся на голос, но его товарищ продолжил подниматься как ни в чем не бывало. — Нет уж! На этот раз ты меня выслушаешь! — Стоявшая посреди холла женщина в брючном костюме серо-сиреневого цвета сделала несколько шагов по направлению к лестнице и остановилась, нервно затягиваясь дымящейся в наманикюренных пальцах сигаретой. — Я твоя мать, и ты должен меня слушаться! Саске остановился, скосил взгляд в сторону говорившей и ухмыльнулся. Развернувшись на полированных ступенях, он быстро сбежал вниз и встал перед матерью, скрещивая руки на груди. — Саске. — Женщина нервно вдохнула, пытаясь подавить бушующие внутри эмоции. — Сколько это будет продолжаться, Саске? Ты пропадаешь ночи напролет в каких-то клубах, барах. Мозолишь глаза папарацци! Тебя постоянно снимают с алкоголем. В обнимку с какими-то лярвами!! А теперь... — Она выдернула из кармана шелковых брюк кружевную тряпочку с леопардовым принтом, при более внимательном рассмотрении оказавшуюся женскими трусиками. — Теперь ты этих шлюх еще и домой таскаешь?! — Женщина брезгливо швырнула мятую тряпку в лицо сына. Саске сжал губы так, что те побелели. На секунду опустив глаза, он перевел дыхание, а затем вскинул взгляд на мать: — Мама, знакомься, это Наруто. — Парень отвел руку в сторону, призывая притихшего одноклассника подойти поближе. — И я его ебу. Вздохнув, Узумаки облизал вмиг пересохшие губы и, жеманно обхватив себя за талию одной рукой, кокетливо помахал женщине пальчиками другой. — Привет, Миссис Уай! Спасибо, что нашли мои любимые трусики, после последнего раза я был так вымотан, что совершенно забыл о них. Саске страшно заводится, когда я в леопарде, так что я тосковал об этой потере. — Подхватив с пола трусы, Наруто растянул их на пальцах как рогатку, и отпустил, щелкая Учиху резинкой по плечу: — Шалунишка. Саске ухмыльнулся, скосив глаза на друга, но тут же снова взглянул на побелевшую мать: — Так что, если ты не возражаешь, мы пойдем. Если эта шлюха не получит хотя бы пару палок перед школой, она будет выносить мой мозг все уроки. Развернувшись на каблуках, Учиха догнал уже преодолевшего половину лестницы блондина и, притормозив рядом с ним на секунду, шлепнул Наруто по заднице, придавая тому дополнительное ускорение. Проводив мальчишек взглядом, Микото устало вздохнула и повернулась, натыкаясь на опешившего охранника, во все глаза смотревшего на нее. — Чего пялишься?! Иди работать! — рявкнула она и, фыркнув, зашагала прочь, заполняя огромный холл стуком металлических шпилек о камень.

* * *

Саске стянул майку через голову и отшвырнул ее на постель. Страшно хотелось в душ, но пришлось пропустить вперед Узумаки, который всю дорогу от студии ныл о том, что от всех гелей и лаков, вылитых Деем на его многострадальные волосы, он скоро прочешет траншею в черепе. Теперь одноклассник плотно оккупировал ванную комнату, делая вид, что не слышит гневной дроби в дверь. — Узумаки! Ты там все уроки продрочить собрался?! — прокричал Учиха, прислоняясь спиной к прохладному глянцевому покрытию, отделявшему его от ванной. В который раз не услышав ответа, он раздраженно закатил глаза и, оттолкнувшись, зашагал по комнате. В личном списке ненавистных ему вещей ожидание занимало почетное, третье место. Узумаки рисковал занять второе. Он балансировал на тонкой, очень тонкой грани. Саске начал уставать. Наруто было много. Всегда, везде. Каких-то два дня вдвоем, и Учихе казалось, что они знакомы долгие годы, что Наруто всегда был рядом. Да что там рядом. Что он был здесь, в его дУше, в его доме. Прятался всю жизнь где-то под кроватью, чтобы потом, однажды, вылезти оттуда и заявить: «Не парься, чувак, не надо ничего скрывать, я все знаю». Этого парня ничто не смущало. Даже его выпад против матери. Это было глупо, по-детски, и Саске сам не понимал, почему не подавил бурлящую желчь как обычно, а ответил ей. Но Наруто просто поддержал его. И после не сказал ничего. А ведь никогда раньше Учихе и в голову не приходило высказать матери нечто в таком роде. Рядом с Наруто он чувствовал себя свободнее. Раскованнее. Саске не мог представить себе чего-то подобного с Саем. Точнее, представить-то он мог, но такого исхода ждать не приходилось. Сай никогда не поддержал бы его, а потом бы еще выговаривал за содеянное дня три. Их отношения с Саем отягощало слишком многое. А с Узумаки было легко. Несмотря на его раздражающую манеру... говорить, ходить и дышать... было легко. Весь тот бред, что Наруто нес, будто боясь заткнуться и остаться наедине со своими мыслями, он был таким бессмысленным и настолько ненавязчивым, что собрать единую нить повествования не представлялось возможным. Только за это утро в голове Саске поселился рой совершенно бесполезных фактов о лошадях, о кирпичах, о Хичкоке. Всему этому не было конца. Но останавливать поток почему-то не хотелось. Только направлять иногда, когда нейроны в мозгу Узумаки совсем уж коротило. — Я рад, что познакомил тебя с братом. На самом деле, он в большинстве случаев не такой хмурый, просто, видишь, говно у него какое-то случилось. Саске вздрогнул и обернулся. Наруто стоял посреди комнаты, перед выложенным ромбами зеркал фрагментом стены, и аккуратно тыкал себя пальцами в размокшую ссадину на боку. Надавив единожды, он морщился, и надавливал снова. — Да ладно, он и так вел себя абсолютно прилично. Многие, стоит настроению испортиться, сразу включают мудака... — Например, ты? — перебил его Узумаки, бросая через плечо игривый взгляд, и плюхнулся в кресло. Учиха снова вздрогнул. Его память выдала рисунок, что набросал Сай в первый день их знакомства с Наруто. Та же поза, то же количество одежды, и даже влажные капли, изредка падающие с волос на плечи. Узумаки зевнул и, ухватившись за промежность, поудобнее расположил яйца в узких форменных брюках: — Мне сегодня сон приснился. Охуенно. Охуенно странный. — М. — Вяло отреагировал Саске, но Наруто это не остановило, и он, не обращая внимания на нарочито незаинтересованную гримасу Учихи, продолжил: — Я был дома, у предков. В своей комнате. Валялся на кровати и гонял в мой древний гейм-бой. И тут открылась дверь, и вошел Сай. Саске оторвался от разглядывания своего маникюра и поднял взгляд на друга. — Самая лажа, знаешь, в чем была? Он был одет в школьную форму. Женскую. Все как надо. Юбочка, блузочка, галстук, жакет, гольфы за колено. Только туфель не было. Чего ты морщишься? — хмыкнул Узумаки. — Ему шло. Он же тощий, как щепка. Ну и вот, он зашел, и не смотрит на меня. Будто не замечает. А у меня там зеркало на стене висит, и он возле него оказался и стал причесываться. Я спросил его, почему он так одет... — Парень запустил пальцы в подсыхающие волосы, взъерошивая их, и замялся. — А он что? — спросил Учиха. Времени на то, чтобы привести себя в удобоваримый вид, оставалось все меньше, но не тащить же Узумаки с собой в ванную. — А он обернулся, посмотрел на меня... хитро так. А в следующий момент уже сидит на мне сверху и целует, — надсадно проговорил Наруто. Его щеки залило краской, он искоса посмотрел на Саске. — Странно так, знаешь. Даже рассказывать тебе это как-то неловко. Будто отцу его рассказываю. Хм. Но вообще не в этом прикол-то. Вот мы целуемся, башка у меня вообще пустая, я что-то там где-то на автомате ноги наглаживаю, задницу, в трусики залез, а там... Узумаки отвернулся, потирая крыло носа. — А «там»? — терпеливо повторил Учиха. — А там пизда, — развел руками Наруто. Саске выгнул бровь. — И знаешь... так неправильно мне стало. Даже как-то... не знаю. Я будто разозлился там, во сне. Даже проснулся. — Выходит, ты не прочь выебать Сая? Могу записать тебя в очередь. Думаю, мне даже удастся выбить тебе место поближе к заднице, — холодно улыбнулся Учиха. Все чувства привычно всосало в черную дыру внутри, не давая боли и ревности стать слишком реальными. — Да я не сказал бы... — абсолютно серьезно проговорил Узумаки. Казалось, он не услышал, не захотел услышать язвительного замечания Саске, выцепив лишь начало вопроса. — Мне нравится Сай. Но не в этом плане... Точнее, даже не так... Вот знаешь, есть такие люди... Они сексуальны без ограничений. Учиха быстро окинул взглядом смуглое тело, вальяжно развалившееся в его кресле. — Даже не представляю, о чем ты, — бесстрастно проговорил он. — Ну вот. Бывают такие. И Сай такой. Он как тот кролик на собачьих бегах. И это, на самом деле, очень круто, что у него есть такой близкий, верный друг, как ты. Потому что я боюсь, что в итоге, из-за таких мудаков, как этот Хидан, или тот мужик из клуба, Сай станет очередным куском мяса. Поверит в собственную непригодность для нормальной жизни. Привыкнет к тому, что все им пользуются, все хотят выебать. А ты не даешь ему так думать. И я не хочу быть одним из них. Мне это как-то... противно. — Я в душ пойду, — бесцветно проговорил Учиха, и хмуро проплыл мимо виновато притихшего одноклассника. Стоило двери закрыться, Наруто скривился, раздраженно выдыхая. — Идиот... — процедил он сквозь зубы.

* * *

Пульс вел себя отвратительно. Приказав ему перестать, Саске вновь провел ладонями по лицу и, навалившись на раковину, вперился взглядом в зеркало. Что-то было не так. Хотя рядом с этим блондином каждая минута была наполнена охуительными историями и дальтонически-радужными приключениями, все равно что-то было не так. Ось их отношений, если попытки утопить другого в яде можно было назвать таковыми, будто сместилась. Осталось лишь понять, в какую сторону. А также, кто и зачем ее двигал. Саске было не по себе. Саске злился. Но больше на себя, чем на Наруто. С кем угодно другим он давно ответил бы на все эти голые хождения по его спальне. Ведь они не такие друзья, какого черта вообще, что это еще может быть, кроме как призыв, откровенный сигнал к действию? Но у этого долбанутого в голову Узумаки подобное поведение могло не значить вообще ни-че-го. Или, возможно, это была голая забастовка против ущемления прав собак в Северной Корее. Саске не знал. И Саске боялся, он впервые боялся рискнуть. Подойти, поцеловать — и будь что будет. Даже если ему врежут, он хотя бы будет знать. Но нет. Это было чревато потерей. А от одной мысли о ней больно сжимался живот, в груди холодело, спирая легкие. И этот его сон. Зачем о таком рассказывать? Учиха что ему, психолог, что ли? Выслушивать весь этот бред... бред же! Пизда у него там... и чулки... и это его «есть такой близкий, верный друг, как ты». Звучит как упрек. Ебучий упрек. Саске такой же. Как все те кобели. И то, что он сошел с дистанции, вовсе не означало, что его нутро не сжималось каждый раз при появлении кролика. Учиха выкрутил вентили на полную и, подставив под больно лупившую струю руки, ополоснул лицо. Ледяная вода заструилась с неубранных прядей, с носа и подбородка. Парень провел языком по губам, слизывая влагу, и вновь уставился на свое отражение.

* * *

Год назад. — А я все равно считаю, что надо было брать две. Ну глянь, ну что это? — Сай постучал полированным ногтем по дну бутылки джина. — Нам и на ночь не хватит! Саске ухмыльнулся и взглянул на капризно скуксившегося друга. — Мы еще и половины не выпили, а ты уже паникуешь. Посмотри на себя, еще два бокала — и ты в отрубе. — Эй! Я не пьян! — засмеялся Сай и хлестнул друга первым, что попалось под руку. А попался под нее тонкий кардиган, который теперь, зацепившись за ершистый затылок, покоился на голове Учихи. Пьяно хихикнув, мальчишка двумя пальцами ухватил кофту за рукав, и потянул, открывая Саске обзор и безбожно портя укладку. — Это раз. — Нарочито строго проговорил Учиха. — Ты кого Этарасом назвал?! — прыснул Сай. Не сумев побороть хохот, он повалился набок. — А еще говорит, не пьяный, — холодно процедил Саске и разлил джин по бокалам. — А вот канады (1) надо было взять больше. — Он скривился, заливая в один из бокалов остатки тоника, и открыл следующую бутылку. — Больше джина! Меньше шляпы! — задорно выкрикивал Сай со своего места нестройные лозунги. — Может, ты сядешь, и мы продолжим? — Учиха кивнул на застывшее и перекошенное «удачным» стоп-кадром лицо актера. Поняв, что Сай игнорирует его вопрос, Саске запустил пальцы в челку, пытаясь вернуть ей прежний вид или хотя бы убрать с лица. — Дай я! — взметнулся Сай и, не дожидаясь разрешения, устроился рядом. Он быстро обхватил лицо Учихи холодными ладошками и запустил пальцы в его волосы, убирая их назад, после чего отклонился, довольно разглядывая плоды трудов. — Мне гораздо больше нравится, когда эти космы не болтаются тут со всех сторон. Тебе идут убранные волосы, зачем надумывать тут всякого? Давай тебя пострижем?! Я ножницы принесу! — Мальчишка подскочил, слетев с постели, но тут же повалился назад, увлекаемый рукой друга. — Нет. Мы не будем никого стричь. Я тебе сотню раз говорил: мне нравится так, как есть. Это ты любишь навертеть черт те что на голове и радоваться. — Но я же не предлагаю тебе дреды заплетать. Давай я хотя бы заколочки принесу — не будут в глаза лезть. Саске нервным движением сгреб челку назад: — Не надо ничего нести. На, пей. — Он сунул хайболл в руки друга. — Ты сегодня раздражаешь. Случилось чё? — Да... да нет, вроде, — пожал плечами Сай, и быстро осушил бокал. — Знаешь, это ведь не вода, а ты не в пустыне. — Вкусно. — Мальчишка вновь дернул острыми плечами и протянул другу пустой стакан: — Еще! Учиха наполнил его тоником. Он сомневался, что в таком состоянии Сай заметит разницу. — А что ты на выходных делал? Я хотел тебя на вечеринку позвать, а ты трубку не брал, пришлось одному идти. — А что за вечеринка? — Сай невинно захлопал ресницами. — Неважно. Ты где был? Сай хмыкнул. Потом, слизнув напиток с губ, с сомнением посмотрел на экран телевизора, явно взвешивая перспективу запустить фильм снова. — Ты помнишь того банковского клерка, что я снял во Фрост Поинте (2) на прошлой неделе? Саске приподнял бровь: — А должен? Сай ухмыльнулся: — Просто он мне понравился. Ебется на пятерочку. Так что мы встречались в субботу снова. Сходили поесть и в отель. Оторвавшись от стакана, Учиха поморщился, добавил джина. — Все было круто, но в конце он отчудил. — Сай поджал губу. — Наверное, когда он позвонит в следующий раз, придется его отшить. Хотя и жаль в какой-то степени. — Отчего же? — Саске скосил взгляд на друга, который уже тянул ему пустой стакан. Избавившись от ноши, Сай заговорщически улыбнулся, подскочил и, подбежав к шкафу, выудил из него плоскую коробку, обернутую в подранную папиросную бумагу с принтом. — Смотри! — хмыкнул он, и упакованный подарок упал на кровать рядом с Саске. Сам мальчишка вскоре оказался там же. — Я не хотел тебе рассказывать, но это, блин, так нелепо! Он хотел, чтобы на следующее свидание я надел «это»! — Юноша выдернул из открытой Учихой коробки первую попавшуюся тряпку. Ею оказался черный чулок из плотного нейлона. Сам Учиха двумя пальцами выуживал полоску из тонкого кружева и кожи: — Что это? Трусы? — Прикинь! Это бабские причиндалы. И он хочет, чтобы я был одет в «это»! — Но ты же парень... — Ну! А я о чем. Извращенец, — засмеялся Сай. — Я, в чулках... Нелепо. — Ну ты же у нас лыс почти везде, как барышня, может, он и подумал... — задумчиво проговорил Саске, подцепляя из коробки очередную тряпочку непонятного назначения. С одного конца к ней крепился кожаный ошейник на бархатной подкладке. — Но это же совсем другое... я парень. И мне нравится быть парнем. И мне нравится, что мужики хотят меня как парня. — Но ты красишься, это могло его сбить... — Но это же другое! — всплеснул руками Сай. — Это как... ну как... Мне это идет! Это мой образ. Кто сказал, что парню нельзя стараться выглядеть красивее? — Ты не становишься красивее. Ты просто выглядишь... иначе. — И что, это проблема? Мне так проще. И вообще, что ты хочешь сказать, что это одно и то же?! Это бабские трусы! Фигли я должен носить кружевное белье?! — Он вздернул и брезгливо отшвырнул в сторону несчастный предмет гардероба. — На. Выпей. — Учиха всунул в руку друга бокал. — Я ничего не хочу сказать. По мне, так хоть в кринолин тебя одень, ты все равно будешь таким, как хочешь. Сай ничего не ответил. Сделав пару больших глотков, он вернул бокал Саске и упал на кровать, раскидывая руки. Мальчик смотрел в белоснежный потолок так, будто его расписал Рафаэль. Прошло несколько минут, пока он не заговорил вновь, заставив Учиху вздрогнуть и отложить телефон. — Это сложно... Все это так охуенно сложно. Столько странных людей вокруг, и все дозволено, все хочется попробовать, и так... сложно среди всего этого найти себя. — Все сложно. Я понял, — подытожил Учиха и протянул Саю бокал с тоником. Мальчишка растерянно посмотрел на друга, не понимая, шутит тот или говорит серьезно. Он сел и, приняв бокал, оперся одной рукой о кровать. Его пальцы вжались в прохладный нейлон, и он, чуть повернув голову, провел по нему мизинцем. — Тебе же хочется. Так попробуй, чего ты боишься? — хмыкнул Саске и стал собирать разбросанное по постели белье обратно в коробку. Под пальцами то и дело перекатывались какие-то украшения, цеплялись силиконовые ленточки, упругие, мягкие кружева и кожаные полоски. — Ничего я не боюсь, — буркнул мальчишка и подтолкнул к Учихе чулок. — Ты боишься чулок. — Я не боюсь чулок! — Боишься! — засмеялся Саске и, подхватив черную тряпочку, с шипеньем повел ее струиться к Саю по постели, подобно змее. — Ты идиот, Учиха! — хихикнул парень, но от «змеи» все-таки отодвинулся. — Тогда надень. — Зачем? — Хочу посмотреть. — И ты туда же? — Мне стало интересно. — Саске достал из сумки сигарету. — Давай, все равно же примеришь. Кончай ломаться. Сай хмыкнул и, подхватив с пола стакан, взял коробку. Возле ванной комнаты он оглянулся, чтобы еще раз испепелить безмятежно покуривавшего Учиху взглядом, и скрылся в дверях. Зрелище будоражило. Черные чулки плотно обтягивали бесконечно длинные ноги, подчеркивая стройность. Резинки сжимали их, чуть передавливая кожу, и даже эта деталь была какой-то... по-своему непристойной. Трусики, обхватывавшие бедра кожаной лентой, хоть и были в основном кружевными, все же оказались приспособлены для парней. Когда Сай, как-то пьяно и застенчиво вышел из ванной на цыпочках, потому что надевать каблуки казалось ему сейчас слишком по-бабски, а чулок без них он, видимо, воспринять не мог, он крутнулся, и взору Саске предстал бант из мягкой кожи, кокетливо замкнувший ленту на копчике, и соблазнительный разрез под ним. Непонятный предмет с ошейником оказался болеро, заголившим грудь, но прикрывавшим плечи. Саске сглотнул. В полумраке, освещенный со спины мерцающей заставкой экрана, Сай маялся. Смущенно краснея, боясь поднять длинные ресницы, он застенчиво теребил тонкие белые пальцы, и оттого становился таким беззащитным, что Учихе пришлось совершить над собой усилие и вколотить назад возбурливший в животе инстинкт «валить и трахать». — Ну... и что ты молчишь? — И без того негромкий вопрос к концу сошел на шепот. Сай нерешительно поднял ресницы. — Стою тут перед тобой, как целка в первую брачную ночь... — Он свел руки, прикрывая член, плотно прижатый полупрозрачной тканью к паху. — Блядь... мне как-то неловко. Я пойду сниму. Протараторив, мальчишка ломанулся назад в ванную так быстро, что Саске еле успел схватить его за тающее в руках запястье перед тем, как дверь захлопнулась. — Стой! Чего ты так стесняешься? Это все ведь даже не женское. Тебе очень идет. Будто сам не заметил. Учиха стоял в дверях, чуть потирая пяткой порог, ребром впивающийся в ступню. Надавливая. Это чувство сейчас отрезвляло, позволяя пересилить изменения. Воздух тяжелел. Дышать становилось все сложнее. Сай краснел, беспомощно глядя на свое запястье, которое Саске по-прежнему сжимал в руке. Его пухлые, бледные губы были приоткрыты, и Учиха, казалось, видел, как дыхание врывается в этот застывший, набрякший воздух. Сай дернул головой, откидывая челку с лица, и Саске отвернулся, отпуская его руку. Ему пришлось напрячься, чтобы увидеть вокруг что-то еще, кроме гибкого белого тела. — Что это? — Он схватил черный кожаный кружок. Один из двух, валявшихся на комоде для полотенец. — Это стикер для сосков! — нарочито весело проговорил Сай и снова тряхнул головой. Взяв вторую наклейку, он стал сосредоточенно карябать ее с обратной стороны, пытаясь подцепить ногтем защитную пленку. — Я решил не клеить их, хуйня какая-то, что за идиотизм, — смущенно заулыбался он. — Да ладно, чо нет-то? — глумливо ухмыльнулся Учиха и, избавившись от пленки, прилепил свой кружок Саю на пупок. — Все. Я закрыл всю срамоту, теперь хоть на званый вечер иди. Чудесный наряд! — Э-э-эй!! Что ты делаешь?! — засмеялся Сай. Поскоблив наклейку и не сумев непослушными пальцами найти, где она кончается, мальчишка забросил это гиблое дело. — Дурак дурацкий! — игриво улыбнулся он и навалился на друга, пиная того коленкой в бедро. — А ты тогда будешь, буде... да бля! — Он брезгливо затряс рукой, пытаясь избавиться от примагнитившейся к пальцам пленки, и, наконец справившись с задачей, с победным возгласом напал на Учиху, залепляя тому стикером глаз: — Скажи «Ар-р-р!!!», Учиха! Отныне ты пират Бешеная Борода! Он звонко рассмеялся, глядя на улыбающегося одноглазого Саске, и встрепал ему волосы, вспенивая их по бокам. — Злой, злой пират, похищающий маленьких детишек и закапывающий их вместе с сокровищами! Ар-р-р! Давай! Ар-р-р-р!! — Улыбаясь, мальчишка дернул Учиху за ухо, но замолк, поняв, что тот не реагирует. Сай заметил, что заигрался, и, в пылу, прильнул к другу. Он хотел отступить, но Саске не разжал рук, обхватывавших его за талию. — Знаешь... — Голос Учихи был хриплым. Он будто долго и с трудом продирался сквозь тернии, чтобы наконец вылиться наружу. — Тебе действительно стоит послать этого парня в следующий раз... тебе... — Саске отступил на шаг, осматривая мальчишку, но рук не разомкнул, лишь скользнул ладонями вверх по ребрам, забираясь пальцами под кружево болеро. — Вообще не стоит когда-либо показываться кому-то в подобном виде. Будь моя воля, я одел бы, конечно, тебя в холщевый мешок, но, боюсь, это лишь взбудоражило бы интерес всех тех ублюдков, что пялятся на тебя постоянно. Сай смотрел на Учиху снизу-вверх, чуть нахмурив брови. — Саске, ты, кажется, перебрал... — Ты меня услышал? Я хочу, чтобы Никто. Больше. Не видел тебя в чем-то подобном. Это слишком. Это слишком даже для меня. А от большинства твоих любовников вообще не знаешь, чего ждать. Ты понял меня? — Я тебя услышал, — прошелестел Сай, опуская подбородок. Саске чуть улыбнулся и провел рукой вниз; засунув пальцы за кожаную ленту, он опустился на колени и, отогнув тонкое кружево, аккуратно скользнул горячим языком по белой коже. Мягко притягивая парня к себе за холодную поясницу, он почувствовал, как тонкие пальцы привычно вплетаются в его волосы, убирая их назад.

