Я играла с машинкой, не замечая никого вокруг, как вдруг на мою голову легла мамина рука.
— Деточка, сходи ка ты к бабушке и отнеси ей гостинец.
— А ты пойдешь со мной? — Спросила я, не отрываясь от игры.
— Я не могу. У меня дела есть, а бабушка… Она очень сильно просила, чтобы ты тоже пришла.
— Думаешь, я справлюсь одна?
— Да, ты у меня умная девочка, справишься, иди сюда.
Мама обнимает меня и отрывает от земли. Роуз она уже так не поднимет, других тем более. Ее слезы капают мне на волосы, а руки крепко сжимают, так, что мне даже немного больно.
— А что мне отнести бабушке?
— Там на кухне стоит корзинка, я все приготовила.
Она отпускает меня и утирает рукавом слезы. Я послушно иду туда, становлюсь на табуретку, беру со стола слегка тяжелую для меня корзинку и иду к входной двери.
— Робин, погоди.
Я оборачиваюсь. Мама подходит и надевает мне на голову мой красный капюшончик, а затем говорит на ушко по секрету:
— Я вас всех люблю, девочки, но ты и Роуз, вы самое дорогое, что у меня было…есть…
Я иногда путаю слова, но не думала, что взрослые тоже так могут. Она еще просит меня быть осторожной, беречь себя, а тогда закрывает дверь и я отправляюсь к окраине леса.
Мама сказала, что любит нас больше всех, я так думаю, это связано с нашими папами. Скарлет когда-то рассказывала старшим сестрам, а я подслушала, что у каждой папа разный. Она уходила куда-то, а потом приходила, и через некоторое время в семье появлялся новый ребенок. Папы никогда не приходили за нами, наверное они и не знали, что мы есть, но зато мы знали друг о друге и отлично ладим.
Подходя к тропинке нахожу ворону. Она совсем меня не заметила, а я схватила ее и прижала к себе.
— Руби называла тебя вестником смерти, но тебе лучше лететь, мы еще не скоро встретимся. — Птица послушно выпорхнула из моих рук.
Теперь я иду дальше думая о сестрах и о том, как встречусь с ними. Вспомнилось, как Руби попросили почитать мне сказку.
Она взяла одну из тех книг, которые даже ей мама запрещала читать. Большая толстая книженция с отвратительным клоуном на обложке. Там был маленький мальчик, почти как я, только в желтом дождевике, а не в красном. Он игрался со своим корабликом под дождем и побежал за ним до водостока, а там встретил клоуна и…
Я уснула на этом месте с мыслями о цирке и вкусом поп-корна во рту. Интересно, а если я попаду не в сточную канаву, а скажем в лес, смогу ли получить тот же результат?
Времени у меня много — вообще на все много времени, вся жизнь у меня впереди. Так что я делаю несколько шагов вперед и забегаю в темноту. Надеюсь найти если не поп-корн, так уж точно что-то необычное.
Лес очень мрачный, но в нем много желтых цветов. Они растут целыми полянками и я насобирала большой-пребольшой букет. Все эти цветы я положила около птицы, которую нашла в лесу около окровавленного пенька. Бедная молодая мертвая птичка. Не я.
В своем невероятном путешествии я нашла еще более невероятные вещи: огромную стену, расстрелянную кем-то. Наверно, Джинджер постаралась. Так же на втором этаже, куда я е могу добраться, черным маркером кто-то вывел слово ШМАРА около имени моей мамы. Может, он или она имели ввиду другую тетю с таким именем, но, чтобы оно не значило, я не буду ей говорить. Мама никогда не обращает внимания на что, что о ней говорят, а уж тем более — пишут.
Самой интересной находкой стал еще один пень, в котором я нашла нож. Скарлет всегда нарезала таким масло, когда делала нам вкусные бутерброды, но предупреждала, что нож опасен. Я взяла его в руки, но ничего не случилось.
Такая интересная штучка он похож на маленькое зеркальце. Его края такие гладкие. Я осторожно провожусь по контуру как вдруг на ладошке проступают красные пятна. Рука начинает болеть, из нее капает кровь. Ее совсем чуть-чуть, а у Руби как-то было так, что с руки текла целая струйка, как ручеёк или фонтан.
Но я не настолько маленькая, чтобы плакать, да и не услышит никто, так что кровь вытираю рукавом, который и без того красный, а затем иду дальше.
В конце концов выхожу к кладбищу. Взрослые бояться этого места, а для меня оно похоже на колыбельную. Тут очень занятные эпитафии, похожие на сказки, а могилы окружают большое дерево. Мне хочется залезть наверх, но я слишком маленькая для этого.
