Contra spem spero

Драко Малфой сидел за рабочим столом своего кабинета, сгорбившись над пустым стаканом, в котором уже давно закончился бурбон. Молодой мужчина сейчас выглядел особенно уставшим и осунувшимся, его серые глаза смотрели перед собой неосмысленным взглядом, а пальцы глубоко зарылись в платиновые волосы, взъерошивая былую аккуратную прическу. Прошло как минимум четыре часа с момента, как его кабинет покинул призрак из прошлого, унося с собой размеренную, налаженную жизнь и спокойствие. Призрак, ворвавшийся в его устаканившийся порядок, притащивший с собой хаос, воспоминания и застарелую, как ржавчина на искусно выполненных кулонах освещения в его лофт-офисе, боль. Боль, зудящую давнишней незаживающей раной где-то в районе грудины. Чертову боль, игнорируемую уже так долго, что она стала почти родной, незаметной. «Чертов Уизли!» – мужчина потер лицо руками. – «Чертов Блейз со своим чертовым Уизли!..» Блондин потянулся к бутылке в надежде наполнить бокал, но вдруг с удивлением обнаружил, что и она уже пуста. Малфой медленно выдохнул. «Чертов Уизли со своим чертовым… Нет!..» Драко, продолжающий бездумно сжимать горлышко пустой бутылки, резко швырнул ее о кирпичную дизайнерскую стену, разбив вдребезги. «Я не хочу!!! Не могу это сделать!..» Мужчина вскочил из-за стола, начиная метаться по кабинету, словно раненный зверь. Конечно же, это было безумием! И о чем только думал чертов Блейз, давая его, Драко, адрес своему мужу?! И о чем думал сам Уизли, прося его о… Блядь! В конце концов, у него ведь маленький сын! И он должен думать о нем! «А о тебе кто подумает?» - зашептал внутренний голос. – «А о Поттере?!» Поттер. Его старая больная мозоль. Его так и не зажившая рана… - Мордред подери! Ну зачем этот чертов Уизли только явился?.. – воскликнул Драко, вновь падая в кресло, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Под веками тут же замелькали образы, увиденные в омуте памяти, которые упертый рыжий сукин сын чуть ли не силой заставил его посмотреть. Подготовился ведь, гад! Даже омут с собой приволок! И не ошибся… Стоило только увидеть такое незнакомое теперь, но все еще родное и любимое лицо, как Драко понял, что проиграл веснушчатому ублюдку без боя… В воспоминаниях Рональда Гарри был будто бы вовсе и не Гарри. Совсем не такой, каким его хранил в собственной памяти Малфой. Он был холодным. Будто высеченный из хирургической стали – острый и опасный. Первое воспоминание, открывшееся Драко, показывало Поттера еще юным парнем. По всей видимости, сцена, которую первой довелось увидеть Малфою, произошла немногим позже их расставания. Просматривая ее, блондин поначалу решил, что сцена зациклена. Но потом с неприятным удивлением понял, что это повторяющийся изо дня в день, будто ритуал, образ жизни национального героя. Все, что видел Драко – раз за разом! – сидящего напротив камина Поттера, смотрящего пустыми глазами в огонь. То в паре с бутылкой виски, то в паре с Грейнжер, тусклым отражением повторяющей его, вплоть до отсутствующего выражения лица. Вечером пустота и камин, днем – немой ужас от того, каким Поттер был на работе. И это было следующее воспоминание. И если бы не меняющиеся лица других участников сцен – Драко снова бы решил, что воспоминание зациклено. В нем был неизменно курящий Поттер, восседающий прямо на столе допросного кабинета, и обязательно был кто-то второй – а в некоторых воспоминаниях и несколько!.. – вопящих на полу от ломающихся костей, от выворачивающихся во все стороны конечностей, мочившихся под себя, сходящих от боли с ума, на глазах становясь овощем… Пойманные преступники, понял Драко по нескольким знакомым лицам. Но не это было самым страшным – не их душераздирающие вопли и адские мучения. Нет. До состояния шока Малфоя довел лишь один брошенный на Поттера взгляд во время одной из таких экзекуций. Поттеру было… все равно. Он тупо сидел на столе, покачивая ногой под аккомпанемент ужасных воплей, и курил, сбрасывая пепел прямо на корчащееся в ногах тело. Зеленые глаза были пусты. Как и в предыдущем воспоминании с камином, бутылкой и Грейнжер. – Ты могла бы сделать хоть что-нибудь, Гермиона! – орал в следующем воспоминании Рональд на непривычно безучастную Грейнжер. – Наш друг слетел к чертям с катушек! Весь Аврорат от него шарахается, а за глаза его и вовсе зовут очередным пришествием Лорда, да и того хуже!.. А ты, вместо того, чтобы думать, как ему помочь... – А я и помогаю, Рональд, – холодно произнесла девушка. – Именно поэтому я поселилась тут у него! Ему не нужна сейчас нянька, капающая ему на мозг, как это делаешь ты уже который месяц. Ну как ты не поймешь? – То есть, хочешь сказать, ему нужен собутыльник?! – орал в ответ Рон. – Да ты хоть знаешь, что он творит?! – Догадываюсь! – фыркнула девушка. – Просто Гарри так… хм… душу отводит. И ничего такого. Вы же получаете сведения, не так ли? И преступники пойманы, и информация получена, и никто