* * *

8.30

— Чувак! Ну пожалуйста! Это пять минут, ну не будь такой задницей!! — ныл Наруто, отчаянно задымляя сигаретой салон автомобиля. Учиха устало выдохнул и провел ладонями по лицу. — Как тебя родители в детстве не утопили? — страдальчески простонал он и вместо того, чтобы нажать на кнопку коммуникатора, пнул водительское кресло. — Просто мама с папой меня любят, — растекшись в самодовольной улыбке, пропел блондин, пока Саске распоряжался об остановке. — Похоже, этим они вселили в тебя ложную уверенность, что любить тебя будут все, кому ты только ни улыбнешься, — пробурчал Учиха и откинулся на сиденье, вынимая из валявшейся на нем пачки Узумаки сигарету. — И что же, Учи-Учи, хочешь сказать, ты меня не любишь? — проворковал Наруто, игриво толкая Cаске в плечо. — Как ты меня назвал? — Учиха мрачно покосился на одноклассника. — И это все, что ты можешь мне ответить на вопрос?! — голос Узумаки дрогнул и засквозил истеричными нотками, парень капризно скривился: — Я отдал тебе лучшие дни своей жизни, а ты! Ты!!! — Крепко сжав губы, он гневно раздувал ноздри при каждом вздохе. В дополнительном арсенале шел испепеляющий взгляд, работавший сейчас вполсилы. — Дерьмовая же у тебя была жизнь, — хмыкнул Саске и открыл дверь, выходя из только что притормозившего авто. — Даже не поцелуешь меня на прощание? — с надрывом проорал Наруто вслед. — Вот!! Все вы мужики одинаковые!! Говорила мне мама... — всхлипнул он, но заметив, что одноклассник скрылся в дверях кофейни, оставив его наедине с толпой развесивших уши зевак, вздохнул и выполз следом. — Я тебе что, блядь, официантка в чепчике, кофе подносить?! — выкрутившись-таки на улицу, истерично выпалил Саске. В кофейне закончились бумажные подставки, и теперь парень вынужден был нести по большому горячему стакану в каждой руке, что значительно уменьшало список возможных манипуляций. — А тебе бы пошло, — услышал он насмешливое замечание за спиной и, отпустив придерживаемую каблуком дверь, развернулся. Его взгляду предстала почти пасторальная картина. Перед Узумаки стояла девочка. Лет пятнадцати, в форме, с нашивками школы, находившейся неподалеку. Она вся извернулась, стараясь одновременно отставить задницу, выкатить грудь и при этом выглядеть круто и развязно. Девчонка давилась дымом, похоже, стрельнув у Наруто первую в своей жизни сигарету, а поодаль, шагах в двадцати, сбившись в кучку робких ланей, поджидали ее подружки. Учиха подошел к однокласснику и, чуть толкнув его плечом, передал стакан. Девчонка как раз писала что-то увешанной брелоками ручкой в цветастом блокноте с поп-звездой на обложке. Тем забавнее было увидеть ее лицо, когда, подняв взгляд, вместо одного красавчика она увидела двух. — Привет! Я Ви, — нарочито бодро выпалила она. Где-то в районе кустов раздался взрыв хохота подружек, что явно приободрило девочку. — В общем... — Она протянула Наруто вырванный листок и скорчила самую соблазнительную мордашку, какую умела: — Звони! Школьница развернулась и, старательно двигая бедрами, направилась к своей свите. — Она тебе подмигнула? — спросил Учиха и, для пущей постности фразы, надменно глотнул из стаканчика. — Я решил, что это тик, — спокойно ответил Узумаки, после чего двинулся к автомобилю. Саске жестом указал на бумажку и, получив ее, посмотрел на подпись, украшенную подмигивающим смайликом: — Ви... Виктория? — Виолетта? — Ванда? — Вера? — Наруто ухмыльнулся и забрал бумажку. — Что, пытаешься запомнить номерок? — Отшвырнув окурок, он забрался в машину. — Само собой. Обожаю неопытных цыпочек. — Потому что они еще не понимают, насколько мизерный у тебя член? — подъебнул Узумаки. Довольный собственным остроумием, он принялся засыпать в кофе сахар из валявшихся теперь на сидении пакетиков. — Ну, чувак, всем надо как-то жить. Вот и мне приходится справляться тем, чем наделили меня родители. — Мне искренне жаль, мужик. Но ты справишься. — Наруто проникновенно посмотрел в глаза Учихи и тяжело потрепал его по плечу. — Ты справишься. Сжав на секунду пальцы, он стиснул зубы, примером призывая друга крепиться, и, потеряв нить разговора, отвернулся, вновь уделяя все свое внимание стаканчику с кофе. Саске прикусил губу. Последнее время взгляд Узумаки действовал почти гипнотическим образом. Порой казалось, что даже небо завидует цвету этих глаз. Если бы их обладатель был таким же голубым, как они — цены бы ему не было. — Так ты позвонишь? — бездумно проговорил Учиха, поняв, что пауза затягивается. — В таких случаях прекрасно должна срабатывать отмазка «номер пять»: у меня есть девушка, — улыбнулся Наруто, но, натолкнувшись на саркастический взгляд Учихи, закатил глаза. — Просто меня это заебало. Ща, погоди, я настроюсь на мелодраматический лад. Пять секунд, дай мне пять секунд... — Он зажмурился и потер брови, сжал переносицу, провел рукой по лицу, резко выдохнул, откидываясь на спинку сидения, и уставился в потолок. — Просто все эти девчонки... Блядь, это так плаксиво звучит, мне кажется, я не найду слов, чтобы это прозвучало не как беспочвенное нытье... Просто, смотри, смотри пример! — Наруто всплеснул свободной рукой и развернулся, вперившись взглядом в пытающегося понять тему разговора Учиху. На секунду парень замолк, глядя на изумленного друга. Потом его лица коснулась мягкая, ласковая улыбка: — Я о том, что эти девчонки используют нас. — А, — кивнул Саске, но выражение его лица не изменилось. Он с досадой смотрел на то, как ласковая улыбка сменилась привычной задумчивой гримасой. — Может, ты не обращал внимания... Хотя к тебе же, наверное, и не подходят такие девчонки, да? — Такие, как эта Ди? Нет, никогда. — Учиха мотнул головой и вновь обратился к своему кофе. — Ну да... Наверное, боятся, что обольешь подъязычной кислотой. Как бы тебе объяснить-то... Но они пользуются тем, что знакомы с кем-то, вроде тебя или меня, чтобы заработать за наш счет очки среди своих друзей или одноклассников... Меня это как-то... Задевает. И да, одна такая как-то заявила мне при расставании что-то о том, что мы оба использовали друг друга. Она воспринимала то, что мы трахались, как своеобразную плату за то, что я поднимал ее социальный статус. Понимаешь? Саске мрачно стучал пачкой сигарет о колено: — Не особо. — М-м-м... Таки пример. Смотри. Я парень популярный. В городе, в котором я рос, у меня была, ну... определенная слава. Не то чтоб я добивался чего-то такого, я просто жил, как хотел, а слухи ползли и множились. И вот как-то ко мне подвалила девочка. Ну и миленькая такая девочка. Со своими заскоками, конечно, но где ты найдешь бабу без тараканов? В общем, стали мы гулять. И я начал замечать странную тенденцию. Она постоянно просила меня заходить за ней в школу, не хотела встречаться где-то еще. Причем без стеснения обжималась со мной на глазах одноклассников, но если мы оставались наедине — включала недотрогу. Короче, итог был плачевен. Пиздец настал, когда я, поджидая ее у школы, услышал, как какие-то недомерки шепчутся о том, что вот, этот чувак, ее парень, он типа тусуется без конца, и она с ним, и он ее возил за город, и там они вместе принимали наркотики, а потом трахались до умопомрачения, блядь! — Последние слова Узумаки прорычал. — Это бесит. У них будто своя шкала крутости или вроде того. Этим идиоткам нравится встречаться с «типа плохими парнями». Да она дрожала от собственной невъебенности, даже если я ей покурить предлагал. И кстати, за город я ее не возил, она вычленила эту историю из вполне безобидного рассказа моего друга о том, как мы накурились у него в доме и глумились над порнухой. Саске покосился в сторону разбушевавшегося одноклассника: — И это она тебе заявила, что типа трахалась с тобой в оплату? Наруто шмыгнул носом и насупился: — Нет, другая. Я несколько раз наступал на эти грабли, прежде чем понять, что стоит их убрать с дороги. Но та, что это сказала... Это, блядь, отдельная история. Когда мы начали встречаться, она была целкой. Я честно ждал, когда она дозреет. Целых недели две, наверное, ждал. Даже с другими почти не ебался, потом она, как оказалось, узнала, что я поебываю бывшую, и решила, что надо меня привязать. Да, это она так меня привязала. Видимо, по ее логике бэдбой не исключает джентльмена, и я должен был взять на себя ответственность за операцию «порви целку». Короче. Она мне заявила, что готова. Ну, я думаю, готова — прекрасно! Выбил у друга ключи от дома, устроил все красиво, блядь, типа чтобы ночь ей запомнилась, все дела. Выебал ее по высшему разряду. Даже перерывы в процессе делал, потому что ей там где-то что-то явно больно было, прикинь! — Да ты прямо рыцарь в сияющих доспехах, — хмыкнул Учиха. — А я о чем! Я вообще как-то не понимаю, ну... блядь, если телка не кончила, то это как-то... — Они еще симулировать умеют, — со знанием дела покивал Саске. — Охуенная тема для разговора, не находишь? Так бы говорил и говорил, вот прямо часами, не переставая. — Короче, я понял. Ты не любишь этих телок, потому что они самоутверждаются за твой счет и считают при этом, что делают тебе одолжение, так как раздвигают ноги. Верно? Наруто выдвинул челюсть, задумчиво глядя перед собой, прокрутил в мозгу фразу Саске пару раз и, не найдя в ней изъянов, согласился: — Да. Именно так. — В таком случае... Почему Сак? — Сак? А что Сак? — Ну... она не то чтобы состоявшаяся личность, готовая к партнерству... Блядь, я сам не верю, что говорю подобное о Харуно, — мрачно процедил он. — А мне нравится ее гулять. Она милая такая и иногда рвет шаблоны по полной. Например, при нашей первой встрече, я готов поклясться, что видел у нее журналы с каким-то поревом. — У Сак? — Прикинь. Да и вообще, суждения у нее довольно интересные, если вдруг забывается и перестает скромничать. — И что? Ради этого стоит терпеть? — Ну такого поворота я, конечно, от телки с порнушкой в пакетике не ожидал, но я уже решил, что добьюсь ее. Я не привык отступать. Ты, кстати, не забыл, что теперь в нее влюблен по уши? М? — По-лисьи улыбнувшись, Наруто ткнул друга коленом. Саске в ответ закатил глаза: — Как же мне хотелось переебать тебе в тот момент. — Ну, детка, пришло твое время послужить родине, — хмыкнул Узумаки. — Школа, наверное, просто бурлит от этой новости.

* * *

— М-да. Школа бурлит, — саркастически ухмыльнулся Учиха и, воткнув руки в карманы, зашагал в направлении класса. — Как-то хуево у вас новости разносятся. — Поджав губы, Наруто поспешил следом за другом по широкому, светлому коридору. Несмотря на все остановки и длительный перекур перед тем, как, собравшись с силами, войти в школу, парни приехали вовремя. Даже раньше, чем было необходимо: до начала урока оставалось около пятнадцати минут, и класс был наполовину пуст. В основном за партами в ожидании звонка сидели девчонки. Узумаки огляделся в поисках Сакуры, но, не увидев девушки, вложил руки в карманы и направился к парте, за которой сидела Хината. Ее соседкой была та самая рыжая девчонка, которую Саске не смог опознать накануне. — Привет, Хината-чан, — мягко улыбнувшись, Наруто рывком развернул стоявший неподалеку стул и, сев задом-наперед, скрестил руки на его спинке. — Как ты себя чувствуешь? Ты вчера не пришла, я волновался. — Парень скользнул взглядом по блестящим, идеально-прямым волосам, обрамлявшим лицо девушки и тяжелым водопадом спадавшим на плечи. Щеки Хьюги заалели сразу, стоило Узумаки приблизиться к ее парте, а подобное признание и вовсе заставило их вспыхнуть огнем. С трудом выдавив из себя нечто, похожее на его имя, Хината уставилась на собственный пенал, нервно теребя его застежку. Улыбка застыла на губах Наруто. Несколько секунд он просидел глядя на нее, пытаясь дождаться хоть какой-то осмысленной реакции на свой вопрос, но когда ничего подобного не последовало, он продолжил. Облизнув губы, парень перевел взгляд на соседку Хьюги. Та, не обращая на него абсолютно никакого внимания, самозабвенно передирала домашнее задание из тетради подруги. — Н-наруто-кун... — прорезался голос Хинаты. — Знакомься, это Хокумон но Таюя... Она болела... А теперь... она поправилась. — К концу фразы ее голос осип от волнения. Наруто с трудом оторвал взгляд от трепещущей розовой плоти, обрамленной вырезом блузки, только сейчас заметив, что глаза вновь выдают все его чаяния, и посмотрел на обретшую наконец имя девушку. Таюя уже смотрела на него, но непривычно, без удовольствия или даже без лишнего любопытства. — Привет, я Узумаки Наруто, — кивнул парень и растянул губы в приветливой улыбке. — В этом году я буду учиться вместе с вами. — Я прыгаю от счастья и хлопаю в ладоши, — с постным лицом проговорила Таюя и, ошпарив Наруто уничтожающим взглядом, вернулась к прерванному занятию. Узумаки поднял бровь, вновь переводя взгляд с рыжей на красную, как рак, Хинату. Что-то не то творилось с миром этим утром. Мысленно перелистнув пару тем для разговора, он выбрал наиболее безобидную: — Ты после уроков идешь в театральную студию? Сегодня первое занятие, и мне интересно, кто из наших туда ходит. Сбоку послышался смешок. Это Таюя, растянув губы в ломанной усмешке, вновь пришпорила парня взглядом: — Не хочешь пойти окучивать кого-нибудь другого? Твое назойливое жужжание мешает мне заниматься. — Презрительно скривившись, она впилась взглядом в глаза Узумаки. Ответ последовал незамедлительно. Парень мило улыбнулся, ласково глядя на бросившую ему вызов девчонку: — Может, сама свалишь? Мы здесь беседуем, а списывать ты можешь и в той норе, из которой выползла. Взгляд Таюи скользнул по небрежно-расстегнутому вороту рубашки Узумаки, по его любовно всклокоченным волосам, и, похоже, составив окончательное мнение, девушка отложила ручку в сторону, обхватила себя за локти и подалась вперед, сладко улыбнувшись: — Ответ, достойный сучки. Очередной пидор в нашем классе? Или просто шелковые трусы яйца натерли? — Таюя! — выдохнула Хината и резко поднялась из-за стола, делая шаг в сторону Наруто. Узумаки поднял на нее глаза: — Не беспокойся, Хината-чан. — В следующую секунду его большая горячая ладонь покоилась на пояснице девушки, перетянутой поясом юбки, мягко обнимая ее. — Похоже, твою подругу просто рано выпустили. Не долечили. Издевательски усмехаясь, Наруто смотрел на вскипевшую оппонентку, неотрывно следившую за тем, как ненавязчиво он подставил взъерошенную голову под руку Хинаты, изображая обиженного щенка, которого надо пожалеть, и как Хьюга с легкостью повелась на грязный прием, робко погладив его за ухом. Но стоило Таюе открыть рот, чтобы облить парня убойным потоком отборного яда и покончить с его наглостью раз и навсегда, как он подскочил, ненавязчиво избавившись от руки Хинаты, гладившей его по затылку, и как ни в чем не бывало направился к входной двери. — Сакура-ча-ан! Меня тут обижают без тебя! Где ты пропадаешь?! — заголосил он на весь класс. Наруто был так энергичен и полон сил этим утром, что только ленивый не обернулся бы на предмет его радости. Сакура застыла в дверях, прикованная к полу взглядами одноклассников и пытаясь понять, чем вызвала такой интерес. Всю прошедшую ночь она не сомкнула глаз, препарируя себя за то, что поломала себе всю оставшуюся жизнь, не сумев держать язык за зубами. Сейчас девушка выглядела далеко не лучшим образом и планировала отсидеться до конца занятий где-нибудь за дальней партой; она бы отсиживалась там и завтра, и через неделю; возможно, к концу года ей удалось бы продолбить головой дыру в стене и замуроваться в ней, чтобы не мозолить нормальным людям глаза. Но, вопреки тлену и унынию, которым она отдавалась с таким упоением, к ней летел Наруто. Сияющий улыбкой, и взгляд такой теплый, словно последние несколько дней ей приснились. Об их реальном существовании напоминали лишь сходившие синяки на его лице. Девушка вздрогнула, отступив, когда он затормозил прямо перед ней, и уже в следующую секунду теплые руки обхватили ее ноги чуть выше колен, отправляя животом на плечо парня. Она вскрикнула от неожиданности, но Наруто, проигнорировав слабое сопротивление, лишь между делом одернул задравшуюся на ее заднице юбчонку и, победно ухмыльнувшись, понес к свободной парте. — Я тебя тут жду, жду, истомился весь, — с шутливым укором проговорил он. Девушка вывернула шею, ошарашенно глядя на немногих собравшихся в классе людей. Все они недоуменно следили за действиями парня. Все, кроме Учихи. Тот не удосужился оторваться от телефона. Тем временем Наруто поставил свою ношу на ноги и, вновь поправив на ней юбку, ослепил безудержно-радостной улыбкой: — Тебе идут эти гольфы! Я люблю гольфы! С места Учихи послышался смешок. Сакура покраснела. Она все еще не могла привыкнуть к Наруто, к его переменчивому настроению, к его поступкам. — Наруто... — Девушка аккуратно поставила сумку на стол и стала искать в ней нужную тетрадь. — С тобой все в порядке? — Выложив нужные для урока вещи, она пересилила себя наконец и посмотрела Узумаки в глаза, но не увидела в них и тени обиды. Разве что взгляд его был каким-то... На секунду Сакура вспомнила жестяную пастушку, что ей подарили в детстве. Если повернуть ключик в ее спине, игрушка шагала на негнущихся ногах сантиметров двадцать, а потом замирала. — Со мной? — Его взгляд не был обиженным, он просто выражал не больше, чем нарисованные глаза на личике той куклы. — Да, все прекрасно, а с тобой? — Я... — Девушка замялась. — Может, сядем? — Она огляделась. Это было не очевидно, но весь класс сейчас превратился в одно огромное прослушивающее устройство. Сакуре стало не по себе от такого количества внимания со стороны людей, которым обычно до нее не было дела. Наруто опустился рядом с ней, и Харуно почувствовала, как его ладонь под столом накрыла ее собственную. — Можно я скажу? — вполголоса проговорил он и склонился к девушке. — Я просто взорвусь, если не скажу этого. — Не отводя взгляда, он аккуратно убрал несколько розовых прядей за ухо и, облизнувшись, растянул губы в напряженной улыбке: — Мне сейчас просто до безумия хочется укусить тебя за задницу. — Его рука соскользнула с кисти девушки, ложась на ее бедро, и сжала его, чуть царапая кожу короткими ногтями. И ничего. Ни тени смущения в невинном взгляде. Лицо Сакуры медленно заливала краска, и, когда жжение наконец дошло до макушки, она, не выдержав, опустила глаза. Но Узумаки тут же взял ее за подбородок, приподнимая его: — Ты же не против, если я буду сидеть с тобой? Это были самые длинные двадцать минут в жизни Сакуры. Наруто ни на секунду не давал ей сосредоточиться на уроке. Он просто смотрел на нее. Казалось бы, что в этом такого? За твоей партой сидит очаровательный, смуглый, голубоглазый блондин с шикарным телом и смотрит на тебя, смотрит, смотрит, смотрит... Харуно рывком одернула юбку. Узумаки еле заметно улыбнулся, но руку с ее колена убрал. Уши девушки пылали, что уж говорить о ее бедрах. Этот террорист не оставил без внимания ничего, что было скрыто под партой от глаз учителя. Казалось, будь его воля, он бы ее и за пятку ущипнул. Сакура стойко выдерживала оборону, то и дело одергивая, отпихивая и шлепая Наруто по рукам. Но мальчишка от этого, казалось, распалялся только больше. Когда Харуно вызвали в учительскую для уточнения списка факультативов, она была несказанно рада передышке. Но в этот момент улыбка соскользнула с лица Наруто, и ее ликование потухло. Сейчас, десятый раз намыливая руки в женском туалете, она кусала губы. Все это не вязалось — поведение Наруто вчера и сегодня. Она всю ночь мусолила в голове вероятные последствия своих поступков, и ничего подобного не приходило ей на ум. Это было невозможно, нереально. Почему он не злился на нее?! Еще час назад ей казалось, что она испортила все. Все сломала, по глупости предав доверие. Ведь парни даже не сочли нужным уточнять, что о случившемся нужно помалкивать. Ведь она сама должна была понимать это... могла понять. А она смогла лишь, смакуя острые подробности той стычки, выдать их... как какой-то сюжет... Глупо, глупо... Не подумав о Сае, не подумав о них. Она поступила как дура, а он простил ее. И вел себя как ни в чем не бывало, потому что поднимать эту тему сейчас, даже просить прощения было губительно. И вся эта показуха с ношением ее по классу на руках... Она была не для нее. Для них. Чтобы замять все, отвлечь, отыграть назад... Он не простил ее, он все еще разочарован. Сакура заставила себя выключить воду. Ее вновь наполнили чувства стыда, досады и смущения. Почему она не могла быть с Наруто такой же открытой, каким был он? Она боялась, что, увидев, какая она на самом деле, услышав ее мысли, увидев ее порывы, он сочтет ее незатейливой, скучной пустышкой. Именно той, кем она всегда боялась оказаться. Она прыгнула выше головы. Точнее, ее вынудили прыгнуть. Сигануть в этот колодец, в котором взлетаешь для того, чтобы потом камнем рухнуть в ледяную реальность. Он не для нее. Как и Саске. И это чудо, что он вообще посмотрел в ее сторону... дура... Дура. И сейчас нужно было идти туда, к нему, непонятно зачем боровшемуся за нее, идиотку. Выйдя из уборной, она не сделала и пары шагов, лишь глубоко, скорбно вздохнула. Принюхалась. Из мужского туалета тянуло сигаретами. Девушка сморщила носик и прислушалась. Было тихо. Похоже, услышав ее жалобное сопенье, курильщик притаился. Сакура вздрогнула, когда в проеме показался Наруто: — Так и будешь здесь стоять или составишь мне компанию?

