Выбирай

Джек, родившись на корабле в разгар шторма, как рассказывала ему мать, никогда не думал ни о чем кроме моря. Его не заботила так сильно еда, самочувствие, жажда, ничего кроме бескрайних морских просторов. Стоило им с командой отплыть из очередного порта, Джека нельзя было удержать далеко от гнезда, куда молодой парнишка любил лазать не страшась высоты. Он первый нёсся укатывать грот по прибытии обратно в порт, только бы снова глянуть на далекое и такое кажется совсем бескрайнее море, перед тем как провести неделю, а то и больше на суше. Мальчишкой он не мог с точностью передать всего восторга, что одолевал его, стоило вдохнуть полной грудью сухой воздух, не мог обуздать и радость, что била его изнутри стоило только сесть в шлюпку и загрести вёслами к кораблю. Капитан Тиг на мальчишку только махал рукой, да криво улыбался демонстрируя пару блестящих золотом зубов. Уж к кому кому, а к собственному сыну он был снисходителен. Прощал мальчишке слишком многое, да только, и рука никак не поднималась выпороть мерзавца, когда он случайно поджигал карты или срывал канаты и веревки с петель. Он смотрел на мальчика, точную его копию, и так же как и он, не мог сдержать счастья. А Джек кажется этого не замечал или же старался не замечать. Он, пусть и был всего лишь шестилетним мальцом оказывался весьма и весьма сообразительным. И все же, именно Тиг принял решение оставить в одном из портов Морис, мать Джека. Да, она было хорошей бабой. Покладистая, загорелая, красивая, чего ещё надобно? Ничего, кивал сам себе Тиг смотря на парнишку, что грустно смотрел на берег, все отдаляющийся. Последующие три дня Джек буквально не находил себе места и Тиг, привыкший к тому, что парнишка все время спокоен и увлечён своим делом, почти не мешаясь, начинал злиться. То ненужная книжка окажется на кресле, куда решит сесть капитан, то разломанные грифели окажутся на совсем новенькой карте, марая её чёрным углём, то канаты прежде всегда собираемые парнишкой окажутся под самыми ногами. – Джек, а ну иди сюда!– как-то раз, не выдержав, взревел капитан, яростно оглядывая команду, выискивая среди них мальчонку. Он не заставил себя ждать, ловко выскочив из-за Бориса Палачника и со спокойным видом подошёл к отцу. Темные глаза смотрели нисколечко не виновато, даже с каким-то укором, будто говоря, что тот оторвал его от черезвычайно важных дел. – Ты звал меня Эдвард?– он качнулся с пятки на носок, от чего кожаные сапоги скрипнули, резко и слишком звонко для и без того взбешённого пирата. – Какого черта ты никак не можешь найти себе место?– в словах было слишком много яду, понял Тиг, только после того как произнёс их. Слишком много для одного маленького шестилетнего парнишки. Джек тут же опустил плечи и потупил взгляд в пол, словно обдумывая его слова. Ничего он не обдумывал, внутренне усмехнулся капитан. Он и сам так делал, только менее печально, когда хотел поскорее отвязаться от навязанного общества. Немое согласие, так он прозвал этот комплект эмоций и жестов. – Я отослал Морис за ненадобностью, не дури...– Капитан вздохнул, шумно присаживаясь на ступень, равняясь в росте с мальчиком. –... мало от неё толку было, а команда все каркала как над дохлым телом, все не давая забыть.– на секунду Джеку показалось, что и Тиг опустил плечи так же печально как и он, что и в его чёрных как уголь глазах зажглось сожаление. Но мужчина быстро взял себя в руки, криво улыбаясь и трепля мальчишку по взлохмаченной голове. – Можно я пойду в каюту?– Джек и сам не знал чем там заняться, может хоть поспит в удобном кресле капитана, а может снова попытается разобрать карты. Но именно сегодня оставаться на палубе не было никакого желания. – Там в нижних полках, рядом с коробками соли и перца есть пара книжек о картах.– Тиг скорее почувствовал чем увидел как воодушевленно просиял парнишка уже норовя сорваться с места и приступить к чтению.– Так что, да, иди. – Спасибо, Капитан.– Он вытянутся ровно по струнке, удерживая худые руки у тела и выпячивая грудь так сильно как только мог. И стоило Эдварду только кивнуть как парнишки и след простыл. Конечно он знал, что книги и карты которыми он будет занят ближайшее время не уймут его жажды увидеть мать, но он мог хотя бы попытаться. Может Джек увлечётся настолько, что и думать позабудет о чём-то ещё кроме моря и кораблей, тем самым весьма упростив жизнь отцу. Который решил отсылкой Морис упростить жизнь себе. Нет бы прикрикнуть на весьма обозревших матросов, что смели что-то желчно говорить ему вслед, и оставить женщину подле себя. Подле ребёнка. Нет, он как последний у верующий в приметы пиратов отослал ее подальше, сняв на вырученное золото жильё на полгода вперёд и дав серебра на первое время. Они должны были вернуться самое