А там за радужным мостом, Там, за высокими горами, Возвышен в хаосе пустом Асгард, укрытый небесами. Прекрасен город у богов: Взмывают ввысь златые своды. И до скалистых берегов Асгард, тот час, воспели оды. Темный Паладин (ник на Фикбуке)
— Что ты там бормочешь? — недовольно бросил Локи через плечо, не сбавляя шага. — Да, мне интересно, чем вы одежду стираете, — уже громче проговорила я, утыкаясь носом в воротник, надетой на мне рубашки. … Вообще, как я отвоевала право быть не в платье, это отдельная история. Пришлось пустить в ход все, что только можно: слезы, крики и даже угрозу. Хотя, вру, я просто заползла на верхнюю полку в гардеробной Локи и отказалась слезать, пока мне не дадут другую одежду. — Для тебя нет здесь другой одежды, — в очередной раз рыкнул Локи, сложив руки на груди и раздраженно постукивая ногой. Думаю, мог бы, снял магией, но я по великому везению заползла туда, где хранятся артефакты, чей магический фон нельзя поколебать, не вызвав бяку или взрыв. — Я не умею носить платье, — проканючила я, вертя в руках красивый желтый камешек. — А что это за штучка? — Индикатор душевной тьмы, — автоматически отозвался асгардец, но потом тряхнул головой и подозрительно по-доброму улыбнулся. — Все девы носят платья, даже в Мидгарде. Слезай и одевайся, ты же не хочешь некрасивой предстать перед Царём Асгарда? — Я не ношу платья! Я упаду, запутавшись в подоле. К тому же оно открытое, а ты говорил, что я уродина, давай не будем позориться? А почему он желтый? Ой, светится, — с перепугу выронила артефакт, который практически у земли перехватил разозленный трикстер. В его руку камень вспыхнул ярко-зеленым. — Как красиво, — завистливо протянула я, свесив голову с широкой полки. — Я тебя убью, — взбесился маг, мигом растеряв мнимое благодушие. — Я тебя умоляю, это уже долгое время не актуально. Хотя убей, я домой хочу. Сегодня пары важные и коллоквиум по философии. Будь другом, шваркни чем-нибудь. — Достала! — мужчина мгновенно взмыл вверх, чтобы схватить меня за руку и сдернуть вниз. Пола я, к счастью, не коснулась, Локи поймал, чтобы крайне небрежно швырнуть оземь. — У тебя пятнадцать минут, одежду можешь взять хоть мою, но когда вернусь, моли своих богов, чтобы я увидел тебя собранной. И ушел, громко хлопнув дверью. Подумаешь, нежный какой. В огромной комнате с полками и вешалками я нашла замшевые брюки, которые пришлось подвернуть и подвязать на талии и обалденную мужскую рубашку из незнакомой ткани, ее так же пришлось подпоясать. Сверху напялила кожаный жилет, доходивший мне до середины бедра, и пришла в самое благодушное настроение. Все прекрасно сочеталось на мой вкус: штаны и жилет черные, с серебряной строчкой, а рубашка темно зеленая, изнутри подбитая чем-то мягким и приятным к телу. Локи мой выбор не одобрил, просто велел идти за ним. Мой личный Минотавр повел по лабиринтам Асгарда… — Так чем стираете? — Спроси у слуг, я не прачка. — Вкусно, как будто ментос соединили с полынью. Странно, но приятно, — перестав мучить часть своего облачения, я уткнулась взглядом в идущего впереди трикстера, чтобы не смотреть, на глазеющих людей. Странно, да? Похоже, моя болезнь прогрессирует, иначе, откуда вокруг столько незнакомцев, что учтиво склоняют голову перед Локи и заинтересованно разглядывают меня. Не выдержав пристальных взглядов, нагнала бога и аккуратно подергала за край кожаного плаща-безрукавки. — Что еще?! Иди спокойно, — рыкнул раздраженный трикстер. — Можно я за тебя подержусь? — тихо попросила я. — Тут народ кругом пялится, мне страшно и не комфортно. Локи споткнулся и недоверчиво уставился на меня. А чего я? Тут чудики какие-то, а это уже свой почти, привычный. — Что? — пожала плечами. — От тебя хоть знаю, чего ожидать. Мне молча протянули руку, за которую я поспешила уцепиться. Какое-то время мы шли думая каждый о своем, пока сама же не решилась нарушить напряженную тишину. — Ментос — конфеты такие мятные, когда их ешь, горло как будто замерзает, так становится холодно. Я люблю их с лимонным вкусом. А ты? — Что я? — уточнил трикстер, не оборачиваясь, мы миновали большое количество коридоров и принялись подниматься по светлой мраморной лестнице с золотыми прожилками. — Ну, ты какие конфеты любишь? — Я не люблю сладкое, — сказал, как отрезал. — То-то лицо у тебя всегда такое кислое, — усмехнулась я. — Хоть карамелизируй, и то вряд ли поможет. — Ты можешь помолчать? Или пойдешь сейчас одна. — Молчу… Вообще это нервное, а зачем мне к Одину? Не много ли чести для простой смертной? — краем