***
Когда все обеспокоенно смотрели на них в учительской, то Накамура как-то отшутилась, а Айзава просто промолчала, пропуская все вопросы мимо ушей. И всех это устроило. Кроме Хизаши, который резко схватил ее за локоть в коридоре, заставляя остановиться. — Отпусти, Ямада, — Шота страдальчески закатывает глаза, перед тем, как обернуться к нему. — Я волнуюсь за тебя! — Все нормально, — она легко отцепляет его руку. — Нельзя делать вид, что все нормально. Это! Это! — Хизаши захлебывается возмущением, но старается сохранить громкость голоса на приемлемом уровне. — Это не нормально! Она не может так просто вернуться. Это неправильно! — Нельзя делать вид? — Айзава наклоняет голову, заглядывая Ямаде за плечо. — Разве ты не зла на нее? Ты хочешь работать с ней? Шота медленно и устало вздыхает перед тем как ответить: — Мы как-нибудь сами в этом разберемся, — Айзава снова переводит взгляд за спину Хизаши. — Да? — Да. Ямада резко оборачивается и возмущенно мычит, показывая рукой на Хайке, стоящую прислонившись к стене коридора. — Я зол на тебя! — Я знаю, — Накамура смотрит куда-то в пол, избегая его взгляда. — Я так зол! — он упирается указательным пальцем в ее ключицу. — Ты даже не попрощалась со мной! Она удивленно поднимает голову и растерянно смотрит в глаза Хизаши, скрытые за желтыми стеклами. Он надавливает на нее чуть сильнее, заставляя немного отклониться. — Я думал, что мы друзья, — добавляет ровным голосом. Ямада отстраняется, убирая руки в карманы и уходит, не давая Хайке возможности хоть что-то ответить и оставляя ее одну в пустом коридоре. Приходится сделать пару медленных вдохов чтобы собраться с мыслями. Она запускает руку в растрепанные пыльные волосы и закрывает глаза. — Черт…***
Папка со звонким хлопком упала на стол, начальство улыбаясь приглашало ее на новое задание. Она хмуро перелистнула страницы и убийственно посмотрела в ответ исподлобья. — Почему я? — Вы хорошо работаете в команде, — спокойно ответили ей. — Не волнуйся, твоя задача быть на подстраховке, тебе не надо туда заходить. Весь план подробно расписан, просто почитай. Сотриголова захлопнула папку и смиренно кивнула. Через пару дней в дверях дружественного офиса появилась хмурая Накамура с высоким мужчиной. Она скупо кивнула Айзаве и ушла в переговорную. Шота некоторое время посмотрев на закрытую дверь, вернулась к заполнению отчетов. Она не заметила, как через какое-то время рядом с клавиатурой возник стаканчик кофе, как Хайке неторопливо села рядом с ней и долго смотрела на нее, подперев щеку рукой. Шота сонно моргнула и вздрогнула, когда чужие пальцы убрали прядь с ее лица. — Как ты? — заботливо поинтересовалась Накамура. Ее голос почему-то казался мягким и тягучим. — Это ты запросила меня на это задание? — нахмурилась Айзава. В ответ Хайке лишь солнечно улыбнулась и пододвинула стаканчик с кофе ближе к Шоте.***
В большой лекционной аудитории стоит шум, который неизбежно будет от больше чем сотни подростков. Пока все стараются рассесться, Шота стоит в дальнем углу у одной из входных дверей и, скрестив руки, молча наблюдает за учениками. Ей не обязательно было сюда приходить, но она все равно пришла. Рядом к стене прислоняется Мирио и лучезарно улыбается. Как всегда. — Добрый день, Айзава-сенсей! — он энергично машет руками. — Вам тоже интересно послушать? — Пришла присмотреть за учениками, — равнодушно отвечает она. Мирио ей очень нравится, он уже стал замечательным героем и она ему искренне симпатизирует. Но на её способности к коммуникации это не влияет. — Ох! Понимаю! — Тогата только сильнее улыбается. — Всегда наготове! — Не забудь зайти завтра к 1-А. Вместе с остальными. — Конечно! Мы покажем им, что такое настоящая практика! Они замолкают, наблюдая как Накамура двигает деревянную трибуну в сторону, освобождая место перед доской. Аудитория уходит ступеньками вверх и акустика достаточно хороша, чтобы лектору не требовался микрофон. — Добрый день, — начинает Хайке и дети в аудитории плавно замолкают. — Как вы уже знаете, меня