Покажи мне свою улыбку

«Символ мира», спасающий людей с улыбкой.

Можно ли сдружиться и в дальнейшем сохранить связь с тем, кто является твоей полной противоположностью? С тем, кто сияет для других словно путеводная звезда, а ты просто остаёшься в её тени? Многие скажут «нет», но сомневающийся в себе и своих силах шестнадцатилетний мальчишка верил в обратное. Айзава несомненно гордился тем, что его давний знакомый, к которому он когда-то испытывал неоднозначные чувства, стал неким «хранителем добра и справедливости». Однако с каждым своим подвигом Всемогущий отдалялся всё больше и больше, что лишь вгоняло будущего теневого героя в сплошное разочарование и мыслях о переоценивании дружбы. Из-за юношеской неуверенности Шота даже не смог начать конструктивный диалог, о котором так долго рассуждал, и эта беспомощность только сильнее надавила на без того раздавленную самооценку. В итоге Айзаве пришлось забыть как о дружбе, так и о нечто большем с Тошинори Яги, сконцентрировавшись на собственных планах. Вот только возникло бы это «нечто большее», не покинь Всемогущий Японию? Сотриголова отличался тяжёлым характером. Нельзя сказать, что Айзава является инертным человеком без хобби и увлечений. Ещё со студенческих времён он много читает, изучает новые методики и обретает всё больше навыков в профессиональной нише, стараясь впредь не привязываться к людям и как можно меньше контактировать с ними. Избежать абсолютно всех не удалось, и в итоге к Шоте прилипли весёлые раздолбаи по имени Оборо Ширакумо и Хизаши Ямада. Товарищи неплохо поладили, а Шота постепенно забывал о своей первой влюблённости, полностью переключившись на верных друзей, даже не подозревая, что и эта дружба зайдёт куда дальше. Он был рад, что наконец нашёл близких и напрочь забыл о своей установке «не привязываться к людям». Позже Айзава понял, что сделал это зря. Первая утрата и скорбь по человеку, который принимал Шоту таким, какой он есть. Оборо был простым весёлым парнем с большим добрым сердцем, мечтающим стать героем, и это лишь сильнее било по моральному состоянию Айзавы. До этого он ещё никогда не терял дорогих для себя людей, и этот опыт отпечатался глубоким болезненным шрамом. Первое время Сотриголова избегал своего второго друга, но позже, словно что-то осознав, переключился на жёсткие тренировки. Конечно Ямада не оставлял его одного, всё время присматривая за товарищем. Он видел, как тот изматывает себя как в обычных упражнениях, так и в освоении оружия захвата вплоть до стёртых рук и пальцев. Пару раз Хизаши пытался достучаться до Шоты, остепенить его, но всё бестолку. Будущий герой стремился к независимости. Он больше не хотел работать с кем-то в паре или команде, не хотел видеть смерть товарищей. Именно по этой причине Сотриголова стал героем-одиночкой, а былые детские мечты о совместном агентстве канули в лету. Позже Хизаши стал учителем в академии Юуэй, попросив Немури перетянуть в педагогическую сферу и своего друга. Этим двоим удалось воплотить свои планы в жизнь, но Айзава даже там не подпускал Ямаду ближе. Хотя казалось бы, что прошло достаточно времени для полной реабилитации. Сущий Мик всячески намекал и даже просил о встречах вне стен академии. Ответ был прост: он интересен Айзаве исключительно в роли коллеги, пусть это и не являлось правдой. — Эй, я просто зову тебя пропустить по кружечке пива или чего покрепче! — Я не пью. — Тогда можем сходить в театр или кино. Как тебе такое? — Не люблю столь людные места. — Да ты ведь работаешь в академии! — И мне этого достаточно. Данный разговор был последним на тему встреч за пределами школы, и Мик больше не беспокоил Айзаву. Навязываться он не собирался, хоть и предпринял кучу попыток вытащить этого зануду на улицу. Иной раз мужчина даже не бросал двусмысленные намёки, просто пытаясь помочь другу развеяться, ибо однажды