глаза уловила улыбку на лице Локи. Интересно, что я такого сказала смешного? — У тебя улыбка красивая. «Язык мой — враг мой!» Мы достигли огромных золотых ворот. Мерзкий трикстер выдернул у меня свою руку и пропустил вперед, подтолкнув в спину для скорости. — Что же у вас тут все такое большое и золотое, — поежилась я, чувствуя себя некомфортно в огромном шикарном зале. Колонны, не сравнимые в обхвате даже со столетними дубами, много золота и открытого пространства. Кажется в момент, пока я шла к трону Одина, у меня образовалась новая фобия. На царском кресле, больше похожем на масштабные золотые весы или котел с ушами, восседал Всеотец. Слева от него стояла очень красивая женщина со светлыми волнистыми волосами, убранными в высокую прическу и ярко-голубыми глазами. Это была, видимо, царица. С другой стороны в эффектной позе возвышался Тор. — Подойди, дитя мое, не бойся, — прогрохотал мужской голос. Я вздрогнула и испуганно затормозила, за что получила тычок в спину и раздраженное «шевелись». Обернувшись, увидела, что Локи собирается уйти к брату, оставив меня пред грозным оком Одина. Схватила трикстера за руку, пытаясь остановить. — Пожалуйста, давай вернемся в комнату. Это хоть и сон, но к чему мне здесь быть. Не оставляй меня одну, я боюсь. — Не бойся, — повторил Всеотец, как-то услышав мой умоляющий шепот. От неожиданности, выпустила экспроприированную конечность, в результате чего Локи все же утопал к трону, встав на ступеньку ниже Тора, ко мне лицом. И так мне стало неуютно от нехорошего предчувствия, что я обхватила себя руками, чтобы ощутить хоть какую-то защищенность: — Добрый день. — Добрый, Морана из Мидгарда. От лица своего народа приветствую тебя в Асгарде и надеюсь, что это место станет тебе домом. — Домом? — эхом откликнулась я. — Я не понимаю. Один с Фриггой бросили взгляд на безмятежно улыбающегося Локи и слово взяла царица: — Мой сын ничего не объяснил тебе, дитя моё? — Локи, ты в своем ли уме? Почему не рассказал деве ничего? — влез в разговор Тор, тронув брата за плечо. — А ты, я смотрю, уже в курсе? — ехидно пропел трикстер, сбрасывая руку Громовержца. — Злорадствуй же. — Не собираюсь я тешиться, это радостное событие. — Весь трепещу от счастья. — Довольно, — прервал зарождающийся скандал Всеотец, недобро нахмурив брови. — Так что же, тебе ничего неизвестно? — Ему некогда было. Он мне то голову скрутить пытался, то косточки пересчитать, — нервно хихикнула я, но быстро прикусила язык, поймав мимолетный злой взгляд от Локи. — Скажите, а когда я смогу проснуться? Это конечно большая честь, но хотелось бы проснуться. — Ты более не проснешься в своем мире, — ответил Один. Его громкий голос набатом бился в ушах, буквально въедаясь под корку. Я покачнулась, испуганно уставившись на Царя. Как это не проснусь? Я мертва? — Муж мой не правильно выразился, — вмещалась Фригга. — С помощью одного старого обряда, этой ночью мой супруг и сын вытянули в наш мир не только душу, но и физическую оболочку. Теперь ты цельная и здесь. — И она мягко улыбнулась, пытаясь сгладить смысл шокирующих слов. — Это… это значит, что если я… пострадаю, то не проснусь в своем мире, а просто умру здесь? — Никто не собирается вредить тебе, — горячо заверил Тор. — Ари мужей Асгарда неприкасаемы, напасть на Ари — величайшее оскорбление и смывается лишь кровью. — Что такое Ари? — тихо спросила я. Вся утренняя беззаботная веселость сползла с меня, как старая кожа. Только сейчас я начала осознавать, что утром рисковала жизнью. И за дерзость Локи теперь мог не только нервы потрепать, но и жизни лишить по-настоящему, а не понарошку. И теперь, под насмешливым взглядом трикстера, не решаюсь сказать, чему меня годами подвергал их сын. — Ари это суженая, половинка души. Обычно Ари рождаются среди наших женщин, но поскольку мой сын не совсем асгардских кровей, то и… — То и Ари у него бракованная, — тихо закончила я за Одина. — Вы шутите наверно? Я его половинка? Серьезно? — от страха меня начало потряхивать, но я не решилась высказать все, что на душе. — Обрести свою Ари — это величайшая радость, — отозвался Тор, наверное единственный радостный человек в этом зале. Я тихо засмеялась, пытаясь побороть подкатившие к горлу слезы: — Вы его мать, — обратилась я к Фригге. — Вы знаете своего ребенка, как никто другой. А теперь скажите мне, нужна ли ему такая радость? И буду ли я счастлива рядом с ним. — женщина нахмурилась и бросила полный сомнения взгляд на сына. Локи оставался невозмутим, не спуская, тем не менее, с меня