* * *

Он спокойно сидел на закрытом унитазе и курил, а ей казалось, что тихо жужжавший вентилятор своими лопастями перемалывает ее мозг в кашу. Закрытая от посторонних глаз распахнутой дверью кабинки, она дрожала, как в начальной школе перед отцом, когда принесла в дневнике первую — и последнюю — в своей жизни двойку. Что-то было не так. Не как обычно, он был не таким, как обычно, все было не таким, она чувствовала это. — Сакура... — Выпустив дым, парень молчал несколько секунд перед тем, как начать. Он не смотрел на нее, предпочитая рассматривать сигарету, зажатую в пальцах. — Я... Не то чтобы... хм. — Наруто вздохнул, закусил губы и поднял на нее взгляд. Будто впервые увидев, он рассматривал ее, полностью провалившись в собственные мысли. Парень затянулся, не отрывая от девушки глаз, выдохнул. А она стояла как на трибунале, ожидая приговора. Ладони взмокли и похолодели. Сейчас. Сейчас все закончится. Сейчас он ее бросит, и она уползет в свою розовую спальню читать свою голубую мангу. — Я... никогда не сталкивался с таким. — Он нахмурился. — Поэтому мне сложно подобрать слова. Я не хочу тебя обидеть. И не хочу торопить. Но... Ты особенная. Я вижу, что с тобой нельзя вести себя, как с другими девушками... И ты не могла бы мне немного помочь? Сакура опешила: — Помочь? Наруто кивнул. Он вновь затянулся и закусил губу изнутри, смотря в сторону: — Ты мне очень нравишься, — тихо проговорил он и вновь замолк на несколько секунд, будто не решаясь поднять на нее взгляд. — Но порой мне кажется, что Я не нравлюсь тебе. Я знаю себя, я могу быть глух к окружающим и лезть напролом, зажмурив глаза и заткнув уши, поэтому я спрошу прямо. И да, охуенно романтично я спрошу у тебя это прямо тут, в непосредственной близости от унитаза. Он нервно ухмыльнулся и поднялся, глядя на Сакуру: — Я тебе нравлюсь? Юноша нависал над ней, смотря сверху-вниз. Такой открытый, такой родной, ранимый. Вдруг всю ее, все естество захлестнула нежность. — Ты очень нравишься мне, Наруто... — трепетно выдохнула она, подняла руку и обняла его за шею, аккуратно проводя пальцами по взъерошенному затылку. Парень улыбнулся. Своей прекрасной, искренней, неповторимой улыбкой, и, сжав пальцы на ее талии, развернул, прижимая спиной к холодному кафелю одной из перегородок. Сакура услышала, как щелкнул замок, отрезая их от внешнего мира, и, положив руки ему на плечи, вздернула подбородок, подставляя губы для поцелуя. Ей очень нравилось целоваться с Наруто. Он был нежен и ласков, он так бережно обнимал ее, закрывая от всего, от всех... Но сейчас было по-другому. Горячо выдохнув, он скользнул языком по ее сжатым в бантик губам, и вдруг двинул бедрами, прижимаясь к ней, заставив вздохнуть от удивления, и тут же ее рот накрыло горячим, влажным... А мозг улетел, в голову набилась вата, туманом окутавшая сознание. Сакура запаниковала. События развивались слишком быстро, и она будто опаздывала, не поспевала за ними. Наруто обхватил рукой ее талию и, рывком придавив спиной к стене, скользнул губами по шее, оставляя пылающий след и звон в ушах. Он тяжело дышал, и даже сквозь одежду она чувствовала, как напряжены его мышцы. Девушка застыла, сжалась, почувствовав, как проворные пальцы стягивают с шеи тонкий мамин шарф, закрывавший синяки, быстро расстегивают пуговки ее блузки, бросая занятие на середине. Сакура дрожала. Было страшно, но одновременно ей неуклонно, невыносимо хотелось продолжения. Сердце безумной птичкой билось в груди, дышала она через раз, а мысли, чувства, ощущения метались сумбурным вихрем. — Не бойся... — К виску прижалась пылающая щека. Голос был тихим, хриплым. И обжигал не хуже его рук. — ...Я не сделаю ничего плохого... Он взял ее за запястье. Сакура сама не заметила, как инстинктивно уперлась обеими руками в его грудь. Ремень на его брюках был уже расстегнут, и в следующую секунду ее ладонь была прижата к тонкой ткани, скрывавшей... Харуно зажмурилась, резко набирая побольше воздуха, голова закружилась. Она услышала, как Наруто улыбнулся. Он упирался лбом в кафель так близко, что она шеей чувствовала, как тот запотевает от его дыхания. — Не бойся... Возьми его... — выдохнул парень, и Сакура послушно скользнула пальцами вверх, отгибая широкую резинку боксерок; боязливо прошлась рукой по царапнувшим кожу коротким волоскам на его паху, натыкаясь... Девушка отдернула руку, но тут же вновь потянулась к нему пальцами. Крепкий. Пугающе-твердый там, внутри, но кожа... Мягкая, словно шелковый бархат... Она никогда не думала, что кожа может быть такой нежной. Наруто тихо, будто болезненно выдохнул, отрывая девушку от ее трепетных изысканий. Она закусила губу и обхватила член Наруто пальцами, аккуратно высвобождая его из ткани, уткнулась лбом в его плечо, чтобы он не мог увидеть, насколько она взволнованна, напугана, но, стоило ей опустить голову, он улыбнулся и, толкнувшись в ее руку, вновь прижал спиной к стене: — Не смотри... Не сейчас, — прошептал он и поцеловал, накрывая руку Сакуры своей, плотнее сжимая ее, и стал неспешно скользить вверх-вниз по члену. И это напряженное, проскальзывающее под тонкой кожей в руке стало еще больше, еще тверже, заставляя девушку сжать пальцы сильнее в желании ощутить это движение. Закусив губы, она переместила руку вверх, касаясь большим пальцем раскаленной, сухой головки. Харуно смущенно вздохнула. В ее манге члены парней сочились потоками смазки, стоило их ущипнуть, а здесь... Она смазала набухшую, вязкую каплю, и затаила дыхание, обводя скользким пальцем головку. Наруто тихо застонал, вновь подавшись бедрами ей навстречу, его лицо было странным... Будто одновременно скованным и расслабленным. Глаза закрыты, а нижняя губа чуть закушена изнутри. Ему было приятно. И девушка нечаянно загордилась, чувствуя поощрение: она все делала верно. Обхватив член парня, она провела ладонью вниз, затем вверх, и вновь, и вновь. Наруто нахмурился. Он жарко дышал, чуть двигая бедрами, а в голове Сакуры бились мысли, перемешанные с ликованием, с невероятным чувством робости и вместе с тем — счастья. Ему было приятно. И это делала она. И он был сейчас полностью в ее власти. И одновременно сейчас он полностью управлял ею. Словно зачарованная, она вслушивалась в его вдохи, в то, как он навалился на нее, потеряв контроль, придавливал всем телом, в то, как переливался, пульсируя, член в ее начавшей неметь руке. До слуха, будто пробиваясь сквозь толщу воды, донесся далекий перелив звонка, возвещавшего об окончании урока. — С-сейчас придут... — тихо выдохнула Харуно, чем заставила Наруто улыбнуться. — Мы будем вести себя тихо. — Он ласково боднул ее носом в ухо. — Не бойся, никто не поймет, что мы здесь вдвоем... — успокоил он и толкнул бедрами, напоминая замечтавшейся девушке о ее основном занятии. Губ Сакуры коснулась смущенная улыбка. В дверь кабинки с оглушительным звуком врезалась ладонь, заставляя обоих вздрогнуть: — А-а-а-а-а-а-а вот и Джонни!(3) Узумаки, разозлившийся было на незваного гостя, секунду смотрел на дверь, а потом ухмыльнулся: — Учиха, съебись, а? Мы заняты. — А мне, может, завидно, — послышался смешок с другой стороны двери. Сакура не переставала удивляться тому, как менялся Саске рядом с ее парнем. — Давай-давай, Сак, вытри ротик — и выметайтесь! — Пыл поумерь, Учи-Учи, — хмыкнул Наруто и, обняв девушку за талию, аккуратно лизнул ее в губы: — Я избавлюсь от этого надоедливого засранца, и мы продолжим, хорошо? После уроков. — У не-е факультати-и-ивы-ы-ы, — как бы между делом пропел Учиха. Слышно было, как он прохаживается мимо кабинок, тихо насвистывая себе под нос какую-то навязчивую мелодию, подозрительно похожую на имперский марш. Узумаки вопросительно взглянул на Сакуру, она виновато потупила взгляд. — А прогулять нельзя? Девушка помотала головой. Насупившись, она застегивала пуговки на блузке. Наруто раздраженно вздохнул, облизал губы и попытался застегнуть брюки. — А тебе не больно? — тихо спросила Харуно, посмотрев сначала вниз, на выпирающий в боксерах бугор, а потом на ощерившееся лицо парня, кажется, пытавшегося вдохнуть так, чтобы его член вдавился в живот. — Ничего, сейчас я представлю Учиху голым, и он упадет... — процедил он сквозь зубы, силясь протащить бегунок вверх по молнии, ничего не прищемив себе при этом. — Детка, от таких фантазий ты рискуешь забрызгать штанишки, — насмешливо парировал Саске из-за двери. — Эй, пар... Учиха, ты один? Мне казалось, я и Наруто слышал. — В туалет влетел запыхавшийся Киба. — Он в кабинке, клянчит у Сакуры отсос. А я тут, снаружи, подслушиваю, — вздохнул Саске. Киба криво ухмыльнулся и кивнул Наруто, покидавшему кабинку. Узумаки с непробиваемым видом затягивал ремень. Покончив со своим занятием, он посмотрел на одноклассника: — Алоха, брат. Ты чего хотел? — Блондин улыбнулся, когда, выйдя следом, Сакура стыдливо ткнулась носом ему в лопатку, надеясь спрятаться от Кибы. Он завел руку за спину и, поймав девушку, вытянул ее вперед, ставя перед собой. Крепко обняв Харуно за плечи, Наруто поцеловал ее в макушку. — Шизуне вас ищет. Послала меня. Парни переглянулись и не сговариваясь двинулись к выходу. По пути Узумаки подхватил с пола свою сумку, принесенную Учихой. — Нет, вас всех. Сакура, ты тоже им нужна. — Я? — изумленно выдохнула девушка. Но Инудзука лишь пожал плечами. — Что-то вы не даете покоя местной власти, ребята, — ухмыльнулся он и, воткнув руки в карманы, зашагал обратно в класс. Но не успел парень отойти и на пару шагов, как из-за угла показалась сама Шизуне: — Ты их нашел! Замечательно! Пойдемте, ребята, Цунаде-сама хочет задать вам несколько вопросов. — Насчет чего? — спросил Наруто и ободряюще взял сжавшуюся было Сакуру за руку. Шизуне, казалось, пропустила его вопрос мимо ушей. Она шла достаточно быстро, чтобы оставаться впереди, но не отрывалась слишком сильно, слыша все, о чем могли говорить ребята. Они свернули в главный коридор, в конце которого находилась приемная директора. — Ты грязно играешь, Узумаки, — вполголоса проговорил Саске. — Мы ведь договорились дать Сакуре возможность выбрать самой, без лишнего давления. — На глазах сотни учеников, столпившихся у классов, Учиха опустил руку, обхватывая кисть Сакуры, и сплел их пальцы. Сердце девушки пропустило удар, а ладошка моментально вспотела, несмотря на обжигающе-ледяную руку Саске. Даже не взглянув на одноклассника, Узумаки наклонился к нему, бросая через голову девушки: — А тебя не смущает, что пять минут назад эта рука сжимала мой член? Губы Учихи тронула холодная, надменная усмешка: — Ничего, я не из брезгливых.

* * *

Со вчерашнего дня атмосфера в кабинете директора не поменялась. Опущенные, плотно сдвинутые жалюзи и работающий на пределе своих возможностей очиститель воздуха с кондиционером на пару объединяли всех, кто находился сейчас в помещении, одной почти всем им знакомой, понятной и близкой мечтой иметь карманную гильотину. Кивком велев вошедшим ребятам ждать, Цунаде не спешила одаривать их вниманием, предпочтя подвергнуть какой-то документ детальному изучению. В стороне от ее стола располагалось нечто вроде зоны отдыха, в одном из кресел которой чинно восседал их классный руководитель с чашкой чая на тонком, аккуратном блюдце. Мужчина без какого бы то ни было стеснения рассматривал переглядывавшихся ребят. Наруто прочистил горло в попытке обратить на себя хоть какое-то внимание директора, но ответом ему был только взмах кисти, заставивший его тут же решить, что в горле больше не першит. Орочимару растянул губы в улыбке и долил себе чай. В тишине прошла еще пара минут, по истечении которых Цунаде, не без усилия оторвавшись от бумаги и нехотя поставив на ней подпись, отложила лист, одновременно поднимая глаза на ребят. — Ну? Ее взгляд был устремлен прямо на Сакуру. Казалось, парней, сидевших у нее по бокам, в кабинете не было вовсе. Сакура недоуменно хлопала глазами, силясь понять, чего от нее хотят. Цунаде закатила глаза и наполнила стакан водой из стоявшего на столе графина. — До меня дошли слухи о событиях прошедшей субботы. Насколько мне стало известно, источником слухов была ты, Сакура. Поэтому я решила услышать всю историю без оборок. Так скажем, из первых рук. Рассказывай. Девушка вспыхнула, и побледнела в ту же секунду: — Ну... Я... Мы шли... И там... и... — Ну же, девочка, не робей. Я прекрасно наслышана о том, как на вас напала кучка каких-то неотесанных бандитов. И к счастью, я в состоянии сложить два и два, чтобы понять, что именно после этого инцидента Сай пропал с радаров. Но я хочу, чтобы вы рассказали мне, что именно произошло в парке. Потому что в моих глазах дело приобретает крайне неприятную окраску. Уж ты-то, Саске, должен понимать. Я не раз говорила твоему отцу, что негоже идти на поводу у подростков. Как бы тренирован ты ни был, против оружия ты не сделаешь ничего. Скрывая сейчас факты, ты не помогаешь Саю, поверь. — Цунаде-сама. — Саске отпустил руку Сакуры, которую сжимал до этого самого момента, и поднялся, вперив взгляд в покоившиеся на столе руки женщины. — Я признаю, мы не сказали вчера всей правды. — Это ты так мягко пытаешься прикрыть вашу глупую, мелодраматическую ложь? — хмыкнула Цунаде. Парень поднял на нее глаза: — Весь инцидент — только моя вина. В парке мы натолкнулись на парня, с которым встречается Сай... В кабинете воцарилась тишина. Наруто, спокойно игравшийся до этого в «согни пальчик» с мизинцем Сакуры, резко вскинул подбородок, изумленно глядя на, казалось, слетевшего с тормозов Учиху. Сакура закусила губу, вперившись взглядом в пол. Облизнувшись, Орочимару поднялся и подошел к столу. Вальяжно опершись о спинку директорского кресла, он протянул руку ладонью вверх. Цунаде скривилась и кивком велела мужчине сесть на место, но тот в ответ лишь усмехнулся и поманил пальцами. Женщина закатила глаза и, открыв ящик, извлекла оттуда пачку купюр. Отсчитав несколько, она вложила их в ладонь Орочимару: — А тебе разве не надо сейчас учить этих придурков тому, чему ты их там учишь? — недовольно спросила она, задвигая ящик. — А у меня сегодня выходной, — промурлыкал мужчина и оперся подбородком о высокую спинку кресла, явно не собираясь сдавать позиций. Чуть толкнув, он заставил кресло ездить из стороны в сторону. Цунаде, раздраженно выставив вперед челюсть, впилась пальцами в край стола, заставляя кресло затормозить. — Тогда что ты здесь делаешь?! Орочимару зевнул и вдруг подмигнул уставившимся на перебранку ребятам. — Разве я мог пропустить такой виток сюжета? — Почини телевизор... — проворчала женщина и, сделав над собой усилие, вновь посмотрела на так и стоявшего перед ней Учиху. — Продолжай, Саске. Парень, с которым встречается Сай. — Парень... да. — Учиха сморгнул. — Мне не нравится этот парень. Я сотню раз говорил Саю, что с ним нужно заканчивать, но этот влюбленный идиот не слушает меня. Парень этот, в свою очередь, тоже от меня не в восторге, вот мы и сцепились. Дошло до драки. Он был с друзьями, Наруто вступился за меня. Как видите, в итоге мы оба огребли. — Они увели Сая? — холодно спросила директриса, пристально глядя юноше в глаза. — Сай ушел сам, — не моргнув ответил Саске. — Вы можете спросить у Хинаты, если не верите мне. Они там сосались, а потом свалили в закат, бросив нас. — А теперь Сай прогуливает школу и не включает телефон? — Я же сказал, этот парень дурно на него влияет. Цунаде вздохнула и подняла голову, обмениваясь взглядами с Орочимару. С минуту она молчала, взвешивая полученную информацию. — Саске, ты понимаешь, что я обязана сообщить о случившемся отцу Сая? Парень сжал зубы, но кивнул. — Я понимаю твое отношение, — продолжила Цунаде. — Признаюсь, я и сама не горю желанием делать это. Подобные инциденты не идут на пользу школе, и меня это очень беспокоит, но я боюсь, что то, как вывернет это дело Акаши-сан, навредит не только нашему учебному заведению, но и его сыну. Потерявший нить разговора Наруто переводил взгляд с Учихи на Цунаде и обратно. Их челюстями сейчас можно было колоть орехи, а в том, что оба этих человека скрывают врожденные способности к телепатии и сейчас общаются еще и с ее помощью, сомневаться не приходилось. — Цунаде-сама... — Голос Учихи резко сел. Сглотнув и переведя дыхание, парень поиграл желваками, глубоко вдохнул: — Может быть, вы... — Не мучай себя, Саске, — вздохнула женщина. — Сай должен объявиться завтра. Хотя бы мне позвонить и сказать, что он жив и здоров. Если все так же будет в подвешенном состоянии, я звоню Акаши-сану. Саске кивнул и, развернувшись на каблуках, вышел прочь из кабинета.

* * *

Наруто нагнал одноклассника лишь в конце коридора. Перейдя на быстрый шаг, он воткнул руки в карманы и поежился. — Чувак, ну не кипятись. — Заебала она, — сквозь зубы процедил Учиха. — Нахуй лезет вообще? — Ну... — Блондин задумчиво почесал нос и обернулся, глядя на плетущуюся позади Сакуру. — На самом-то деле, ты сам подумай: это Цунаде еще не лезет. В моей старой школе директор в первый же день вызвал бы предков там, или ментов, и не стал бы руки марать, разбираться или навстречу идти, а она тебе дает... шанс разобраться... Я не знаю, конечно, но по ходу она сама себе на горло наступает этим. Прикинь, если с Саем что случится, а она в курсе была и резину тянула? Саске обжег Узумаки ненавидящим взглядом, тот примирительно поднял руки: — Да-да, с ним все будет окей, но она рискует. Признай это. Учиха хмуро уставился в пол и остановился: — Может... покурим? — Урок же. — Да куда он денется, — скривился Саске и повернул в направлении лестницы, ведущей на крышу. — Наруто! — Увидев, что парни свернули, Сакура добавила ходу и, нагнав их вскоре, поймала юношу за локоть. — Туда нельзя! Обернувшись к девушке, Узумаки машинально взял ее за руку и вопросительно взглянул на Учиху, но тот лишь закатил глаза. — В том году один задрот прыгнул с крыши, удачно. Теперь на двери висит табличка «Нельзя», и весь курятник ей верит. — Учиха толкнул незапертую дверь. — Даже замок не поставили. — Выйдя на крышу, он огляделся, нахмурился. — А так хорошо было... Наруто вышел следом на открывавшийся перед дверью пяточек. Вокруг лежали балки, рулоны сетки, шлакоблоки и прочий строительный материал. Парень обернулся, подавая руку мявшейся на лестнице подружке: — Не бойся. Перекурить надо, ок? Курнем — и пойдем. Поежившись, Сакура вышла на крышу и тут же поймала подол юбки, взметнувшийся под порывом ветра. Ее уже тянули к бортику, кольцом обхватившему плоскую крышу, туда, где стоял Саске. Прикурив, Узумаки снял пиджак, укутывая в него замерзающую девушку, и обнял ее, поворачивая лицом к обрыву: — Зато смотри, как красиво. — Ага, пока не уткнешься взглядом в соседний небоскреб. — Учиха, до этой минуты искоса наблюдавший за милующейся парочкой, отвернулся, мрачно уставившись на кроны деревьев, обрамлявших небольшую аллею, тянувшуюся вдоль правого крыла школы. — Ну не всем же довелось родиться во дворце на холме, чувак, — ухмыльнулся Наруто. — У меня вот вообще окна выходят на стройку. Саске с сомнением посмотрел на одноклассника: — Твои окна выходят на площадь. Блондин завис на несколько секунд, переваривая информацию. — Точно, здесь — на площадь. А у тебя окна куда выходят, Сакура? — Не говори ему, — хмыкнул Учиха. — Пусть для него это навечно останется секретом. — Слы-ышь! — Наруто ткнул друга локтем. — Может, мне еще повезет, да, Сакура? Мне повезет? — Он перегнулся через плечо подружки и внимательно уставился в ее смущенное лицо. — Вот мне кажется, этот румянец на ее щеках говорит о том, что все возможно. А ты, Учиха, завидуй в сторонке. Твой поезд давно тю-тю. — Я рыдаю и грызу рельсы от обиды, — бесцветно проговорил Саске. — А у меня там, у Цунаде в кабинете, прорезался вопрос. — Выпустив струйку дыма в сторону, чтобы не окуривать девушку, Узумаки посмотрел на Учиху: — Отец Сая. Что за проблема с ним? Он какой-то политик или типа того? — Типа того... — Растерев окурок каблуком, парень направился к двери. Наруто нахмурился и поспешно потушил сигарету: — А поподробнее можно? Саске бросил на него раздраженный взгляд: — Есть вещи, о которых может рассказать только Сай. И то, что я что-то о нем знаю, вовсе не значит, что я буду болтать об этом всем подряд. Сделав глубокий, спасительный вдох, Узумаки не глядя взял Сакуру за руку и потянул ее следом за скрывшимся в дверном проеме Учихой.

* * *

Урок тянулся невыносимо долго. Наруто, отвлекшись на свои мысли, даже не понимал, какой предмет ему пытались втолковать. Учиха за передней партой в бешеном темпе щелкал ручкой. Уже половина класса с учителем во главе нервно косилась на него, но попросить прекратить никто не решался. Узумаки ткнул друга карандашом в спину, но тот лишь раздраженно дернул плечом. Поняв, что объяснений ждать неоткуда, Наруто уткнулся носом в скрещенные на столе руки. Сай. Все-то с ним было не так. Сам странный, мужик у него странный, теперь вот еще отец какой-то... Странный.

