Kill or be killed

Восточную сторону все без исключения считали раем, почти нулевой уровень преступности и сильная охрана заставляла жителей чувствовать себя в безопасности. День, который продолжается вечно, и взаимопомощь жителей делают это место самым желанным для проживания. Сколько жители себя помнят, ни один ребенок не был без семьи, а если кто-то и решался избавиться от своего чада, его тут же выбрасывали за огромную стену. Жесткого, но закон Востока гласил о том, что ни одно дите не должно быть без дома и родителей, пренебрежение закона каралось смертной казнью. Закон так же гласит, что если ты убил, то будь убитым, что воровство карается ампутацией рук. Рай, который следует за библией сатаны и не знает ничего о пощаде. Почти все жители живут в розовых очках, считая это место чертовски прекрасным, закрывая глаза на жестокость правительства, живя почти в шоколаде. *** Джисон не может жаловаться на свою жизнь, потому что почти все его устраивало, не смотря на огромное желание выебать правительство, за то, что обвинили его отца в краже и лишили рук, хотя крал вовсе не отец. Джисон не помнил свою мать. По рассказам отца, она умерла во время родов, а на вопросы про ее могилу, как у всех нормальных умерших людей, отец отнекивался. Джисон уже тогда возненавидел то, где родился. Мечтал, что по исполнению 16 лет, покинет эту дыру и укатит куда-то в Америку, но горизонтальная полоска на ключице запрещала зажить нормальной жизнью и провести ее здесь, в этой светлой дыре. Джисон мечтал, что однажды снимет с людей розовые очки и покажет, что жизнь на восточной стороне гораздо хуже, чем на западной. Хан не знает наверняка, но уверен. Рыжий заваливается в комнату к красноволосому пареньку, закидывая его подушками. – Подьем, солнце встало, – Хан придавливает Чонина всем своим телом, но слышит лишь возмущенный вздох. – Оно и не садиться, если ты вдруг забыл, – бормочет младший, закрывая лицо одеялом, – тебе что, делать больше нечего, чем будить меня? – Ну, во-первых, я живу в соседней квартире и это не так сложно, во-вторых уже час дня, а ты все еще пускаешь слюни на подушку, в-третьих мы договорились встретиться с Сынмином в два на центральной площади, а теперь вернись в пункт второй и вставай, – Джисон силой стягивает одеяло вместе с Яном и почти взрывается со смеху с заспанного лица донсэна. – Ха-ха, как смешно, – Чонин обнимает подушку, все еще пытаясь уснуть, – дай поспать. – Если ты и дальше продолжишь переписываться с тем парнем до шести мать его утра, а потом отсыпать весь день, я заберу твой ебанный телефон и напишу ему, что моему лисенку нужно наладить режим сна, и чтобы после 10 вечера он тебе не писал, или я самостоятельно буду тебя укладывать, – Джисон разводит руки, плюхаясь на кровать, – а теперь собирайся давай, у нас меньше 30 минут. – Ой-ой, в ком это мамочка проснулась? – Чонин улыбается, наконец поднимаясь с холодного пола, зевает и сонно уходит в ванную, пока не чувствует прилетающую в его затылок подушку, Джисон пожимает плечами и улыбается, уставившись на непонимающее лицо младшего – Быстрее давай. Ян Чонин, наверное, самый невинный ребенок, которого знал Хан, даже выкрашенные в красный цвет волосы не придавали ему какого-то взрослого вида, для Джисона Чонин всегда был и будет ребенком, Джисон помнит почти каждый момент из их детства, помнит, как Чонин будил его рано утром, бросая снежок из первого снега прямо в лицо спящему хёну, как радовался первым расцветшим цветам. – Тот парень что-то писал? – Хан умащивается на кровати, обнимая подушку. – Кроме того, что у него какие-то проблемы, ничего, – Чонин зевает, вытирая лицо о полотенце, - если честно, я переживаю. – Не уж то мой Чонини влюбился? – Джисон утыкается лицом в подушку, из-под рыжих волос смотря на уже покрасневшее лицо младшего, – смотри какой красный стал, точно влюбился. – Иди на все четыре стороны, – в Джисона летит полотенце, но Хан в последнюю минуту уклоняется, – не влюбился я… – младший дует губы и разворачивается спиной к старшему. *** Ким Сынмин почти весь день проводит на военной базе, проверяет изменения в базе данных. То и дело пьет одну чашку кофе за второй, по рации