зовут Накамура Хайке, — она закатывает рукава рубашки, открывая вчерашние синяки на своих руках, и бегло пишет на доске свое имя латиницей. — Я буду вести у вас курс лекций… Опоздавшие пытаются как можно незаметнее прокрасться мимо преподавателей, которых, в отличие от Айзавы, поставили официально следить за порядком. Иногда где-то вспыхивают смешки и короткие реплики. Хайке рассказывает, зачем им этот предмет и, что они будут на нем изучать. Рассказывает о нейронауках, о стокгольмском и посттравматическом синдромах, о депрессии и повреждениях мозга, говорит о когнитивных искажениях. Шота случайно замечает, с каким восторженным лицом Яойорозу все это слушает. И Хайке действительно приятно слушать. У неё отлично получается. Накамура на своём месте. — В первую очередь, вы должны заботится о своём психическом и физическом состоянии, — говорит она, дописывая маркером список литературы. После этих слов многие в аудитории возмущённо хмурятся. — Потому что от вашего состояния зависят чужие жизни. Слишком много факторов влияют на то, какие решения вы принимаете, на этом фоне проблема рационального выбора… Айзава уходит не дожидаясь конца лекции.***
— Еда тут ничего, — услышала она тихий голос Накамуры в наушнике. — Все еще не хочешь проникнуть на бал? — Нет, спасибо, — Стерка удобнее устроилась на картонке между двух мусорных баков, рядом с ней пара бездомных котов поглощали какие-то объедки как две черные дыры. — Мне тут отлично. Хайке вздохнула. На заднем плане было слышно шум бокалов и неторопливые разговоры. Какое-то время Шота прислушивалась к обрывочной болтовне с незнакомыми людьми, не понимая даже половины из того, что они обсуждали. — Это все утомительно, — наконец раздалось в наушнике только для нее. — Ты вроде хороша в этих светских беседах, девочка из приличной семьи. — Пф, они даже банально не отличат Моне от Мане, — раздраженно проскрипела Накамура. — Я даже не знаю, кто это. — И я ценю твою честность. — Перестань болтать, тебе могут раскрыть. — В полицейском фургоне есть запасное платье для тебя. — Ты соглашаешься на такие операции из-за того, что любишь платья? — Я не нравлюсь тебе в платьях? — Мне больше нравится их с тебя снимать, — произнесла Айзава не особо задумываясь и довольно улыбнулась, услышав, как Накамура поперхнулась каким-то напитком. Хайке тихо кашляла в кулак и ничего не отвечала. Она чуть позже напомнит Шоте, что их канал слушают в полицейском фургоне. — Замолчи и проникайся мероприятием, — Шота, продолжая улыбаться, медленно потянулась к белому коту, умывающемуся после пиршества. В наушнике прозвучал тихий трагичный вздох. — Может пора привыкать к таким мероприятиям. — Пора привыкать? — нахмурилась Айзава и кот зашипел на нее, отпрыгивая от протянутой руки. — Ох, простите, неужели это… — Накамура ловко вплелась в чужой разговор, ее голос в наушнике звучал умиротворяюще приятно. Шота скрестила руки, откидываясь спиной обратно к кирпичной стене, и проводила взглядом убегающего кота. По ту сторону микрофона Хайке ловко закидывала крючки в разговоры и это принесло результат уже через два часа. В какой-то момент она неожиданно отпустила едкий комментарий в сторону мужчины, увлеченно рассказывавшего о каком-то предмете искусства. Стало слышно недовольные вздохи и тихие смешки. Айзава глухо выругалась, напрягаясь всем телом. — Не привлекай к себе столько вни… — зашипела она, но замерла, когда услышала низкий бархатный женский голос, вырывающийся из общего шума безликих. Голос больше подходящий для вечернего эфира. Хизаши был бы в восторге. Возможно влюбился бы секунд через 5. — Вы действительно разбираетесь в искусстве? — Можно так сказать. Шота сморщилась, как от через чур приторного десерта. Они говорили дальше и, как казалось Айзаве, излишне томно обсуждали предметы искусства. Перекинулись парой фраз на французском, легко смеялись, звенели бокалами. Это было утомительно, но Шота невольно отметила, что Хайке говорила с искренним интересом, увлеченно, как человек изголодавшийся