не умер. – Да, – устало выдохнул Уизли. – Но какой ценой?.. – А какая разница? – скривилась Грейнжер. – Они все – мошенники и убийцы. – Какая разница? – пораженно глядя на бывшую невесту, задушено прошептал Уизли. – Какая разница?!.. Поверить не могу, что слышу это от тебя, Гермиона!.. После всего… – О, повзрослей уже, Рональд! Аврор, как-никак! – с этими словами девушка приманила бутылку Огдена и отправилась вновь в гостиную. Рон же устало опустился на стул кухни на Гриммо, 12, пряча лицо в ладонях. Следующее воспоминание доконало Малфоя больше всего, хоть оно и не содержало насилия как такового. Но оно причиняло намного большую боль, чем все позже увиденное. В нем был Гарри, сидящий в своем кабинете и с ленивым видом листающий какие-то бумаги, и Рон, стоящий перед ним с ошарашенным лицом. – Но Гарри… – казалось, от шока парень даже не мог связать слов в предложение. – Ведь это твой сын. Твой первенец… неужели ты даже не взглянешь на него?.. – А смысл? – хмыкнул Поттер, перелистывая очередной отчет. – Ну первенец. Ну и что? У нас с Джин все давно оговорено. Будут и второй, и третий. Так что, теперь прикажешь каждый раз срываться в Австралию? И че я там увижу, кроме орущего кулька? Вот как школу закончат, как будут уже взрослыми, хм, особями, из которых можно начинать лепить достойных наследников, тогда и будем и смотреть, и говорить. А пока… не мог бы ты?.. И Поттер, не слишком-то утруждая себя вежливостью, указал другу на выход. Рон же медленно подошел к его столу, наклоняясь к молодому аврору. – Послушай, Гарри, – негромко заговорил он, пытаясь достучаться до замкнутого мужчины. – Так жить нельзя. Ты ведь даже не живешь – ты существуешь! И эта тьма, будь она неладна, заведет тебя еще дальше. Много дальше. Туда, откуда уже не будет выхода!.. – Уизли умоляюще смотрел в зеленые глаза. – Ты ведь можешь помочь себе! Почувствуй что-нибудь! Хоть что-то!.. Отгораживаясь от простых человеческих эмоций, ты рискуешь навсегда погрязнуть в своей тьме. Поттер отложил бумаги и медленно выдохнул, всем своим видом показывая, как ему скучно. Рон же перегнулся через стол, с отчаянием встряхнув друга за плечи. – Не губи себя! Почувствуй хоть что-то, кроме злости и гнева!.. Поттер резко подскочил, перехватывая запястья друга и выкручивая, притягивая его ближе к себе, и выдохнул ему практически в лицо: – Не лезь в это, Рон. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – прошипел он. – Так объясни же, черт тебя дери!!! – воскликнул рыжий, ничуть не испугавшись. Видимо, такие вот всполохи были не впервой у нового Поттера. – Да как ты не поймешь!.. – как-то тихо, но все так же отсутствующе проговорил Гарри. – Если бы я и мог снова чувствовать, все, что я бы ощущал, – лишь боль… Поттер проговорил это, встряхнул лохматой головой и с силой отпихнул друга от себя. – Убирайся! Мне надо работать. Дальше воспоминания становились одно хуже другого, вертясь калейдоскопом картинок, сплошь состоящих из алых и бордовых тонов, так быстро, что Малфой улавливал происходящее лишь урывками, отмечая переход потока времени в годы по все более замыкающемуся холодному лицу Гарри. Но и этого было достаточно, чтобы просто окаменеть от ужаса. Вот Рональд оттаскивает Гарри от кровавого месива, только по отдаленным очертаниям напоминающего человека, с криками: «Ты же просто убил его!.. Забил до смерти…». Вот, очевидно, массовое задание, где давно-уже-не-герой, завидев выбегающих из здания преступников, просто… щелчком пальцев взрывает к чертям собачьим здание вместе с выбегающими оттуда людьми. – Там же оставались заложники! – орал на Поттера Робардс, видимо, уже после, в кабинете собраний. – Пусть они и были крысами с отложенным сроком заключения, но они же были под нашим прикрытием!.. Да что с тобой не так?! – О, не кипятись, старина, – покусывая ноготь на большом пальце левой руки, пробормотал Гарри. – Всего лишь сопутствующий ущерб при выполнении. Наши все живы-здоровы. Да и банду всю, хм, устранили. Че орешь-то? Следующим было воспоминание, где Поттер подписывал контракт за контрактом – судя по визам, являющимся международными, – по найму на задание. Понятно какое – найти и убить. И так – по всему миру. Урывками показывался сам владелец воспоминаний, встречающий на Гриммо Поттера, возникающего из воронки аппарации, всего в крови. Чужой крови. С все такими же пустыми глазами… А когда Малфой, наконец, вынырнул из этого удушающего водоворота, его вывернуло прямо на дощатый паркет своего офиса. Периферийно, лишь только чудом держащийся в сознании, Малфой слышал, как Рональд похлопывал его по спине, накладывая очищающие и протягивая воду в стакане. И говорил… Говорил, не умолкая, чтоб его дементоры забрали!.. О том, что ни старая дружба, ни работа, ни даже родившиеся погодки не смогли вытянуть Поттера из тьмы. О том, как он скатывался все глубже, творя такое дерьмо, что было трудно даже произносить!.. О том, что