* * *

Несколько дней тому назад. Наруто зашел за угол школьной ограды и закурил. Сакура снова позвонила в последний момент и отменила встречу. Он давно понял, чего девушка боится. Она не была первой такой трусихой, и уж точно не станет последней. Но упорство, с которым девушка избегала любой возможности остаться с ним наедине, восхищало. Поначалу Наруто игнорировал эти глупые уловки, но сегодня... Сегодня ему действительно не хотелось быть одному. Этот жизнерадостный город давил на него. Своей пустотой, слепотой, мишурой. Он был похож на подкрашенную новенькими, сочными красочками ширму, за которой пряталась зловонная свалка. Но когда Наруто огибал край декорации и выпрыгивал на скользкую, глинистую почву с радостным: «Попались!», он натыкался на следующую ширму, полную нарисованных улыбок. Это было непривычно. Коноха была не такой. Серый город, полный бетонных коробок и хмурых лиц. Темных подворотен и грязных, замерзших собак, озлобленных и сбивавшихся в стаи. Наруто провел там так много лет, что считал своей родиной. Многих город напугал бы, но не его. Коноха была честной. Там не было ширм, грима, ретуши. Там почти всегда шел дождь. А когда дождь прекращался, начинался снег. Но, несмотря на внешнюю неприглядность, там жили люди, которых он считал друзьями. И были те, кто считал другом его. Кому он не был безразличен. Кому он мог позвонить в любое время, и за ним приехали бы, отогрели и отпоили. А здесь было пусто. Жизнь начиналась заново. Но в этих, их жизнях, ему не было места. Киба уехал в какой-то питомник помогать отцу, Шикамару проводил время с Темари. Брат улетел по делам, Дей работал. Даже его «подружка», если ее можно было так назвать, отмазалась от встречи, сославшись на родителей. — Оу. — Из-за угла вывернул Сай. Мальчишка говорил с кем-то по телефону, и поэтому, наткнувшись на одноклассника, лишь кивнул ему в знак приветствия. Прислонившись к увитой декоративным виноградом решетке, закрывавшей кирпичную стену, Сай вынул из портсигара тонкую сигарету и прикурил, со скучающим видом выслушивая своего невидимого собеседника. — Послушай, я все понимаю, но это не дело. Я не могу каждый раз доставать рецепты. И вообще, я не могу сейчас говорить об этом, тем более по телефону. Давай встретимся, и все обсудим? — Юноша затянулся и нетерпеливо закатил глаза: — Это еще почему? Что значит «запретил»? Он что, и тебя за яйца взял? Ты же всегда сам по себе был... Бля, Чак. Чак! — Мальчишка возмущенно посмотрел на дисплей телефона. Разговор прервался. — Что-то случилось? — Швырнув окурок на мостовую, Наруто растер искры носком ботинка. — По ходу, да... — удрученно проговорил Сай. Затянувшись еще раз, он последовал примеру одноклассника и потушил сигарету. — Хочешь поговорить об этом? — Да не особо. Сай отлепился от стены и, не дожидаясь сигнала светофора, перебежал дорогу. Начинал накрапывать дождь. Юноша поднял воротник форменного пиджака и поежился, на секунду напомнив Наруто замерзшего галчонка. — Эй! Сай! — Узумаки окликнул одноклассника и, увидев, что тот остановился, быстро нагнал его. — Перекусить не хочешь? Взгляд Сая невозможно было прочесть. Мальчишка уставился на Наруто абсолютно непроницаемыми глазами. Ни один мускул на его лице не шевельнулся. Узумаки стало не по себе. — Просто я голодный, а один есть не люблю. Составишь мне компанию? — Блондин застенчиво почесал затылок. Почему-то под этим взглядом он чувствовал себя ребенком. Сай опустил глаза, глядя на носки своих ботинок. — Ну... Можно, наверное. Почувствовав брешь в защите, Наруто тут же поймал волну. В следующую же минуту он уже улыбался и болтал о всяких глупостях, увлекая молчаливого парня к ближайшему заведению. Наруто нравился Сай. Нравился тем, что был абсолютно непонятен. Обычно Узумаки легко щелкал людей. А эти двое... с ними стоило повозиться. До этого момента Наруто никогда не доводилось пообщаться с Саем наедине. Отдельно от Саске. Учиха будто постоянно давил на парнишку, защищал его, берег. На самом деле, у Наруто сложилось впечатление, что Сай является этакой «слабой половиной» их тандема. Саске был большим, харизматичным, и все от него тащились. А про Cая никто не говорил. Никто ничего не знал. Поэтому глупо было бы пренебрегать возможностью познакомиться поближе. — Мне, пожалуйста, болоньезе, американо сразу и апельсиновый фреш. — Наруто протянул меню официанту и вслед за ним устремил взгляд на своего спутника. Тот неспешно водил пальчиками по ламинированной карте меню. Не поднимая глаз, Сай аккуратно поправил челку, убирая упавшие на лицо пряди за ушко. Официант не спешил окликать мальчика, чем вызвал любопытство Наруто. Покосившись на него, юноша отметил, как тот тревожно и самозабвенно полировал кнопку на ручке, наглаживая большим пальцем, уставившись на Сая. Нервно, даже испуганно. Казалось, он не дышал. Его взгляд по ломаному треугольнику метался от длинных, пушистых ресниц, отбрасывавших долгие тени на бледные скулы, к пухлым, гладким губам, а оттуда — к белым, тонким пальцам, и обратно к глазам. — Сай, ты что будешь? — не выдержал Узумаки. — А? — выдохнул мальчишка, вздергивая острый подбородок, и смущенно улыбнулся, скользнув по губам языком. — Простите, я задумался. Я хочу милкшейк, но не знаю, какой выбрать. Какой бы вы посоветовали? — Он быстро скользнул взглядом по груди официанта. — ...Алекс. Наруто перевел взгляд на парня. За секунду тот успел покраснеть до корней волос. Алекс был немногим старше них, Узумаки с натяжкой дал бы ему двадцать. Долговязый и жилистый, он нелепо смотрелся в форменном, горчичного цвета поло. При подборе явно столкнулись с проблемой выбора: достаточно маленький размер или приемлемая длина? В итоге футболка мешком болталась на острых плечах, застегнутая на все пуговицы. — Обычно берут классический или клубничный, — выпалил Алекс, впившись в свой блокнот обеими руками так, будто это был щит. — А ты какой... предпочитаешь, Алекс? — Перед именем официанта Сай делал паузу. Наруто ухмыльнулся и расслабленно откинулся на спинку стула. — Мне нравится малиновый, — просипел несчастный парень. По пунцовой коже пошли белые пятна. — Тогда я попробую малиновый, — мягко проговорил мальчик и передал официанту меню. — И миндальное пирожное. — Зачем ты так? — хмыкнул Узумаки, когда, поблагодарив их за заказ, Алекс утек в направлении кухни. — Кто же виноват, что он совсем не держит оборону? — Я, если честно, думал, что геи друг друга как-то иначе клеят. Ты вел себя совсем как кокетливая сучка. Разве что сиськи на стол не клал. — А он не гей, — безразлично проговорил мальчик и, посчитав разговор оконченным, стал разглядывать проезжающие за окном автомобили. Дождь усиливался. — А зачем тогда? — Блондин с любопытством уставился на одноклассника. — Зачем что? — Сай не смотрел на него. Мальчишка явно избегал зрительных контактов. — Ну, зачем ты его клеил, если он по девочкам? Да и вообще, как ты узнал, что он не гей? — Я не знаю, по кому он там. Я сказал, что он не гей. Потому что геев в подавляющем количестве случаев я вижу сразу... — А, это та ваша пидорская сверх-сила? — перебил одноклассника Узумаки. Его лицо перечертила самодовольная ухмылка осведомленного человека. Сай секунду молча смотрел на него, затем медленно закрыл рот. — Оу, брат, прости, я не хотел тебя обидеть! Нет ничего такого в том, что ты пидор! В смысле, бля, да я нормально отношусь к пидорам! В смысле, прости, что назвал тебя пидором!.. Ох... бля... Заткнись, Узумаки. — Юноша подавленно запустил пальцы в волосы и зажмурился, раздраженно выдыхая. Из пучины самобичевания его вывел тихий смех. Сай хихикал, закусив нижнюю губу, и губы Наруто тут же растянулись в ответной улыбке. — Ну что-о? — смущенно протянул Узумаки. — Ну идиот, что поделать с идиотом? — засмеялся он и кивнул Алексу, поставившему перед ним чашку с кофе. Сай искоса посмотрел на официанта: — Алекс, а можно мне тоже кофе? Я что-то совсем продрог. — Мальчик кокетливо закусил пухлые губы и, проведя по нижней зубами обесцвечивающую дорожку, улыбнулся. В его глазах играли шальные огоньки. — Американо, со сливками. Сладкий. Вновь покрывшись нервными пятнами, Алекс кивнул и облизал вмиг пересохшие губы. Удалившись на приличной скорости, он просипел что-то стандартное в ответ. — Да ты прямо пикап мастер. Будешь моим гуру? — В поддельном восхищении Наруто воздел руки к потолку. — Буквально два занятия, детка, и все задроты будут твоими. — М-да уж, всю жизнь мечтал склеить какого-нибудь Элмо (6). — Вот ты, кстати, зря выебываешься. — Сай оперся о стол локтями, наклоняясь вперед. — Такие, как он, — приглушенно начал мальчик. — Неприкаянные. Одинокие, знающие, что сказка не маячит на горизонте, стараются больше всех. Они так тебе благодарны, что выжимают себя на всю катушку. Если бы мне сейчас пришлось выбирать между тобой, красивым и самодовольным, и этим милым заикой-элмо, я бы еще подумал. — Это похоже на вызов, — ухмыльнулся Узумаки. — В твоих мечтах. Сай вновь уселся на свой стульчик, когда Алекс подошел к столику со второй чашкой кофе. Он аккуратно поставил перед юношей молочник и сахарницу. — Я пью без сахара. Спасибо. Парень схватил сахарницу и отступил на шаг, недоуменно хлопая на Сая ресницами. Наруто с трудом сдерживал улыбку, немая сцена затягивалась. Сай опустил ресницы и смущенно выдохнул. Официант сморгнул. — Пойду посмотрю, как ваша паста. Узумаки кивнул, но парень умел очень быстро испаряться. — Ты прямо террорист. Моя бывшая любила такие приколы. Вечно прикидывалась, что мы брат с сестрой, и клеила у меня на глазах парней. — Я напоминаю тебе твою бывшую? Читал дедушку Фрейда? — Сай ухмыльнулся, аккуратно снимая ложечкой крема со своего кофе. — А ты считаешь, что каждый парень хочет тебя выебать? — Как правило. — Мальчишка кивнул и медленно, явно не задумываясь над тем, как это выглядит, облизал ложечку, а потом и свои губы. — Мне кажется, тебе стоит задуматься над своей жизненной позицией. — Узумаки напряженно улыбнулся. — Это вызов? — Сай вздернул бровь, с азартом глядя на блондина, и прикусил кончик ложечки. — Отнюдь, я вообще думаю, что нам стоит слезть с ринга. — Трус, — хмыкнул Сай. Наруто пожал плечами и искоса посмотрел на одноклассника: — Возможно. Но мне куда интереснее было бы пообщаться с тобой, нежели трахнуть разок. По крайней мере, я уверен, что счел бы это ошибкой. — Замолчав, он с удовольствием сделал глоток кофе, не отпускаемый холодным, цепким взглядом собеседника. — Любишь говорить все прямо? — Мальчик чуть наклонил голову. — Я не фанат откровенности. Но порой без нее не обойтись. Вообще, если честно, мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов. — Например? — Сай вынул ложечку, которой размешивал сливки, и, обняв чашку ладонями, уставился на одноклассника. — Ну например, трахался ли ты с девчонками... — Наруто поднял взгляд. У противоположной стены стоял столик, за которым обедала семейная пара с детьми. — ...Когда понял, что ты гей... — И все бы ничего, но... — ...Как твои предки к этому отнеслись, и последнее, но не менее важное. Хули этот мужик на тебя постоянно пялится? Узумаки кивнул в сторону отца семейства. Заметив обличающий жест, мужчина быстро отвернулся, утыкаясь в тарелку с салатом. Сай удивленно выгнул бровь, затем обернулся, ища в зале знакомые лица. — Оу... даже так... — тихо проговорил он и отвернулся, безразлично пожимая плечами. — Мне он сказал, что в разводе. Опешивший Наруто перевел взгляд на мужчину и даже не отреагировал, когда Алекс стал расставлять на столе заказ. В дорогом костюме, с модными, костяными часами, красивой, ухоженной женой и двумя шумными, смешливыми детишками лет семи. Мужчина бросил мрачный взгляд в сторону не сводившего с него глаз парня. Узумаки нахмурился: — Ты хочешь сказать, что ты с ним спал? Что-то со звоном грохнулось на пол. Это забытый всеми Алекс выронил сверток с приборами. Хаотично повторяя извинения, он подхватил рассыпавшиеся вилки с пола и унесся в сторону стойки. Сай вздохнул: — Ну зачем ты так? Всю легенду мне запорол. — Но у него дети... и... жена красивая. — И что? — безразлично пожал плечами мальчишка, втыкая тонкую, витую вилочку в пирожное. — А... вы... как? — Да как... обычно. Подкатил ко мне в гей-баре, отсосал в туалете, и поехали ко мне. Наруто поднял бровь. — Он тебе отсосал?! — удивленно выпалил он. — Ты удивишься, если узнаешь, как много взрослых, состоявшихся мужиков любят сосать хуй. — Просто... я думал, что ты... Ну. Ты маленький такой, и худой, и в клуб глаза красишь. Я думал, ты, типа, за девочку... — Парень почувствовал, что у него медленно загораются уши. Ему никогда не доводилось общаться с геями на столь откровенные темы. Да и вообще на пути не особо попадались геи, с которыми можно было бы пообщаться. В Конохе не слишком терпимо относились к такого рода отклонениям от стандартного поведения. Сай нахмурился: — Что за... с чего ты взял вообще? — Ну... бля. Ты хочешь сказать, что выебал этого папашку?! — В сердцах Наруто махнул руками. Вновь зазвенели градом посыпавшиеся на пол приборы. Алекс испуганно рухнул на колени, принявшись собирать их. — Нет. Он выебал меня. Но не нужно по мне ровнять всех геев. Если парень меньше партнера, это не значит, что он дает. Вообще пары не так часто уж делятся на однозначные позиции. И вообще... Хм. — Юноша скосил глаза на официанта, истерично гонявшего по скользкому полу ложку. Сай наклонился, поднимая предмет, и аккуратно протянул его Алексу. Судорожно кивнув, тот убежал. — Ты общаешься как неотесанный болван. Я понимаю, что на большую часть народа действуют твои «чары», красивая улыбка, сияющие глаза, тугие мускулы. Но я переебал десятки таких, как ты. Чтобы произвести на меня впечатление, недостаточно быть тобой, о проницательный и видящий людей насквозь Наруто Узумаки. Очень легко развешивать ярлыки на всех подряд. Он, — Сай кивнул на семьянина, — мудак. Алекс нюня. Я — шлюха. Очень просто так жить, да? Но ты больше не в сказке, детка. Юноша вынул из кармана смятую купюру и, бросив ее на стол, вышел из заведения, оставляя Наруто наедине с остывающими спагетти.

* * *

14.20 В школьном кафе за столиком сидели двое: девочка, явно питавшая слабость к прическе принцессы Леи, и большеглазый парнишка в зеленом тренировочном костюме. Она без умолку трещала о чем-то, а он пялился в стол, хмуро разминая карри в тарелке. — Мне кажется, Нейджи стоит уже забить на этого Сая! Это как-то все глупо, он за ним носится-носится, а отдачи по нулям. Тем более, я слышала, что Сай этот та еще проблядь. Вот прошлый мальчик Хьюги, помнишь его? Тот, по обмену из Голландии, вот он мне понравился. Мне кажется, они были отличной парой, он был и добрый, и умный, и акцент такой... Но нет! Стоило Саю чуть улыбнуться, и все, наш Ромео уже голосит у него под балконом! Как бы ему втолковать-то это? — Как ты думаешь, у них там все серьезно? Взволнованный вопрос парня заставил ее замолчать. Девушка удивленно похлопала глазами: — У кого? — У Сакуры с этим блондином... Тен-тен закатила глаза: — Ну вы посмотрите, еще один терзаемый неразделенным чувством! Ли, вам обоим. Нет, на меня смотри. — Она ткнула парня в макушку пальцем, когда тот, уже давно уставший от однообразных советов подруги, обреченно повесил голову. — Вам обоим — и тебе, и Хьюге, давно пора перестать бегать за призраками, и начать жить нормальной жизнью! Оглядись! Сколько красивых девушек вокруг! Что ты прилепился к этой Харуно, будто на ней свет клином сошелся?! И да, если хочешь знать моего мнения, то, откровенно говоря, она будет последней дурой, если упустит этого новенького. Она-то, надо сказать, звезд с неба не хватает. — Девушка фыркнула и, скрестив руки на груди, отыскала глазами столик, за которым сейчас обосновались ребята из параллельного класса. Неудивительно, что Ли был так подавлен: Харуно среди нескольких свободных мест выбрала именно то, где мозолила бы глаза несчастному парню. Неожиданно для себя Тен-тен заметила и Хьюгу, который вместо того чтобы сесть с ними, как договаривались, нависал сейчас над тем самым блондином, о чем-то вполголоса с ним беседуя. Пару минут спустя Нейджи оттолкнулся от спинки стула новичка и, подойдя к одноклассникам, упал на свободное место. — У них там все серьезно? — жалобно протянул Рок Ли свой вопрос. — Нет новостей? — Кончиками пальцев девушка коснулась ладони Хьюги и участливо заглянула в невидящие глаза. В ответ тот лишь покачал головой.

* * *

Три года назад. Нейджи заметил Сая сразу же, как только мальчишка перевелся в их школу. Сложно было не заметить новенького, тем более в середине учебного года. В их школе незнакомые лица и так были редкостью, но момент, когда он впервые увидел Сая, почему-то врезался в память особенно отчетливо. Нейджи шел с Хинатой через школьный двор к автомобилю, а новенький стоял у фонтана. Маленький. Отчего-то тогда это была чуть ли не главная характеристика. Мысль первой прокрадывалась в голову, стоило взглянуть на невысокого мальчика в короткой куртке, зябко кутавшегося в большой черный шарф. На уши ему была натянута сине-черная полосатая шапка. Теплая, и такая толстая, что помпон, венчавший ее, вместо того чтобы завалиться вбок, гордо торчал вверх, как верхушка новогодней ели. Смешной маленький мальчик, если бы не глаза. Именно они врезались в память, отпечатав в ней тот день. Из-за этих глаз, этого взгляда, потерянного, но привычного; любопытного, но не напуганного, Нейджи проворочался тогда всю ночь; из-за него невольно искал мальчишку в школьных коридорах. Из-за него старался как можно ненавязчивее выспросить хоть что-то о новичке у сестры, учившейся с ним в одном классе. Но знали о нем не много. Фактов почти не было, а сплетничать Хината не умела, поэтому свой интерес Нейджи приходилось удовлетворять самому. Он наблюдал. И то, что видел, ему не нравилось. Для начала Сай сошелся с Учихой, вспомнить что-либо хорошее о котором Нейджи не смог бы даже очень постаравшись. Сай менялся. Рывками. Он будто болтался в море дегтя, и каждая сходившая волна оставляла на его месте другого человека. Началось не сразу, прошел где-то год, прежде чем Сая окатило первой из увиденных Хьюгой волн. Эти двое долго не мозолили глаза, не появлялись в школе около недели, потом пришел Учиха. Мрачнее обычного, с синяками под глазами и сбитыми в кровь кулаками. Он рычал на любого, кто подходил к нему, смешивая нерадивого любопытствующего с дерьмом. А еще через неделю пришел Сай. Осунувшийся, худой, почти бескровный, серый. С искусанными губами, испещренными швами пальцами и затуманенным взглядом. Он постоянно клевал носом и, по словам Хинаты, спал на всех уроках, переползая от класса к классу в сомнамбулическом бреду. Саске псом ходил за ним по пятам, никому не позволяя приблизиться и на метр. Так прошла пара месяцев. Иногда Сай пропадал. За ним пропадал и Учиха. Нейджи переживал. Он давно и легко воспринял свою влюбленность в этот образ. Женщины его никогда особо не привлекали и принять собственное влечение было гораздо проще, чем наблюдать за Саем и не иметь возможности помочь, поддержать. В конце концов, через несколько лет его опекун, узнав о гомосексуальности племянника, лишь пожал плечами и сказал: «Хотя бы не животные». А Сай менялся. Месяц за месяцем, будто закручиваясь, вплетался в тонкую серую скорлупку кокона, чтобы однажды вернуться другим. Два года назад. Нейджи не часто ходил на вечеринки. На эту его затащил парень, с которым он вроде как встречался. Точнее... Ну как встречался. На тот момент все ограничилось парой неумелых поцелуев, смущением и неловкой дрочкой в запертой спальне. Тот парень был первым, кто позволил прикоснуться к себе, а Нейджи даже не мог вспомнить сейчас, был ли хоть раз в постели с ним, а не со своей «ночноглазой манией». Вечеринка оказалась днем рождения, так что Караши быстро скрылся, чтобы поздравить друга. Нейджи остался наедине с толпой незнакомцев, но не горел желанием исправлять положение. Посему, заняв стратегически верную позицию у бара, он спокойно цедил пиво, обдумывая, какую тему выбрать для доклада, когда среди пьяных, скачущих подростков заметил знакомый, стриженный рваными черными прядями затылок. Настроение тут же переменилось. Сай, похоже, так же, как и он, не слишком хорошо понимал, что здесь делает. Нейджи наблюдал какое-то время. Мальчишка слонялся по залу, в его руках быстро сменяли друг друга бокалы, полные разноцветных напитков, периодически с ним пытались заговорить какие-то люди, но он или игнорировал их, или стоял рядом, кутаясь в свою огромную, то и дело сползающую с плеч кофту, скользил рассеянным взглядом по людям, периодически кивая в такт разговора. Нейджи редко доводилось увидеть его вне привычных строгих линий школьной формы. И, в отличие от Нейджи, который и в повседневной одежде предпочитал подчеркнутую элегантность, Сай одевался совсем иначе. Узкие, обтягивающие тонкие ноги джинсы, высокие, тяжелые сапоги с голенищами, застегивавшимися на пряжки, и эта кофта. Крупной вязки, реально безразмерная и какая-то невыносимо-уютная, милая. Даже не столько сама по себе. Так-то что, простая, шоколадного цвета, испещренная косами — обыкновенная. Скорее дело было в том, как мальчик в нее заворачивался, иногда казалось, что будь его воля, он натянул бы ворот на голову и жил бы в ней, как в доме. Из размышлений Нейджи вырвал пролетавший мимо Караши. Парень решил сообщить, что еще часок — и можно будет двигать отсюда. Рассеянно кивнув, Нейджи обернулся, и нос к носу столкнулся со своей мечтой. Мальчишка уже расположился на соседнем с ним стуле. Кофта покоилась на низкой спинке. Теперь Нейджи узнал, что под ней скрывалась майка, так туго обтягивавшая ребра, что казалась почти резиновой. Сай смотрел прямо на него. Сай впервые смотрел на него. Впервые был настолько близко. — Скучаешь? — Тонко вычерченная бровь чуть дернулась, вторя тронувшей пухлые, бескровные губы усмешке. Бармен поставил перед ним лонг-айленд. Саю было четырнадцать. И плевать, что все на этой вечеринке были не старше выпускников, Саю было четырнадцать. Нейджи проследил глазами за тем, как юноша сделал пару глотков, а тот будто ждал чего-то. Облизав губы, Сай наклонил голову и вновь искоса посмотрел на Нейджи. — Ты что, язык проглотил? Или тебе нравится только пялиться? — Упершись двумя руками в сиденье своего стула, Сай подался вперед, к нему. С интересом глядя на Нейджи, он закусил нижнюю губу. — Меня Сай зовут. — Я знаю. Акаши Сай. — Чт... — Мальчишка отпрянул, брезгливо наморщив носик. — Ты что, сталкер какой-то?! Нейджи изумленно поднял брови. В глазах мальчишки не было и тени эмоций, отражавшихся на его лице. Только блеск потух, будто упала переборка, будто его сейчас, здесь, прямо перед носом у Нейджи накрыло очередной волной. А он, Нейджи, не смог остановить потока. Или еще хуже — сам был тем, кто бросил в воду камень. — Прости, я не хотел напугать тебя. Просто мы учимся в одной школе. Сай пару секунд пристально смотрел на собеседника, затем решив, что тому можно верить, вновь сел прямо. — Серьезно? Я тебя не помню. В секунду он зарезал все присущее Хьюге самолюбие. Два года. И его замечают впервые. — Серьезно, — переборов себя, кивнул Нейджи. — Я учусь в параллельном, а с тобой учится моя кузина, Хината. Сай посмотрел на него с сомнением: — Ну... Может быть. Но... Я не Акаши, не надо меня так звать. — Сай стал лениво натягивать обратно свою кофту и взял со стойки бокал, намереваясь уйти. — Почему? — Он должен был спросить. Должен был сказать хоть что-то, чтобы не позволить ему уйти. — Почему? — Сай удивленно посмотрел на него. На этот раз лицо осталось неподвижным. Он сглотнул, опустил взгляд, глядя на чужие колени. — Что ты здесь делаешь? Сидишь один, скучаешь, пристаешь к людям с личными вопросами. — Меня притащил сюда мой парень. Это день рождения его друга. Мы, типа, вместе. Поэтому должны ходить на такие мероприятия. — Нейджи пожал плечами и, не удовлетворившись сказанным, добавил: — Так принято. — С парнем... хм. — Сай улыбнулся. — Значит, я угадал, ты гей. — Так заметно? — Нейджи улыбнулся. Он ни разу в жизни не сомневался в том, что Саю нравятся парни. — Да ты просто светишься радугой, а слева и справа от тебя скачут крылатые единороги. — Тебе бы сменить препараты, — хмыкнул Хьюга. — Да они меня вполне устраивают... — Сай вновь уставился в ноги, повисла неловкая пауза. — Так ты расскажешь? В конце концов, бессмысленно соскакивать с темы, я же сталкер, я знаю, где ты учишься, и рано или поздно приду к тебе домой с ножницами и вытрясу из тебя признание. Нейджи захлопнул рот. Сая передернуло, но он через силу улыбнулся, не поднимая глаз и не позволяя фразе повиснуть в воздухе: — Слушай, я всего лишь хотел провести ночь с красивым парнем с охуенно-странными глазами. Я не думал, что это превратится в допрос. Если я захочу излить кому-то душу, я пойду к психологу, не думаешь? — Он поправил обнажившую плечо кофту и игриво посмотрел на Нейджи. — Я думаю, что твой психолог уже лезет на стену от твоего нытья, — ухмыльнулся Хьюга. — Может, сменишь слушателя? Что ты теряешь? Мне скучно, тебе здесь тоже больше нечего ловить. А я достаточно порядочен, чтобы унести подробности этого разговора с собой в могилу. Нейджи трясло. Внутри все дрожало, холодело, переворачивалось, и он с трудом скрывал свое состояние от Сая. Провести ночь?! Почему этот ребенок ищет... С кем бы ему... провести ночь? Почему бармен, с сомнением вглядывавшийся в поддельные права Нейджи, который уже сейчас выглядит старше своих лет, так легко продает тяжелый алкоголь ребенку? Ведь он еще настолько юн... Почему он умеет так смотреть? Так нелепо... Это порочное, томное выражение, искажающее тонкие черты красивого ребенка. Скольких оно прельстило на легкую добычу? Почему он столь легко бросается собой? Почему так отчаянно ищет компании в откровенно чуждом месте? Во всем этом Нейджи был готов обвинить Учиху. Повесить на него испорченного мальчишку, ведь Саске был известным бабником, мало ли чему он научил друга. Но отчего-то ему этого не удавалось. Сидевший перед ним мальчик, зябко кутавшийся в мягкую ткань, был здесь один. Он явно пришел сюда сам, никакого подталкивавшего к пропасти Учихи не маячило за его плечами. — Ты же знаешь, кто такие Акаши, верно? — тихо спросил Сай, и от звука его голоса все внутри сжалось. Нейджи смотрел на то, как мальчик морщится от того, что ди-джей прибавил звука, заглушая его голос. — Хочешь, уйдем отсюда? — Нейджи наклонился к нему, перекрикивая музыку. — А как же твой парень? Хьюга пожал плечами: — Я напишу ему смс, не думаю, что это станет проблемой. Пойдем. Бросив на стойку деньги, Нейджи поднялся. Сай тоже соскользнул со стула, послушно вкладывая ледяную ладонь в руку парня. — Хочешь, пойдем в кафе? — устало спросил Хьюга, глядя на бледную кисть, зажатую в его ладони. — Поехали к тебе? — Резко, без стеснения. — Мы не будем трахаться. — Так верен своему парню? Нейджи потянул мальчишку к выходу, протискиваясь сквозь толпу, неожиданно вновь появившуюся вокруг: — Дело не в этом. — А в чем? — Сай выдернул руку и остановился посреди зала, полного ничего не видящих, толкающихся людей. — Пойдем! Они же тебя задавят. — Я никуда с тобой не пойду! Может, ты маньяк какой. Я тебя даже не помню, может, ты врешь, что мы учимся в одной школе! — То есть если бы я повел тебя трахать, то ты бы с готовностью поехал куда угодно, а раз я не собираюсь, то я маньяк? — опешил Нейджи. — Именно, — игнорируя всю нелепость ситуации, проговорил Сай. Он задрал нос и скрестил руки на груди, показывая, что никуда не собирается. — Слушай, я... я уже сам чувствую себя каким-то сталкером из-за всех этих попыток с тобой поговорить в спокойном месте. Если ты мне не веришь, можешь позвонить Учихе. Спроси его. Меня зовут Хъюга Нейджи, он меня знает, и я уверен, что расскажет тебе о том, какой я урод и мудак, наверняка он подберет еще пару каких-нибудь лестных эпитетов. Мне просто не нравится здесь, но и торчать дома в одиночестве я не хочу. Поэтому предлагаю поехать ко мне. — Учиха тебя не любит? — А кого он любит? Сай хмыкнул и, посильнее закутавшись в кофту, двинул на выход.

* * *

То знакомство на вечеринке стало отправной точкой их дружбы. Казалось бы, событие радостное, но Нейджи не любил вспоминать о нем, ведь вместе с подъемом от того, что он наконец был замечен, в памяти всплывали и все те смешанные чувства, что вызвал у него вид мальчишки, отношение к нему окружающих. Весь страх, неприятие, непонимание, что Нейджи испытал тогда, каждый раз, стоило ему обернуться, захлестывали вновь. С тех пор Сай изменился. Он вырос. Стал увереннее, ярче, интереснее. Отторгаемый тогда всем его естеством излом, вызывавший у окружающих отвратительное чувство ненависти ко всему миру, который допустил, чтобы с маленьким человеком сотворили то, о чем Нейджи так и не позволили узнать, настолько хорошо въелся в индивидуальность Сая, что лишь придавал ей лоска. Весь Сай был теперь похож на тысячегранный кусок вышлифованного на сломах угля. Каждый шрам, каждый внутренний рубец на глазах Хьюги ассимилировался в личность. Тяжелую, не доверяющую никому, закрытую, одинокую личность, неустанно ищущую пищу для пленивших ее демонов. А те были ненасытны. Вечно голодные, они играли томной улыбкой на губах, манили, звали тонкими искрами на дне ночных глаз. Все это было невыносимо. Невыносимо трудно оставаться другом, когда тело с каждым вздохом, каждым взглядом рвется в бой. Когда сердце пропускает удар, стоит мальчишке окликнуть его. Тысячу раз Нейджи проклял себя за то, как поступил тогда, в школе, не сдержав вырывавшиеся на волю чувства... Он не мог простить себе того поцелуя под лестницей, но и, представься возможность, никогда не согласился бы переиграть тот день. Потому что они стали ближе. И от Учихи Сай сбегал к нему, знакомился с его редкими парнями, смеялся над его вкусом, не осязая или стараясь закрывать глаза на очевидное сходство. Нет, Нейджи не был помешан на нем, ну или предпочитал думать, что не был. Пару раз он действительно был влюблен в тех, с кем встречался, но чувства быстро тухли, интерес терялся, и вновь в душе селился образ мальчишки, на заднем сидении машины слишком сексуально растиравшего затекшую шею...