по подобным разговорам. Ведь она могла решить все гораздо быстрее. Неприятное скользкое чувство перекатывалось в груди Айзавы, но она игнорировала это, оставаясь на стороже, потому что эмоции сейчас совсем не рациональны и не профессиональны. В прочем, как и в любых других ситуациях. Уже через пару минут, женский голос предложил уединиться. Они аккуратно перешли на обсуждение утерянных картин. Шота даже не заметила, как давно поднялась с земли и как нервно дергала ступней, вслушиваясь в каждый шорох. Чутье говорило, что что-то не так, ее нервировало это томление ситуации, какое-то излишне медленное препарирование. -… мне бы хотелось увидеть ту картину в живую. — Что, если такая возможность существует? — Тогда в ответ я могла бы показать свои финансовые стороны. Айзаве не нужно было быть там, чтобы понять, как именно сейчас улыбнулась Хайке, и как ей, скорее всего, улыбнулись в ответ. — Мне давно не выпадало удачи иметь такого интересного собеседника, — после некоторой паузы продолжила Накамура. И это звучало искренне. Чертовски честно. От всей этот излишней вежливости Шота в очередной раз скривилась, как не делала даже от самого горького кофе и ножевых ранений. — Знаете, — тихо тянет женский голос. — Мы могли бы продолжить этот вечер в более подходящем месте. Этот голос звучит так близко, что Айзава цепенеет, она слышит, как медленно отпивает из своего бокала Хайке, как его тонкая стеклянная ножка звенит о каменную поверхность. На фоне нет никаких отдаленных звуков, ни листвы, ни машин, ни голосов, даже ветра. Стерка перебирает все возможные варианты открытых мест в этом особняке. — Соглашайся, — шепчет она. — Простите, — с промедлением, грустно отвечает Накамура. — Не смотря на то, как вы умны и красивы, и как прекрасна атмосфера лунного вечера на этом балконе, я вынуждена вам отказать Балкон. Луна. Тело Шоты двигается само, стремительно срываясь с места. Про омерзительную приторность сказанного Айзава выскажется позже. — Вы уверены? — слышно в наушнике по-прежнему бархатистый голос. — Я здесь ради искусства, меня интересуют только деловые отношения. Газон мягко глушит бег Стерки, она перепрыгивает через пару цветочных кустов и лепестки с шуршанием разлетаются в стороны. — Жаль, — звучит уже холоднее. Героиня подтягивает себя лентой к кроне дерева, замирает опускаясь на ветку и вглядываясь в силуэты стоящие на балконе. — Вернемся к делам? Когда я смогу увидеть ее? — Простите, конечно. Вам я могу показать ее прямо сейчас. Хайке легко покачивает бокалом, неторопливо скользит взглядом по саду вокруг. — Это было бы восхитительно. Но безопасно ли здесь? Женщина рядом с Накамурой невысокая, с черными волосами, убранными в аккуратный высокий хвост. Она в черном китайском платье с едва различимым узором на груди, на плечи легко накинута белая полупрозрачная шаль, которую женщина элегантным жестом сбрасывает и начинает расстегивать воротник на платье. — А вы чего-то боитесь? — спрашивает она. Хайке лишь улыбается в ответ, поднимая бокал и немножко отпивая. Шота нервно сжимает губы, гася в себе раздражение от этих вежливых заигрываний. Она бегло пишет полиции сообщение с местом и просит их быть наготове. Тем временем, женщина отворачивает воротник, обнажая шею, ключицы и верх груди. На белоснежной коже, даже с этого расстояния, Айзава может разглядеть четкую крупную татуировку под яремной ямкой: кольцо с поедающим самого себя драконом. Женщина мягко улыбается, изящно надевает белые перчатки извлеченные из клатча, и ее пальцы с толчком проваливаются в середину татуировки. — Я стараюсь хранить рядом все, что мне нравится, — говорит она и вынимает крошечный сверток. — Поразительно, — говорит Накамура с небольшим придыханием и не глядя отставляет бокал на бортик балкона. Восхищение и интерес в ее голосе опять сквозят искренностью, это Айзава опять может определить без ошибки. Она стискивает зубы и закатывает глаза, сейчас только не хватало ее исследовательского безумия. Хайке подходит ближе, с восторгом