все спускалось ему с рук только пока его зверства хоть как-то касались убийц и воров, не задевая ни в чем не повинных городских. Однако все зашло слишком далеко даже для властей, закрывающих на его методы глаза. Не говоря уже о его постоянных отлучках по миру с совсем ни разу не скрываемыми кровавыми целями по устранению картелей и синдикатов преступного мира. По найму. За деньги – как думало большинство. Из-за скуки и жажды крови – знали лишь близкие. – Несколько месяцев назад меня вызвал Шеклболт, – говорил Рональд, усаживая дрожащего от перенапряжения Малфоя в кресло. – И он рассказал мне то, из-за чего в итоге я здесь и оказался, Малфой. Так сложилось, что до его вызова у нас был рейд. Было заминировано взрывоопасными зельями крыло Мунго с душевнобольными. О целях преступников не будем. Тебе надо сейчас знать лишь то, чем все закончилось. Поттер ворвался в больницу, когда узнал о заварушке. Его никто на рейд не делегировал, зная о его опасности и неустойчивости, боясь, что он может натворить больше бед, чем пользы. Так и вышло. Гарри применил излюбленное заклятие, и на воздух взлетела часть этажа. В огне пострадали двое больных, которых мы не успели эвакуировать. Они выжили, но очень обгорели. Лишь чудом выкарабкались. Вот тут-то Кинг меня и вызвал. И поведал мне такое… Уизли притянул бутылку бурбона и глотнул прямо с горла, морщась. – Оказывается, перед тем, как Гарри сорвался, он взял с Кингсли нерушимую клятву, – Рон сделал еще глоток, ставя бутылку на стол. – Если Гарри станет опасным для мирных жителей, Шеклболт обязан его убить. – Чт… – вскочивший с кресла Малфой, попытавшись воскликнуть, закашлялся и поперхнулся. Отдышавшись, он все же хрипло вопросил, таращась на Уизли во все глаза: – Что ты сейчас сказал?!.. – Что слышал, Малфой, – кривясь, ответил Рон, делая еще один большой глоток. – Когда произошел инцидент в больнице, Кингсли почувствовал, как на запястье проявились витки нерушимой. Благо хоть не убили министра на месте – и то только благодаря медикам Мунго, сумевшим спасти пострадавших. Но предупреждение было получено. И еще одного такого инцидента Шеклболту не пережить. Как и Гарри. Понимаешь теперь?.. – Дай сюда! – Малфой вырвал из рук аврора бутылку бурбона и залпом приложился к ней, после чего вновь согнулся в три погибели, кашляя и фыркая. – Дурень слизеринский, – фыркнул рыжий мужчина, похлопывая блондина по спине. – Норма? – Да, сойдет, – пробубнил Драко, выпрямляясь и присаживаясь на край стола рядом с расположившимся там же аврором. – Ну и? Допустим, я готов выслушать ваш с Грейнжер план, – поворачиваясь к Рону, проговорил Малфой, а увидев, как рыжие брови взметнулись, добавил с усмешкой: – Ох, да ради всего святого, Уизли! Естественно, я уверен, что без Грейнжер ты бы далеко не продвинулся. План бы, может, и придумал, но вот детали бы точно не проработал! И рыжий мужчина заговорил – он медленно и вдумчиво излагал детали, упрямо смотря перед собой, и поэтому не мог видеть как то краснеет, то бледнеет лицо его бывшего однокурсника, как и невдомек ему было, что сейчас творилось в душе у Малфоя. Но вот он, наконец, закончил, выдохнув, и на несколько долгих минут в комнате повисло напряженное молчание. Мужчины так и стояли рядом, привалившись к краю столешницы, и только передавали друг другу бутылку, делая поочередно глоток за глотком. Рональд, казалось, уже все сказал и только и ждал, что же в итоге решит Драко. – Блядь!.. – Малфой не выдержал долгой напряженной тишины, с силой проводя ладонью по лицу. – Ты хоть понимаешь, о чем просишь меня, Уизли?! Рональд молча пожал плечами, заливая в себя крепкий напиток. – Нет!.. – воскликнул Драко, складывая руки на груди. А потом тихо добавил: – Я просто не смогу этого сделать!.. Я еле пережил наш разрыв десяток лет назад! Я… я не хочу вновь через это проходить!.. – Да, – невесело усмехнулся рыжий, – я знаю. Как и о том, что Люциус оказался на свободе гораздо раньше. И о том, сколько времени тебе понадобилось, чтобы пережить вашу историю. И даже о твоей весьма, хм, счастливой семейной жизни! – на этих словах Рон фыркнул, а Драко удивленно уставился на него. Уизли же, будто не видя этого, тихо, но уверенно, закончил: – И о том, что Гарри чудовищно ошибся на твой счет, делая поспешные выводы, – тоже. Драко пораженно выдохнул. Похоже, это был один из редчайших случаев, когда Малфою нечего было сказать. – Блейз, – просто сказал Рон, отвечая на невысказанный вопрос. – У меня нет причин не верить человеку, которого я люблю. Блондин уныло сморщился и поджал губы. – О, если бы только твой друг поступил так же лет десять назад… – прикрывая глаза, с болью в голосе проговорил Драко. Умолкнув на некоторое время, мужчина на автомате поднял ладонь и ущипнул себя за переносицу, с силой жмурясь. – Ты просишь у меня невозможного, Уизли. Кто из вас двоих решил, что этот план в принципе разумный?! – Ну, если тебе это так уж важно, весь