Покажи мне свою улыбку

Путь до дома Айзавы был достаточно долгим. Из-за постепенной потери причуды Всемогущий мог лишь держать свою крепкую физическую оболочку для того, чтобы успешно донести Шоту, а вызывать такси теперь не было смысла. «Лучше не надо, станет только хуже. Сюда я пришёл пешком». Эти слова врезались в сознание Тошинори, а беспокойство возросло в несколько раз, ведь Айзава не удосужился объяснить почему ему может стать хуже из-за простой поездки в машине. По дороге Шота снова стало не по себе, и Всемогущий предложил вызвать скорую, однако тот был непреклонен. Держась за голову, Сотриголова морщился и пытался не показывать, насколько сильно в данный момент разрывает его черепную коробку, но нервно трясущаяся нога выдавала его с потрохами. — Всё, я вызываю врачей. — Да что ты заладил? Нет смысла, мне нужны мои лекарства. Просто помоги дойти до дома. Яги виновато отвёл взгляд, пока они оба сидели на скамье в пустом и плохо освещённом парке. Айзава заметил это, почувствовав укол вины, ведь сейчас Тошинори тратит на него своё время и силы, хотя мог спокойно пойти домой. И что на него нашло? — Прости, я не хотел. Просто эта мигрень... — Из-за чего она? Насколько я помню, у тебя раньше не было проблем со здоровьем. Иронично усмехнувшись, Шота поднял взгляд своих чёрных глаз на Тошинори, который теперь также смотрел на него. Так и хотелось спросить: «Насколько ты помнишь? А что ты вообще обо мне знаешь?», но вместо этого он лишь покачал головой. — Это после стычки с Лигой Злодеев, а если конкретно — с Ному. Он наградил меня этим шрамом под глазом и множественными переломами, но голове досталось больше всего. Да ты и сам всё видел. Из-за черепно-мозговой травмы гипофиз и зрительные нервы были особенно повреждены, поэтому теперь я вынужден сидеть на лекарствах. — Как долго? — Как минимум всю жизнь. — Почему ты не сказал мне? — Что? — теневой герой вскинул бровью. — То есть... кто-нибудь знает об этом? — Яги вовремя понял, какую глупость сейчас сморозил, поэтому поспешил переформулировать свой вопрос. — Хизаши, но я не вдавался в подробности. Не хочу беспокоить его. Сглотнув, Всемогущий сжал кулаки и снова потупил взгляд в землю. Он винил себя во всём: в нападении на Юуэй, в ранних встречах неопытных студентов с отъявленными злодеями, в том, что не уследил за Мидорией и Бакуго, а второму вовсе не уделил должного внимания. Теперь и в проблемах Айзавы. Шота склонил голову в бок, внимательно наблюдая за загруженным товарищем, ибо тот заметно помрачнел. Было непривычно видеть Всемогущего в подобном расположении духа, плюс ко всему Сотриголова умел читать между строк. Многие считают его до ужаса простым, но мало кто знает, что в психологии ему нет равных. Айзава положил руку на плечо Яги и старался не обращать внимание на общую слабость и боль в области висков. — Провозгласив себя Символом мира, ты слишком много возложил на свои плечи. И не смей винить себя в том, в чём ты не виноват. Ты отличный герой и хороший человек, но пора уделить внимание и своей жизни. Всемогущий посмотрел на Сотриголову с неприкрытым удивлением, ибо он ещё не слышал от него подобных слов. Что уж лукавить — он ни от кого не слышал подобное, так как все привыкли к маске, извечному образу могучего героя, который всегда придёт на помощь. Стоит отдать должное и самому Яги, ведь это он приложил все силы к созданию такого образа, за что теперь и расплачивается. Не сдержавшись, Тошинори притянул Айзаву к себе и крепко обнял, пытаясь не причинить ему физического дискомфорта. — Чёрт, задушишь же. Прекращай. — Извини. Спасибо. Поправив пуловер, Шота слегка улыбнулся. Затаив дыхание, Тошинори просто-напросто завис на его губах, но на этот раз Айзава заметил неприлично долгий взгляд и мгновенно стёр тёплую улыбку со своего лица. — Что-то не так? — Нет, всё хорошо. У тебя... — М? — У тебя красивая улыбка. Не часто её увидишь. — Не понял. — Боже, не подумай, что ты всегда мрачен! То есть не подумай, что я считаю тебя сухарём! То есть... — Прекрати нести чушь. И спасибо за комплимент. — И всё же, почему ты так мало улыбаешься? — Я улыбаюсь лишь тогда, когда мне самому это хочется. А данное желание появляется очень редко. — Например, когда ты мучаешь студентов... — Что? — Сотриголова грозно посмотрел на собеседника. — Нет-нет, ничего. Пойдём дальше? Тут немного осталось, — улыбнувшись, Яги поднялся на ноги. — Да, пойдём. Нести меня не нужно, мне лучше. — Ты уверен? — Процентов на восемьдесят. — В таком случае я поднимаю тебя. — Да постой же, ты сам весь в бинтах. — Думаешь, они мешают мне? — А разве нет? Громогласно рассмеявшись