Нулевой потенциал

Один из черных мусорных мешков, сваленных между домами, был вполне ей знаком и сейчас господа мусорщики неумолимо приближались к нему. Она отпила ещё немного остывшего кофе из одноразового стаканчика и наклонила голову набок, в ожидании дальнейшего развития событий. Утренний ветер был прохладным и свежим, от этого спать после ночного задания хотелось не так сильно. Один из мусорщиков вскрикнул, когда мешок сел и открыл себя молнией изнутри. Хайке тихо засмеялась в кулак, смяла стаканчик и направилась в институт. Феномен Баадера-Майнхоф сработал как и должен. Упоминания о Сотриголове начали навязчиво преследовать ее по нарастающей. Впрочем, она и сама не упускала шанса узнать чуть больше. Сотриголова была простой и невозмутимой. Показательно делала то, что должна, но в действительности всегда делала больше. Она была совсем нехарактерной для выпускников UA, но UA все равно ни из кого не вытрясти. Хайке щурилась, подмечая знакомые ухмылки, мелкие детали, будничные действия. Некоторые вещи не стыковались с ее воспоминаниями. Сейчас объект ее обсессии жил один, а не с Ямадой Хизаши. Это давало какую-то надежду, что все будет не так как должно. — Черт, — разозлено прошипела она и резким движением оторвала со стены очередной стикер. Непередаваемо сильно хотелось смять его в руке до расщепления на атомы, но приходилось медленно выдыхать и складывать лист за листом в папку «произошедшее». Все увиденное исполнялось как по нотам. Слова произносились, события наступали. Папка «непроизошедшее» по прежнему оставалась пустой. Это бесило, но еще ничего не значило. Это все еще не означало неизбежность, только то, что надо было искать другие стратегии. — Промежутки увеличиваются, — она провела рукой по волосам, убирая длинные пряди с лица. Взгляд еще раз пробежался по всем заметкам, хотя ей это было не нужно. Каждый эпизод выл впечатан в память как раскаленное клеймо. Так хорошо она не помнила, даже ближайшую часть своей сознательной жизни. «Нико с окровавленными руками» И это не заставило себя ждать. Она немного запыхавшись стояла на перекрестке коридоров и спокойно протягивала напуганному брату руку. Наивно подумала, что это не может случится в первый же день, когда он вернется. Никто просто не знал, что он остался в своей комнате на закрытом этаже. Но это даже было удачно. Кое-кому тогда повезло. — Я опять это сделал, — его голос почти не дрожал. — Все хорошо. — Я… у меня не было выбора, — он не переставал зажимать чужую рану. — Швы открылись. — Нико, — она села рядом и сама взяла брата за руку. — Сначала ты калибруешься, затем мы разбираемся с ситуацией. С запозданием, но он послушно кивнул и наконец-то обернулся к ней. Всемогущая, лежавшая на полу, была гораздо меньше своих привычных всем размеров и от этого было как-то не по себе. Хайке решила ее не поднимать. Рана на беглый осмотр была слишком серьезная. Совершенно непонятно, как при таком раскладе можно было куда-то уйти. Недостаточный седативный эффект обезболивающих? Врачи вряд ли такого ожидали. Идиоты. — Есть вопрос, — начал Нико, после того, как перед ними закрылись дверь палаты, куда они смогли вернуть Всемогущую. Они стояли в пустом тихом коридоре. Хайке вздохнула, сначала посмотрела на свои руки, затем на брата. Белые рубашки были перепачканы в уже запекшейся крови. — Это ведь не просто спокойствие? Нико точно не понравится, то что она собиралась рассказать. Но скрывать что-либо от него было бесполезно. Плюс, был крошечный шанс, что он мог помочь. В любом случае, единственное воспоминание с его участием уже сбылось. — Да, — честно ответила она и оглянулась в другой конец коридора. — Но сейчас мне нужно кое-кого найти. — Хорошо, — равнодушно кивнул он в след. На секунду девушка обернулась, не сбавляя шаг. — Willkommen zurück! — Хайке махнула рукой и