***
— Теперь ты можешь рассказать мне, какого хрена ты принимаешь антидепрессанты, — нарочито проговорила Мэделин, грубо ставя на стол бутылку и насквозь пронзая своим взглядом Рейнхарт. Ничего не выражающий взгляд Лили как будто отвечает девушке, откровенно говоря, что та ошибается. — Я не понимаю о чем ты. Петш хищно ухмыляется, разливая вино по бокалам. — Разве? А мне почему-то кажется, что ты прекрасно осведомлена, о чем я тебя спрашиваю. Рейнхарт невинно пожимает плечами, сдерживая внутри себя гортанный стон от дискомфорта, прочно сковавший ее. Расспросы Мэделин порядком поднадоели, начиная откровенно раздражать, а порез на руке, скрывшийся за рукавом тёплой толстовки, болел, постоянно напоминая той о том, что она слетела с катушек. — Поверь мне, Мэделин, я не понимаю о чем речь. Антидепрессанты — вещь, которая нужна людям, страдающими депрессией. У меня все хорошо. Ложь. Гадкая ложь. У Лили Рейнхарт определенно все не хорошо. Девушка поджимает губы, больше не собираясь тянуть. Пора узнать все подробности нелёгкой жизни Лили Рейнхарт. — Не притворяйся сейчас, Лили. Я видела, как таблетки выпали из твоей сумки. Даже не пытайся обмануть меня. Рейнхарт вздрагивает, словно переставая дышать. Мысли беспорядочным вихрем проносились в голове, продолжая затягивать ту на перепутье двух дорог — открыться Мэделин, которая и так уже все знала или ещё больше закрыться в себе, терпя разрывающую все органы боль от мысли, что ты никому не нужна. Кажется, пора положить конец бесконечной тревоги и отчаянию. Лили Рейнхарт надоело быть одной. Лили Рейнхарт больше не будет справляться со всем этим дерьмом в одиночку. — Если ты все равно уже поняла, то зачем спрашивать? — безжизненным голосом спрашивает девушка, все крепче сжимая рукав толстовки и стараясь подавить непрошеные слезы. Нет. Плакать при Петш она уж точно не будет. Она узнала об антидепрессантах, но никогда не узнаёт о слезах. Любое проявление эмоций на публике — слабость, непозволительная роскошь, которую Рейнхарт не могла себе позволить. — Я пришла не для того, чтобы подтвердить свои догадки, а чтобы узнать причину. Лили вздрагивает, испуганно вжимаясь в спинку стула, нервно оглядывая помещение. Воздуха постепенно начинает не хватать, дрожь пробивает все тело, а липкий страх сковывает движения, вынуждая Лили тут же замереть, а после произнести: — Какую причину? — Причину твоей депрессии. Девушка зажмуривается, как будто пытаясь отогнать от себя такое противное слово, словно это не она час назад резала себя, захлебываясь слезами. Сама мысль о том, что Мэделин знает ее главную тайну наводила ужас. Липкая паутина страха все больше и больше связывала ее, не давая вздохнуть. Одно дело — знать о таблетках, другое — психическом расстройстве, которое способно сломать жизнь человеку. И Лили как никто другой знала это. Жалость, страх, презрение и непонимание — то, с чем она столкнулась, стоило людям узнать о ее диагнозе. Реакция людей на ее диагноз только добивали Лили, и в один момент она решила, что справится одна. Без чьей-то никому не нужной жалости и неподдельного ужаса в глазах. Но как быть теперь, когда о ее проблемах знает самая болтливая девушка из всех, кого она знает. — Мэделин, зачем тебе причина? Разве не достаточно того, что ты знаешь о моих проблемах? Мэделин хмурится, задумчиво разглядывая девушку. — Я знаю, что то, что ты сейчас говоришь — всего лишь защитная реакция на то, что я узнала об... этом. Люди всегда боятся реакции людей, поэтому чаще всего пытаются справиться одни. Но тебе не нужно притворяться, что ты