большее через три месяца, перед этим побывав в двух бухтах одна из которых была торговой точкой по сбыту всякого нажитого. Там Тиг планировал купить мальчишке ещё чего-нибудь, чтобы максимально занять его делом. А Джеку это и не нужно было. Все равно читая книгу о картах, о том как правильно рассчитывать координаты и идти по заданному маршруту он как бы сильно не хотел не мог выбросить образ матери из головы. Она стояла перед глазами наваждением, ярким призраком с рыжий копной волос и резкими чертами лица. Она была красива, этого Джек не мог не признать. Только вот что она забыла в море, подле всей этой своры моряков парнишка понять не мог. Ей бы сидеть в городе да заниматься чём-то приличным, тем за что не стыдно смотреть в глаза. Впрочем, с тоской подумал Джек, сейчас она в городе, далеко от их корабля, но должного удовлетворения он не чувствует. Капитал ничего не говорил о запрете с ней видеться, внезапно осознал мальчик, перечитывая одну и ту же пожелтевшую страницу уже в третий раз. Но по прежнему не разбирая ни единого слова. Корабль качнулся на волнах, слишком резко, для прежнего спокойствия, что царило на палубе. Тиг искренне полагал, что «Трубадур» счастливый корабль. Джек не знал, где тот его откопал, у кого выкупил, знал только, что пират на него долго копил, а как только купил так почти сразу собрал команду, провизию, и вышел в море. Джеку корабль не нравился. Он был слишком большим и неповоротливым для пиратского корабля . Зато быстро плавает, всегда вставлял Эдвард, но и это не могло привить должной любви к Трубадуру Джеку. Сам он всегда мечтал о небольшом корабле, аккуратном и маневренным, чтоб на нем можно было выйти из любой западни. Чтоб была низкая осадка для легкого плавания и много, целых две, но лучше конечно же три, мачты для парусов. Чтобы они большими прочными полотнами надувались встречая ветер в свои мягкие объятия. Трубадур был совсем не таким, слишком простенький для юноши. Трёхмачтовый, но слишком уж они громоздкие и не только ощущаются, но и смотрятся неорганично. Но Джек прекрасно видел то как Тиг с любовью оглаживает уже облупившиеся лаком перила на капитанском мостике, как оглядывает палубу с такой щепетильностью и любовью, что иной раз мальчик не был уверен смотрел ли Эдвард так на Морис как на свой корабль. Мать на первом месте. Твёрдо заключил для себя Джек ещё раз перескакивая на начало страницы. Он, будучи совсем ещё юнцом, умудрился дойти до того, что нельзя не любить ту, что дала ему жизнь. Джек и представить не мог как сложно ей пришлось на пиратском судне, таскаться с ним и с командой мерзких пиратов, похлеще многих прославившихся пиратских разбойников. Огненные пряди Морис, стоило мальчику ухватиться за тугую кудряшку, вызывали в нем такую же бурю эмоций как и море. Просто потому, что любил он их одинаково сильно и тосковал по одному упиваясь другим, понимая, что теперь так и будет. Их плавание задержалось. Вместо трёх месяцев, которые должны были быть и то неполными, вышло целых четыре из-за двух внеплановых остановок в бухтах. Даже всегда спокойный Эдвард мог поклясться что в этот раз им не везло слишком сильно. Конечно они ограбили пару кораблей и золота припрятали в каюте сполна, но штормы, в которые попадал корабль раз за разом уничтожали ту провизию которую удавалось загрузить на обратный путь. Оставались крупицы, слишком маленькие для того чтобы прокормить команду, но на пару человек их сгодилось бы сполна. Но и Трубадура невозможно было бы вести вдвоём, слишком большой риск и корабль, для того чтобы все контролировать. Потому, останавливаться и набирать новые бочки с водой, бутылки с жиром, солонину и сухари приходилось пару раз. Когда они наконец достигли порта, того самого где Тиг высадил Морис Джек чувствовал себя совершенно опустошенным. Девять дней назад ему исполнилось семь и он бы непременно возрадовался если бы холодная вода не заливала за шиворот и в глаза нескончаемым потоком. И если бы всегда улыбчивая при виде сына мать была рядом. Потому сейчас, сойдя на землю на чуть пошатывающихся ногах, Джек только и мог что думать о том как бы поскорее ее увидеть. Тиг стоял рядом с ним отдавая указания матросам, перед тем как отправиться на заслуженный отдых в городе. Мальчику понадобилась пара крепких вздоха, чтоб на твёрдых ногах, подойти к капитану, смело заглядывая тому в глаза. Или хотя-бы пытаясь. – Капитан Тиг, где я могу найти Морис?– Джек наблюдал за тем как глаза пирата немного расширились в удивлении, а уголок губ дёрнулся вверх в кривой улыбке. – Собрался с ней повидаться?