план был исключительно Гермионы. Знаешь идею получше – я весь внимание, – отмахнулся от него Рон, вертя в руках знатно опустевшую уже бутылку. Малфой тихо фыркнул. – С чего вы взяли, что ему будет это интересно? Тем паче было слушать об этом плане из твоих уст, Рональд! Как-никак, он же твой зять, нет? – О, ты и половины не знаешь, Малфой! – как-то слишком уж вымученно ухмыльнулся молодой мужчина. – Вот, например, могу даже не спрашивать – скорее утвердить. Ты ведь за все это время едва ли парой сов перекинулся с Крэббом, верно? – удивленный кивок от блондина. – О чем и следовало говорить. Не знаешь – и не узнаешь, Малфой. Попросту не сможешь, поскольку, уж будь уверен, Гарри об этом позаботился. Драко приподнял уголок губ и покачал головой, отворачиваясь. Будто бы говорил что-то наподобие «что и требовалось доказать». Однако Рон не сдавал позиций. – Да, возможно, я не смогу тебе рассказать. Как и любой другой, кто хоть немного может быть в курсе реального происходящего, – аврор развернулся к унылому блондину всем корпусом. – Но в одном я могу тебя уверить – вся эта ситуация с их с Джинни браком совершенно не та, чем тебе сейчас кажется, Малфой. Сможешь поверить мне на слово? Драко молчал долго, упрямо поджимая губы и обводя безрадостными серыми глазами свой кабинет. Наконец, блондин негромко произнес: – Однажды я столкнулся с тем, к чему может привести неспособность выслушать, поверить на слово, – голос мужчины звучал глухо и был переполнен затаенной старой болью. – Такой ошибки я не допущу – не в отношении родных, друзей и… Гарри. Уизли улыбнулся ему и кивнул, легко тронув на мгновение его предплечье в знак поддержки. – И тем не менее, – медленно моргнув пару раз, проговорил Драко. – Остается главный момент. С чего ты взял, что ему будет это интересно? Вот я, например, уверен в обратном. Блондин оттолкнулся от стола, подходя к окну и взирая на поднимающуюся луну. – Знаешь, – Рону показалось, или теперь голос Малфоя звучал, словно битое стекло? – Долгие годы меня мучил всего один вопрос. Почему? – Малфой фыркнул и слегка запрокинул голову. – Скажи мне, Уизли, почему Поттер не дал мне шанса все объяснить? Почему так легко поддался тьме? Почему решил, что я не могу ответить на его чувства взаимностью?.. Слышать в голосе молодого мужчины такие эмоции было для Рональда, привыкшего видеть в Малфое лишь высокомерного аристократишку, настолько непривычно, обескураживающе, что аврор аж минут пять сидел молча, вглядываясь в чрезмерно ровную спину. Но ему было, что ответить, поэтому, тряхнув рыжей головой, Уизли заговорил: – Уж не знаю, заметил ли ты, но за весь период вашей связи ты имел прямое отношение к тому, насколько Гарри был зависим от бушующей в нем мощи. Насколько мог ее контролировать, – перед глазами аврора пронеслись давние, почти уже забытые воспоминания. – Ты, конечно же, не знаешь, но когда мы нашли Гарри во дворе Хогвартса лежащим без сознания сразу после его поединка с Лордом, – мы к нему целых три часа даже подойти не могли! Вокруг него образовалось силовое поле, отталкивающее любого, кто делал попытки. И так – пока Гарри не пришел в сознание. И пока не понял, чем в итоге переполнен, когда брошенное на фантик от конфеты легкое Эванеско не разнесло половину кухни, до состояния полусмерти перепугав несчастных домовиков. А уж что творилось первые дни! Недели!.. Рональд хмыкнул и домучил-таки остатки бурбона. – О, это были те еще деньки! Гарри заводился по щелчку пальцев, вспыхивал, словно Адское пламя, за какие-то доли секунды, разнося в щепки и пыль все вокруг! Он совершенно не мог себя контролировать. Рядом с ним теряли свою силу все законы магии и физики. А уж сколько всего вокруг было сломано, разбито на атомы, покорежено!.. Единственное, что хоть как-то помогало приструнить бушующую в нем магию, – это накачать его под завязку расслабляющими зельями, столь сильными, что легко сошли бы за наркотик. И так – пока не появился ты, – Драко медленно развернулся к мужчине, смотря на него больными глазами. – С тобой он стал… стабильным. После, уже много позже, он объяснил причину, конечно же. Рон, улыбнувшись воспоминаниям, покачал головой и перевел дыхание. – Был момент, когда тебе грозила серьезная опасность, Малфой. Не хочу пускаться в долгие объяснения. Скажу лишь, что тогда Гарри заявил, что всегда выберет тебя. Что бы ни стояло на чаше весов. – Но не выбрал… – Не выбрал. Потому что ему помешало то, о чем он говорил дальше. – И? – устало спросил Драко. – Что же он такого сказал, Уизли? – Что только ты удерживаешь его на балансе между светом и тьмой. Что ты один можешь на этот баланс повлиять. Понимаешь? – Рон вглядывался в бледное лицо мужчины. Драко же отводил взгляд. – Ведь так и вышло, Малфой! Он погряз во тьме, потеряв единственный смысл жизни, полностью лишившись надежды, будучи уверенным, что ты никогда с ним и не был, а жестоко играл ради своих целей. Ему было