улыбнулась. — Хааа… — измученно протянул Нико, поправляя перчатки. Предсказуемо, за нужным поворотом, в единственной крошечной зоне ожидания, она легко нашла Сэра. Между ребер неприятно укололо словно ржавой иглой. Было щемяще больно видеть его в таком состоянии, хотя они еще даже не были знакомы. Хайке растерянно замялась, не решаясь подойти. Помнил ли он ее? Видел ли тогда те же воспоминания? — Здравствуй, — тихо сказала она. Чужой взгляд поверх очков рассредоточено скользнул по ней, останавливаясь на руках. Сэр почти до скрипа сжал стальной подлокотник, подаваясь вперед. — Со Всемогущей все хорошо, — сразу же запаниковала Накамура. — Она в своей палате и больше никуда не уйдет, пока врачи ей не разрешат. Еще несколько долгих секунд на нее смотрели прожигающе внимательно, а затем едва слышно и совсем немного хрипло выдохнули. — Хорошо, — мужчина кивнул и уперся лбом в торец ладони, закрывая лицо. Хайке сжала губы в тонкую линию и все же решилась подойти ближе. Она медленно села на холодный пол перед ним и зачем-то пыталась заглянуть Сэру в лицо. Ей так важно было, чтобы он узнал ее. — Год назад… — начала она, но ее сразу перебили. — Да. Накамура немного растерялась, пыталась выудить из памяти другие слова. — Нам надо придумать способ оставить важных для нас людей в живых. Хотят они того или нет. Наконец-то на нее подняли взгляд. Удивленный, опасливый и пусть далеко не самый доверчивый, но ее слушали. — Наши причуды резонируют, — осторожно сказала она. — Я видела тоже, что и ты. — И как ты думаешь это сделать? — Мы будем ставить эксперименты на мне. — Что? — Сэр нахмурился. — Мы оба видели мою жизнь. Так что, никаких моральных дилемм, — неуверенность сменилась легким воодушевлением. — За этот год я пыталась что-то поменять, но мы с тобой все равно встретились здесь и сейчас. Нужен более научный подход. Нужно больше информации. Нужно больше экспериментов… — Это не сработает. — Мы должны попытаться. — Не сработает, — холодно повторил он. — Я не отстану от тебя, — не менее серьезно парировала она. — Я не успокоюсь, пока не останется никаких вариантов. Сэр долго и тяжело смотрел на нее. Прекрасно помнил, что они все равно будут экспериментировать. И что это ничего не изменит. — Как хочешь, — изнуренно выдохнул он. По небольшому сколу на кружке нервно постукивал палец в перчатке. Нико болезненно хмурился и сверлил внимательным изучающим взглядом стену. — Почему все неприятности достаются тебе? — Не все, — она потерла шею. Брат на это только скептично хмыкнул и вернулся к беспокойному стучанию по кружке. Хайке сидела позади, прислонившись спиной к стене. На деле, до его прихода, она сняла часть стикеров, которые не хотела ему показывать. Оставила только показательную суть и примеры. — Как можно предсказать что-то настолько далеко? — пробубнил Нико. — Невозможно учесть столько переменных. — Поэтому у меня есть шансы. — А если нет? — он обернулся к ней. — Если все это нельзя изменить, то что тогда? Она растерянно моргнула. — Пока я все не перепробую, я не хочу думать об этом. Брат сжал губы в тонкую линию и отвернулся обратно. — А если сбежать туда, где вы точно не встретитесь? — Комиссия пока не разрешит мне никуда уехать, — она немного осеклась. Нико посмотрел на нее, явно зацепившись за слово «пока», но ничего не сказал. — Но теперь я могу вести эксперименты напрямую с Сэром. Это будет быстрее и эффективнее, так что… — Это есть в сценарии, — он перебил ее и указал на один из стикеров. — И это не сработает. Хайке скривилась. Обозначение «Сценарий» до отвратительного отлично подходило. — Мы будем проводить эксперименты через день, — Накамура по-деловому протянула ему листок с планом и графиком. — В другие дни я буду помогать с геройской рутиной. Если Комиссия по безопасности меня не вызовет. — Ты решила, что я буду через день тратить свое