«This is no escape This is no surrender, my dear, This is my parade My happy ever after But only if you're here» © David Cook — Take Me As I Am
Время шло. Было странно осознавать, что застывшая в этом подобии Чистилища жизнь, все же, не стоит на месте, что сезоны сменяют друг друга и застрявшие здесь души продолжают на что-то надеяться. Как оказалось, надежда не подвластна даже смерти, с другой стороны, было ли их существование здесь смертью? Существовала ли смерть вообще? — Она существует, смерть, и очень скоро мы с ней тесно познакомимся, если не примем меры, — строго отвечал Ремус Люпин, скрестив руки на груди и обводя тяжелым взглядом притихшую кухню. — Нет, Рем, а что ты предлагаешь? — отмахивался от него Джеймс Поттер: он уже порядком устал втолковывать друзьям очевидное — его просто игнорировали. — Можно поговорить с Регулусом, пусть он как-то повлияет на Сириуса, — колебалась Лили, мимоходом пытаясь накормить капризничавшего Гарри пюре из брокколи. Ремус проводил ложку с непонятной зеленой массой взглядом и согласился с малышом: будь он на его месте, он бы тоже капризничал. — А мне кажется, Регулус нам здесь мало чем поможет, нам нужно перестать миндальничать с Сириусом и переходить к решительным действиям, — Нимфадоре надоело ходить вокруг да около, потому она напустилась на друзей. — Марлин уже пробовала, что из этого вышло? — бурчал Ремус. Ему порядком надоела эта ситуация, время шло, настроение у него не улучшалось. — Марлин оно и не нужно было, — вставил Регулус, без спросу пригласивший себя в гости к Поттерам и теперь наблюдавший за решением проблемы. — У нее был свой путь и она по нему пошла дальше, в то время, как Гермиона сама сунулась в Арку, а все ради Сириуса. Я же был ее котом, помните? Я видел, как они сблизились за последний год, что он провел на Гримо. — То есть, ты предлагаешь просто взять и вывалить на Бродягу все подробности его существования и ждать чуда? — нахмурился Джеймс. — Да, сначала у нас был Мальчик, который выжил, а теперь мы уповаем на девочку, — проворчал Ремус, не делая попыток сгладить ситуацию. — И если не поторопимся, мы очень скоро ее потеряем, — заявил Регулус, — Изнанка высасывает из Гермионы силы, пока мы тут решаем судьбу мира и щадим чувства Сириуса. Надо торопиться, иначе Арка ее попросту высосет, мне Снейп рассказал. — Северус? — вскинула брови Лили. — А он здесь при чем? — Я же кот, забыли? А кошки могут ходить между мирами, вот я и не удержался — навестил старого друга. Он выслушал всю ситуацию, обозвал нас идиотами и велел торопиться. Привет, конечно, тоже всем передавал. — Будто без Нюниуса не справились бы! — Джеймс Поттер! — Всё, Лили, молчу-молчу. Так, а почему Сириуса не высосало? Не то что бы я жалуюсь, но как-то… нелогично. — А Сириус провалился сюда случайно, потерял память, пока пришел в себя, пока восстановился, магические колебания утихли, Изнанка на него не реагирует. А Гермиона живая, ей здесь не место, но раз она пришла за Сириусом добровольно, наша задача — им помочь и вышвырнуть отсюда, — пояснил Ремус. — Предлагаешь сбросить на нее цветочный горшок и позвать Бродягу на помощь? — фыркнул Джеймс. — Как был дураком, так им и остался, — сварливо прокомментировал Регулус. — Ничем ни в кого швырять не надо, и ждать, пока Гермиона потеряет сознание от магического истощения и уплывет в свой мир мы тоже не будем. Я расскажу все Сириусу, а там — будь, что будет.***
Гермиона теряла силы, но упрямо продолжала изучать манускрипты, справочники, инструкции и предостережения, которые ей удалось найти в этом мире. Она варила зелье за зельем, делала мази, растирала травы, а все для того, чтобы невзначай подбросить, подсыпать или подлить их в чай Сириуса и надеяться на чудо. Чуда не происходило. А была где-то там, его память и прошлая жизнь, скрывалась под ложными воспоминаниями, порой приходила к нему во снах или являлась в кошмарах, но на этом всё. Палочка Гермионы, которую Сириус однажды выхватил из ее кармана, нагрелась в его пальцах и заискрила. Он покачал головой: «Забавно», и вернул палочку обратно. Гермиона пыталась не терять надежды, но Изнанка высасывала ее магию, если так и дальше пойдет, она просто свалится от