ледяного взгляда. — Мой брат не подарок, но, я думаю, вы поладите, — уверенно парировал Громовержец. — Я вижу ты славная дева. — Тебя молотом приложило? — не выдержала я. — Локи предавал и подставлял тебя бессчетное число раз, а ты все еще уверен, что умеешь разбираться в людях? — Сколько тебе лет, дитя? — молчавший до этого Всеотец, начал подозревать что-то неладное. — Девятнадцать, — постаравшись взять себя в руки, спокойно ответила я. — Как давно вы начали с моим сыном встречаться во снах? — Почти четыре года. — Немыслимо, — выдохнул Тор, вперившись в затылок младшему брату. Фригга шокировано прикрыла рот ладонью, будто я сказала что-то ужасное. А Один потребовал от сына объяснений. — Я не обязан перед вами отчитываться, — гордо вздернул подбородок Локи, а потом расслабился, сложив руки за спиной в излюбленном жесте. — Да и какая вам разница с этой информации. В конце концов, это мое богатство. Последнее слово он выделил особенно, будто подчеркивая его нелепость. — Мой брат обижал тебя? — нахмурился Тор. — Вы думаете, я что-то скажу? Чтобы на мне потом отыгрались? Или в ночи прирезали, — из горла вырвался неконтролируемый смех. — Серьезно? Правда, так думаете? — Думаю, она повредилась рассудком во время ритуала, — с деланным сочувствием произнес трикстер. — Не позвать ли нам лекаря? А дальше я действовала на эмоциях, рванула по лестнице, ведущей к трону так быстро, что никто не успел среагировать. Не дойдя двух ступеней до Одина, я упала перед ним на колени и склонила голову, стараясь говорить так, как привычнее им: — Всемилостивый Всеотец, умоляю, отправьте меня обратно! Не лишайте права на счастье и возможности стать любимой женой и матерью! У меня нет родителей и некому за меня заступиться! Прошу вас, будьте милосердны! Окружающие наконец отмерли и засуетились: Один встал с трона, Фригга одновременно с Тором кинулись меня поднимать, Локи же загадочно улыбался, будто наблюдал очень интересный спектакль. — Поднимись сейчас же, — разозлился Всеотец. — Ты Ари принца Асгарда, одно это само по себе величайшая милость. Только лишь из снисхождения к незнанию, я прощаю твою дерзость. Фригга, отведи девушку в покои, а вы, сыны мои, останьтесь. Царица подхватила меня под локоть, заставляя подняться, и повела на выход. У меня к жизни был всего один вопрос: «За что?»***
Когда бледная до синевы девушка с Фриггой скрылись за дверьми, Один грузно опустился на трон, что становится из года в год, ношей почти непосильной: — А я думал, что ты исправился, — с горечью произнес Тор, опускаясь на ступени рядом с троном. — Искупление как и исправление весьма субъективные понятия, не находишь, — улыбнулся сын Лафея. — Да и все в толк не могу взять, с чего такой сыр бор из-за какой-то смертной. Помнится, когда Тор притащил сюда мидгардку, она не была встречена с любовью и почтением. Так чем она отличается от этой? — Локи, это же Ари — дар небес! — В дарах и подачках не нуждаюсь, — вызверился принц. — Готов вернуть дарителю. И вообще, я притащил ее сюда, потому что отец заверил, связь можно разорвать, если она не угодна обеим сторонам. — В первые шесть декад, — обреченно произнес Всеотец, устало прикрыв глаз. — Что? — напрягся Локи. — Связь можно разорвать, это не сложно, но только в первые шесть декад, потом уже это невозможно. — Как… — трикстер осекся, задумавшись. — Как я мог допустить такое, девочке было всего пятнадцать. Что ты с ней сделал, что она готова кинуться мне в ноги? — Ничего такого, на что она бы хоть раз пожаловалась, — пожал плечами трикстер. — Разве я плохо воспитал тебя? Но теперь ты сам будешь отвечать за свои ошибки. Смотри, сын мой, как будет плакать часть тебя. — Она не моя часть, и она никогда не плакала. Это будет даже забавно, — усмехнулся Локи. — Отец, я поговорю с девушкой, постараюсь объяснить все. А когда ей станет легче, покажу Асгард. Быть может общение со мной и Асами даст ей желанный отдых? — О, мой благородный братец, — картинно вознес очи к небу трикстер. — Как ты добр ко всем слабым и убогим. Не вздумай тянуть руки к девчонке, а то как бы они не отвалились. И не беспокойся, надолго она здесь на задержится. Полы кожаного плаща взметнулись, когда принц резко развернулся и удалился и тронной залы. — По-моему, еще не все потеряно, отец? — усмехнулся Тор, лукаво оглянувшись на царя. — Боюсь, сын, все не так просто. Девушка слишком сильно напугана, но Фригга ей поможет, а для Локи есть у меня одна сказочка. Сдвоенный хохот отразился от стен Асгарда и унесся дальше, подхваченный ветром.