единственное использование причуды на это? — он поднял взгляд от листка. Она невозмутимо уперла руку в свой бок. — Я решила, что только дурак объявит всем лимит своей причуды. Долго и недовольно Сэр смотрел на отражающееся у нее на лице нездоровое упрямство, и затем медленно кивнул. — Сталкер ли я в этой ситуации? — говорила Накамура сама себе, потирая лоб пальцем и наблюдая, как вдалеке Стерка лениво ела гамбургер. Столкновения были слишком навязчивыми. Маловероятно, что они так сильно участились. Просто Хайке до этого не придавала этим пересечениям значения. Всегда были рядом. Какая ирония. По асфальту застучала дождем мелкая каменная крошка. Накамура подняла взгляд от земли на здание напротив, в которое впечатался огромный динозавроподобный злодей. Теперь стало понятно, почему Сотриголове пришлось переехать. — Да… Пожалуй, да, — пробормотала она, поправляя солнцезащитные очки. — Я веду себя как стремный сталкер. Причуда Сэра не работала на ней. Он сделал несколько попыток и это его почти незаметно дезориентировало. Так что ее будущее они могли смотреть только вместе, одновременно активировав свои причуды. События прокручивались в том же порядке, немного уточняя и дополняя совсем ближайшие. Хайке предусмотрительно завтракала только водой и добавила в протокол экспериментов наличие ведра. Выворачивание внутренностей, пронзительная головная боль, шум в ушах, спутанный плотный ком из страха, ужаса и неумолимости. Все было как и в первый раз. Сэр протестовал, настаивал увеличить промежутки. Накамура обнимала ведро, стоящее у нее на коленях и отрицательно качала кружащейся головой. Длительность «побочных действий» постепенно сходила на нет. — Ты же знаешь, — Хайке села за пустой стол и вскользь посмотрела в окно на внутренний двор и то, как по кромке зданий ползло утреннее солнце. В комнате было стерильно как и раньше, разве что добавилась крохотная кухонная зона. У Нико не было лишних вещей, — что можешь жить в любом другом месте? — Все нормально, — брат поставил перед ней тарелку с завтраком. - Здесь мне привычнее. — Все равно странный выбор, — хмыкнула она, надкусывая тост. В действительности, она была эгоистично рада, что Нико был сейчас рядом. Описывать результаты очередной провальной попытки было вдвойне болезненно. Абстрагироваться и смотреть на это с исследовательской точки зрения получалось откровенно совсем плохо. Но в своей голове она это отрицала. Игнорировала. Запрещала. Хайке упрямствовала. Сэр становился равнодушнее. Каждый новый цикл только накручивал больше отчаяния, бессилия и безысходности. Стикеры на стене в ее квартире теперь выглядели как бессистемный ветвящийся хаос, понятный только ей. Понятный в своей безвыходности. Кожура яблока блеснула в свете монитора. Хайке откусила от него еще часть, вчитываясь в досье еще одного человека, которого направила на исследования Комиссия. — Черт! — Нико сидел на диване, обхватив голову руками, вцепившись пальцами в свои короткие волосы. — Как можно так злиться с таким равнодушным лицом! — Извини, — она виновато повернулась к нему. — Ужасно, — он шумно втянул воздух. — Это ужасно, Хайке. Ладонь осторожно провела по его тощей напряженной спине. Он все продолжал что-то раздраженно бубнить. Сестра зажмурилась. Ее, как никак, учили держать все под контролем. Это было привычно и отработано, за некоторыми исключениями. Увидеть же реальную степень своих злости и фрустрации было неприятно до тревожной тошноты. — Ещё раз, — она зашла не здороваясь и раздражённо бросила рюкзак в угол. — Это бесполезно, — Сэр даже не оторвался от бумаг. — Если твои предсказания неизбежны, то ты понимаешь, что мы все равно продолжим пытаться. Это был далеко не первый такой диалог. Они повторялись из раза в раз и их нельзя было избежать. Только терпеливо ждать красного стикера. Она протянула руку и ей нехотя протянули руку в ответ. Все это превращалось в бесконечный круг страданий. Заставляя каждый раз заново умирать от беспомощности и ее и Сэра. Раз за разом. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезно. Она встретила Айзаву Шоту на собрании, где и должна была. Именно на том месте за общим столом в переговорной, где и предсказывалось. Неизбежно. Все четко по сценарию. Она закрывала глаза и прислушивалась к собственному дыханию и ритму сердца. Она будет проживать все это снова, пусть и с дополнительными деталями. И хорошее, и плохое, и все оставшееся. Все это будет неминуемым, если она перестанет стараться, хоть как-то избежать, изменить, сдвинуть на секунду, на миллиметр, сказать другие слова, совершить другие действия. Хайке раздраженно сжала в кулак руку, на которой должны будут быть разбитые часы. Ткань перчатки заскрипела, натянулась. Ленты привычно скользили в руках, оказывались именно там, где она и ожидала. Легко и предсказуемо. Как и было много раз в еще не существующей версии событий. Она наконец-то сняла маску, вдохнула свежий воздух и достала телефон, чтобы отчитаться о завершении их части плана. У нее что-то спросили, она ответила совсем не думая, на автомате, словно зачитывала предписанные ей реплики, которые она заучила на отлично. Позади на земле трепыхались и мычали стянутые лентами преступники. Хайке сняла перчатки и размяла сведенные от перенапряжения пальцы. — С тобой приятно работать, — сказала ей Сотриголова стоявшая позади. Эта часть была незнакомой. Несуществующей. Эти простые слова были как стеклянным осколком в спину между позвонками. Накамура задавила это в себе как могла, оставив на виду только незначительное удивление. — С тобой тоже, — ей даже удалось немного улыбнуться, прежде чем отвернуться обратно. Чуть позже, она молча и без прощаний легко затерялась в толпе полицейских. Для вида достала телефон и прислонила к уху, когда ее попытался перехватить Цукаучи. В ответ на его хмурый и раздраженный взгляд, лишь широко улыбнулась, показывая, что ей нужно прямо сейчас отлучиться поговорить. Очень важный звонок. Невероятно важный. Никак не пропустить. Она обошла дальнюю пустую полицейскую машину и стукнулась спиной о ее закрытую дверь. Хайке сползла на землю и уперлась пыльными грязными ладонями в лицо так сильно, как только могла. Она так скучала. Так невыносимо скучала. Встречи учащались. Накамуре было сложно сказать, для какой эмоции дергались ее мышцы на лице, когда она слышала каждое обращение к себе по геройскому имени. Это было непривычно. Как будто она чужая. Хотя таковой она и являлась. Она сжала пальцами рукав знакомой куртки, обменялась приветствиями. — Накамура Хайке, - устало улыбнулась. - Можешь звать меня по имени. — Айзава Шота. Мне без разницы. — Не веди себя безрассудно, — с напускной холодностью сказал ей Сэр, когда она уже стояла в дверях. Хайке усмехнулась. — Если я умру, это будет означать только то, что у нас все же есть хоть какие-то шансы. — Я бы справилась, я почти коснулась его, - бурчала она, лежа спиной на земле. — А его нож почти коснулся тебя, — Айзава бесшумно опустилась рядом с ее ногами. — Не коснулся бы. — А если бы коснулся? «А если бы.» Хайке сжала челюсти. — Я бы не умерла. — Излишне самоуверенно. — Есть основания для таких выводов, — скривилась она, этот диалог бил по больному. — Ты хочешь чтобы я просто закрыла на это глаза? Накамура резко села и их лица оказались друг напротив друга. Она схватила Стерку за ленты и потянула, падая назад и поваливая следом за собой. Почему-то Шота не собиралась сопротивляться. Ладони Хайке опустились на родную теплую спину, притягивая к себе в привычном объятии. Как раньше. Как позже. Как давно хотелось. — Ладно,— спокойно сказала она. — Но завтра я тебя побью. Черт. Накамура резко начала хлопать руками по чужой спине и