довольно просто в это поверить – ведь Гарри всегда сомневался в возможности быть с тобой. Пережив кучу дерьма в своей жизни, Поттер всегда был к себе крайне критичен, будучи убежденным, что его не за что любить, особенно тебе. И это не говоря уже о поселившейся в нем черноте, – мужчина внимательно теперь смотрел в серые глаза Малфоя, пытаясь донести главную мысль. – Знаешь, еще можно бороться с тьмой, когда в тебе теплится толика надежды на счастье, пусть даже ты и не держишь это счастье в руках. Но ты сам отдал ключ от мечты Гарри в руки. А потом, конечно же, по его ошибочному мнению, сам же этот ключ и сломал, отбирая надежду навсегда вместе с желанием бороться и жить. Вот тут-то и подключилась его тьма. А после ее принятия, как ты понимаешь, он не стал бы даже ничего слушать. Ни тебя, ни, тем более, других. Драко невольно поежился и опустил голову. Плечи его поникли. – Словам он вряд ли когда-нибудь теперь вообще поверит. Вот поэтому, Малфой, наш план – единственный, который может сработать. Ты – наш единственный шанс освободить его из этой черной клетки, разыграв все именно так – неожиданно и жестко, не словами, а действиями, – уверенно продолжил Рон. – Лишь ты, по словам самого Гарри, мог столкнуть его в пропасть. И только ты сможешь вернуть его обратно. Рон видел, что ему удалось пробить брешь в стене напускного отчуждения мужчины. Плечи Малфоя еле заметно подрагивали. Поэтому аврор поставил окончательную точку, нещадно припечатав: – И я знаю, что у тебя выйдет, Драко, – услышав свое имя, блондин вскинул голову, поблескивающими глазами уставившись в глаза Уизли. – Потому что ты до сих пор любишь его. Как любил, не переставая, все эти годы. Как и он любил тебя, даже если предпочитает об этом забыть. Уизли отправился обратно, а Драко долго еще сидел в своем кабинете, невидящим взором уставившись перед собой. Находясь в шоке от переизбытка информации и нахлынувших цунами старых, долго подавляемых чувств. Он думал. Много думал обо всем этом. О сказанном и увиденном сегодня. О пережитом в прошлом. Об упущенных шансах и возможностях – снова, как тогда, десять лет назад… Мужчина горько рассмеялся, пряча лицо в руках. Вновь погрязая в воспоминаниях… Он ведь не сдался вот так сразу! Он перебрал тысячу способов связаться с Гарри: непрекращающиеся стаи сов, одолженные эльфы с просьбой передать хоть на словах, попытки выбить себе портключ в министерстве Франции – уже после окончания своего срока, о чем его любезно оповестило официальное письмо Британского Министерства Магии – но и тут чертов Поттер подсуетился, непонятно каким таким образом повлияв на решение обеих сторон правительства отвечать Драко лишь отказами… С момента их расставания прошло чуть больше полугода. Дни все летели, Драко впадал в отчаяние, все больше уходя в себя и закрываясь с каждой вернувшейся с нераспечатанным письмом совой. А потом произошло то, что оставило в его груди дыру, будто от прошившего насквозь бладжера, заставляя окончательно потерять надежду – очередная сова вернулась не только с его нераскрытым письмом, но и со свернутым номером Ежедневного Пророка. Чертова Пророка, всю первую полосу которого занимала кричащая надпись о том, что Национальный герой внезапно для всех женился на Джиневре Уизли, и молодая пара готовится стать родителями. И вот тут мир Драко в одночасье рухнул. Впав в глубокую затяжную депрессию, он заперся в своей комнате, не покидая ее неделями. Нарцисса просто сходила с ума, будучи не в состоянии помочь сыну. Люциус злился, делая попытки достучаться – в ход шли угрозы, крики, даже заклятья!.. Драко же было все равно. Он перестал есть. Перестал спать. Стал походить на жалкую тень себя прежнего. Его не интересовало ничего. Сама жизнь утратила все краски и вкус. Не помог даже визит Забини, неясно каким способом урвавшего себе недельный портключ в обе стороны. Было. Просто. Все. Равно… Так было, пока однажды Люциус не ворвался в его комнату, заявив со строгим видом, не терпящим возражений, о том, что через два месяца Драко женится на Астории Гринграсс. Вот только Драко и не собирался возражать. Лишь пожал плечами и кивнул. Ему было по-прежнему все равно… Таким образом, Люциус Малфой единолично решил дальнейшую судьбу своего запутавшегося сына. Астория показалась Драко милой девушкой, хоть и чересчур надоедливой, вечно пытающейся развеселить и разговорить парня. Странно, но по школе он ее совсем не помнил. Отец говорил, что Гринграссы, придерживавшиеся во время войны жесткого нейтралитета, выехали во Францию в конце мая прошлого года, немногим позже окончания битвы за Хогвартс. За пару месяцев до назначенной даты бракосочетания Драко успел кое-как привыкнуть к будущей супруге и даже установить некоторую хрупкую дружбу. А после того, как они тупо сбежали от родителей по инициативе девушки, утащившей угрюмого блондина в местный клуб на шумную алкогольную вечеринку, где будущие супруги