touch

— Ты мерзкая сука. — Три слова. Тринадцать букв. Вероника буквально выплёвывает их с громким отвращением, провисающим в воздухе затихшего коридора, её губы дрожат мелкой дрожью и Блоссом готова поклясться чем угодно, что на языке Лодж катается лодка из проклятий на всех известных той языках. Где-то проносится хихикающий шепоток: «уела», что это вообще за слово такое? Школа кажется огромным логовом пауков, жадно облизывающихся на добычу, Шерил представляет на месте Лодж огромного тарантула, затягивающего её в струящуюся паутину и… Её определённо тошнит. Желудок скручивает морскими узлами и, наверное, она бы предпочла умереть, но не сегодня. Ровно секунды Блоссом хватает, чтобы, открыв глаза, устало моргнуть и вздрогнуть, скидывая всё на блуждающий сквозняк, потому что слова Лодж её ни капли не задевают. — Вероника, я даю тебе ещё один шанс. — Не то чтобы она начинала эту войну, но что-то в ДНК наследницы Торнхилла просто не позволяет уйти без боя. Фоном должна играть музыка из вестернов, может быть, им не хватает ковбойских шляп, пары пистолетов и пустынного ветра, а может, в коридоре стоит появиться Ариане Гранде и спеть про опасную женщину, правда, в квадрате, потому что Шерил даже боится предположить, насколько удушающий ненавистью в коридоре воздух. — Что такое между вами двумя…- Блоссом поднимает руку быстрей, чем Бетти со свойственной ей миссией миротворца пытается что-то сказать, испуганно переминаясь с ноги на ногу. Ей тут не место так же как и всем остальным зевакам, но хотя бы благодаря им стены школы всё ещё целы. Между ними узкий коридор школы, нелепые школьники со своими не менее нелепыми выражениями лиц и пара месяцев чистой ненависти, приправленной нездоровым соперничеством. Посередине холодный океан — не переплыть. — Иди к чёрту Блоссом, — у Вероники Лодж абсолютно удивительная складка на лбу неровными штрихами складывающаяся в причудливый узор, дёргающаяся бровь и азарт хищника в глазах. — Просто испарись. Определенно хищник, готовящийся к броску. Шесть букв. Шерил точно их пересчитывает, когда Лодж врезается корпусом в её плечо и исчезает за дверью школьного туалета. Плечо немного гудит, за шумом школьного звонка тонет недовольное гудение стервятников, не дождавшихся драки и Блоссом, разочарованно поправляет падающее плечико сумки. Дымка недосказанности провисает в воздухе жирным пятном и абсолютно не даёт ей покоя ровно до пятого урока, на который она так и не попадает, сталкиваясь с Лодж лоб ко лбу. Лампочка над головой противно мигает как в ретро-фильмах ужасов и окончательно гаснет под сокрушительный грохот. Кажется, Вероника впечатывает кулак, в дверцу шкафчика, наступая на гордо вскинувшую подбородок Блоссом. — Мы недоговорили. — при других обстоятельствах, Шерил могла бы назвать её более чем смазливой, предложить всегда ходить на грани взрыва — так симпатичнее, но не сегодня и не здесь. — Разве? — говорить им не о чем, Блоссом не прощает обид, никаких, даже иллюзорных. Лодж морщит брови, чешет переносицу и снова пытается бить словами, очередной незаконный трюк. — У тебя там что? — толкает ладонью в грудь, совсем не больно, неприятно и вроде «как ты смеешь», но слов нет. — какого жить с кирпичом вместо сердца? Красная карточка на поле. За спиной слышатся тяжёлые шаги и пара школьников исчезает за дверьми кабинета быстрее, чем исчезает пунш из чаши на школьных вечеринках. — Что происходит? — Вопрос скорей риторический и Везерби выжидающе смотрит на краснеющую от ярости Шерил, устало потирая лоб, если Блоссом не хочет говорить, видит Бог, разверзнись ад — она промолчит. [∞] Кабинет Везерби абсолютно самое безвкусное творение архитектуры, здесь не хочется дышать, стоять и тем более думать о том, что, итак, не имеет смысла. Блоссом садится в кресло раньше, чем получает разрешение и скрещивает руки на груди, вдруг ощутив острое желание выпить воды. Язык во рту, кажется, разбух от засухи. Паника охватывает с головы до ног, и девушка удивляется собственным эмоциям, потому что Везерби последний человек, которого ей стоить хоть немного боятся, так в чём же дело? — Откуда? — Один вопрос, шесть букв. У Лодж дрожат руки, лист линованной бумаги складывается в причудливую гармошку. Ей не мешало бы сходить в приход, причастится и может изгнать бесов, или что там живёт в людях со столь диким выражением лица, Шерил не уверена, но точно знает, эту игру она выиграла со счётом один ноль в пользу эмоциональной устойчивости, которой у Вероники нет. — Позволите посмотреть? — директор протягивает руку и Шерил думается, что в этот момент они похожи на эпизод «Сотворения Адама», может быть, Уолдо Везерби даже ударит током, потому что Вероника, одёргивает руку, комкая клочок бумаги, и отшатывается от директорского стола. Можно подумать, там секретные материалы Пентагона, а не грязные подробности прошлого самопровозглашённой новой богини школы. Шерил даже не может точно сказать, что там, потому что какая к чёрту разница, с помощью чего ей удаётся притопить «Титаник» Лодж. Стоит не забыть, сказать Тине спасибо, ищейка из неё выходит отличная. — Я просто хочу знать, где она это взяла. Блоссом бездумно пожимает плечами и, игнорируя давление с обеих сторон, отворачивается к окну, до моральных атак её мамаши им никогда не дорасти. — Наверное, стоит отправить вас на исправительные работы в библиотеку, поможете, миссис Шейн, труд облагораживает. Тишину в кабинете нарушает тиканье часов и рваное дыхание Лодж переходящее в возмущённый вскрик, когда Везерби наконец вспоминает основы английского языка. Сто очков Гриффиндору, или как там говорят, Шерил не смотрела, но её любимая Миранда Пристли выразила бы всё другими, более ёмкими, но не подходящими юной леди словами. — Мне надоели ваши детские стычки, вы двое, на вас смотрит вся школа. И в этом, видимо, корень их войны, потому что в этой школе все должны смотреть только на Блоссом, видеть, слышать, обожать несмотря ни на что. — Желательно найти общий язык, это в ваших интересах, иначе… — Везерби выдерживает скорбную паузу, словно сам не хочет того, о чём говорит. — Придётся пригласить ваших родителей. И хуже только утреннее шоу для домохозяек по пятницам и жёлтые тени для век на лице миссис Шейн, но от них хотя бы можно спастись. — Да, конечно, мистер Везерби, — Шерил делает над собой усилие, изображая подобие улыбки, выходит более чем фальшиво, но они не в Каннах, Станиславского тоже рядом нет. — Мы можем быть свободны? Зажатые в правой руке ключи от машины больно режут кожу, и Блоссом решительно выпрямляет плечи, направляясь в сторону выхода из кабинета. Это холодная война. Ещё одна в её немаленьком списке боевых действий.