* * *

— Да что ж такое. Болит не переставая, — досадливо протянул Сай и, обидевшись на весь мир, уставился в окно. — Продул, может? — Нейджи писал Караши смс, содержание которой забыл сразу же, как отложил телефон. На пришедший через пару секунд ответ он даже не взглянул. — Чо сделал? — недоуменно переспросил Сай. — Ну на сквозняке сидел. Замерз, воспаление, все дела, или как оно там... Короче, с мышцей такая беда бывает, если на сквозняке сидеть. Еще спина иногда болит, поясница... — У меня поясница от другого болит, — хмыкнул Сай. Нейджи нахмурился: — Почему ты... делаешь это?

* * *

Сай смотрел тогда с таким искренним недоумением... Таким удивлением... Так же он смотрел спустя почти два года, когда Нейджи, не выдержав, признался ему. Когда поцеловал. Но дня хуже было не найти. Ведь к тому времени он уже не был простым парнем с вечеринки. Они были друзьями, и Сай доверял ему чуть больше, чем другим. И когда Сай подошел к нему тогда. Нейджи уже понимал больше, чем знал. Он уже понял, почему Сай был так убит, почему Учиха не появлялся, но в тот момент он почувствовал столько свободы, сколько не чувствовал ни разу в жизни. Она переполняла его. В глупой попытке заполнить зияющую дыру, оставленную Учихой, Нейджи кинулся к нему. Глупый, необдуманный, импульсивный, недостойный, эгоистичный поступок. Но он думал, что поступает правильно. Он думал, что это то, что нужно. Но нет, куску угля не нужно пламя. Оно уже выжрало его плоть, его суть, и покинуло, оставив лишь легчайшие, блестящие, черные волокна, что со временем становятся лишь тверже. И Нейджи отступил, полагая, что так будет лучше для Сая. Он никогда не задавал вопросов, потому что слишком боялся вновь услышать ответ.

* * *

— Почему ты... делаешь это? — Он напряженно смотрел на мальчишку. Тот поднял недоуменный взгляд на собеседника и без тени сомнения, так, будто это была единственная непреклонная истина в его жизни, произнес то, что до сих пор снилось Нейджи в кошмарах. — Потому что такие, как я, не должны жить.

* * *

17.10 Школьная дверь распахнулась, и на крыльце показался Учиха. Следом за ним на улицу выпал всклокоченный Узумаки, поспешно натягивавший свой пиджак. Вечерело, и стоило солнцу скрыться за крышами окружающих высоток, как на улице значительно похолодало. Но раскрасневшемуся блондину подобный перепад, казалось, был только на пользу. Саске недовольно покосился на одноклассника: — Вы бы еще ночные чтения «Гамлета» наизусть устроили. Я думал, мы никогда оттуда не уберемся. Наруто, не первый раз за вечер уведомленный о недовольстве друга, лишь улыбнулся, хлопая себя по карманам в поисках сигарет. — Тебя никто не держал, — пробежавшись по другу насмешливым взглядом, спокойно ответил он и, вспомнив, что находится на территории школы, сунул извлеченную из пачки папиросу за ухо. Учиха недовольно выдохнул, но крыть было нечем, а через секунду его внимание переключилось на что-то вне школьного двора: — Это не твой брат там рядом... — Он брезгливо скривился, пытаясь соотнести высокого, плечистого Какаши со спортивным автомобилем цвета полуденного ясного неба, на капот которого мужчина опирался. — ...С голубой феррари? — М? — Наруто порывисто развернулся, проследив за взглядом Саске, и, радостно улыбнувшись, помахал брату. Тот не отреагировал, поскольку явно увлекся чтением. Учиха не был уверен даже в том, что Какаши вообще заметил их. — На съемку забрать заехал? — как можно непринужденнее полюбопытствовал Саске, взвешивая еще один вечер на весах своего одиночества. Перспективы были удручающими. Не для того он задержался на два часа в театральной студии, выслушивая изливаемые друг на друга Наруто и Ирукой восторги по поводу того, как совпадают их предпочтения в творчестве драматургов. Сейчас Учиха не испытывал ни малейшего желания оставаться наедине с собой. Даже несмотря на то, что ему не удавалось уделить достаточно времени своему члену с четверга, когда очередная прорвавшаяся в клуб влюбленная дурочка «подарила ему свой цветок» в душном, воняющем потом и еблей чилауте. А последние трое суток, стоит признать, были тяжелым испытанием, лишь разжигающим голод, но уж точно не приносящим разрядки. Сейчас казалось, что, несмотря на перманентно протекающий нервно-сексуальный терроризм этих дней, отпустить Узумаки было сродни самоубийству. Он взглянул на Наруто в ожидании ответа. Тот стоял, яростно тапая по разбитому дисплею своего телефона: — Нет... Вот, он мне смс написал, что съемки не будет. Блондин сунул открытое сообщение Учихе под нос: «С-а. Отм. Д з н Рб», — гласила шифровка. Саске поднял на одноклассника недоумевающий взгляд: — Что это? Наруто нахмурился и с утомленным осуждением посмотрел на друга: — Съемка отменяется, Дей застрял на работе. Чо непонятного-то? — ухмыльнулся он и толкнул Учиху в спину. — Пойдем лучше узнаем, что он тут делает. Согласившись, Саске быстро сбежал по ступеням и, преодолев некоторое расстояние, понял, что идет один. Парень обернулся и закатил глаза. Эти двое явно нашли друг друга. Ирука догнал Узумаки на крыльце, и сейчас они зависли на ступенях, активно обсуждая какой-то вопрос. Заметив раздраженный взгляд Учихи, Наруто ободряюще улыбнулся ему и махнул в сторону ворот: — Иди, я сейчас догоню. Фыркнув, Саске воткнул руки в карманы и зашагал по аллее. Он никогда не любил, не уважал и не считал Ируку интересным человеком. Но с этим Наруто они, похоже, готовы были облизывать друг друга часами. Только познакомившись сегодня, они тут же заскочили на любимого конька и, судя по всему, не собирались унимать восторгов. Учиха, конечно, играл на сцене. Но он не обманывал себя, когда делал что-то ради своего эго. Эти же двое были настоящими театральными задротами. Они с легкостью швырялись друг в друга датами, именами и названиями пьес, театров и направлений, о которых Учиха, может быть, и слышал, но уже накрепко забыл. И каждый, заслышав какое-нибудь бредовое «Фуэнтэ Овехуна» (4) от другого, бешено кивал головой и вопил, что его можно великолепно переложить на наше время, оставляя Учиху лишь догадываться, о какой жиле идиотов идет речь. — Привет, — кивнул Саске, поравнявшись с головой ушедшим в чтение мужчиной. Какаши поднял глаза и, рассеянно взглянув на Учиху, нахмурился, сморгнул и захлопнул книгу. — Привет, Саске. Воздух наполнился неловкостью. Учиха вдруг вспомнил свою вчерашнюю выходку, которую до этого из его головы вытесняли воспоминания о члене стилиста. Какаши, похоже, припомнил тот же момент. Саске закусил губу, похлопав по карманам, достал зажигалку и почувствовал себя идиотом. Сигареты кончились еще два часа назад. — Классная тачка, — ядовито ухмыльнувшись, он кивнул на феррари. Какаши недоуменно обернулся, будто не понимал, о чем речь. — А. Я одолжил ее утром у Дея. Сдал свою в ремонт перед отлетом, так они до сих пор не могут фару получить. — О. Теперь мне кажется, что эта машина недостаточно яркая для владельца. Все язвительные замечания Учихи разбились о борт голубого корабля, и парни вновь погрузились в пучину тягостного молчания. Взглянув на одиноко прокручиваемую в пальцах Саске зажигалку, Какаши молча извлек из заднего кармана джинс, до неприличия обтягивавших накачанные ноги, портсигар и протянул парню сигарету. — Эй! Снова вздрючил кого-то в жопу? — бодро проорал Наруто, подлетая к брату и кивая на автомобиль. — Нет, на этот раз за еблю платили мне, — ухмыльнулся Какаши и оттолкнулся от капота, разминая затекшую поясницу. Учихе пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем его мысли вошли в русло, соответствующее волне, на которой общались эти двое. Поняв, что Саске куда-то выпал, Узумаки хлопнул его по плечу. — Наша «сладкая парочка», Какаши с Деем, никогда не церемонились с вещами друг друга. Однажды Дейдара примерил ботинки одной из телок Хатаке. Так после этого Какаши ее бросил, потому что не мог смириться с тем, что у его любовницы ноги такого же размера, как у рослого мужика. Учиха прищурился, глядя на Наруто. — И... Как это, по-твоему, связано? — Поморщившись, парень покачал головой. — А?! — Узумаки завис на секунду. — Да похуй! Хатаке! Позволь мне представить тебе Ируку! Охуенный чувак, вот серьезно! Он у нас театральный класс ведет.

* * *

Ноги, казалось, вросли в землю в тот самый момент, как настойчивый Наруто отпустил его локоть на тротуаре за школьными воротами. Сам парнишка перебежал дорогу, поравнявшись с одноклассником, и... Ирука еле дышал. Он всегда думал, что подобные мужчины живут где-то там. Далеко, может быть, в Европе или еще где-нибудь, на далеком острове, поросшем девственными лесами, в каком-нибудь специальном питомнике или заповеднике, куда по особому разрешению прилетает вертолет, чтобы усыпить одного из вольно-резвящихся на пляже тарзанов, чью выдубленную солнцем кожу ласкают соленые волны. И, под испуганными взглядами оставшихся, его увозят на съемки какого-нибудь модного каталога нижнего белья D&G или гомосексуального порно. После тарзана успокаивают, кормят и отвозят обратно к сородичам. Все они непременно были крайне брутальны, имели недоступный простым смертным разворот плеч и неестественных размеров грудную клетку, шедшие непременно в комплекте со сверхтонкой талией, гладко выскобленным торсом и мозгами как у кролика. И звали их исключительно Джефф, Скотт, Бифф или Тодд. Второе наваждение, вызванное появлением этого человека, было более навязчивым: Ирука не мог избавиться от мысли, что именно так он и представлял себе в институтские годы Приапа, а значит, член этого красавца подобен полену. На мужчине была короткая расстегнутая кожаная куртка с закатанными рукавами, почти лопавшимися на испещренных жилами предплечьях. Под курткой, обтягивая его крепкие, накачанные грудные мышцы и ниспадая вдоль наверняка каменного пресса, была надета простая серая футболка. Ремень с массивным орлом на пряжке притягивал взгляд к гипнотизирующему паху, а чуть подвисающие впереди джинсы давали простор уже все для себя решившей фантазии. Ах да, была же еще голова. С трудом отлепив взгляд от идеально очерченных икр, Ирука взглянул на лицо. Захотелось скулить от несправедливости бытия. Мужественные черты, высокие скулы и умопомрачительный шрам, вертикально рассекавший левую часть лица. Ирука обожал шрамы, а эти братья обладали таким комплектом, что его собственный, полученный в детстве от неудачного падения с велосипеда, казался просто кошачьей царапиной. Губы, мимика, улыбка этого мужчины... Все в нем было прекрасно. Жаль. Как же было жаль в этот момент Ируке, что он жил не во времена ренессанса и прекрасно понимал, что внешняя красота не говорит о красоте внутренней. Или, хотя бы, о наличии интеллекта. Наверняка этот парень так же непроходимо туп, как Учиха, на которого сбегалась поглазеть на сцене вся школа и который на поверку не имел ни единой путной идеи за пазухой. —Хэй! Ирука-сенсей! Из голубого облака раскрасневшегося мужчину вырвал возглас его нового студента. Нехотя оторвав взгляд от великолепного приапова тела, он посмотрел на Наруто. Тот поманил рукой, и Ирука понял, что уже пару минут стоит у ворот. И что выглядит это странно. — Добрый день, я Умино Ирука, педагог вашего брата. — Поравнявшись со своими учениками, Ирука хотел было поклониться по всем правилам, но на полпути практически уткнулся носом в протянутую ладонь и, поспешно отступив, пожал ее. Рука была горячей и раза в полтора больше его собственной, как и ее обладатель был куда больших, будоражащих габаритов, нежели он сам, средний по всем показателям. Нет. Не то чтобы Ирука был каким-то неприметным заморышем. Он был довольно красив, высок и держал себя в форме. Просто годы шли, и не так давно он начал понимать, что времени на то, чтобы найти вторую половину, все меньше и меньше. Вместо брутальных самцов в клубе к тебе начинают пристраиваться алчные, неопытные малолетки, а твой парень, с которым ты прожил почти десять лет, уходит от тебя, потому что «если бы я хотел, чтобы меня пилили за разбросанные по дому носки, я бы женился на Дженни». Жизнь стремительно закисала, скатываясь к молчащему телефону и радости от похода на работу. Сегодня утром он поклялся себе, что встряхнется. И... могло ли это быть подарком судьбы? Возможно, стоило отпустить замирающее сердце, позволив ему... помечтать? Ирука нахмурился, понимая, что все это время мужчина что-то говорил. Секунду назад его губы прекратили двигаться, и теперь он внимательно смотрел на педагога. И глаза-то у него были красивые... такой тонкий, продолговатый, томный разрез... Стоп. Ирука сморгнул, насильно возвращая себя в реальность. Мужчина улыбался, глядя на него: — Я сказал, что меня зовут Хатаке Какаши... и попросил вас позаботиться о моем брате. — О. Я прошу прощения! — Вспыхнув, Ирука, прижал руку к губам. — Я очень извиняюсь, одна... пьеса не идет у меня из головы. Он скосил глаза на парней, чтобы проверить, что все купились. Учиха как всегда надменно ухмылялся, пытаясь изобразить из себя нечто большее, чем он был на самом деле, а Наруто яростно закивал: — Вы тоже о ней думаете, да?! Черт, такая офигенная идея! — Он яростно потер шею, будто пытаясь заставить свой мозг работать лучше. — Ваш брат очень увлеченный и, мне кажется, талантливый мальчик. Нашему скромному коллективу как раз не хватало капитана, и я думаю, что Наруто вполне может потянуть этот нелегкий труд. Лицо мальчишки озарила горделивая улыбка. Он весь надулся и, казалось, еле сдерживался, чтобы не начать скакать перед старшим братом. — Я уверен, его родители будут счастливы услышать об этом. Отец Наруто всегда поддерживал его увлечение театром. Улыбка сползла с лица мальчишки. Неприветливо сощурив глаза, он обжег брата взглядом: — А ты чо приперся? Какаши пожал плечами: — Из-за Дея у меня вечер пропадает. Подумал, может, в бар скатаемся? — Он замолк на секунду, вспомнив о стоявшем рядом педагоге, но быстро нашелся: — Сегодня игра. В тот, где ребрышки копченые. Ирука взвесил свою учительскую совесть, но под перстом судьбы выбирать не приходилось. Какаши был слишком хорош, да и Наруто явно не был пай-мальчиком, мог и сам раздобыть себе выпивку. Узумаки скрестил руки на груди: — Не, я не поеду. Я обещал Саске... подтянуть его... К концу фразы его голос можно было растягивать, как старый презерватив. Он и сам готов был вот-вот расползтись на молекулы. Все взоры обратились к Наруто в ожидании. Какаши смотрел насмешливо, Ирука — внимательно, и только лицо Учихи по привычке было непробиваемым. — По математике! — нашелся Узумаки и, радостно кивнув своей лжи, уставился на Саске, ища поддержки. Учиха тоже кивнул: — Да, твой брат просто юный Пуанкаре (5). Какаши выжидательно посмотрел на брата. Но тот, похоже, был непреклонен: — Вон, возьми Ируку. Ирука-сенсей, вы же любите сокер? Ирука любил фигурное катание. Но сейчас он готов был клясться в преданности чему угодно, даже соревнованиям по спортивной ходьбе. — Ну... я несомненно являюсь поклонником сокера, но не уверен, что смогу заменить тебя, Наруто. — Да чо это?! Какаши? — Он вопросительно посмотрел на брата. Хатаке пожал плечами: — Я не против. Хотел с тобой поговорить, но если ты занят, то можно и завтра. — Завтра, — кивнул Узумаки. — Ты сегодня ночевать придешь? Наруто с Саске переглянулись, и блондин уверенно помотал головой.

* * *

Застегнув пиджаки на единственную пуговицу и зябко вжав головы в плечи, парни шагали по направлению к супермаркету. В десятке метров за ними неуклонно следовал гигантский джип. Еще более приметным его можно было сделать только нарисовав на капоте веселого роджера и вывесив из окон пару калашей и патронташей. — Это что это? — Наруто кивнул на автомобиль и, вспомнив о припрятанной сигарете, прикурил. — Брат, — буркнул Саске. — Как находчиво и своевременно, — хмыкнул Узумаки. В ответ Учиха лишь улыбнулся: — Ты брата совсем не жалеешь. Ируку ему втер зачем-то. — Слушай, два мужика всегда найдут, о чем побазарить. Телки, тачки, они игру пошли смотреть в конце концов. Саске молча уставился на одноклассника. Наруто скосил на него глаза, отвернулся, снова посмотрел. — Ну что?! — Да вот, пытаюсь понять, ты правда такой идиот, или прикидываешься? Узумаки остановился. Пройдя по инерции пару шагов, Саске тоже встал, разворачиваясь на каблуках. — Да что не так-то? — В голосе блондина подрагивали истеричные нотки. Учиха сделал выводы. — Ирука гей. И судя по тому, как он пожирал глазами твоего брата, после пары рюмок яйца Какаши окажутся под прицелом. Лицо Наруто на пару секунд потеряло какое-либо выражение, затем он удрученно посмотрел на носки своих ботинок, насупился и, закусив губу, беспомощно посмотрел на друга: — Мне надо предупредить его об опасности? — с сомнением в голосе спросил он. — Да ну тебя. Это же не Джефф Дамер (7). Всего лишь школьный учитель. — Одно другому не мешает... Саске ухмыльнулся, но увидев, что смятение во взгляде товарища никуда не исчезло, скривился: — Не надо ему звонить. Какаши большой... мужик. Уверен, даже если Ирука попрет на него с хуём наперевес, он сумеет как-нибудь защитить свою задницу, окей? Давай просто не будем... Давай не будем? — Просто Какаши не слишком хорошо... Разбирается в геях... В смысле, он часто не замечает намеков и всего такого... Лед тронулся. Сменив сигарету, Наруто зашагал дальше. — Да что ты говоришь?! — Учиха задохнулся в поддельном изумлении. — Никогда с таким не сталкивался! — А почему мы не пошли в тот магазин, что рядом с домом Сая? — Узумаки огляделся, изучая незнакомое место. Они только что обогнули какой-то мрачного вида парк, раскинувшийся неподалеку от школы, и теперь шагали по улочке, наполненной множеством мелких, наползавших друг на друга магазинчиков. — Этот на самом деле тоже недалеко от Сая, мы быстро доберемся. — Вырванный вопросом из раздумий Учиха прекратил кусать губу и огляделся, оценивая расстояние до цели. — Тут просто хороший отдел с выпивкой, мы часто в нем затариваемся. — Ты только что обозначил любопытную перспективу, — смущенно улыбнувшись, Наруто почесал затылок. — Но не думаешь, что перед тем как нажираться до беспамятства у Сая дома, нам стоит обсудить, что делать завтра, если он не объявится? Предварительно полоснув одноклассника ледяным взглядом, Учиха отвернулся, но Узумаки был не робкого десятка: — Может, попросить о помощи твоего брата? — Он не поможет. — Тебе не поможет? — удивленно спросил Наруто. Саске хмуро посмотрел на него и зашагал быстрее. — Мне не поможет, ему не поможет, никому не поможет. Ему плевать на Сая и на то, во что я попадаю по вине Сая. Все это уже десяток раз прошено и обсосано. И сейчас ничего не изменится. — Но пиратский баркас-то за нами катится. Учиха вздохнул. — Я уже говорил с ним. Мой брат... Он не так ведет дела, как дед. Как все привыкли. Этот джип — просто показуха. Не удивлюсь, если, подойдя к нему, мы увидим внутри пару стриптизерш с шампанским. Я же не просто... Парень нахмурился и свернул в табачную лавку, чтобы пополнить истлевшие запасы. — Короче, все не просто. И твои связи нам в поиске Сая не помогут... — Наруто. — Саске перебил одноклассника, впившись в него внимательным взглядом. — Я много думал сегодня. И я не уверен, что нам не нужно привлекать его отца. Я... Я не знаю, что делать, понимаешь?! — Его голос дрогнул. — Я не могу уберечь его от всей хуйни, которую он, как юла, наматывает на свою жопу! Я не могу следить за ним днем и ночью, нахуй мне это?! Саске тяжело дышал. Сердце билось в горле, а глаза щипало. Наруто забрал у изумленного вспышкой продавца пачку и, обняв друга за плечо, развернул его, выводя на улицу: — Все будет нормально, чувак, он вернется. — Этот ебанат мог сделать с ним что угодно... — Но не сделал. Не сделал он с ним ничего. Давай. Сядь. — Звякнув цепью прикованного за ножку стула в ближайшей уличной кафешке, Наруто отодвинул его, усаживая Учиху, и, прикурив протянул однокласснику сигарету: — На. Саске затянулся. Сгорбившись, он уперся локтями в колени: — Прости, — выдохнул он в закрывшие лицо ладони. — Все будет хорошо, брат. — Я хочу выпить. — Значит, будем пить, — кивнул Наруто. — Ребята? Девичий голос заставил парней вздрогнуть. Несколько минут назад, решив, что супермаркет никуда не денется, они заказали эспрессо и теперь жалели об этом, сидя продуваемые всеми ветрами на небольшой площадке перед кафе, заставленной пустыми столиками. Обернувшись, они увидели Сакуру и Карин. Девушки прогуливались по улочке, толкая перед собой сине-зеленую детскую коляску. Узумаки сморгнул и, спешно потушив сигарету, поднялся, взволнованно глядя на подружку: — Сакура, умоляю, развей мои подозрения, — севшим голосом проговорил он. — Это мой братишка, — хмыкнув, Карин подкатила коляску поближе. Наруто подошел к девчонкам и склонился над ребенком. Учиха тоже поднялся. — Сигарету выкини сначала, — строго бросил ему Узумаки. Яростно дымя, Саске сел на место и скрестил руки на груди. — Милый такой, — улыбнулся Наруто и поднял голову, глядя на Карин. — Можно? Девушка заколебалась: — Только аккуратно, он стесняется чужих, последний раз ревел как пожарная сирена, никак не успокоить было. — Девушка показательно кивнула на резко покрасневшую Сакуру. — Ничего. — Узумаки аккуратно извлек ребенка из его владений и, удобно устроив растопыренное пуховым комбинезоном чадо на руках, очаровательно улыбнулся девчонкам: — У меня сестренка, Майя. Ей три, так что я знаю, как поладить с карапузом, да, малыш? — Наруто посмотрел на ребенка, пытавшегося ухватить его нос одетой в пуховую варежку ручкой. — Гляньте, какой охотник растет. Учиха ухмыльнулся, залпом допил второй эспрессо и, поднявшись, подошел к одноклассникам. Девчонки стояли как замороженные. Казалось, они даже не дышали, во все глаза глядя на Узумаки. Похоже, красивый парень с ребенком на руках взрывал в курином мозгу какие-то важные для интеллекта отделы. Наруто же как обычно не замечал ничего вокруг, с головой погрузившись в общение с равным. Он аккуратно тыкал пальцем в отзывавшегося заливистым гульканьем карапуза, хвалил его маленький розовый носик и ласково улыбался. Поняв, что не дышит, Саске быстро скинул с себя наваждение. — Пойдем, Узумаки, а то я скоро ослепну от свечения этих двух маток, — небрежно бросил он и отвернулся, вперив взгляд в застывших на переходе людей. Судя по смущенному сопению со стороны девчонок, игла достигла пункта назначения, но Узумаки лишь смерил его насмешливым взглядом. — А вы сейчас куда, девчонки? Может, нам вместе прогуляться? Учиха был почти уверен, что этот камень был брошен в него. Смерив одноклассниц презрительным взглядом, он потушил вспыхнувший было в их глазах огонь. — Мы к Ино идем. На девичник. Мы просто вышли с мамой Карин, и она попросила приглядеть за Мэтти, пока она забежит в одно место. Сейчас она вернется, и мы поедем. — Так, может, и нас прихватите? Учиха как-то обещал мне танцы на шесте, так что, я думаю, определенный опыт в посещении подобных мероприятий у этого тихони имеется. Да, Учи-Учи? На протяжении всей тирады Узумаки продолжал искренне улыбаться. За это время он успел аккуратно передать малыша Карин и, подойдя обнять Сакуру со спины, уткнулся замерзшим подбородком ей в затылок. — Я подозреваю, что экстренное собрание созвано для обсуждения твоих сегодняшних туалетных похождений, Узумаки. Не думаю, что Харуно сможет с микроскопической точностью описать подругам все пылающие жаром три сантиметра твоей возбужденной плоти, если ты будешь сидеть у нее над душой и ворчать, что размер не главное, — ласково проговорил в ответ Учиха, но улыбка не сошла с губ Наруто. Над устремленным на Саске пристальным взором лишь чуть дернулся мускул, указывая на то, что подъеб засчитан. — За что ты меня так? — нежно и вкрадчиво спросил Узумаки и, нагнувшись, заглянул в лицо подружки: — Сакура, за что он так со мной? — Может... Сам хочет потрогать? — Девушка пожала плечами и улыбнулась, плюнув на конспирацию.