надрались до состояния полусмерти, всю ночь напролет проговорив о наболевшем, отношения их так и вообще перешли в разряд теплых и доверительных. Пьяного Малфоя, не имеющего возможности поговорить хоть с кем-то, кто бы просто выслушал его и понял (ведь не матери же с отцом о таком душу изливать, ей-Мерлин!..), просто прорвало на откровения после вытянутой из Астории правды о ее давно и горячо любимом магглорожденном бедном французском художнике, которого отказались принять родители. Малфой выслушал девушку, со слезами на глазах вещавшую о том, как они познакомились с Оливье пять лет назад, когда она очередной раз гостила у тетки в Провансе. О том, как быстро завертелись их отношения, как девушка влюбилась без памяти в молодого талантливого художника, взявшего взамен подаренному портрету ее же самой ее бедное сердце. А потом Драко говорил сам. И постепенно его пьяный монолог от переизбытка чувств и утешающих поглаживаний узкими девичьими ладошками по спине стал прерываться всхлипами, пока блондина окончательно не вывернуло в сдерживаемые так долго громкие рыдания. Астория лишь баюкала его в своих объятиях и говорила, как она его понимает, тихо проливая слезы и о своей судьбе. А утром, когда молодые люди выслушали знатный нагоняй от родителей, они, медленно гуляя садами поместья Малфоев, заключили сделку. Раз уж их судьбы не могут быть разделены с любимыми, пара договорилась жить, как друзья. Драко пообещал, что будет всеми силами помогать девушке, прикрывая ее тихую непрекращающуюся интрижку на стороне с любимым человеком. Астория же пообещала просто… не лезть. А она хотела! Ой как! Девушка долго и упорно пыталась доказать Драко, что шансы есть всегда, что ему не следует опускать руки, но… Малфой ведь помнил ту газету. Как и то, что за все это время испробовал, наверно, уже все на свете, вот только Поттер оставался неприступным… Так они и решили в тот день. А спустя еще две недели стали законными супругами. Их бракосочетание состоялось в том же поместье Малфоев среди цветущих майских садов. Это было довольно странно, но в тот день Драко был слишком нервным и дерганым, постоянно озирался по сторонам, вглядываясь в сплошь незнакомые лица приглашенных (конечно же высокородных, высокопоставленных и еще куча всяких высоко-) гостей, и никак не мог отделаться от мысли, что за ним кто-то пристально наблюдает. А когда он стоял рядом с невестой, мягко сжимая ее ладонь в своей, пока священник произносил речь, его спина просто горела огнем, будто кто-то упорно прожигал ее взглядом. Не выдержав пытки этим ощущением, Драко резко развернулся, окидывая глазами сидящих гостей. Взгляд его метнулся дальше и почему-то задержался у старой ивы, приветливо машущей ему своими гибкими ветвями. Ничего особенного он там не увидел, но – черт подери! – был уверен, что это напряжение шло именно с того места. «Видимо, я по глупости накрутил себя. Вот и ищу объяснений среди мистики», – думал про себя парень, разворачиваясь обратно к священнику и невесте, которые недоуменно поглядывали на него. – «Ну не Поттер же за мной наблюдал, ей-Мерлин!..» И, конечно же, Малфою было невдомек, что после его уверенного «Да, беру», из тени старой ивы донесся едва слышный хлопок аппарации… Первую брачную ночь молодые провели довольно весело – набрались, как тот самый вечер в клубе, и ночь напролет травили шутки и, смеясь, прыгали по здоровенной супружеской кровати высоко-высоко, словно дети… Вот только глаза у обоих были больные, а улыбки – фальшивые. Ведь оба понимали, что все бы отдали, чтобы быть сейчас совсем в другом месте, с совершенно другим человеком… А в июле Малфой узнал из Пророка, который втихую все же выписывал, что у Поттера родился первенец. Тогда же он ушел в запой на неделю, пока Астория всеми правдами и неправдами не вытащила его, приводя весомый аргумент того, что от них никак не отстанут родители с наследниками и он таким своим поведением их обоих безбожно палит. Да, такая проблема у молодых действительно имелась. Почему-то и Гринграссы, и чета Малфоев были убеждены в том, что детские игры для новобрачных давно закончились, и нужно задумываться о наследнике для обеих семей. То, что еще до самой церемонии ни Драко, ни Астория не скрывали своих не более чем дружеских отношений, как и своей привязанности к совершенно другим людям, главами родов почему-то в расчет совсем не бралось. Будто даже то, что Драко, мягко говоря, оказался вовсе не по девочкам, проблемы не делало. Напряг от этой темы оставался и усиливался с каждым месяцем. Давление оказывалось и на Асторию, и на Драко, пока в один прекрасный день оба семейства не оставили их в покое. Это было довольно странно, но ведь со свадьбы прошло больше девяти месяцев. Видимо, даже настойчивый Люциус, как и не менее упертые Гринграссы, смирился с тем, что от брака их детей большего, чем объединение родов, они не получат. По крайней мере, так думали Драко и