глядя на руки женщины. Та ударяет пальцем по свертку, подкидывает на ладони и, падая, он увеличивается в размерах, теперь в ее руках развернуто небольшое полотно с живописью. — Исходная рама хранится отдельно. — Потрясающая, — Накамура разглядывает картину, потирая подбородок, затем поднимает голову на женщину. — Но сочетание ваших причуд поразило меня гораздо больше. — Мое предложение все еще в силе, — она свернула полотно и сбросила одну перчатку. Картина снова уменьшилась и была спрятана обратно в татуировку. — Еще раз вынуждена вам отказать. Женщина плавно подалась вперед, оказываясь слишком близко. — Знаете, вы мне слишком сильно нравитесь, — она потянулась рукой к шее Накамуры. Хайке не шевелилась, лишь спокойно улыбаясь, смотрела женщине прямо в глаза. Тонкие пальцы чужих холеных рук провели по широкой цепочке на шее Накамуры, в которой прятался микрофон. — А я храню все, что мне нравится, ближе к сердцу. Их лица сблизились и Айзава прикладывала всю свою волю, чтобы не сорваться с места. Накамура не подавала никакого сигнала об опасности. Шота бесконечно повторяла у себя в голове, что она профи, у нее все под контролем. Кора дерева болезненно впивалась в пальцы, сжимающие ее со всей силой. На губы женщины лег указательный палец Хайке, запястье руки у цепочки было аккуратно перехвачено. — Простите, — улыбнулась героиня и активировала свою причуду. Глаза женщины закрылись и Накамура повалила ее на пол, тут же стремительно хватаясь свободной рукой за собственную шею. Цепочка начала уменьшаться, до крови впиваясь в кожу. Женщина все еще лежала на полу, скрываемая ограждением балкона. Стерка ухватилась лентами за статуи, украшавшие фасад, и спрыгнула в их сторону, но колонна, поддерживающая выступ с треском начала уменьшаться, конструкция не выдержала и Сотриголова полетела вниз, уворачиваясь от осколков и пытаясь ухватиться хоть за что-то. Ей чудом удалось подтянуть себя к низу ограды, когда Хайке захрипела и, схватив женщину за волосы, подняла ее с пола и перегнула через перила в сторону напарницы, моментально активирующей свою причуду. Цепочка перестала уменьшатся, но по прежнему сдавливала горло, грозя перерезать сонные артерии. Женщина дернулась в бок, роняя стоящий на краю бокал на голову Стерки. Он разлетелся на осколки и остатки шампанского болезненно защипали глаза. Женщина пыталась сбросить с себя навалившуюся ей на спину Хайке. Часть ограды под ними начала сыпаться, ударяя острыми осколками по рукам Стерки. Накамура упала на колени, утягивая женщину за собой и все еще пыталась порвать цепочку, просовывая под нее уже изрезанные кончики пальцев. В это время, Стерке все же удалось нащупать ногой скользкий мраморный выступ и подкинуть себя выше, хватаясь лентами за торчащие обломки ограды. Ее удар коленом пришелся идеально в голову женщины, которой только удалось вырваться от Хайке. Они вместе проскользили по мраморному полу и ударились в закрытые двери, стекло в которых тревожно задрожало. Шота спешно стерла рукавом с лица каменную пыль и шампанское, картинка вокруг все еще немного плыла. Лежащая рядом женщина была без сознания. Накамура что-то зло хрипела, пытаясь доползти до нее. Айзава спотыкаясь подскочила к ней, осматривалась по сторонам и пытаясь придумать хоть какое-то решение. Она хлопала по своим карманам в поисках ножа, но его не было. Хайке поднялась на колени, несколько раз ударила себя рукой по шее и зло зарычала, хватая Шоту за воротник и притягивая вплотную к себе. — Ударь. Шею, — прошипела она. — Сильно. Айзава не думала, она сделала то, что сказали. Накамура отлетела на пол и цепочка с клацающим звуком вернулась в прежний размер, разбрызгивая мелкие капли крови вокруг. Раздался резкий хриплый вдох и Хайке сжалась, закашлявшись. — Ненавижу тебя, — простонала Шота и нервно выдохнула, словно сама не дышала все это время. Накамура привстала, опираясь на пол окровавленной рукой и подняла взгляд на Айзаву. — Ты просто… — начала Шота, садясь рядом и все еще пытаясь отдышаться, но