* * *

— А я все равно считаю, что надо было идти с девчонками. — Навалившись на ручку тележки для покупок, Узумаки отталкивался одной ногой, заставляя ту везти его быстрее. Учиха внимательно сравнивал две упаковки с мясной нарезкой. — Ну и ехал бы! — буркнул он. — И пропустить шоу «если на продукте нет наклейки «Без ГМО», есть ли в нем ГМО?!» Ни за что! — Самая лажа, что они нигде даже не пишут, хорошо это или плохо, что ГМО этого нет, — удрученно пробубнил Саске и, сняв с полки третью упаковку, стал изучать ее этикетку. — Может, это как продукты для диабетиков? Кому-то нельзя этот ГМО, вот они и пишут, что типа нет его? — А чо они тогда вместе с остальным лежат? — Да хуй их знает! Какая разница вообще?! Ты же не отравишься, если съешь печеньку с заменителем сахара! — Но я не люблю заменитель сахара! Я только его и жрал, когда худел! — огрызнулся Учиха, лишь сильнее углубляясь в изучение состава продукта. — Ты худел? — Наруто спрыгнул с подножки и поймал покатившуюся дальше тележку за секунду до того, как она врезалась в башенку в конце ряда, любовно составленную из рекламируемых бутылочек сока. Саске нехотя оторвал взгляд от пятой упаковки и сморгнул, вспоминая о чем речь. — Ну да. Перед тем, как мышечный набирать. — Ты... хочешь сказать, что Учиха Саске был пончиком? — хмыкнул Узумаки и вплотную подошел к однокласснику. Разведя в стороны его руки с веером зажатых в них золотистых вакуумных упаковок, он ловко расстегнул пуговицу на пиджаке, чтобы ткнуть Учиху пальцем в твердый пресс. Отмерев, Саске вдохнул и глумливо ухмыльнулся: — Знаешь, с того момента, как мы терлись в душе, ничего тут не изменилось. — Кто тебя знает, — хмыкнул Узумаки. — Может, ты, как в кино, перед тем как нужно показаться в кадре голым, горстями жрешь жировыводящие колеса, а потом такой весь Росомаха. Ни грамма жира между кожей и жилами. — Ну да... — томно выдохнул Учиха и чуть наклонил голову, из-под ресниц глядя на Наруто. — Ты меня раскусил. Я ведь неделями планировал тот момент. Ты еще не дал согласия на переезд, а я уже знал, что мы встретимся в душе. Узумаки вздохнул. Отступив на шаг, он втянул носом воздух и искоса, с сомнением, взглянул на друга: — Тебе тоже кажется, что это тогда было как-то слишком по-пидорски, да? — Я бы не удивился, если бы из душа в тот момент на нас хлынула радуга, — сдержанно прокомментировал Саске и отложил несколько упаковок. — Ага, и единорог такой просовывает голову в дверь и басом: «Ну чо, ребята, вы уже? А то мы тут с педобиром поспорили, и мой дилер угрожал продать меня парфюмерам, если я снова не верну ему долг». — Черт, — Учиха, пронзенный состраданием, кивнул в сторону желтого указателя, — может, трахнемся по-быстрому в отделе сыров? Мне жаль беднягу, проблемы с дилером это не то, во что стоит влипать бедной дилдоголовой лошади. — Он разжал пальцы, отдавая мясо вцепившемуся в него Узумаки. — Ага, ща, погоди, только за лубрикантом сгоняю... — хмыкнул блондин, впившись взглядом в упаковки так, будто собирался на месте их поджарить. — Давай эти возьмем. — Без наклеек? — Ага. Хуй его знает, чо туда не доложили, разжиреешь еще, мне будет стыдно ходить с тобой рядом. — Да блядь! Я же сказал, я скидывал перед набором, ну! Ты что, не делал такого? Наруто закинул выбранный продукт в тележку и пожал плечами: — Я просто занимался. Ну диету пытался соблюдать, белок, все дела, но тренер сказал, что в моем возрасте это все хуйня и достаточно просто распределять нагрузку. Так чо, это у тебя из-за того, что ты худел, такая форма классная? — Узумаки повернул в отдел сыров. — А? — Быстро определившись в выборе моцареллы, Учиха удивленно посмотрел на одноклассника: — Ты о чем вообще? — Ну... фигура. Я уже говорил, мне нравится твоя форма. Ты такой, как... Ну типа плечи и грудак такие широкие, а потом ребра и талия... Ну блядь. Буква «Т» такая. Красиво. Я шире. И при том, что не сильно ниже, смотрюсь приземистее. Саске недоуменно смотрел на одноклассника. — Ками-сама, Узумаки, ты о такой хуйне думаешь. Он устало покачал головой, Наруто насупился: — Кто бы говорил, человек-ГМО.

* * *

«Полиция бросила все силы на расследование преступления, но обнаружить злоумышленника пока не удалось. Последний раз подростка видели в компании высокого, средних лет мужчины европейской наружности». Сложно было не обратить внимание на сводку. Наруто как раз шагал по отделу электроники в поисках стенда с новинками кинопроката, а новостной канал был включен на абсолютно всех продаваемых телевизорах. Не отрывая взгляда от экрана, на котором светилось фото улыбающегося темноволосого парнишки лет пятнадцати, Узумаки подошел ближе к выставочной стене и привалился к стеллажу, заставленному TIVO- и DVD-проигрывателями. — Это что это? — нахмурившись, спросил он у парня в форменной красной футболке, так же, как и он, прохлаждавшегося возле корзины «Все за доллар». — Да серийника нового ловят, — зевнув, проговорил консультант. Он улыбнулся и, доверительно наклонив голову в сторону Наруто, самодовольно кивнул: — А я говорил, что это один чувак всех тех детей мочит. Блондин изумленно взглянул на расплывшуюся в бесстыдной улыбке рожу, а парень продолжал как ни в чем не бывало: — Официально он завалил трех мальчишек, но я думаю, что несколько убийств до этого тоже его рук дело. Жертвы похожи, да и почерк. Но там было скорее на эмоциях, он вышел из себя — и убил, — с видом эксперта заявил консультант. — А этих он убивает уже явно для удовольствия. Да и насилует их всех перед этим подолгу, мучает. Там пиздец какой-то с телами, отвечаю. — Ты так говоришь об этом, будто серийные убийцы здесь обычное дело. Узумаки поежился и, оттолкнувшись от стеллажа, зашагал прочь. — Чувак, ты что, с луны упал?! Это Цитадель! — прокричал ему вслед парень.

* * *

Солнце тяжелым, раскаленным ядром укатилось за крыши, озарив небо последними красноватыми кляксами. Узумаки чуть щурился, глядя на закат, а Саске щурился, глядя на окрашенные в алый клубы дыма, вырывавшиеся изо рта одноклассника. Они докуривали, молча стоя у дома Сая. Пакеты с покупками звонкими, бесформенными кучами лежали на мостовой у их ног. Наруто выдохнул и перевел взгляд на здание, отсчитывая нужный этаж. — Сай как тот кот, — хрипло проговорил он. Саске очнулся от раздумий и перевел на друга недоумевающий взгляд. — Ну... и там и нет. Учиха лишь нервно дернул бровью. — Мы купили сигарет? — рассеянно спросил он. — Бля! Забыл. Думал же, что кончаются, надо взять. Но тот убийца в новостях сбил с панталыку. — Узумаки виновато почесал затылок. — Тут есть поблизости магазин? Я сгоняю. Саске будто не слушал одноклассника. Он с сомнением посмотрел на уходящий в облака шпиль здания и, резко развернувшись, зашагал прочь: — Я сам. Пятнадцать минут и три сигареты спустя он поднимался на лифте. Внизу администратор, подобострастно расшаркавшись с ним, услужливо заметил, что отдал его другу гостевой ключ. Значит, Сая дома не было. Голова гудела, пальцы ломило от холода, и еще хуже становилось в теплом лифте, в котором создалось ощущение, что все его замерзшие и собравшиеся в тугой комок мозги решили, оттаяв, покинуть череп через нос. Втянув свои потаенные мысли обратно, он покинул душную камеру лифта и, нашарив в кармане ключ, попытался негнущимися пальцами отпереть дверь, но та распахнулась сама.

* * *

Челюсть Учихи вдруг ощутила на себе всю мощь земного притяжения, парню пришлось даже применить усилие, дабы побороть его. Взору Саске предстало нечто... что да, он уже видел не раз, но от количества ощущение почему-то не менялось. Сердце заколотилось сильнее, дышать он перестал. На пороге стоял Узумаки в одном полотенце. Коротком полотенце. Очень. Коротком. Полотенце. Учиха сглотнул и, взяв себя в руки, нахмурился: — Решил поиграть в услужливую женушку? — ядовито спросил он, наконец получая возможность растянуть губы хоть в какой-то ухмылке. Наруто молча отступил назад, пропуская друга в душное тепло квартиры. Учиха принюхался. Воздух... пах. Обычно воздух в квартире Сая пах... ну, он пах ничем. Иногда сигаретами, пОтом, лубрикантом, растворителем, травой, но чаще он просто пах ничем. И ни разу Учиха не помнил, чтобы здесь жгли благовония. Он вновь перевел удивленный взгляд на прикрытого бесстыдной тряпицей Узумаки. Телки часто жгли ароматические свечки перед еблей. Наруто закусил губы, пытаясь не рассмеяться, но это было сильнее его. Прыснув, он захлопнул дверь. — Ну и рожа у тебя, — смеялся он. — Что, решил, я Горбатой горы пересмотрел? Иму пришел. — Блондин кивнул в сторону комнаты. — И я решил, раз заказано, чо зря чувак мотался, что ли. — Иму? — недоуменно переспросил Саске. Но Узумаки не пришлось отвечать. Из-за перегородки выглянул высокий мужчина в белой футболке и свободных светлых брюках. Он растирал кисти цвета жженого шоколада маслом, заставлявшим их неестественно блестеть в неверном свете расставленных по комнате свеч. Вежливо кивнув Учихе, мужчина обратился к Наруто: — Все готово, можно приступать. — У Иму был мягкий, южно-африканский выговор. — Масса-а-аж, чува-а-ак, — довольно протянул блондин таким тоном, будто только что выловил из океана дрейфовавший там чемодан с деньгами. Улыбнувшись как сытый кот, он направился к массажисту. Хмурый Саске двинулся следом. Иму не понравился Учихе. Наруто он, может, и мог обмануть этим своим «массажем», но не Саске. Не в квартире Сая и не с такой внешностью. Парень походил на Аполлона, вылепленного из горького шоколада. Что еще могло быть нужно Саю для счастья? Выудив из пачки сигарету, парень запрыгнул на подоконник и хмуро смотрел, как Наруто укладывается на складной стол для массажа. Тот, чуть скрипнув, просел под ним, и парни стали шутить между собой на тему того, что в процессе массажа Узумаки упрется носом в пол. Саске счел их радость пошлой и отвернулся, глядя в окно, но почувствовал себя депрессивной сучкой и, спрыгнув с подоконника, прошелся по комнате. Учиха злился. Он и так весь вечер злился на Сая, а теперь еще это. Очередная недомолвка. Новая трещина. Парень с отвращением посмотрел на то, как пальцы Иму продавливают загорелую кожу, ловко огибая синяки и ссадины. Наруто блаженно замычал: — Чува-ак, это охуенно, поверь. Тебе тоже стоит попробовать. Саске ядовито хмыкнул: — Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что этот массажист с мелким не останавливается только на массаже? Новый блаженный вздох разрезал тяжелый воздух. — Знаешь, мне похуй, пусть они тут вдвоем хоть чаепития устраивают. Что бы Иму с Саем ни делал, тому повезло, потому что руки у тебя, чувак, золотые, — растаявшим голосом проговорил Узумаки. Губы Иму раздвинулись в еле заметной улыбке. Он благодарно кивнул, хоть говоривший этого и не видел. — Ну раз ты так доволен, может, я на кухне посижу, чтобы он и тебе, раз уж все оплачено, предоставил весь спектр своих услуг? — А может, ты пасть-то прикроешь? Я тут расслабиться пытаюсь, если не заметил. Учиха фыркнул, закуривая, и попытался успокоиться, но его было уже не остановить. — И часто ты тут Сая поебываешь? — Он впервые обратился напрямую к массажисту, и тот, отступив на шаг от стола, обернулся. Обернулся и Наруто. На лице блондина, когда он посмотрел на Саске, отобразилось недоумение, смешанное с негодованием. — Вы правы, я бываю здесь довольно часто. И стоит обратить внимание, что вы были правы, отметив мою гомосексуальность, — сухо проговорил мужчина. — И стоит, наверное, отметить вашу правоту и в том вопросе, что я часто остаюсь с Саем на ночь, но не по той причине, которой вы так щедро заклеймили меня. Сай не платит мне за секс. Просто чаще всего он вызывает меня, чтобы не быть одному, и я остаюсь. Мне кажется, этому парню просто психологически нужна близость, чтобы понять, что он не один. Мне больно оставлять его в одиночестве. Поэтому я остаюсь, чтобы он почувствовал себя хоть немного лучше и мог поспать без наркоты. А не для того, чтобы, как вы красочно выразились, «поебывать» его тут. И кстати, если уж мы тут заняты взаимными оскорблениями, то должен сказать, я сильно в вас разочарован. Мне кажется, с таким отношением вы не достойны того расположения, преданности и нежности, с которыми о вас отзывается Сай. Он резко отвернулся от Учихи к Наруто: — Прости, не думаю, что в данной обстановке нам удастся закончить с массажем. — Он наклонился, доставая из рюкзака, похожего на походный, полотенце и, с силой обтерев руки, достал из заднего кармана визитницу. — Вот, звони в любое время. На Учиху мужчина больше не смотрел. Ловко сложив стол, он пристегнул его к рюкзаку, покидал в него свечи и подставки для благовоний и, еще раз попрощавшись с Наруто, ушел. Впервые в жизни Учиха чувствовал себя пристыженным. И чувство это было отвратительным. Его только что унизили на глазах у Наруто, и это злило, но чувство вины было сильнее. Потушив сигарету, он зажег свет в комнате. Узумаки, казалось, тоже было неловко. Вернувшись в комнату, он с видом крайней сосредоточенности соскреб каплю воска, упавшую на одну из полочек с барахлом Сая, затем, пробурчав: «Я в душ», подтвердил свои слова действием. Саске проследил, как за Наруто закрылась дверь, отрезая от того, что могло хоть как-то отвлечь. Стало тоскливо. Он окинул квартиру взглядом. Маленькая. Когда она стала такой маленькой? И эти медузы на стене... Давят. Как он мог сказать такое? Секреты... Сколько он еще будет ненавидеть Сая?.. Впервые за последние полгода Учиха понял, что боль и обида, которые он затолкал глубоко в себя, сбежав тогда на базу и месяц гоняя по заледеневшим склонам... Те боль и обида никуда не исчезли. Они лишь гнили, зрели внутри, как нарыв. Он ненавидел Сая. И Сай это знал. Сай понял это гораздо раньше. И принял, признав вину. Но не ушел. Потому что идти было некуда. Дальше для него лишь обрыв и бездна. А Саске в это время... А что Саске? Упреки. Яд. Презрение. Саске звал его шлюхой и делал одолжения, притаскивая пьяного домой, оставаясь с ним. «Так и быть». Вот, как это называлось. Учиха обхватил голову руками и, до боли стиснув зубы, заскулил. Когда он последний раз думал о Сае? Действительно думал о нем, как друг, а не как жалеющая себя дрянь? Он не мог простить, но эгоистично не уходил, пользовался этим, упивался тем, что мальчишка все сносит. Сай говорил: «Все будет как раньше». Теперь Саске понимал: он не говорил, он просил вернуть то, что Саске разрушил, растоптал, не уследив в который раз за собственным хуем, навязывая свои чувства, постоянно требуя чего-то... Учиха разрушил единственные настоящие отношения, подаренные ему. И теперь он скучал. Скучал по дружбе, по простым улыбкам, за которыми не таилось: «Да, мы ебались несколько месяцев, потом ты признался мне в любви, а я психанул и свалил, но давай делать вид, будто ничего и не было, потому что ты не хочешь вспоминать об этом». Ебанный эгоизм Саске. Хотелось все вернуть, все исправить, посадить Сая, заставить его говорить, рассказать, что произошло с Хиданом, как он вообще... Как он вообще жил эти полгода. Хотелось извиниться. Но было не перед кем. Ни позвонить, ни написать, и идти некуда... нет его. Учиха вздрогнул, когда на плечо легла чужая рука. — Чувак, не стоит рвать волосы на голове. Дэй говорит, могут и не отрасти. Саске разжал побелевшие на костяшках пальцы и поднял голову, глядя на Наруто. Тот протянул ему чашку кофе. — Я пока мылся, знаешь, что подумал. Надо у Сая на компе посмотреть, может, там в календаре записи какие или еще что-то. Адрес этого Хидана, к примеру. Учиху передернуло. — Так. — Наруто отошел к столу, открывая ноутбук. — Еще я только что решил, что ты пойдешь сварганишь нам чайку и сэндвичей с ГМО, а я пока этим займусь.

* * *

«Как варить чай» — красовалось в строке запроса. Гугл предложил Учихе исправить «варить» на «заварить», тот оскорбился, но слово поменял. После изучения разброса статей с перечислением разницы заваривания различных сортов чая парень вздохнул и добавил к запросу слово «просто». Первая же ссылка привела его к относительно не сложному рецепту. Требовалось найти чайник и залить в нем чайные листья кипятком. Продолжение статьи с тем, что можно к чаю добавить для аромата, он пропустил, зато, памятуя о вчерашней лаже с кофе, внимательно изучил соотношение количества чая и воды. Каким же было его удивление, когда, открыв фарфоровую банку в виде слоника, в которой, Саске помнил, хранились чай и кокс, он не обнаружил ничего схожего с прилагавшимся к статье фото. Вместо рассыпчатой, жухлого цвета хрени, похожей на марихуану, он нашел нечто, больше напоминавшее здоровенную плюху гашиша, бережно завернутую в папиросную бумажку, всю покрытую китайскими золотыми иероглифами (8). Понюхав ее и решив, что запах на гаш не похож, Учиха со знанием дела отколол кусок камня, на глаз прикинув обозначенную в рецепте «чайную ложку», и, бережно положив его на дно плоского чугунного чайничка, аккуратно залил горячей водой из-под крана. Решив, что полдела сделано, он достал из пакета хлеб для сэндвичей и несколько вакуумных упаковок с мясом и сыром. — «Волшебные приключения Учи-Учи на кухне». Том второй, — ухмыляясь заявил Наруто и, подойдя к томившемуся на столе чайнику, приподнял крышку, но тут же уронил ее обратно, сунув пальцы в рот. Учиха ухмыльнулся: — Что тебе понадобилось от меня, приспешник? — Эй! Приспешники есть только у злобных ученых, вампиров или волшебников! Учи-Учи должен быть доброй принцессой! — возмущенно воскликнул Узумаки. — Не порти идею! Но Саске лишь помотал головой: — Слишком избито, чувак... Слишком избито. — В таком случае тебя должны звать как-нибудь типа... Трахучилла-Ужасный... или вроде того... — с сомнением проговорил Наруто. — Но тогда главный герой — я. — Принц Чарминг, блин, — заулыбался Учиха, старательно срезая корочку с сэндвичей. — А ты — мой антагонист, — не унимался Узумаки. — Давай тебе нос скотчем заклеим? Это модно. — Мы тут бестселлер придумываем или косплей лепим? — с напускным презрением проговорил Саске, скрестив руки на груди и высоко задрав нос. — Ну какой из тебя Трахучилла, Учи-Учи, ну посмотри на себя! Только платья с оборками не хватает и цветочка в попе. — А ты попу мою не тронь! Мне папенька до свадьбы не велит! — Конюху, значит, можно, а мне — «папенька не велит»?! — Чувак, ты слишком далеко зашел. Боюсь, еще немного, и сексуальное напряжение между Учи-Учи и Чармингом заполнит эту квартиру, и мы накинемся друг на друга, как два голодных кролика. — Черт подери, ты прав, Учи-Учи, мы должны держать себя в руках ради королевства!! — Узумаки воодушевленно вскинул руку к потолку. — Ради Королевства!! — горячо проговорил Саске, повторяя его жест, но тут же изменился в лице, будто скинув с себя образ, и сухо проговорил: — Держи свой бутерброд и пиздуй отсюда. — Я по делу зашел, между прочим. Я там файл нашел, но он под паролем. Какие пароли могут быть у Сая? — Попробуй «Бастинда». Наруто изумленно выгнул бровь: — Бастинда? — Бастинда. — Бастинда... — Да-да, она. Иди, мальчик. — Но почему? Учиха пожал плечами: —У него на кредитке такое слово. — А ты никогда не спрашивал, почему? — Вот сам и спросишь. Пиздуй, не мешай мне творить! Пожав плечами, Узумаки взял со стола тарелочку с двумя кривоватыми, местами поломанными треугольниками сэндвича и послушно направился в комнату — изучать найденный артефакт. Учиха же с энтузиазмом вернулся к своему занятию. Оказывается, разрезать хлеб так, чтобы он не покрошился, было не простым квестом.