проверяет статус всех военных на вышках у той самой стены. – Башня 378, как слышно? – Сынмин не разбирает буквально ничего, потому что впервые за долгое время рация передает все невнятно, – башня 378, повторите, – сквозь помехи Сынмин все-таки разбирает пару слов и возвращает рацию на стол, закидывая на него же ноги и упираясь о спинку стула. Часы медленно пересекают отметку в 9 утра и Сынмин тяжело выдыхает от осознания того, что до двух часов еще куча времени, которое, к сожалению, на смотровом пункте тянется очень медленно. И что, что Сынмину всего 19? Отец военный, и ему придется, хотя кому Ким врет, с рождения проводящий время на базе, уж слишком привык к окружающему его оружию, а еще привык к всем рабочим, пускай и был самым младшим, старшие всегда приглядывали за ним, а на 10 летие дали добро попробовать стрелять из пистолета. Военные обязанности в прямом смысле текут по крови Сынмина с рождения, и как бы он не жаловался, ночная охота гораздо интереснее, чем смена на смотровом пункте. Конечно, правительство умалчивает, да и известно это только восточной базе или же западной тоже – никто не знает. Но стены, которые были возведены, как казалось сначала, после нападения клана, вовсе таковыми не являются, а возведены в первую очередь для защиты мирных жителей, что западной, что восточной стороны. Нападение, которое уже успело стать историей, хотя и является лишь байкой, успели донести и до других стран, а кому есть дело проверять настоящие факты, когда прислушаться намного легче, да и безопасней. Для себя в первую очередь. – Чай? – Ёхан протягивает Сынмину стаканчик, а тот лишь обреченно выдыхает, указывая на кухню на своем столе, которая как не странно состоит из одних чашек. – Ну ты издеваешься, не иначе. Еще одна чашка и мой мочевой пузырь не выдержит, прямо как голова прогнившего после выстрела в нее, – Сынмин усмехается, но чай все-таки принимает. К слову, «прогнившими» военная база называет тех, чьи трупы в ходе вытечки и взрыва химических элементов вновь обрели способность ходить и есть, только вот мозг совершенно не работает, и питаются они человеческой плотью вместо того, чтобы выращивать свои овощи, именно поэтому и была возведена стена, защита от прогнивших, чье лицо имеет зеленоватый цвет, многочисленные волдыри и ожоги, порезы и следы от пуль, рваная одежда, везде на таких говорят «зомби», но прогнившие отличаются тем, что эти засранцы чертовски быстро ходят, и простое оружие их не возьмет, лишь специальный сплав меди и золота. 10 чертовых лет ученым понадобилось, чтобы это выяснить, пока уже опытные охотники пришли к решению поделить город на две части. Но в скором времени обнаружилось, что вирус передается через укус, а вскоре и через воздух, из-за чего на восточной стороне в кротчайшие сроки изобрели сыворотку, которую вкалывали всем жителям. – А как же «мочевой пузырь лопнет»? – Ёхан улыбается и играет бровями, заставляя Сынмина очень недоверчиво метнуть взгляд в сторону старшего. Ёхан, не смотря на свой еще молодой возраст, является командиром боевого отряда и каждую ночь водит военных на истребление прогнивших. Брюнет плюхается на диван позади Сынмина, попивая кофе из пластикового стаканчика, который обычно выдает автомат в холле. – Значит сегодня снова на охоту? – Сынмин поворачивается лицом к Ёхану, все так же сохраняя удобное положение в кресле. – Как всегда, это моя работа, – Ёхан делает глоток и морщится, вероятнее всего напиток еще не остыл, – жаль конечно, что такой опытный боец, как ты, сегодня просиживает свою жопу на смотровом пункте. – Не делай только вид, что не справишься без меня, – Сынмин корчит рожицу, чем заставляет Ёхана засмеяться, а смеется старший, к слову, как тюлень, – ты нашел Сынена? – Нет еще, нам пора готовить снаряжение, чтобы вечером не бегать в панике и для того, чтобы быть уверенным в том, что в самый ответственный момент ружье не подведет, и мы не потерям сотни солдат, как это было в тот день, – Ёхан мрачнеет, переливаясь с зеленого в серый и наоборот, и Сынмин бы отметил, что тот походит на какого-то прогнившего, нежели на его убийц, но сдерживается, потому что прекрасно знает, что произошло в тот