Астория, выдохнув, наконец, от вечного давления со стороны отцов. Пока на очередном устроенном Гринграссами приеме, проводившемся, по традиции, на первой неделе марта, оба не почувствовали себя странно. Сначала стало нехорошо Астории, которую Драко тут же повел в их покои. Уже там, укладывая заметно напряженную и, очевидно, охваченную лихорадкой жену на кровать, плохо стало и самому Малфою. В глазах будто зарябило, голова потяжелела, а во рту пересохло. Несколько раз тряхнув головой, Драко хотел было сообщить Астории, что, по всей видимости, они оба чем-то отравились. Но как только перевел взгляд на девушку, его мир помутился окончательно. Последнее, что помнил Драко, – как отчаянно он целовал свою жену и с каким рвением она целовала его в ответ… Оба проснулись только к вечеру следующего дня. Достаточно было беглого взгляда друг на друга, чтобы понять – ночь они провели вместе. Но оба этого совсем не помнили. Разъяренный Драко, оставивший плачущую жену в комнате, за секунды одевшийся, налетел на Люциуса чуть ли не с кулаками, требуя объяснений. Тот, невозмутимо попивая чай, «обрадовал» его новостью о том, что, поскольку они с Асторией «все никак не повзрослеют, продолжая глупое ребячество и недостойные потомков древних родов страдания по никчемным персонам», он с мистером Гринграссом решили «помочь» своим недалеким отпрыскам. А в виде помощи выступало модифицированное зелье Амортенции с сильнейшими компонентами афродизиака, подавляющее волю и позволяющее женщине понести после первого же полового акта. – Так что поздравляю, Драко! С сегодняшнего дня ты стал отцом, – оповестил ошарашенного парня Люциус, отпивая чай. Узнавшая о таком гнусном поступке собственных родителей Астория металась загнанной кошкой по поместью, вопила и бросалась вещами. А когда Оливье, которому она, конечно же, рассказала обо всем, не пожелал ее понять, – да что там, даже не поверил, посчитав, что девушка поддалась искушению, – и разорвал с ней отношения, Астория погрузилась в безмолвную депрессию. Драко всеми силами пытался поддержать жену, пытался связаться с глупым французом, встретиться, чтобы поговорить, но чертов упертый маггл слишком хорошо умел скрываться даже от волшебника. Бедная Астория сильно похудела и, в конце концов, чуть не лишилась ребенка от нервного истощения. Но и тут судьба внесла свои коррективы – девушка стала ощущать толчки малыша. Проснувшиеся материнские чувства пересилили боль от разрыва с любимым. Как ни крути, но ребенка Драко она ненавидеть не могла – муж не сделал ей ничего плохого, они так и остались добрыми друзьями. Так, к концу ноября на свет появился Скорпиус Гиперион Малфой. А двумя месяцами ранее, согласно тому же Пророку, Драко стало известно, что в семействе Поттеров родился второй сын. С рождением Скорпа жизнь Драко обрела новые краски. Малыш был удивительным. Мальчик еще больше сплотил Драко с супругой, которая, казалось, тоже оттаяла с рождением сына. А уж когда ее придурок-художник соизволил сменить гнев на милость, так и не разлюбившая его молодая женщина и вовсе расцвела, переполненная счастьем. Благо, получившие законного наследника Гринграссы, собственно, как и Люциус, угомонились со своими стремлениями лезть в их с Драко жизнь. Поэтому на дальнейшие отношения Астории на стороне все дружно закрывали глаза. Всех все устраивало. Жизнь потекла в спокойном ритме. Драко воспитывал сына, радовался счастью жены, которая после этапа грудного вскармливания стала чаще отлучаться к Оливье. У Малфоя, параллельно окончившего экстерном несколько направлений, постепенно закрутился собственный бизнес – зелья и артефакты, ну кто бы мог подумать?! – который отнимал времени не меньше, чем маленький сынишка. Одним теплым майским днем Драко шел с кипой бумаг в кабинет отца, преследуя цель посоветоваться относительно некоторых деловых вопросов. На ходу просматривая бумаги, Драко увидел на уголке одного из документов отпечаток маленьких пальчиков и улыбнулся. Надо же! Полгода ребенку, еще ходить толком не умеет, а руками лезет ну просто везде!.. Умилившийся Драко добрел к кабинету отца и уже хотел было толкнуть дверь, но услышал доносившийся оттуда голос и замер, как вкопанный. Бумаги разом вылетели из ослабевших пальцев, усеивая пол. – Я рад, что вы отнеслись серьезно к моему оповещению, Люциус, – звучал за дверью глубокий голос. «Гарри!..» – Драко протянул трясущуюся руку к дверной ручке, но так и не потянул за нее, лишь сомкнув на рукоятке онемевшие пальцы. – Еще бы мне не отнестись, мистер Поттер, – ответил ему Люциус. – Ведь вы так красочно описали все то, что мне грозит в случае несоблюдения вашего предписания. Отказаться было бы настоящим безумием. Драко сглотнул набежавший ком. Мерлин, там ведь Гарри! Прямо за этой чертовой дверью! Почему же он не может заставить себя войти?.. – Хватит паясничать, Люциус, – усмехнулся холодно Поттер. – Вы завершили свои дела? Семью оповестили? Вас