показательно кряхтеть. — Трогательно получилось, конечно, - затараторила она, - но я упала спиной на бетонную крошку, а это больно просто кошмар. Давай, слезай с меня! Она успела. Сердце забилось болезненно и бешено, как только Айзава Шота отстранилась от нее. Хайке прикусила губу, чтобы переключиться с щекочущего чувства в носу. Чувства двигались задом наперед. Захлебываясь, пускали кровь в обратном направлении. Эксперименты по-прежнему ничего не меняли. То, как легко Шота могла уснуть, впечатляло каждый раз. Усталость придавливала Хайке к собственному дивану, выворачивала ноющие мышцы, но уснуть не давала. Она впилась взглядом в лицо напротив, пусть и сумрак не давал его нормально разглядеть. Хотелось провести пальцем по скуле под чужим глазом, там где должен был быть шрам в форме месяца. Она помнила Айзаву Шоту более серьезной, более усталой, не такой легко усмехающейся и весьма дерзкой. Помнила потерянной и нерешительной в полицейском участке. Помнила слишком много, хоть и в спутанной последовательности. Это все было странно и совсем нечестно. — Я могу откалиброваться? — осторожно спрашивал Нико. Она молчаливо отрицательно качала головой в ответ. Хайке ехала в такси и прожигала взглядом свои руки с аккуратным маникюром, специально сделанным для постановочного званного вечера. Как и платье, как и туфли. Накамура знала, что сделает все возможное, но гражданских все равно ранят. Такое случалось. Но она не сможет сказать себе, что действительно сделала все возможное, чтобы этого не допустить. Она мухлежник, у которого все карты на руках, но он неизбежно проигрывает. Лодыжка все еще немного болела. Она опустилась на скамейку, растерянно посмотрела на бутылку вина в своей руке и нахмурившись поставила ее на землю позади. Очень сильно хотелось увидеть Айзаву. И она себе в этом не могла отказать. Написала сообщение, вынудила, а та в очередной раз не сопротивлялась. Как будто тоже знала, что это все неизбежно. Хайке наивно наполняла пустоту пустыми разговорами. Игнорировала, как осторожные и заботливые прикосновения к ее лодыжке, отдавали другой болью и в другом месте. Она села в такси, притянула Айзаву Шоту к себе за ленты и поцеловала в щеку. Дала себе волю на привычные глупости. Очередной отчет ушел в архив и она ничего не испытывала по этому поводу. — Можно? — удивительно спокойно спросила Айзава, наклоняясь к ней. Этот стикер тоже пора было отрывать. — Ну попробуй, — безэмоционально ответила ей Накамура, хотя внутри все переворачивалось и сминалось. Теплые пальцы провели по щеке, обжигающая ладонь легла на шею. Ее притянули ближе за талию, остановились на нерешительное мгновение и наконец-то поцеловали. Металлический вкус от разбитой губы и привычное тепло. Все это как удар грузовиком в ребра. Она забралась пальцами в черные волосы, прижалась сильнее. Невозможно так безумно скучать по тому, чего еще не было. По тому, с кем только познакомился. Она допечатала последнее слово в своем отчете и немного запоздало поставила точку. Взгляд уперся в сухой стерильный текст. На этот раз последний. Больше никаких попыток. Она сдалась. Она здесь беспомощна. — Я не буду ей ни о чем рассказывать, — негромко сказала Хайке закрывая свой ноутбук. Сэр мгновенно поднял на нее взгляд, так и оставив печать зависшей над одним из документов. — Если ты рассказал, то я должна умолчать, — она усмехнулась, закрыла глаза и склонила голову. — Если это ничего не изменит, то пусть останется только моим кошмаром. Кресло тихо отодвинулось, было слышно пару шагов. На ее плечо осторожно легла чужая ладонь. Этот жест немного напугал и удивил, но затем как будто успокоил. Этот жест давал разрешение на честность, снимал наложенные ей самой на себя обязательства. Сэр ее прекрасно понимал, ему даже озвучивать это было не нужно. Хайке до боли прикусила губу и заплакала.