день, и как бы сильно не желал очистить память, пятна все же остаются. – Это была не твоя вина, – Сынмин хлопает по плечу старшего, одаривая его ободряющим взглядом, – думаю, тебе пора найти пропавшего Чо Сынена. – Ты прав, – Ёхан мотает головой, словно после долгого сна, встает с дивана, оставляя пластиковый стаканчик на чашечной кухне Сынмина, – выбросишь. – Эй, если ты старше, это ничего не значит, я не твой раб! – Сынмин кричит в уже закрытую дверь и слабо улыбается из-за наглости своего хёна, а часы лишь сдвинулись на 15 минут. *** – Даже если у нас есть лазейка, чтобы пробраться на восточную сторону, какова гарантия, что мы не будем съедены ходячими оболтусами? – Хёнджин грызет ручку, наблюдая за сидящим в ясном напряжении Чаном и Чанбином, и без того старый диван получает по себе тушение только что запаленной сигареты. – Даже курить не хочется, – Чанбин бросает сигарету куда-то назад, снова принимая позу, оперившись на скрипящую спинку дивана, – если ты, черт тебя подери, – он тычет пальцем в плечо Чана, дожидаясь пока тот повернет голову в его сторону, – если ты, думаешь об этом, я буду готов пристрелить тебя прямо сейчас, только скажи об этом. – Ты видишь какие-то иные выходы? Или может быть ты хочешь быть сожранным кровожадными тупыми созданиями? – Чан отходит к стойке, наливая себе виски, и уже со стаканом в руках возвращается на диван, – это лучшее решение и лучший исход из всех возможных. Ясно ведь сказали, что вирус начинает прогрессировать именно на нашей стороне, – Чан выпивает все залпом, откидывая стакан в сторону, вероятно, кидать вещи было их любимым делом, – конечно, если бы не проверенные круги, мы бы и знать не знали о вирусе и обо всем, а сейчас у нас есть все полномочия, чтобы перебраться на восточку, захватить там территории и превратить свет в тьму. – Придумать - это одно, воплотить в жизнь - совершенно другое, не факт, что у нас получится, – Хёнджин разворачивается к компьютеру, что-то щелкает и демонстрирует хёнам, – если бы вы интересовались всем, что происходит на востоке, знали бы, что они улучшили свои башни, улучшили обзор, незамеченным пройти не выйдет, но в любом защищенном царстве всегда будет лазейка для мышей, о которой догадаются лишь, – Хёнджин делает паузу, снова что-то ища, и снова поворачивается к ничему не понимающему Чанбину и Чану, – лишь смышлёные. – А если все провалится? – Чан поднимает бровь, удивленно уставившись на младшего, – окей, тут и без ответа понятно, что все провалится, возвращаемся к моему плану. – Не советую так спешить, во-первых, метка не взрывается при пересечении границы, всего лишь миф, чтобы запугать, во-вторых, – Хёнджин поправляет шапку, облизывая губы и принимаясь к обьяснению плана, – у восточников всего 893 вышек, каждая находится плюс минус в 7-9 метрах друг от друга, значит, – Хван хаотично ищет бумагу, доставая карандаш из-за мочки уха, и рисует воображаемую стену, обозначая примерное место большой точкой, – значит, где-то между 483 и 484 вышкой почти слепая зона, потому что именно между этими вышками когда-то был взрыв и стена обрушилась, и соответственно стену восстановили, но строить вышку на том месте было бесполезно, исходя из этого, именно там наша лазейка, если верить старым чертежам, примерно на 360-370 метре в высоту находится совершенно маленькая дырочка в человеческий рост, которую забыли подлатать, да и не считали нужным, из-за того, что оболтусы, насколько нам известно, не ебучие супермены и человеки-пауки, а у нас, к счастью, имеется весь арсенал, чтобы на эту стену залезть, а вот частичку плана Чана мы все таки одолжим, нам понадобится бронированный автомобиль, а такой, насколько мы знаем, имеется лишь у одного человека, тебе придется испачкать руки, но не настолько, если бы пришлось просить его перевезти нас через границу, и не факт, что он не сдал бы нас. Чан же одобрительно кивает и принимается набирать знакомый номер на недавно побитом телефоне. Чанбин лишь закуривает сигарету, пуская дым по комнате и с осуждением смотрит на Чана, который что-то решает по телефону, очень часто меняясь в лице, и Чанбину не нужно быть сверхчеловеком, чтобы понять, что его ждет.