он уже столкнулся с этим в подростковом возрасте. А именно после трагической смерти Ширакумо. Всё постепенно менялось. Всемогущий внезапно устроился преподавателем в академию, но истинных причин Сотриголова не знал. Он подозревал, что дело здесь далеко не в любви к педагогической деятельности, так как Яги был в этом полным профаном. На мгновение в голове проскользнула настолько глупая мысль, что подобным, по мнению Айзавы, страдают лишь девочки с первого-второго курса. Шота подумал, что Тошинори пришёл в Юуэй ради него. Вдруг он вспомнил, что раньше они пересекались и даже общались, желая возобновить былые времена? Однако всё это время пристально наблюдая за Всемогущим, Сотриголова понял, что он тут не ради него. Всё внимание героя номер один было приковано к мальчику по имени Мидория, словно тот стал любимчиком Всемогущего, но в итоге по иронии судьбы всё оказалось куда сложнее. С геометрической прогрессией Тошинори слабел, а Деку становился сильнее. Наблюдательного Айзаву это наталкивало на определённые мысли, да и после появления этих двух в академии повседневная жизнь стала куда насыщеннее. Лига Злодеев, которая два раза нападала на студентов Юуэй, была главной причиной этих «насыщенных» дней. В итоге пришлось перейти на систему общежития, что являлось самым оптимальным выходом из ситуации. По крайней мере так казалось до несанкционированной стычки двух сильнейших студентов из класса 1-А. — Эй, Сотриголова. Твои студенты на Граунд-Бета. Ты ответственный за них, иди наругай. Патрульный связался с Айзавой ночью, когда уже вовсю шёл комендантский час. Нарушение. Шота остался в общежитии и проверял домашнее задание учеников, но даже от этого скучного дела его умудрились отвлечь. — Что?.. Серьёзно? — с явным недовольством Сотриголова поднялся со своего заваленного бумагами рабочего места и, оставив ноутбук включенным, а бумаги разбросанными по столу, схватил ключи и медленным шагом вышел из корпуса. — Какого чёрта они... Подняв взгляд, Айзава увидел перед крыльцом Тошинори. Не в привычной громоздкой форме, а в своём обычном худощавом телосложении. Теперь весь мир знал истинную внешность героя номер один, который впоследствии ушёл в отставку. Сглотнув вставший в горле ком, Шота старался сохранить максимально невозмутимое выражение лица. — Что, Всемогущий? Снова Мидория и Бакуго? Мне сказали, они там сражаются. — Кстати об этом. Я знал о накалённых отношениях этих двоих ещё до их поступления в Геройскую академию и много об этом думал. Оставишь это мне? Я сейчас же верну студентов. — Хорошо. Буду ждать в главном корпусе. — Спасибо. Ждать пришлось недолго, всего лишь каких-то двадцать минут. Но даже за этот промежуток времени Айзава успел ещё больше взбеситься из-за поведения Мидории и Бакуго, появления Всемогущего и испорченного вечера. А ведь позже он собирался пойти домой. — Я поражаюсь тому, откуда у вас берутся силы устраивать драку в ночь сразу после экзамена. Студенты в мгновение оказались крепко связанными главным оружием Сотриголовы — длинной эластичной лентой. Тошинори так и не понял, где он её прятал, ибо шея мужчины открыта, а на нём самом был лёгкий пуловер и чёрные джинсы. — Айзава, не тяни так туго! Это я во всём виноват! — В смысле? Как мне это понимать? Всемогущий подходит вплотную и буквально шепчет Айзаве на ухо то, что мог сказать просто выведя его из кабинета. Лёгкая дрожь прошлась по всему телу, но злость быстро перекрыла эту неуместную и глупую реакцию. — Юный Бакуго считает, что виноват в моей отставке. Он был вынужден сдавать экзамен с этими чувствами, и в конце-концов его комплекс неполноценности взорвался. Я просто не понимал, что ему нужна поддержка. Это была драка по вине взрослых. Поджав губы, Шота всё же ослабил оружие захвата и отпустил учеников. — Хм. Так или иначе: правила есть правила. Поэтому так легко я это с