в своём привычном стиле, Всемогущий ловко подхватил недовольного Сотриголову на руки и зашагал дальше. — Я могу идти сам, хватит нести меня как какую-то студентку. — Зря ты волнуешься о том, что нас кто-то увидит. Сейчас глубокая ночь, все спят, а на улицах, если ты не заметил, сплошная пустошь. После привала мужчины добрались до дома за пятнадцать минут. Всемогущий нагло позаимствовал у Айзавы ключи, и, отперев дверь, занёс его внутрь. — Чувствую себя... — Невестой? — Идиотом. Тошинори усадил Шоту на его кровать и закрыл входную дверь. Пока Сотриголова запивал таблетки, которые сразу вынул из прикроватной тумбочки, Яги вернулся в свой обычный вид и принялся за осмотр чужих владений. Шота жил в доме с одной главной комнатой и, судя по всему, его не заботил огромный выбор разнообразной мебели на современном рынке. Помимо большой кровати, на которой было множество одеял и подушек, невзрачного бельевого шкафа в углу и валяющегося около него жёлтого спального мешка, Тошинори заметил письменный стол с ноутбуком, планшетом, бумагами и канцелярскими принадлежностями. На стене висело шесть простых чёрных полок, которые были забиты различными книгами и тетрадями. На полу лежал достаточно мягкий ковёр бордового цвета, который прекрасно сочетался с тёмно-коричневым паркетом и стенами такого же оттенка, а в другом углу покоился большой чёрный пуфик. На прикроватной тумбочке Яги заметил книгу и очки для зрения в полукруглой оправе. — Ты плохо видишь? Утерев губы рукавом тонкого пуловера, Айзава сперва не понял сути вопроса, однако заметив, куда теперь направлен взгляд коллеги, тихо вздохнул. — Зрение немного ухудшилось, но эти очки для того, чтобы глаза не напрягались во время чтения и работы за ноутбуком. Не всегда их надеваю, забываю. — Что-то мне подсказывает, что они тебе очень идут. — Возможно. К такому стоит привыкнуть. Всемогущий присел рядом с Шотой, оценивая на глаз его состояние. Айзава определённо выглядел лучше, но опасная бледность и мелкая дрожь так и не проходили. Яги обернулся и взял тёмно-красный плед, что был небрежно скомкан около подушек, и заботливо укрыл своего друга. Но мог ли он называть Шоту подобным словом? Их отношения были достаточно странными. Все эти годы они не поддерживали связь, зная друг друга лишь заочно и наблюдая за героическими заслугами через средства массовой информации, в которых частенько любят приврать и приукрасить. Тошинори так поздно узнал о трагической гибели своего знакомого и лучшего друга Айзавы, что спустя много лет было уже поздно и глупо выражать слова соболезнования. Как это отразилось на нём? Пережил ли он эту тяжёлую утрату или до сих пор корит себя за произошедшее, переживая тот день снова и снова? Яги узнал от Ямады как о деталях того дня, так и об изменениях в поведении Айзавы, и от одного рассказа стало не по себе. Тошинори понимал, каково это — терять дорогого сердцу человека. И не каждый способен справиться с таким испытанием. Пока Всемогущий даже не догадывался, что Сотриголова следил за каждым его появлением, и несмотря на безграничную силу первого, очень беспокоился за жизнь и здоровье Символа Мира. Теневой герой обманывал себя, убеждая, что это «простое любопытство в моменты безделья», когда на самом деле всё было куда глубже. Шота устало прикрыл глаза, постепенно погружаясь в полудрёму. Он напрочь забил на то, что у него дома Всемогущий и что в идеале его нужно проводить к выходу. — Айзава? Тебе необходимо лечь. Поднявшись с кровати, Тошинори осторожно закинул чужие ноги на постель и укрыл Шоту вторым одеялом, что было аккуратно сложено у спинки кровати. После стоило уйти, но Яги не мог этого сделать. Вид спящего и безмятежного Айзавы заставил его присесть на край кровати и аккуратно убрать тёмные пряди с чужого лба. Что это за чувство? Почему он начал испытывать желание проводить с этим человеком больше времени? Особенно когда этот же человек не особо-то и заинтересован. Яги снова вспомнил их прошлые встречи, когда они учились в академии и были юными студентами. А ведь иногда Шота сам изъявлял желание пообщаться и сходить куда-то, но Тошинори был сконцентрирован на собственных тренировках и общении с явными экстравертами со своего курса. С теми, кем Айзава никогда не являлся. — Я не замечал тебя. Прости. Раздосадованно вздохнув, Всемогущий поднялся с кровати и положил чужие ключи на прикроватную тумбочку. Лишь после того, как дверь оказалась захлопнута с той стороны, Сотриголова приоткрыл уставшие глаза и хмуро посмотрел на оставленную вещь. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не извинялся за то, в чём не виноват?