рука Хайке схватила ее за шею, заваливая в бок. Собственный нож лишь задел плечо Айзавы. Женщина занесла руку для нового удара, но Стерка успела связать ее ноги лентой, роняя на пол и выбивая оружие из рук. Контрабандистка звонко стукнулась головой о мрамор, ленты стянулись вокруг нее в плотный кокон. — Verdammte Scheisse, интеллигентная ты сука, — срывающимся голосом прошипела Хайке и кинула свою туфлю в женщину, лежащую без сознания. — Твоя причуда мне почти понравилась! Шота коснулась рукой своей шеи, пытаясь стереть с нее чужую кровь, и грузно села на пол рядом с Накамурой. Весьма своевременно вокруг засуетились полицейские. — Спасибо, — слабо, но довольно улыбнулась Хайке. — Заткнись.***
Хайке стоит с настолько прямой спиной, словно это было именно то, чем она занималась все то время, которое они не виделись. Она улыбаясь говорит с Тринадцать, излишне обеспокоенной ее синяками и ссадинами еще со вчерашнего дня. Обсуждает что-то по поводу учеников с Бладом, а он почему-то смотрит на нее почти как Мидория на Всемогущую. Накамура держится с Айзавой очень профессионально. Шота тоже считает, что их личное никак не должно влезать в работу. В конце концов, Накамура Хайке тут именно из-за работы. Хайке отвечает на телефонные звонки легко меняя языки. Носит выглаженные рубашки и идеально сидящие пиджаки. Шутит про современную литературу, обсуждает вино, рассказывает про какие-то сложные штуки. Успешная девочка из приличной семьи. Это пропасть. Шота отчётливо почувствовала насколько далеко от неё Накамура Хайке. Та Накамура в толстовке и джинсах, которая с удовольствием ела быструю лапшу и скидочные суши из первого попавшегося комбини, была не настоящей. Была ли она вообще? Может это и было прикрытием? Хайке ушла далеко вперёд, к тому, что хотела. Шота осталась здесь на месте, что ее саму вполне устраивало. Они случайно встречаются взглядом. Айзава застегивает молнию своего спальника до самого конца, утопая в душной темноте.***
Детектив внимательно слушал отчет Стерки, потирая затылок. — Надо будет придумать, как теперь извлечь из нее не только информацию, но и сами вещи, — тяжело вздохнул он. — Спасибо вам, Сотриголова. Они кивнули друг другу и Шота направилась к машине медиков. Хайке сидела рядом, на багажнике одной из полицейских машин, укутанная в яркий плед. Айзава бегло глянула на ее перебинтованную шею и села рядом. К ним подошел полицейский. Кот. Кот-полицейский. Он вручил Накамуре стаканчик с горячим напитком, они молча улыбнулись и он отошел по своим полицейским делам. Айзава проводила его взглядом и повернулась обратно к Хайке, упираясь в ее хитрый взгляд. — Ты хочешь потрогать его уши, — заговорщически прошептала она. — Нет, — отрезала Шота. Накамура подняла руку с перемотанными пальцами, пытаясь привлечь внимание владельца ушей. Шота нервно схватила ее за запястье и опуская вниз, разворачивая к себе. Лицо Айзавы стремительно краснело, она зло поджала губы, глядя ей в глаза. Хайке сипло засмеялась наслаждаясь этим зрелищем и уткнулась в плечо Шоты. — Ты могла бы согласится с ней, тогда бы все было быстрее. Накамура закрыла глаза. — Ты не ценишь мою верность? — Я ценю твою безопасность, — с упреком сказала Айзава. Она получила невразумительное бурчание в ответ. — Все было под контролем. — Тебе чуть не перерезало горло. — Я бы не умерла, — девушка сказал это и тут же зажмурилась. - Даже если так, то это часть нашей профессии. Просто замолчи и обними меня. Шота закатила глаза и обняла укутанный в плед бубнящий комок. — Последнее слово всегда должно быть за тобой, да? — прошептала она. Ее недовольно, но несильно ударили под ребра, а она показательно удрученно вздохнула, сильнее притягивая Хайке к себе, упираясь подбородком в пахнущие свежестью волосы. Вокруг привычно мигали полицейские огни. Завтра будут отчеты по стандартной форме. Шота бездумно вглядывалась в запекшиеся пятна крови на своем костюме и воспоминания, запрятанные глубоко в темной бездне, неприятно скреблись наружу. Часть профессии.