не будет около трех месяцев, я предупреждал об этом в письме. «Гарри…» – Драко прижался лбом к двери, будучи не в состоянии нормально дышать из-за переполнившей легкие жгучей боли. – «Гарри…» – Естественно, – отозвался Малфой-старший тем временем. – И да, я поставил жену в известность, если вы об этом. – Вот как, – снова холодная усмешка слышится в родном голосе. – А сына? Кстати, как он? – Отлично, мистер Поттер. И знаете, – в голосе отца Драко услышал насмешку, – мой сын слишком занят семьей и бизнесом. Незачем его тревожить понапрасну, – не менее холодно ответил ему Люциус. – Итак? – Верно, – хмыкнул Поттер. Послышалось шуршание и перестукивание. «Там Гарри!» – орал про себя Драко. – «Ну же! Войди туда! Сейчас же!..» Глупое сердце отбивало нервный ритм по ребрам. – Готово, – раздалось за дверью. – Как я уже говорил, вы переместитесь портключом. Мою аппарацию вы, Люциус, вряд ли переживете. – О, уверен, вас, мистер Поттер, это бы вряд ли расстроило, – парировал Малфой-старший. – Меня-то да, – снова хмыкнул Гарри. – А вот ваших жену и сына, уверен, очень. Хорошо же вы, Люциус, распоряжаетесь свободой, давшейся вашему сыну такой ценой. – Заткнись, щенок! – прошипел глава рода. – Я бы убил тебя собственными руками за то, что ты сделал с Драко, если бы мог!.. – К сожалению – вашему и, возможно даже, моему, – вы не можете, – негромко ответил Поттер. – Мы с ним квиты. Оставим эту тему. Портключ сработает через минуту. «Всего минута!..» – окаменевший Малфой, прикрыв глаза и едва дыша, мысленно метался между тем, чтобы ворваться в проклятущую комнату и тем, чтобы убежать отсюда как можно дальше. Этот холодный голос за такое короткое время разбередил все его давнишние раны, обрушивая бурю эмоций – и страх, и обиду, и чертову любовь, которую Малфой так и не смог выжечь… – Куда я перемещусь? – спросил Люциус. – На Гриммо, – ответил Поттер. – Я прибуду следом. Далее действуем согласно тому, как я описал в письме. Раздался протяжный звук, а после – будто за дверью пронесся ветер. Драко понял, что отца утащил за собой портключ. «Вот и все…» – Драко медленно выдохнул. Стальные обручи, стискивающие его сердце, медленно затянулись. – А ты мог бы и поздороваться, Малфой, – вдруг раздалось по ту сторону двери совсем рядом, будто человек стоял так же, как и Драко, прислоняясь к холодному дереву. – Я ведь уже говорил тебе, – это невежливо, стоять на пороге. Драко замер, широко распахнув глаза. Это был Гарри. И он все еще был в кабинете. И он говорил это ему… Набравшись смелости, Драко рвано вздохнул и резким движением распахнул дверь. Он увидел Поттера, медленно ступающего от двери к середине комнаты. Сердце, казалось, забыло о своей прямой функции. Как и легкие. Все, что сейчас мог делать Драко, – тупо шарить голодным взглядом по отдаляющемуся парню. Наконец, Поттер остановился и медленно повернулся, смотря холодными зелеными глазами в его. – Поздравляю с сыном, Драко, – приподнял уголок губ в намеке на ухмылку он. А потом исчез в вихре аппарации. Малфой прикрыл глаза, выпуская воздух из легких… Это был единственный раз за все десять лет, когда он видел Гарри вживую. И сейчас, спустя столько времени, Драко пребывал в шоке от перспективы снова увидеть… снова заговорить… снова… Блядь! Ведь ему придется не только его видеть! Ему придется… Нет, он не мог! Уизли просто свихнулся, просить его об этом!.. Но ведь… «Если ты не поможешь, Гарри умрет». А если он умрет – то и Драко жить больше не сможет. Не теперь, когда он узнал, что шанс вернуть того Гарри – настоящего Гарри! – все же есть! Что его держит? Только Скорпиус? Но, ведь, если быть откровенным, в случае, если с ним, с Драко, что-то случится, у сына оставались мать и строгие grand-mère и grand-père с обеих сторон! А у Гарри не оставалось никого… – Блядь!!! – выругался вслух Малфой, стуча ладонями по столу. Он мог бы и дальше сокрушаться, но ведь это не имело никакого смысла. Решение было давно принято. Малфой медленно выдохнул и потянулся за палочкой. Мгновение – и мужчина отсылает запечатанное письмо к рыжему адресату. Письмо, содержащее всего одну строчку: «Черт с тобой, Уизли. Я согласен». *Не могу не поделиться замечательным стихом от Mary-Ann (Боги, женщина, я в восторге от твоего слога и той адовой боли, которая сквозит в каждой строке. Ты волшебница, ты знаешь?..) https://ficbook.net/readfic/8209553/23086138#part_content Сегодня суббота или воскресенье, на столе лежит свежая пресса. Пролетают часы, минуты, мгновенья. Я листаю всё без интереса. Сегодня есть кофе, невеста, поместье и, Мелиса, подай ещё бренди. И выбрось газету, мне не интересно, мне плевать на сенсации, тренды… Я счастлив и так, чего смотришь, о боже… Уходи, и оставь мне газету. Спирты — по сознанию. Метка — по коже. «Я ненавижу тебя!» «Я тоже». А, собственно, выбрось в окно ту газету и закрой. Не хочу заболеть. «СЕГОДНЯ ЖЕНИЛСЯ ГЕРОЙ ГАРРИ ПОТТЕР» Боже. Я хочу умереть...