рук не спущу. Наказание будет по всей строгости. Кто из вас начал? Бакуго, не став ждать повторного вопроса, тут же ответил. — Я. Мидория, дабы смягчить наказание товарища, также не заставил себя ждать. — Я тоже сильно бил... — Четыре дня домашнего ареста для Бакуго и три — для Мидории! В течение этих дней вы должны очистить места общего пользования, делать это утром и вечером! И принести свои извинения в письменном виде! Если у вас есть сильные ранения, идите в медпункт! Но не полагайтесь на причуду старушки, зализывайте свои раны самостоятельно! Облегчённо выдохнув, Айзава склонил голову к левому плечу и прикрыл уставшие глаза. Голова просто раскалывалась, ужасно хотелось завалиться на кровать, а на сегодняшней проверке домашнего задания он уже поставил крест. — Вот и всё. Спать. Подождав, пока ученики удалятся, Шота ловким движением руки собрал длинную ленту в один небольшой рулон и спрятал в карман своих брюк. Массируя голую шею, мужчина направился к выходу из кабинета, минуя Всемогущего. — Спокойной ночи. Тошинори поймал себя на том, что неприлично долго пялился на открытую шею Айзавы, пропустив всю эту тираду и даже не попрощавшись со студентами. Красивые изгибы и кожа, осыпанная мелкими шрамами после той стычки с Ному. Это заставило взволноваться, поэтому после пожелания он запаниковал и неловко улыбнулся. — Да, спокойной ночи... Пару секунд помявшись на одном месте, Яги ринулся следом за Шотой. Пока он не понимал, почему именно сейчас ему захотелось провести немного времени с этим нелюдимым человеком, о котором никто толком ничего не знает. Но выйдя из главного корпуса, Всемогущий увидел, как Сотриголова облокотился о ближайший столб и вяло потирал правый висок. Забеспокоившись, Тошинори подбежал к коллеге и опустил широкую ладонь на его спину. — Айзава? Всё хорошо? — Всё просто отлично, не трать своё время. Уже поздно. — Ты весь бледный. — Я всегда бледный. — В этот раз немного по-другому. Поджав губы, Всемогущий не мог не заметить капельки пота, что скопились на лбу Айзавы. Самого Шоту пробирала мелкая дрожь, но судя по чересчур напряжённым мышцам тела, он пытался совладать с ней, параллельно растирая свой правый висок так, словно намеревался пробурить в нём дыру. — Слушай, давай я провожу тебя до корпуса. — Боже, Тошинори. Я не беспомощный, хватит строить из себя героя. Мужчина прошёл вперёд, резким движением скинув с себя чужую руку. Однако ему не удалось пройти и трёх метров, как ноги стали подкашиваться, а он уже летел на землю. Всемогущий, приняв привычную для всех форму, мгновенно подорвался и подхватил падающего Айзаву. — Я не строю из себя героя. Я и есть герой. Но сейчас тебе действительно нужна помощь! — Сотри эту улыбку, она раздражает. Тошинори лишь усмехнулся, приняв данную фразу как согласие на помощь. В любом случае Шота больше не сопротивлялся, а судя по его состоянию, сам он до корпуса точно бы не добрался. Вот только что могло так резко подкосить его коллегу? Всемогущий был обеспокоен состоянием Сотриголовы, но также в глубине души он был рад, что может помочь Айзаве и провести с ним немного времени за пределами Геройской академии. Они, кажется, хорошо ладили в студенческие годы? Или так казалось только ему? Странно, что он вспомнил об этом именно сейчас, на закате своей карьеры. — Может, я отведу тебя в медпункт? — Мне просто нужна моя кровать. Чёрт... — Будет сделано. Что такое? — Я забыл, что оставил свои лекарства дома, — Шота заёрзал, намереваясь спуститься на землю, но Тошинори намеренно прижал его к себе. — Тогда я донесу тебя до дома. — Издеваешься? — Нет. Озираясь по сторонам, Айзава неловко почесал тыльную сторону руки и смирился с упёртостью своего коллеги. Мужчину уж слишком выматывала мигрень и стремительно подползающий приступ. Лишь бы никто из студентов не застал его в подобном виде. — Хорошо, идёт.