* * *

Привет, Док. Это письмо я переписываю уже пятый раз, и все еще не могу отправить. Ты обещал, что, рассказав, я смогу разобраться в этом. В своем отношении, в чувствах, но знаешь, я переписываю, и каждый раз оно будто крючками впивается внутрь, не желая уходить. Каждый раз все по-разному. Первое письмо было больше похоже на истерику. Набор записок. О некоторых моментах я не писал вовсе, потому что боялся вспомнить, я винил их, потом родителей, затем я винил себя, долго. Но прошли годы, и, казалось бы, все должно пройти, говорят, время лечит... но я запутался лишь сильнее. Это событие стало частью меня. Вросло, ассимилировалось, но оно не помогает... это скорее как шрам, или рубец. Он есть, ты с ним свыкся, но все равно иногда он начинает ныть, не дает уснуть, успокоиться. Вот и у меня так же. Сегодня снова такая ночь, и я вновь сажусь писать тебе об этом, чтобы не отправить. Письмо будет лежать у меня на компе до следующего раза, когда я вновь перепишу его... и положу. Вновь. Я никогда не знаю, с чего начать. Но сегодня неподходящий день, чтобы быть виноватым... Поэтому буду рассказывать все. С самого начала. Дядя Дэн был всегда. Как Отец, брат или Мама. Я не помню, когда впервые увидел его, потому что был слишком мал. Он не был на самом деле моим дядей, он был компаньоном отца по одному из ведущих проектов. Что-то, связанное с разработками большущих злых пушек для каких-то важных дядек, которые без них ничего не могут поделить между собой. Данзо. Так его звали. Данзо Симура. А я звал его «дядя Дэн», отец злился, говорил, это неуважительно, и я должен произносить все по правилам, но мне было три года, и я рос здесь, черт возьми. Хотя вы знаете фиксацию моего отца по поводу исторической родины, так что не буду об этом. Дядя Дэн часто приходил к нам. Он приносил нам с братом разные гостинцы, сладости. Помню, однажды привез из Швейцарии коробку шоколада, и подарил Маме. Я думал, что когда он уйдет, она отдаст его нам, мама всегда все лакомства отдавала нам с братом. Но она выбросила его. Мама часто ссорилась с отцом насчет Данзо. Он ей не нравился. Каждый раз перед тем, как он должен был прийти к отцу, она сажала меня на колени и говорила, чтобы я только вышел поздороваться с дядей и тут же бежал играть к себе наверх. Если честно, я не помню, чтобы мама ссорилась с отцом из-за чего бы то ни было еще, кроме дяди Дэна. И на какое-то время это подействовало. Больше года он не бывал у нас. Сначала я скучал, недели две, наверное, потом забыл о нем. Он вновь стал появляться, когда мама заболела. Данзо стал проводить со мной много времени, когда папе стало не до нас. Он водил меня гулять, спрашивал о мамином здоровье, но что я мог ответить ему, кроме: «Мама много спит и плачет»? Меня к ней почти не пускали, ты знаешь. Отец просил не рассказывать маме о том, что Дэн проводит со мной время, чтобы она не волновалась. Его не было на похоронах, ты знаешь, я с трудом вспоминаю тот период, и лучше сейчас опустить его, чтобы не сбиться. Тем более его следующее появление я помню лишь через год. Отец и брат игнорировали меня, ты уже был тогда... Ты наверняка помнишь, я начал рисовать. Стал носить к тебе альбомы, а через пару месяцев вернулся Данзо. Я помню, он тогда взял меня на дамбу. Там было такое место... река изгибалась, образуя заводь, и над ней росли ивы, их кроны образовывали плотный шатер, а кончики веток касались воды. Я впервые за год был на той реке. Тогда я впервые заплакал, поняв, что ее больше нет. Я наверняка рассказывал тебе об этом... тогда он дождался, пока я нарыдаюсь, и сказал, что это было его секретное место. Его и его падчериц. Рассказал мне, как много лет назад он вез их оттуда домой и попал в аварию. Что выжил только он, а жена, не выдержав удара, покончила с собой. Говорил, что он понимает, что я чувствую... Он не понимал, но все же мне было приятно. Кто-то взрослый позаботился обо мне... Не обижайся, Док, но общение с тобой навязал мне отец, поэтому ты тогда был для меня одним из тех, белых, а он... он был извне. Он стал отдушиной для меня. Он стал навещать именно меня, отец спускал ему это. Я был ему противен, но, видимо, чувство долга не позволяло ему вышвырнуть ребенка, и он позволял Дэну возиться со мной. Однажды, когда мне было лет семь, Данзо привез мне куклу. Я хорошо помню ее. Небольшая, фарфоровая, с прямыми черными волосами и красными губами. Он сказал, что решился выбросить вещи падчериц, и нашел ее. Сказал, что это семейная реликвия, и он не может ее выбросить, но и оставить не в силах. Я взял ее, потому что она напоминала мне маму. Такая же белая кожа, такие же волосы и глаза. Я везде таскал ее с собой, спал с ней, мылся, ел... Отцу это не нравилось. Однажды он психанул и вырвал ее у меня, швырнул о стену, кричал, что ее больше нет, и чтобы я исчез с глаз и не смел ему попадаться. Все как обычно. Но из-за куклы я долго плакал, и тогда Дэн привез мне другую. Та была вовсе не похожа на первую. У нее было круглое личико, голубые глаза и светлые завитые буклями волосы. Она была одета в пышное платье и вся на шарнирах. А еще он починил мне маму. Теперь у нее было разбитое пополам тело и лицо пересекала трещина. Теперь она пугала меня, потому что была похожа на маму в тот, последний день. Я похоронил ее во дворе, а Данзо сказал, что отец ее выбросил. Тогда Дэн пообещал мне привозить куклу из каждой поездки. И он привозил. Через пару лет у меня была целая коллекция. Когда Дэн приезжал, он часто увозил меня к себе домой. Там было здорово. У него всегда была гора сладостей, и я мог оставаться на ночь, потому что он обустроил для меня целую комнату. Он покупал мне альбомы и краски, у него была гора одежды для меня и диск с «Лабиринтом». Это был просто какой-то рай, я мечтал остаться с ним, иногда я фантазировал, как мой папа вышвырнет меня на улицу, а дядя Дэн приедет на своем белом мерседесе и заберет меня в одну из тех волшебных стран, из которых он привозил мне кукол. Но папа почему-то меня не вышвыривал. Тогда однажды я сбежал из дома и с горем пополам отыскал дом Данзо, но тот вернул меня к отцу, чем немало удивил. А потом дядя Дэн пропал. Тогда в городе случился какой-то скандал, убили какого-то доктора, потом полицейского. Только два письма назад я додумался сложить два и два. Тогда это для меня было как гром среди ясного неба. Это отмело все мои вопросы, типа слезных: «КАК ОН МОГ!?» и «ПОЧЕМУ ОН ЭТО СДЕЛАЛ?!» Он всегда был таким. Это я был слишком мал, чтобы понять, зачем ему все. Если честно, мне лень переписывать те факты, что я смог добыть тогда, поэтому я просто копипастну отрывок и буду писать дальше. Ты ведь не обидишься, правда? Я просто прикреплю его к письму. Когда Дэн пропал, мне было некогда особо горевать. Отношения с отцом натянулись до предела... так глупо это говорить... пишу, и сам понимаю, какой идиотизм... мне было семь, и мои отношения с отцом были испорчены... какая драма. Несомненно, я был во всем виноват, да, док? Это ведь нормально, сорокалетнему мужику винить своего сына, который с горшка недавно слез, в своих несчастьях? Ах, прости меня папочка за все, за то, что мамочка любила меня больше, чем тебя или братика, за то, что я так похож на нее, за то, что рос мелким пидорасом в кружевных воротничках... Ты не знал меня до смерти мамы, док, а после меня одевали уже гувернантки, ты помнишь, во что... А вот мама любила меня наряжать. Говорила, что я ее маленький принц, и я всегда ходил красивый. Папа не особо этому потакал, но он любил ее и делал все, чтобы она была счастлива... я снова запутался. Ведь речь не о моих родителях... речь обо мне. Обо мне... В одиннадцать я переехал в Цитадель. Бабуленька приехала в поместье, отчитала отца, взяла меня в охапку и увезла. Все были довольны таким стечением обстоятельств. Потом школы, школы, ты знаешь... А после я познакомился с Саске. К тому времени я уже пытался свыкнуться с влечением к плохим парням. Удавалось мне это с переменным успехом, но уже где-то через неделю общения я сообщил Саске, что мне нравятся мальчики. Мне казалось, что лучше сказать сразу — и пусть валит, если его это смущает. Но ему было похуй. Поначалу он вел себя, конечно, забавно. Без конца сыпал вопросами, типа: «А этот тебе нравится? А этот? А тот? А я? А Киба?» Но потом, узнав все интересующие его подробности, успокоился, и мы дружили дальше как ни в чем не бывало. Без какой-либо неловкости или типа того. Где-то через несколько месяцев я застрял. Мне было тринадцать. Я был, как мне казалось, уже достаточно взрослым. Тем более наши одноклассницы уже вовсю трепались о свиданках и поцелуях. Мне тоже хотелось на свиданки и целоваться... но в классе было нечего ловить, все парни были старше и уже, как щенки, исходили слюной на асимметричные выпуклости одноклассниц, пока те зашвыривали записками моего Учиху. Я так и не смог вписаться в этот прайд. Сколько бы Саске ни считал себя темной лошадкой и изгоем а-ля «они все мне не ровня», но у него в этом классе, в этой школе было и есть свое место. Четко закрепленное именно за ним. Он всегда был популярен у кобылок, и они по сей день носятся за ним, высунув языки от усталости, а львы поплоше утаскивают их, выбившихся из сил и уставших от погони, к себе под куст и там поёбывают. А я так и остался где-то за бортом. Не то чтобы мне хотелось с ними общаться или чтобы мне уделяли побольше внимания в этой школе, нет, вовсе нет. Просто я так и не смог определить своего места. Я всегда с ним... но они будто не понимают, кто я. Это даже смешно. Теперь они будто... Боятся меня, что ли... нет. Это не страх. Я не знаю, как это описать. Просто я не с ними. Они меня не знают, хотя мы знакомы три года, я не помню, чтобы говорил хоть с кем-то из них дольше пары минут... и хоть раз искренне... я вообще не помню, когда последний раз говорил искренне, Док. Мне от этого больно. Если приходится говорить правду, становится невыносимо. И смотрят на тебя как на больного... да и не понимают... да и незачем. Короче, мне кажется, уже через год после того, как все закончится, мои нынешние одноклассники начнут потирать виски, вспоминая: «А был ли мальчик?» Нет, не был. Но речь не о том... Каждый раз в этих письмах, подбираясь к главному, мой мозг убегает. Мысли перескакивают, не желая сосредотачиваться, сердце колотится, руки леденеют и ком в горле... но надо. Может хотя бы в этот раз я смогу выскоблить эту язву без остатка. Просто сегодня такой день... Неподходящий. Вообще последнее время все сложно. Сложнее, чем обычно... И кажется, я запутался абсолютно во всем. От этой жизни... все сложнее убежать. Но... трудно представить, что однажды утром я проснусь и решу: «А вот и он! Прекрасный день, чтобы рассказать о том, как меня выебали впервые!» А потом сяду и, с азартом прикусив кончик языка, начну строчить страницу за страницей, посмеиваясь на особо острых поворотах. Не думаю, что бывают подходящие дни для этого. Стоит, наверное, начать с начала. Сейчас вот налью себе еще и начну... сейчас... Привет, Док. Прошло полтора часа, и я пьян. Завис тут на балконе, пока курил, смотрел, как утреннее солнце тонкими, несмелыми мазками пытается выкарабкаться из-за вышек, при этом не напоровшись на них своим вспухшим брюхом, и как-то совсем незаметно для себя высосал весь вермут в доме... Теперь я снова здесь, перед монитором, в благодатной темноте. Думаю, что немного пыли поможет мне сосредоточиться... Кстати, Док, я говорил, что теперь достать драг для меня — целый квест? Но я не об этом. Вчера мне-таки удалось достать... так что сейчас... пять минут — и я приступлю. М-да... в письме ты, наверное, особенно остро почувствуешь течение времени. Молодец, Сай. Надо больше пить. Мне тринадцать. Я учусь в элитной школе для элитных детей элитных родителей. У меня есть элитный друг. Первый в моей жизни друг. И нам весело вместе. Я много времени провожу у него, а он — у меня. Хотя, конечно, больше я у него, потому что он не выносит мою коллекцию кукол. Да и для меня в те годы ее значение притупляется. Я сильно изменился за два года, что живу в Цитадели. Я привез кукол с собой скорее назло отцу. Это была такая вещь... он ненавидел эту коллекцию, потому что брат играл в машинки, а у Сая были куклы. Не раз он кричал на меня из-за них, велел вышвырнуть. Но я упорствовал. Потому и привез. Они для меня были олицетворением человека, который поддержал меня в трудное время. И они стояли по полкам в моей комнате. Учиха говорил, что у них мертвые глаза и что ему не по себе. Поэтому, в основном, мы проводили время у него. Ну еще потому что у него была консоль с кучей игр, и тогда он увлекся игрой на гитаре. Я любил, когда он играл. В основном потому, что у меня тогда было два любимых занятия — рисовать и проводить время с Учихой. А когда он играл, я мог совмещать их. Я любил те вечера. Он садился на подоконник и долго подбирал какую-нибудь песню, а я его рисовал. У меня где-то сохранился целый альбом с теми каракулями. В один из таких вечеров как-то всплыла тема «подружек». Ему снова всучили письмо с предложением встречаться, оно попалось мне на глаза, и пошло-поехало. Мне было интересно, почему Саске отвечает всем отказом. Он рассказал, и мысль показалась мне здравой. Он не хотел, чтобы девчонка мозолила ему глаза, да и отношениями связывать себя пока что не видел смысла. Сейчас я думаю, что это, черт возьми, неудивительно. Ему было всего четырнадцать. Мы оба были девственниками... как неправдоподобно это сейчас звучит... Будто я вру сам себе. Трудно воспринимать то время как что-то, что действительно было со мной. Когда-то я был не таким, как сейчас... когда-то мне было плохо, я плакал ночами и в груди болело... когда-то я боялся только воды и спать, но тогда... Тогда я был лучше, чем сейчас. Это как-то не укладывается в голове, ведь то время сейчас я вспоминаю как «счастливые годы юности»... часто даже с улыбкой, Док... Но я снова отклонился от темы. В счастливые годы моей жизни, в один из вечеров мы с Саске трепались об отношениях и как-то постепенно перекинулись на меня. Я был уже немного подготовлен. Не имея перед глазами живого примера отношений между парнями, я, естественно, лазил по сети в поисках ответов... но, признаться, все, что я видел там, не слишком меня будоражило. То ли я был еще мал, то ли... нет, думаю, я был мал. Потому что вспоминая сейчас то, что я читал тогда, я понимаю, что это была хуйня для быстрой дрочки. К тому же мой первый неловкий опыт обжиманий с парнем в предыдущей школе не давал мне покоя. Трудно было забыть в тринадцать лет то пьяное чувство... я и сейчас-то иногда его испытываю под одним мудаком, а тогда... Тогда это продолжало взрывать мой мозг бесконечно. Я жаждал этого. Я хотел... остаться наедине... смотреть в глаза, и чтобы губы горели, щеки, и чтобы визу все тянуло от напряжения, и... Нафантазировал я себе много. Да. Но я хотел этого. Я вообразил себе красивого такого принца лет семнадцати, который крепко возьмет меня за руку, и... засунет ее себе в штаны. Я знал о какой-то мистической гей-культуре и мечтал к ней приобщиться. И я сказал об этом Саске. И он на удивление нормально к этому отнесся. Даже, когда я предложил попробовать наведаться в гей-клуб, пожал плечами и не отказался. Он поддерживал меня. Всегда поддерживал... и я знаю, что если бы я поддержал его тем вечером... хотя бы раз в своей жизни не пошел на поводу у собственных капризов... Я сейчас был бы другим. К походу в клуб мы подошли ответственно. Я неделю думал, что надеть, чтобы показаться взрослее... в тринадцать я был шибздиком. Я и сейчас-то не выдающегося роста, а тогда был вообще метр с кепкой. А вот Саске всегда выглядел старше своих лет. Мы, конечно, рисковали. И понимали это. На ночь мы пойти не решились, а вот вечером, когда посетители медленно подтягиваются, чтобы после работы или учебы вяло поболтать за кружкой коньяка... на такое сборище мы вполне могли проскочить... Помню, как накануне решил, что мои джинсы недостаточно узкие, и потащился покупать другие... купил драные джинсы, был дико доволен... пошел в них, в черной майке и в своей модной кожаной куртяшке, которую не так давно выпросил у бабуленьки... блядь, каким же я был идиотом... Конечно, нас не пустили. Да и как можно было. Сейчас, будучи завсегдатаем подобных заведений, я понимаю, что даже нынешний я там... как... бомба замедленного действия. Ведь я ебусь в основном с извращенцами... Ну... Я ебанутый, я знаю. Я отвратителен... Один чувак сказал мне, что такие, как я, и рождают на свет таких, как он... Но я думаю, он не прав... Ведь я появился лишь потому, что такой, как он, не смог держать себя в узде. Ебанный замкнутый круг. Спираль удачных совпадений. Нас не могли пустить в клуб, потому что мы были детьми. Но я хотел... я так безумно, яростно хотел попасть туда, потому что придумал себе всякого, потому что родилась надежда. Потому что в глубине души я верил, что мы сможем проскочить. Что я встречу там своего Ланселота... дурацкая влюбленность, детская увлеченность и натруженные в ночи ладошки не давали забыть о нем. Хотя уж кто-кто, а он никогда не пошел бы в клуб для мальчиков. Я ведь уже писал вам о моем Ланселоте? Сейчас он кажется таким призрачным... столько всего случилось... Столько чувств, ран... но то чувство... Я читал, что телки всегда вспоминают своего первого парня как что-то замечательное, важное... может, и со мной так? Только я не могу оглянуться на свой первый раз с радостью, поэтому вспоминаю первый поцелуй? Идеализирую его? Нет. Ей-богу, я вспоминаю о нем, только когда пишу вам, потому что все это заставляет копаться в прошлом. Клуб. Мы с Саске посрались. Ни я, ни он теперь уже не помним причины. Какая-то дебильная подростковая ссора. Я взбесился, он взбесился, попихались, поорали, и он свалил. Я думал пойти домой, потому что ловить у этого клуба было нечего, потому что вышибала смотрел на меня так строго... как учитель, нашедший тебя под лестницей с сигаретой... но я так хотел стать взрослым. Звездой... Ослепительным снопом искр ворваться в скучную жизнь местных красавчиков и, покорив их всех искрометным юмором, утащить из клуба самого красивого, гулять с ним всю ночь держась за руки... за теплые руки... я почти чувствовал это тепло... и я стоял перед клубом, начинал накрапывать дождь... Когда вдруг меня окликнули по имени. Обернувшись, я не без удивления увидел изумленное лицо дяди Данзо. Он всегда был щеголем, выделялся среди наших обывателей, а сейчас... С него будто сняли поводок. Дорогие ткани, самый модный тогда покрой костюма, стрижка, маникюр... Казалось, он даже как-то помолодел. «Сай, это ты?» Его лицо тогда вытянулось... он спросил, что я там делал... Я не знал, что ответить... ведь он мог все еще общаться с отцом... мог сдать меня. Я поздоровался. Весь красный, боясь поднять взгляд от его чешуйчатых ботинок. Он хмыкнул. Я так хорошо помню этот смешок... он будто отпечатался у меня на подкорке, четко оборвав ленту памяти, как метка. Он сказал, чтобы я не беспокоился, что это его клуб, и что он может провести меня, если я хочу. Он подошел ко мне и по-отечески потрепал по волосам. Счастье переполнило меня. Взрослый. Понимающий. Наставник. Тот, кто мог все рассказать мне о том загадочном мире, где парни целуют парней... Внутри было громко. И ярко. Хотя на улице еще был вечер, в помещении уже царила ночь. От бита пульсировали глазные яблоки, на танцполе было немного народу, все еще сидели за столиками, приглядывались друг к другу... помню, я поймал на себе несколько взглядов... липких взглядов каких-то дядек. Помню, я спросил у дяди Дэна, почему никто не танцует, а он ответил, что пока рано, что нужно раскачаться и что все самое интересное начнется ближе к полуночи, и предложил пойти пока поболтать туда, где потише. Я с радостью согласился, ведь я так давно не видел его. Мы пришли в его кабинет. Сквозь стены просачивалась музыка, но там действительно было тише, стояло несколько диванов, низкий длинный столик, на огромных экранах, развешанных по стенам, показывали танцпол и бар. Дэн сказал, что у него назначена встреча и скоро должны подойти его друзья, спросил, хочу ли я что-нибудь выпить... Конечно, я хотел!! К тому времени я только пивом баловался... когда удавалось найти какого-нибудь идиота с правами, который соглашался купить его за долю. Дэн вызвал официанта и заказал мне Лонг-айленд. Боги, как же он мне понравился... к приходу друзей Дэна я выпил уже два или три коктейля. Я был совсем пьян и абсолютно счастлив. Я помню, как, обняв себя за коленки, взахлеб рассказывал Дэну о Ланселоте, когда открылась дверь... Друзей было двое... левый и правый... «Галстук» и «Со шрамом». Я даже лиц их не помню, а имен мне не назвали. Как только они вошли... потолок будто стал опускаться, стены сжимались... Дэн сказал, чтобы я допивал коктейль, а им пока надо поговорить. Они отсели и общались вполголоса... я… Я не могу сказать, почему, но мне сразу же захотелось сбежать. Помню, как «Галстук» невзначай нажал кнопку на лежавшем перед ними на столе пульте, и дверь щелкнула. Я сказал, что хочу пойти потанцевать, но мне сказали, что танцевать можно и здесь... и повысили громкость музыки... Теперь, чтобы услышать самого себя, мне пришлось бы кричать... я не могу подобрать нужного слова... я был как мышь в аквариуме со змеями. Мне было страшно, я робел... хотел сбежать, но было поздно. Я подошел к Дяде Данзо и попросил выпустить меня, сказал, что хочу домой... но он ответил просто и лаконично: «Нет». Я не помню, как все началось, или закончилось... точнее... я помню... но это скорее ощущения, чем факты, слова, действия... я помню отчаяние, и... да, страх. Много-много страха. Мне не нравились эти мужики, все было совсем не так, как я представлял себе, но нет, я не думал об этом тогда. Тогда я кричал, что не хочу, и чтобы они отстали... помню пальцы в смазке и на душе погано... Дэн был первым... помню, перед тем, как войти, он... смотрел на меня таким долгим... почти теплым взглядом. Таким же, как смотрел в детстве... и я стал умолять, думал, может, он одумается, опомнится... но он не передумал... наоборот... «Шрам» был садистом. Он выкручивал мне руки, бил по лицу, если я начинал плакать... Док... это было плохо. Но это было... и, казалось бы, все письмо шло именно к этому, но я... я до сих пор не могу совладать с собой, чтобы вспомнить все. Чтобы все выложить тут... каждое действие, каждый их поступок, каждую минуту тех ужасных часов они унижали меня. Я помню это обрывками... злыми, кровавыми, отвратительными кусками из плоти и боли. Я не могу заставить себя описать их все... ни один... они просто... их лучше забыть... притвориться, что они не делали этого. Я не могу притвориться, что этого не происходило вовсе... Ведь есть Саске... который знает. И я... такой, какой есть... прямое доказательство всего, что произошло со мной в этой гребанной жизни... но те вспышки... Я буду молчать о них... хотя бы из-за ошметок гордости, что остались где-то там, разметанные по остаткам рассудка. Когда они закончили, то отвезли меня домой... хотя я не говорил им своего адреса... они отвезли меня... на прощание Данзо сказал мне, что если я хочу, чтобы со мной и моими близкими все было в порядке, я не должен никому говорить о случившемся... и подарил мне куклу... мальчика, похожего на меня... он улыбался, и глаза у него были мертвые.

* * *

Наруто несколько мгновений смотрел в монитор. Затем отвел взгляд, уставившись в стол. Было холодно, внутри все сковало, дышать было трудно. Он крепко сжал челюсти, пытаясь подавить гнев. Вены на висках пульсировали. Парень зажмурился, затем открыл глаза, вновь уставившись в стол, затем на монитор, чтобы удостовериться, что текст существовал на самом деле. И он существовал. В конце, под датой (всего несколько недель назад) висела иконка архива. Вспомнив, что Сай упомянул о нем в письме, Наруто нажал на файл.

* * *

На днях я поехал домой. Это было необходимо, хоронили маминого брата, он спился... но это неважно. Важно другое. Я узнал кое-что о Данзо... точнее, я думаю... Нет, я уверен. Я знаю, это он убил своих падчериц. Он мог. Мог. Когда Данзо уехал из нашего города, мне тогда было семь, этому предшествовала пара странных событий. Тогда я не знал о них. Ну еще бы, у меня была куча своих проблем, еще не хватало за местными новостями следить, но все же... На похоронах дяди была одна женщина. Когда-то она была женой полицейского. Черт! Док, все это прозвучит как гребанный детектив, и я такой супер, блядь, нахуй сыщ-щик, но это не так... это получилось случайно. Она приходила на могилу своего мужа, а я пришел к нашему склепу, навестить маму. Она плакала, и я... я не знаю, почему, но я подошел к ней. Мне хотелось разделить боль... и мы заговорили. И она рассказала мне это. В тот год, когда пропал Данзо, папа влил бабки в городское управление, и они смогли перейти на компьютерное обеспечение и избавиться от части бумажных архивов... все отчеты о вскрытии за последние десять лет было решено перенести в базу. Ее муж тогда сломал руку и без дела слонялся по участку, перебирая бумажки, работы-то у нас там не особо много... вот его и припахали к этому делу. Разбирать пыльные отчеты... И он нашел отчет о вскрытии падчериц Данзо. В отчете не было ни страниц, ни кассеты с диктовкой вскрытия. Ответственный мужик стал искать доктора, проводившего вскрытие, в надежде, что у того сохранились копии. Оказалось, что после этой операции тот спешно переехал, но полицейскому удалось найти его. Доктор долго молчал по телефону, а потом сказал, что им надо встретиться... а на встрече признался, что Данзо купил его. Старика жрала совесть, и, по ходу, отличный дом и ретривер не могли ее заткнуть. Он рассказал, что на вскрытии изувеченных аварией тел девчонок он нашел в легких воду, нашел следы изнасилования... Док... он их изнасиловал, и... и утопил. А потом возил меня на то место... и говорил об успокоении... говорил о... он... я не был виноват. Это он. Больной, ебанутый ублюдок... Это он... это не я. Я не виноват...

* * *

Наруто вздрогнул, когда по полу со скрежетом проехала ножка стула. Это Саске, руки которого были заняты подносом с чаем, тоже решил присесть. Узумаки попытался сосредоточиться на друге, но его мысли соскользнули назад к прочитанному. Саске несколько секунд смотрел на зависшего одноклассника, потом наклонился, заглядывая в монитор. — Погоди, — очнулся Наруто. Он тяжело поднялся с места. Свинец из головы перетек в ноги. — Я тут... — Он закусил губы. Впервые со времен аварии он не мог решиться посмотреть кому-то в глаза. — Я прочел то, чего мне не следовало читать, но... — Он снова сел и уставился на свои колени, потом сжал кулаки и вновь поднялся: — Я пойду сделаю нам выпить. Казалось, это действие было единственным, что он мог сейчас осмыслить. Проводив одноклассника взглядом, изумленный Саске пересел на его место и развернул документ.