– но вопреки ожиданиям в словах мужчины была желчь вперемешку с ядом, словно он спросил о чём-то, что затрагивать категорически нельзя. Джек потупился, не зная как уговорить капитана, ведь именно этого тот от него и ожидал. Он услышал как изо рта пирата вырвался тихий смешок, резко полоснув по слуху мальчика. Он сам не заметил, как ладони сжались в кулаки, а ровные ряды зубов налетели друг на друга. Сейчас, своей вечной привычкой «убеди меня» которой Тиг не гнушался козырять перед мальчиком он невероятно выводил из себя. На секунду белая вспышка ярости мелькнула перед глазами Джека, показалось, что руки налились силой чуть ли не десятерых и он сейчас мог бы удалить капитала прямо в лицо. Все сменилось так же быстро. Просто, следом за вспышкой перед глазами встал слишком отчётливо яркий образ матери, греющий его словно яркое солнце в открытом море. Такое чистое и истинное, что слова вырвались раньше, чем мальчик смог из обдумать: – Она моя мать.– твёрдо сказал он, шире расправляя свои ещё по-детски узкие плечи и выставляя вперёд подбородок.– Чем угодно, но ей размениваться я не стану. – закончил он наблюдая за лицом капитана, который стоял пристально вглядываясь в него. Словно пытаясь прочесть все до единой крупицы, что творилось у него в голове. Эдвард вздрогнул от звука как тяжелый ящик для солонины упал на доски причала, словно отойдя от шока. – Бакалейная, дом второй от лавки где продают стекло, на третьем этаже та самая комната.– увлечённо начал говорить Тиг, жестикулируя, изображая длинными кистями улицы и что-то ещё понятное только ему одному. – Там ты ее и найдёшь. Джек, дослушав до конца пробормотал беглое «благодарю» и развернувшись на пятках сапог устремился в город. Они всегда, в конце пути причаливали именно сюда, именно тут начинался их путь и тут он заканчивался. Потому парнишка легко будучи ещё младше смог запомнить многие из главных улиц, как и где стоит сворачивать чтобы не напороться на неприятности если ты идёшь один и что следует делать если немного заплутал. Он легко петлял меж белокаменных домов, таких, словно этот город не навещали регулярно пираты, словно тут был покой и мир. Виноградные лозы обвивали каждое второе знание, пестрыми листьями прикрывая местами полупившуюся краску. Виноград ещё не вызрел. Зеленые грозди, даже не до конца налитые чтобы начать темнеть, висели на тоненьких ветках, подстать кучерявым облакам на небе. Все равно подвыпившие в кабаках пираты да и прочие гуляки посчитают его зрелым и обдерут ещё до наступления до полной спелости, куда только дотянутся руки. Джек остановился прямиком у той самой двери дома, о котором говорил Тиг. Она была красивая, совсем по глупому заметил мальчик. Внезапное волнение сковало горло, быть может мать и не захочет его видеть? Откуда ему знать, может все обстояло иначе и она сама приняла решение покинуть корабль оставив на борту его. «Нет», упрямо замотал вихрастой головой мальчик, хватаясь за холодную ручку и вытягивая тяжёлую дверь на себя. «Она бы так ни за что не сделала», продолжал он, поднимаясь по лестнице, «иначе зачем столько ждала? Бросила бы ещё когда ему исполнился год и в материнском молоке отпал инстинкт полностью, было бы и то больше проку. Так что», заключил Джек, стоя напротив тёмной двери на третьем этаже, «такого точно не могло быть». Он занёс ладонь над деревом, звонко постучав пару раз, кажется слишком тихо, чтоб можно было хоть что-то расслышать. Но за дверью раздался шум шагов и цепочки замков заскрежетали по ту сторону двери. – Кто там?– Джек мог поклясться что у него в тот момент перехватило дыхание. Воздух застрял в легких не желая выходить, стоило только услышать мелодичный голос матери, такой родной и дорогой сердцу, что душа пела в груди. Тонкая щель двери немного приоткрылась и мальчик смог разглядеть рыжие пряди и медовый глаз женщины: – Джек?– раздалось хрипло, с надрывом, словно она вот вот заплачет или взвизгнет от ужаса. Он растерялся, слишком много всего, подумалось ему. Как и что сказать, что сделать, а нужно ли вообще что-то предпринимать и говорить. Джек не знал ничего, потому не нашёл ничего лучше чем растянуть губы в улыбке, такой непохожей на улыбку отца. – Да это я , мам.– мелодично изрёк мальчик, заламывая пальцы на руке от волнения. Замки быстро слетели и дверь распахнулась перед ним, открывая взору женщину в слегка потрёпанном зеленом платье с теми же рыжими волосами и загорелой кожей. Она была всем, таким необходимым и нужным, тем, что останется всегда с тобой под сердцем. Джек не успел опомниться как она уже сжимала его в объятиях, прижимая к груди и с надрывом тихо что-то нашептывая около самого уха. Ее плечи, мелко тряслись когда он обнял её в ответ, глядя голову на плечо и зарываясь носом в яркие пряди волос. Пока Морис почти шепотом, так чтобы не слышал никто кроме неё и сына шептала ему на ухо, словно молитву «я люблю тебя» и роняла такие по матерински горячие слёзы.