Зато я могу походить по могилам и увидеть новую яму. Мне казалось, это старое кладбище и тут никого нет.
С этой ямы на меня смотрит череп. Старый, потресканный. Наверно, он и был старым когда умер. Я беру его в одну руку и сажусь на край ямы.
— Так ты есть или тебя нет? Роуз говорила, не все, что мы можем подержать, есть, и не все чего не можем, не существует.
Он молчит. Глупый череп, я оставляю его в яме и закапываю. Пусть отдыхает, наверно очень устал.
Теперь я вижу другую картину: низкая фигура раскапывает яму. Это что-то большое и с шерстью, черное и мохнатое. Похоже на пони, на котором меня катала мама, а каково будет на нем покататься?
Подхожу ближе и чувствую запах испорченного мяса. Его лапы чем-то похожи на руки и ноги, да и сам он похож на человека, поэтому я вежливо спрашиваю:
— Сэр, а можно мне покататься?
Он не обратил внимания. Ну, молчание — знак согласия. Прыгаю с разбегу и хватаюсь за мягкий загривок, обнимаю его как песика, о котором всегда мечтала, мир вокруг начинает скакать. Вверх-вниз, влево-вправо. Все идет кругом и так быстро-быстро! Ура!
В какой-то миг все становится даже слишком быстро, я падаю на мягкую землю, будто в свою кроватку, и мне тепло, как будто мама укрыла одеялком.
Робин
***
За ближайшей могилой появляется белый силуэт и оборотень, поджав свой хвост, исчезает восвояси. Он все равно уже сделал свою работу и не собирался задерживаться тут на дольше.
Девочка в белом подходит к свежей могиле, окруженной кровавыми пятнами. В глубине души она очень боится увидеть растерзанный труп и кишки на деревьях, но видит всего лишь девочку, чей плащ настолько красный, что едва заметно где заканчивается он и начинается рваная рана на животе.
Она аккуратно застегивает плащик и берет на руки детское тельце — такое легкое и прекрасное, будто девочка еще жива.
Белое платье окрашивается в красный. Теперь она похожа на своего злого двойника, созданного коварной паучихой, но уже не важно — тот, для кого предназначалась та иллюзия, уже мертв.
Девочка укачивает Робин на руках, как младенца. Она осторожно укладывает ее в вырытую могилу и садиться рядом.
— Послушай, я расскажу тебе одну сказку. Все дети любят сказки. — Она сама удивляется, что у нее есть голос. — Жила-была женщина и была у нее дочь, которую она очень любила. Как-то раз эта девочка отправилась в лес за цветами для мамы, но так и не вернулась. У той женщины больше никого не было, только эта одна-единственная дочь, и она отправилась на поиски.
Там, в глубине леса, ее ждало много чудес, но не было ничего хорошего - только мрак. В конце концов женщина нашла маленький домик и зашла внутрь, там она увидела огромную паучиху, которая выпила последнюю каплю крови из ее дочки, которая была белой как снег.
Мать кинулась к телу своей дочки и заплакала. Паучиха и ее хотела съесть, но женщина была не такой уж молодой. Тогда жуткое насекомое приняло образ ведьмы — женщины, которую кровь омолодила до прекрасной девушки.
Мать упала ей в ноги и просила вернуть дочь. Она обещала сделать все что угодно и ведьма согласилась. Она отдала ей часть своей молодости и потребовала, чтобы та привела ей шестеро детей, которые продлят жизнь паучихе. Тогда она вернет ей дочь, а до тех пор ее душа, немая и пустая, как паучий кокон, будет скитаться по лесу не зная покоя.
И эта женщина делала все что могла, чтобы выполнить уговор: она искала тех мужчин, которым не нужны отношения, только спутница на ночь, дети их не волновали. За младшими детьми мама поручила смотреть старшей, чтобы самой не привязываться к ним. Она старалась обеспечить девочек всем чем могла, чтобы только те успели пожить, ведь их жизнь могла оборваться в любой момент.
И вот, когда старшая уже могла бы уехать, ведьма прознала об этом и позвала мать. Она приказала ей отдать своих дочерей, привести их к своей паутине…
Но проблема в том, что эти девочки тоже росли и стали отдельными личностями, а не просто жертвами. Каждая из них могла прожить свою жизнь. Шесть прекрасных историй вместо одной давно умершей дочери, но даже это мать не остановило, как бы душа ее дочки не просила.
И вот теперь все дочки спят, закутанные в паутину, а ведьма вновь вернула себе молодость и теперь, наверно, исполнит свое обещание. Но вы можете спать спокойно, потому что вам скоро ничего не будет угрожать.
Спокойной ночи, сестренка.