истощения, хорошо еще, если не очнется инфери или чем похуже. Да, к любви нельзя принудить, но она и не пыталась. Ехидный внутренний голос ворчливо напомнил, что все-таки пыталась, иначе зачем она пропадала тут недели и месяцы, а все без толку? Что-то упорно твердило, что ей никто, кроме Сириуса не нужен, что в противном случае она не будет счастлива, и что она не готова страдать всю жизнь, пока у нее еще есть шанс. Они вновь сблизились с Сириусом, вели долгие разговоры, прогуливаясь вечерами, придумывали себе идеальную жизнь, сидя в его баре, вместе смеялись, вместе катались на мотоцикле, вместе устраивали посиделки с друзьями. Несколько раз даже поцеловались. Гермиона покачала головой: это не сказка, а Сириус — не спящий красавец. Хотя, красавец, конечно, чего уж греха таить? Но память от поцелуя не вернулась, словно что-то ее не пускало, словно Сириус сам этого не хотел. Воля волшебника несокрушима, и не имеет значения, помнит он о себе или нет, магия следует его желаниям и выполняет их. Своего рода нерушимый обет, и с этим ничего не поделаешь. Гермиона подавила дрожь в руках, переливая серебристое зелье в пузырек: это последняя попытка, она или умрет здесь или уйдет домой ни с чем. Мир поплыл перед глазами, земля ушла из-под ног. Поспешно переставив пузырек на стол и отодвинув котел от горящего пламени, Гермиона схватилась за угол и опустилась на пол. А в это время Сириус Блэк ошеломленно таращился на брата и зажимал кровоточащее запястье. Регулус не был бы Блэком, да к тому же бывшим Пожирателем, если бы не предпочитал действовать радикально, когда того требовала ситуация. Без спросу ввалившись к Сириусу, он располосовал себе руку, а когда обалдевший хозяин бара кинулся на помощь странно знакомому гостю, поранил и его. Магия крови сделала свое дело получше всяких зелий и бесполезных занятий Окклюменцией. — Рег, ты живой! Долбаный ты говнюк! — прохрипел Сириус, зубами стягивая бинт. — Почему столько времени молчал? — А до тебя, разве, достучишься? Ты маменьку родную не помнил, не то что меня, — равнодушно прокомментировал Регулус. Сириус упал на стул и схватился за голову: память, как цунами, накрыла его прошлым и теперь он с трудом пытался выплыть. Он понял всё: и Изнанку, и умерших друзей, и трюк, который провернуло с ним местное Чистилище, а магию, заискрившуюся по венам. Регулус молча протянул ему палочку. — Держи, нехорошо ходить безоружным. — А Гермиона? — пробормотал Сириус, вскакивая на ноги. — Всё плохо, да? — Сири, не натвори глупостей! — крикнул вслед Регулус. — Куда уж больше? — Если бы я сегодня не вмешался, твои друзья еще год бы разговоры разговаривали! — Ай, ну тебя! Хотя, я чертовски рад, что ты жив, Рег, ты же жив? — Жив, Сириус, и хочу домой. Поэтому поторопись. — Блэки… Хоть бы раз ты подумал о ком-то еще! — Ты сам Блэк! И потом, зачем упускать такую прекрасную возможность: и вам личную жизнь наладить, и самому вернуться? Ты бы знал, кто Гермионе сюда прийти подсказал… — И кто? — Сириус затормозил в дверях и обернулся. — Снейп, — лучезарно улыбнулся Регулус. — И он хочет обратно свою ученицу, так что, будешь ему должен. — Будьте вы все прокляты, — проворчал Сириус. — Но это всё потом, а пока — пожелай мне удачи! Гермиона нашлась на полу кухоньки, наполненной дымом, гарью и такой тоской, что у Сириуса сжалось сердце: у него было все в порядке с зельями, и испорченную Жидкую Удачу он узнал сразу, а слева валялся перевернутый котел с Веритасерумом. Гермиона хотела спровоцировать его настоящую память, надеясь на Сыворотку правды. Сириус опустился на колени и прошептал: — Rennervate! — Вставай, девочка, вот так, осторожнее, не ударься. Пока Сириус ворковал, помогая ей подняться, Гермиона заметила и перевязанную ладонь, и палочку, и остаточную магию пробуждающего заклинания. — Сириус, ты вспомнил? — прошептала она, уткнувшись ему в рубашку. Сириус вздохнул и прижал ее лохматую голову к себе, зарылся носом в макушку — магия или нет, а он впервые в жизни влюбился. — Да, Регги вправил мне мозги, как оказалось, там что-то еще осталось. — И что теперь? — А теперь, Герми, мы пойдем домой. Ты же пойдешь со мной? Гермиона согласно помотала головой и прижалась теснее.