* * *

Наруто опрокинул третью рюмку джина. Наличие алкоголя в крови сделало мир чуть понятнее... А может, просто остужало желание превратить «дядю Дэна» в кровавый кусок отбивной... Наруто сидел на кухне. В комнате было тихо. Но Учиха ведь знал об этом? Сай писал, что знал... но так ли... Нет. Наруто понимал, что было ошибкой показывать Саске это письмо. Так же, как он понимал, что ошибкой было и его чтение... когда читал. Это было просто чем-то неостановимым. Оно втянуло его, и через несколько минут выплюнуло. И он все знал. Он горел. Пылал, ненавидя весь мир. Он ненавидел себя за все те нелепые подколы, дурацкие вопросы... Каждая минута с Саем, каждое его действие теперь воспринималось через призму... этого ядовитого, отравляющего знания. Хотелось жалеть. Но Саю не нужна была жалость. Саю вообще не были нужны его чувства, потому что ни он... никто вообще не должен был знать... но теперь этого не изменить. Наруто поднялся, взял с полки два высоких бокала, развел джин и, захватив с собой бутылку, на ватных ногах направился в комнату. Саске курил. Не открыв окна, он стряхивал пепел прямо в чашку. Он смотрел в монитор, но не читал. Когда Наруто поставил перед ним бокал, Саске мотнуло. Он будто на секунду потерял равновесие, но быстро взял себя в руки и посмотрел на одноклассника. Потушил сигарету и поднялся, закрывая ноутбук. Молча взяв бокал, он до краев долил его джином и, отойдя к окну, сел на подоконник, уставившись на несущуюся внизу ленту машин. Пятнадцать минут и полбутылки спустя он все же заговорил. Нехотя, но будто не мог не сказать. — Я его дома нашел, — хрипло процедил Учиха и проследил глазами за тем, как Наруто на балконе, садивший до этого одну сигарету за одной, встал в проеме, спиной прислонившись к дверному косяку прямо перед ним. — Тогда, после той нелепой ссоры, я свалил, поехал домой, но уже минут через двадцать остыл... тогда я понял, как облажался. Набрал его, но Сай просто... трубку не взял. — Лицо Саске исказила болезненная улыбка. Уголки губ подрагивали. — Тогда я подумал, что он просто бесится еще. Что тоже домой пошел, что завтра в школе все выясним... я даже подумать не мог... предположить... я... Саске поднял глаза на Наруто, сощурился. — Я долго искал себе оправдания. Сжав челюсти, блондин опустил взгляд, кивнул. Возражать не было смысла. — Когда я приехал домой, я еще пару раз набрал его, кинул пару смс-ок, но он не отвечал. Это не похоже на Сая. Он не шифруется. Даже если злится. Не тогда, не тот Сай. — Учиха налил себе еще джина, в его бокале давно не осталось и намека на коктейль. — Но я же упертый... да и я... я действительно тогда не мог подумать о чем-то подобном. Может, спать лег, телефон в другой комнате оставил... самое страшное, что я тогда мог себе представить, это то, что он мог попасть в аварию или типа того... но беспокойство не покидало меня. Этот... назойливый зуд в мозгу... — Саске залпом осушил бокал и отставил его в сторону, уставившись на Наруто. — Я поехал назад. К тому клубу. Стал спрашивать вышибалу о нем, но тот делал вид, что не помнит меня... я тогда такой скандал поднял, угрожал всем, чем мог, денег совал, но меня так и не пустили... А у Сая тем временем сел телефон... и я поехал к нему домой. Было около двух ночи. Дверь была не заперта... — Саске принял зажженную сигарету, которую протянул ему Узумаки. Затянулся. Помолчал. — Он их все разбил. Все до единой. Сидел, на полу, окруженный этими моргающими черепками, руками, коленями... весь в порезах... в крови... в темноте... но тогда он хотя бы плакал. Он ревел, я ревел... и эти ебанные куклы. Учиха провел руками по лицу, потер покрасневшие глаза, отвел взгляд в сторону: — Я увез его домой. Я знал, что его бабушка на ночь отключает слуховой аппарат... так что просто запер его комнату, и увез. Я не знал, что делать... У Сая была истерика, он нес что-то бессвязное... Хотя, мне кажется, это я тогда боялся сложить все хуи в одно лукошко. Потому что в этом был смысл. Страшный, дикий, отвратительный смысл. И постепенно он до меня дошел... Я даже не помню, зачем, но еще в машине я позвонил брату. Я не знал, что делать, понимаешь? Просто... я никогда не сталкивался с проблемами... с такими проблемами. Я знал, что предков нельзя в это втягивать, а Итачи... Он умеет решать вопросы. Потом все было как-то быстро. Он приехал, увидел нас, вызвал врача, выслушал мои истеричные отрицания, задал Саю несколько вопросов и свалил... Он даже никак не... не знаю, не откомментировал ситуацию... если этот случай вообще можно так назвать... Я до сих пор не знаю, что он думает обо всем этом... Мы никогда больше не говорили о той ночи. Доктор долго осматривал Сая, говорил с ним... пытался. Я... — Саске закусил губы и смотрел на медленно курившийся дымок на конце сигареты до тех пор, пока та не потухла в его подрагивающих пальцах. Он сглотнул ком, подступивший к горлу, и поднял взгляд на Наруто: — Ты... видел его глаза, да? Узумаки ничего не ответил. Лишь еле заметно кивнул. Он прекрасно понимал, о чем говорил Саске. — Тогда они стали такими... за каких-то пару недель. Саске вновь замолк, пытаясь разжечь свою сигарету. Несколько раз чиркнула искра, но колесико дешевой зажигалки отказывалось подчиняться влажным пальцам. Узумаки откинул крышку своей, давая другу прикурить. Учиха кивнул, молча докурил, глядя в окно. — Он не мог смириться с этим так... просто. Но я не знаю, как поступил бы на его месте, он... с ним и раньше случались страшные вещи, ты читал. Его перемололо будто между валами дереводробилки. Я не узнавал его. Я больше... Его больше не было, понимаешь? — Во взгляде Саске блестело отчаяние. — Я знал его не так долго... но я привязался к нему... я... полюбил его, знаешь. Он был отличным другом, у меня не было друзей, для меня это было сродни чуду. И его не стало. Его будто стерли, смяли лист, и... он стал рисовать себя заново тем, что попадалось под руку... процарапывал колесами, выводил пальцами по порошку и красил... кровью. Через неделю он от меня уехал. Сказал, что все будет хорошо. Его бабушки не было тогда в городе. Я не знал. Я навещал его после школы... один раз он не открыл мне. Я слетел вниз, заставил управляющего открыть дверь... мы нашли его на полу в его комнате... мне тупо повезло: от наркоты он отрубился раньше, чем успел как следует вспороть их... но даже тогда... кровь хлестала просто... ее было охуенно много... мне повезло. Я наложил жгут, приехала скорая, забрали его, зашили, сделали переливание... дальше он жил у меня. Лицо Учихи обезобразила жесткая улыбка. — Знаешь, о чем он просил меня, когда пришел в себя? Наруто мотнул головой. — Ему было стыдно... что его могла найти бабуленька. Он жалел только об этом. Что был под наркотой и «сделал все не так, как хотел». Он сорвался, поспешил, понимаешь? Он просил отмыть квартиру, пока она не вернулась. Я забрал его к себе. Мой доктор посадил его на седативы и отправил в школу «социализироваться». Пару недель его не было вовсе. Я следил за каждым его шагом, а он... продолжал склеиваться... затыкать прорехи в чувствах чем попало... любыми отговорками, которые лучше подходили туда... И постепенно он стал похож на настоящего мальчика... Поначалу я даже... смешно. Саске хмыкнул и покачал головой. Он задумчиво откупорил бутылку и сделал пару глотков. — Поначалу я боялся его. Я не понимал, как можно не вернуться к себе. Не стремиться к этому. Потом... Понадобилось много времени, чтобы я понял. — А что этот Данзо? Неужели его... не посадили? — хрипло спросил Наруто и потянулся к бутылке, чтобы промочить горло. — Сай не стал заявлять. Он не смог. Признать. — Но неужели ты... — Я его не нашел. — Учиха закурил еще одну. На секунду его лицо скривилось от досады и отвращения. — Но я искал. Когда не смог сам — я нанял детектива. Потом еще одного. Он будто испарился. Они проследили его до последней видеокамеры. Он вышел из машины на подземной парковке своего дома, пошел к лифту — и не дошел до следующей камеры. —Думаешь, снова сбежал? Как в тот раз, из города Сая? — Я не знаю. Но я надеюсь, что он где-нибудь объявится. Не может же он вечно скрываться. — Не думаю, что Сай был единственным... Может, его уже пизданул кто-нибудь? — В таком случае, я надеюсь, они делали это медленно... — Фильтр сплющился о дно пепельницы. — Мы же не одну бутылку купили? — О нет, не одну, брат. — Наруто еле заметно улыбнулся и хлопнул одноклассника по спине. — Знаешь, я, кажется, видел у Сая на кухне полбутылки шартреза. Пойдем-ка я бахну тебе «Монаха». Дома мне говорили, что я мастер. Бездумно хмыкнув, Саске поддался, увлекаемый другом на кухню.

* * *

Наруто услышал шаги пролетом выше и, спрятав в карман телефон, задрал голову: — Ну что, достал? Ответом ему послужило тихое позвякивание. — Он сказал, что не может дать карту от главного входа, так как она фиксирует посетителей, но мне удалось убедить его дать нам служебные ключи. — Учиха расплылся в пьяной улыбке. — Шик! — Узумаки быстро скатился по лестнице к узкой, неприметной двери и, поймав ключи, отпер ее. Преодолев небольшой коридор, отделанный блеклой плиткой, и еще пару дверей, он наконец застыл, довольно улыбаясь: — Тут где-то свет включаться должен. — Да забей ты на свет! Саске прошел мимо него, по дороге стягивая с себя футболку. Наруто ухмыльнулся и последовал примеру одноклассника. Отшвырнув майку на кафельный пол, он так же быстро избавился и от джинс, разбежался, прыгнул и, сгруппировавшись на лету, бомбочкой упал в воду. Вынырнув, Узумаки самодовольно хрюкнул и, проморгавшись, уставился на Учиху. Тот все еще стоял на «берегу», но уже мокрый с ног до головы. — Как изящно, — ядовито процедил он, отшвыривая ногой промокшие джинсы подальше. — Мог бы и предупредить. — Ой. Да завали ты, — усмехнулся парень и перевернулся на спину, представляя взору Саске промокшие желтые боксеры. — Давай залезай уже, обещаю не топить. Учиха хмыкнул и пошлепал к вышке. Наруто медленно повернул голову и, поняв, что задумал товарищ, немного отплыл с глубины: — Чувак, ты сколько высосал-то? Может, не стоит? — Не парься, теме, и не под таким летали. — Быстро взобравшись на верхотуру и небрежно размяв плечи, Саске прыгнул. Брызг почти не было. Плавно проплыв под одноклассником, парень вынырнул на другом конце двадцатиметрового бассейна. — А ты чего, какашку косплеишь? Сам же ныл, что хочешь в бассейн. — Учиха медленно подплыл к однокласснику, расслабленно болтавшемуся на воде. Узумаки закинул руки за голову и задумчиво пялился в пересеченный металлическими балками стеклянный потолок. Последний час он старательно пытался залить в памяти то, что прочел, заведомо прекрасно понимая, что это невозможно. Постепенно боль от знания перетекла в острое желание жить. Так они оказались здесь. Ночью. В бассейне. Он скосил глаза на Учиху. Тот снова нырнул, и сейчас проплывал в паре метров от него. Ухмыльнувшись себе, Наруто ловко вывернулся и ухватил одноклассника за резинку трусов. Дернул на себя, с азартом замечая, как удивленные пузырьки вырвались у Саске из носа. Парень вынырнул, возмущенно и резко вдыхая: — Пизды давно не получал?! — Он возмущенно сгреб налипшие на глаза волосы назад и уставился на блондина. — И кто мне тут люлей навешает, ты, что ли? — Узумаки небрежно подгреб к другу и ткнул его пальцем в грудь. — Проверить хочешь? — Губ Саске коснулась еле заметная улыбка. — А чо ты сделаешь? Утопишь меня? — ухмыльнулся Наруто. В следующий момент его голова, под гнетом рук Учихи, ушла под воду. Не заставив долго ждать от себя ответа, он не глядя схватил Саске и дернул вниз, заставляя отбиваться. Брызги полетели во все стороны. Периодически над водой, дико отфыркиваясь и одновременно пытаясь набрать побольше воздуха, появлялась то одна, то другая голова, и вновь уходила под воду, утягиваемая рукой оппонента. Первым сдался Учиха. Кашляя и стараясь одновременно с этим не смеяться, он позволил распаленному боем Узумаки оттеснить себя к бортику у вышки и, зацепившись одной рукой за поручень, стал поправлять сползшие в запале боя трусы. Наруто тоже вынырнул и, громко чихнув, потер лицо руками. — Ты меня чуть не утопил, блядь! — Он подплыл к Саске и, зависнув перед ним, тоже ухватился за поручень. Парень тяжело дышал. — Знай, на кого лезешь, добе. — Да я уж понял. — Наруто улыбнулся. Ему наконец удалось проморгаться, и он довольно смотрел на одноклассника покрасневшими от воды глазами. — Я обожаю воду! — Оттолкнувшись от бортика, он поплыл, делая круг. Учиха стал подниматься и вскоре уже вытирался чудом оставшейся сухой футболкой. Узумаки капризно скривился: — Ну па-ап, ну еще пять минуточек!! Саске хмыкнул и сел на бортик, спустив ноги вниз. — Знаешь, чо было бы круто? — задумчиво спросил Наруто, нарезая круги по бассейну. Не получив ответа, он все равно продолжил: — Было бы круто всем вместе поехать куда-нибудь на море. У вас класс вообще нихуя не дружный. Можно было бы взять всех — и двинуть. На пару дней хотя бы. Парень подплыл к Учихе и, ухватившись двумя руками за перила у его ног, задрал голову, вопросительно уставившись на него. Саске лишь небрежно пожал плечами и стал натягивать мокрую футболку. Наруто сжал зубы, сощурился и немного отплыл от бортика. Дождавшись, когда Учиха закончит свои манипуляции, он ухватил его за щиколотки, стаскивая в воду. На этот раз барахтаться никто не стал. Дождавшись, когда Саске вынырнет, Узумаки прижал его к бортику и зло посмотрел на него, чуть наклонив голову: — Ты все ноешь, что у тебя друзей нет, а сам что? — Херли ты себе позволяешь! — По инерции отозвался Учиха на прошлую выходку Наруто, но замолчал, переваривая сказанное одноклассником: — Что ты доебался со своими друзьями?! Что тебе надо от меня вообще?! — Я тебе предложил хорошо провести время с очень неплохими людьми, которых ты активно игнорируешь уже хер знает сколько времени, но которые, между тем, почему-то ничего плохого о тебе не говорят. Знаешь, почему? Потому что они нормальные, адекватные люди, мир которых вокруг тебя не вертится, прикинь. Узумаки зло ухмыльнулся и, приложив Учиху о бортик спиной, отплыл, затем снова повернулся к ошарашенному неожиданной вспышкой гнева парню: — Тебе стоит пересмотреть свое отношение к людям. Иначе скоро ты останешься совсем один. Ты... ты думаешь, что ты следишь за Саем, не даешь ему попадать в какие-то передряги, и да, это так... но он. Он тоже за тобой присматривает, откровенно-то говоря. И да, в дружбе это нормально, но ты не думаешь, что ему просто иногда страшно оставить тебя, потому что ты останешься ОДИН? У тебя же нихуя, ни семьи, ни отношений, ни друзей. Ты никого не подпускаешь к себе, кроме него. Но так ли наш Чарли рад этому золотому билету?! Саске хотел было что-то ответить, но опустил глаза, замешкавшись. Футболка облепила плечи, а волосы закрывали глаза, но он не убирал их. Наруто глубоко вздохнул, понимая, что сказал слишком много, но пути назад не было: — Чувак... я... просто за эти три дня, мне кажется, мы... Блядь. Просто это были тяжелые дни. И еще неизвестно, чем все это кончится, но сейчас... каждый час как жвачка, тянется и тянется — и мне показалось, что за это время мы с тобой, ну... просто я хочу, чтобы ты доверял мне, теме. Я понимаю, что мы знакомы всего-ничего, но... Блядь. — Хорошо, — севший голос Учихи разрезал повисшую тишину. Наруто поднял глаза: — Что «хорошо»? — Поехали.

* * *

— Бля, а вот это мы зря, — хмыкнул Наруто, проходя через всю комнату, чтобы закрыть балконную дверь. Пока они были в бассейне, на улице похолодало еще сильнее. Парень поежился и обернулся как раз вовремя, чтобы лицом поймать брошенное ему полотенце. Саске, первым делом сменивший одежду на сухую, небрежно вытирал волосы: — И правда дубак. — Я знаю один верный способ согреться! — Широко улыбнувшись, Узумаки отхлебнул джина и передал бутылку другу. Учиху не нужно было долго уговаривать. После речи Наруто было как-то не по себе, но одновременно стало легче. Все это время он плохо понимал, что вообще происходит и что ему должно чувствовать по этому поводу. Теперь было ясно, что он хотя бы не один. Узумаки был резок, но прав. Саске давно следовало отпустить Сая и, возможно, действительно стоило завести какие-то отношения. Отставив бутылку, Учиха покосился на Наруто. Тот снял футболку и, накинув полотенце на плечи, выбивал из уха остатки воды. Саске сел на край кровати. — Знаешь, то, что ты сказал в бассейне... — нерешительно начал он. — Чувак, прости меня. Я не должен был так давить, не знаю, что на меня нашло. Наверное, реально устал. Я не хотел тебя обидеть... — Да завали ты трещать! — Учиха закатил глаза, нетерпеливо обрывая друга. — Я говорю. — Простите, вашвеличство. — Всплеснул руками Узумаки и плюхнулся рядом с одноклассником на кровать, нарочито виновато потупив взгляд. Саске скользнул глазами по смуглым ключицам. Сердце неверно грохнуло в груди. Наруто нерешительно поднял взгляд, призывая парня продолжить мысль, но Саске молчал. Через несколько секунд он облизал пересохшие губы: — Я, блядь, забыл, что сказать хотел. Резко выдохнув, он откинулся назад и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Наруто опустился рядом. Прямо над ними, сквозь толщу воды и несколько полупрозрачных медуз, пробивались солнечные лучи. Тусклый, рябой, зеленовато-синий свет . Узумаки вздохнул и повернул голову, чтобы неожиданно для себя встретиться со взглядом угольно-черных глаз. Саске вздрогнул, Наруто улыбнулся: — Я думаю, все будет хорошо. — Думаешь? — Взгляд Учихи скользнул по шее блондина, когда тот резко перевернулся на живот, привставая на локтях. Полотенце осталось лежать на одеяле. Узумаки внимательно смотрел на друга: — Да. Я уверен. Не может все быть все время по-черному. Мир бы давно продавился в себя. Его взгляд скользил по лицу Саске, то и дело цепляясь за бледные, замерзшие губы. Блондин задумчиво закусил губу, даже не пытаясь скрыть своего интереса. — У меня с тобой загвоздка... — Прищурившись, сказал он и, отжавшись от постели, вдруг навис над другом. Его лицо оказалось в считанных сантиметрах от лица Саске. Учиха не растерялся. Загадочно улыбнувшись, он наклонил голову, глядя на друга: — Какая? Не знаешь, кто будет сверху? Плотоядная улыбка перечертила его лицо. Надавив на грудь парня, он, не почувствовав никакого сопротивления, с легкостью перевернул его, прижимая за обнаженные плечи к постели. Перекинув ногу, Учиха уперся коленями в кровать и на пару секунд остановился, не без самодовольства любуясь телом под собой. Наруто облизнулся. Он неотрывно смотрел на Саске и, что было совсем удивительно для него — молчал. — Такая фигня, казалось бы, верно? — на выдохе спросил Учиха и склонился ближе к Узумаки, настолько близко, что обжигающее дыхание блондина моментально согрело губы. Лицо Наруто рассекла ухмылка, и его руки, до этого покоившиеся на постели, скользнули от колен Саске вверх, с силой стискивая бедра. Парень облизнулся, наслаждаясь тем, как Узумаки, так и не закрыв глаз, смотрел на него. Ярко, с вызовом, азартом. Но все это он уже видел, а вот дымка, подернувшая этот взгляд, появилась впервые. Томная, пьяная, пылающая. Наруто лишь улыбался. Жаждущей, влажной, голодной улыбкой. Саске нравилось, как он тянулся к нему, чуть приподнявшись на локтях; нравилось, как язык нетерпеливо пробегал по разомкнутым губам, и нравилось то, каким горячим стал Узумаки... Учиха сморгнул. Томный, смакующий момент мозг явно сигнализировал ему о чем-то. Наруто жарко выдохнул и, чуть нахмурившись, покосился в сторону. Через секунду он повернул голову, а его глаза медленно распахнулись. Саске последовал его примеру и, обернувшись, замер. В комнату медленно, тягуче переставляя ноги, вплыл Сай. Встрепанный, помятый, осунувшийся, он, казалось, не видел ничего вокруг. Оторопев, парни следили за ним глазами. Моментально позабыв все, что происходило до этого, Саске поднялся и открыл было рот, но так и замер, наблюдая за тем, как друг, открыв ящичек прикроватного столика, извлек оттуда пачку сигарет и прикурил. Яркий всполох осветил темные круги под глазами. Красные, опухшие веки. Изорванные губы болезненно сжали сигарету. Затяжка — и мальчишка тяжело откинулся на кровать, отключаясь еще до того, как всклокоченная голова коснулась одеяла. Сигарета, роняя искры, прочертила дугу мимо кровоточащего уха и упала на постель. Спальню наполнил резкий запах жженых волос.

* * *

День четвертый. Последний. Наруто устало потер красные глаза и перевернул на сковородке несколько оладушков. К своей радости он нашел в одном из кухонных шкафов готовую порошковую смесь для них, которую оставалось лишь залить молоком. Нечто похожее на молоко, правда, в структурированном виде как раз нашлось в холодильнике, и теперь похмельный Узумаки всецело отдал себя в лапы механической памяти «налить-перевернуть». Ничего сложного. И это радовало. В последние дни все было слишком. Слишком сложно. Слишком много всего нужно было осмыслить. Сейчас он сомневался во всем. Даже в самом себе. Ну и усталость. Конечно же. Дикая, каменная усталость сковывала не только разум, но и тело. Ему удалось поспать пару часов ночью на кухонном диване, но Саске слишком психовал, чтобы позволить себе больше. Когда Сай вернулся, он был... Разбит. Они хотели раздеть его. Но стоило парням аккуратно стащить с мальчишки огромную толстовку, как взору открылись стертые в кровь запястья и россыпь синяков, явственно показывающих, в каких местах и с какой силой его сжимали чьи-то пальцы. Переварив увиденное, Саске решил от изодранных лосин избавиться самостоятельно, так что попросил Наруто подождать на кухне, чему, признаться, сам Наруто был необычайно рад. Меньше всего ему хотелось знать, что этот мудак творил с парнем ниже пояса. Поэтому блондин ушел на кухню, чтобы сварить кофе, а Саске все носился из комнаты к аптечке и обратно, все более и более дерганный, со все сильнее искусанными губами и поникшим видом. Носился до тех пор, пока Наруто не заставил его сесть и выпить кофе. А потом Саске отключился. Тогда-то Узумаки и решил, что можно и ему. Проснувшись, он не нашел Учихи, зато отыскал смесь для оладушков. В любой непонятной ситуации его мама пекла оладушки. Панацея. Наруто вздрогнул, когда за его спиной Саске обрушился на диванчик. Парень сполз по сидению и тихо застонал. — Как он там? — Узумаки поставил перед Учихой тарелку и полил оладьи сливочным ликером. — Спит. — Не открывая глаз, отрезал Саске. — Я там стул уронил, а он даже не перевернулся. — Спит, значит, надо. А ты поешь. — Я, блядь, не знаю, что с ним делать... он неделю восстанавливаться будет, наверное. — Зато сможет позвонить Цунаде и сказать об этом лично. — Пожал плечами Наруто и, выудив из миски оладку, засунул ее в рот целиком. У мамы они хотя бы были воздушными. Оладьями же его собственного приготовления можно было закрывать канализационные шахты. Узумаки вздохнул: — Кофе? — Угу. Блондин подхватил с плиты кофейник и налил однокласснику большую кружку: — Не обожгись, только сварил. Саске кивнул. Он не мигая пялился в одну точку. Куда-то между мельницей для перца и милой, пыльной ручной кофемолкой. Наруто посмотрел на Саске, потом на то место, и снова на Саске. Взгляд того вдруг стал осмысленным, он сощурился, вглядываясь в темную щель между предметами. Он медленно поднялся и подошел к кухонному столу. Как во сне парень протянул руку и, просунув пальцы в щель, извлек на свет что-то круглое, белое. Узумаки безотрывно следил за действиями друга. Его накрыло какой-то пронзительной, необъяснимой волной... смесью ужаса и отвращения. Из комнаты раздался звон и звук удара, выдернувший обоих парней из завороженного оцепенения. Они тут же сорвались с места и кинулись к Саю. По полу, звонко ударяясь о кафель, запрыгал брошенный Учихой кукольный глаз.

* * *

Сай сидел на полу, в луже воды. Вокруг него валялись черепки белого фарфорового графина, который Саске оставил вместе со стаканом на столике у постели «на всякий случай». Мальчишка недоуменно смотрел, как кровь из рассеченного осколком колена вихрами вмешивалась в воду, окрашивая края его шорт в алый. Наруто подхватил его на руки, усаживая на постель, а Саске зажал рану рукой, после чего аккуратно забинтовал колено. Сай слипающимися глазами следил за действиями друга: — Саске... я спатеньки хочу... — тихо прошептал он и обнял Учиху, порывавшегося было встать с колен из лужи, за шею, утыкаясь в нее носом. — Полежи со мной... Саске нахмурился: — Не бойся, я буду тут, с тобой. Может, ты попить хочешь? Сай поднял голову, сморгнул пару раз, осмотрелся. Когда его взгляд вновь упал на Учиху, губ парнишки коснулась улыбка: — Я дома, — радостно вздохнул он и перевел взгляд на Наруто. Сонный и мягкий взгляд вдруг остыл. — А ты — уходи. Произнес мальчик холодно и обиженно посмотрел на Саске. Наруто кивнул и, быстро подхватив свои вещи, направился к выходу, но в дверях обернулся, похлопав шедшего за ним Учиху по плечу: — Я же говорил, что все будет хорошо. — Прости, что он так... — Чувак! Не извиняйся, вообще никаких проблем, я понимаю. Просто звони, если что-то понадобится, ладно? Саске улыбнулся. Широченной, искренней и безумно усталой улыбке Узумаки просто невозможно было не ответить. — Договорились. Закрыв входную дверь, Саске вернулся в комнату и присел на край кровати. Сай все еще сидел, поджав под себя одну ногу и выставив вперед другую, пораненную. Он смотрел в окно. Или в сторону окна. Учиха потер лицо руками и на секунду замер, спрятавшись в ладонях, зажмурившись. Но в следующую секунду он глубоко вдохнул и, устало опершись локтями о колени, посмотрел на друга: — Может, еще поспишь? Сай улыбнулся и, встав на четвереньки, подобрался к Саске, легко и привычно откидывая его спиной на разбросанные по постели подушки, после чего забрался к нему на колени и прижался ухом к груди: — Тебе тоже надо поспать... — А я посплю, — улыбнулся Учиха, запуская пальцы в грязные, слипшиеся пряди волос друга. — Он меня оставил. И я ушел, — тихо пробубнил мальчик куда-то в плечо Саске. Учиха прикусил щеку. — Ему позвонили, и он ушел... сказал мне дверь захлопнуть... Саске почувствовал металлический привкус во рту. — Я мороженку хочу. — Я тебе схожу, куплю. Еще чего хочешь? — хрипло спросил Саске. Ярость, клокотавшая внутри, требовала выхода. Он вспомнил дыхательное упражнение, которому учил психолог, закрыл глаза и начал считать. — Ты меня еще любишь? Глаза Учихи распахнулись, он в ужасе уставился прямо перед собой. К его досаде, прямо перед ним оказалось личико Сая. Внимательный, взволнованный взгляд пронизывал Саске тысячей игл. Ответ застрял в горле, но прошедшие дни многому научили его: — Нет. Парень покачал головой. Взгляд Сая не изменился. Не дрогнул. Он все так же внимательно смотрел на друга с минуту, потом опустил глаза, будто внутри него происходила какая-то борьба. Мальчик помолчал, а затем вновь взглянул на Учиху: — Значит, ты будешь с ним? Сай, сам того не замечая, впился подрагивающими пальцами в плечи Саске. — Мы... — Учиха подхватил мальчишку за подмышки и, подтянув его на уровень глаз, мягко улыбнулся. — Мы всегда будем друзьями, я обещаю. Этого никто не отнимет.