сильная, Лили. Я не стану осуждать или бояться тебя. Ты стала мне дорога за время нашего общения и мне больно видеть, как ты медленно угасаешь. Я здесь не для того, чтобы раздражать тебя. Я хочу помочь справиться тебе с этим. Лили шокированно смотрит на Петш, пытаясь осмыслить сказанное ею. Она пытается помочь? Серьезно хочет выслушать ее? Не станет говорить, что она сумасшедшая и ее место в психбольнице? — Я привыкла к реакции окружающих меня людей на это, поэтому перестала доверять кому-то. Именно поэтому, Мэделин, если ты действительно хочешь помочь, то обещай, что никому не скажешь об этом, — серьезно выдаёт Лили, заглядывая в глаза подруги. Ей нужно быть уверенной в том, что об этом никто не узнаёт. Особенно Коул. Ей не нравилась перспектива испугать парня, который за короткое время стал ей другом. — Я обещаю. Я никому не скажу об этом. Девушка вздыхает, набирая больше воздуха в легкие. — Все началось еще в подростком возрасте. У меня начались обычные подростковые проблемы, которые бывают у всех детей в это время: непонимание со стороны родителей, комплексы из-за фигуры и внешности, проблемы в общении со сверстниками. Я никогда не обладала высокой самооценкой, поэтому когда у меня появились проблемы с кожей, я просто перестала любить себя. Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что не хочу даже видеть себя. Не хочу видеть своё лицо, свою фигуру. В тот же момент у меня начали портиться отношения с окружающими и сверстниками. Я не желала подпускать кого-то к себе. Просто замкнулась. В том же возрасте мне диагностировали депрессию. Я много лет жила с этим, пока не переехала в Лос-Анджелес. Хотела осуществить давнюю мечту — стать актрисой. Сначала все было даже неплохо, но в какой-то момент все пошло крахом. Проваленные кастинги, отсутствие хоть какой-то поддержки и средств на существование окончательно добили меня. Я окончательно потерялась в себе, не желая жить дальше. Антидепрессанты, которые я принимаю, — всего лишь попытка заглушить ту боль, которая живет во мне с тринадцати лет. Мэделин шокированно разглядывает Лили, осознавая то, сколько же страдания пришлось пережить девятнадцатилетней девушки. — Теперь ты знаешь причину, — говорит девушка, натянуто улыбнувшись Петш. Та без слов подрывается с места, заключая ее в объятия. — Ты такая сильная, Лили. Ты невероятно сильная. Я восхищаюсь тобой. Непонятное тепло от слов подруги медленно разливается по всему ее телу, а невероятное облегчение разносится по организму, словно спадая с ее хрупких плеч. Теперь она не одна. У неё есть Мэделин. — Спасибо за то, что выслушала. Петш мило улыбается. — Спасибо, что доверилась мне.***
— Перерыв двадцать минут, ребят! Повторите сценарий! — громкий голос режиссера разносится по всему съёмочному павильону, заставляя актеров удовлетворенно вздохнуть, послушно кивнув головой. Оживленный гул мгновенно распространился по помещению, отдаваясь неприятным шумом в ушах. Усталость медленным потокам разливается по всему телу, пока сонливость все больше одолевает девушку, вынуждая ту понуро пожать плечами, безэмоционально уставиться в одну точку. Не хотелось абсолютно ничего. Не хотелось ни продолжать съемки, ни повторять сценарий, и уж точно меньше всего Лили хотелось играть с кем-то в паре. Хотелось просто придти домой и зарыться с головой в одеяло, наконец ощутив долгожданное облегчение от утоления единственного желания сейчас — поспать хоть немного времени. Вчерашние посиделки с Мэделин совсем выбили Лили из колеи. Противное похмелье, сонливость и ненависть к ранним съемкам — все смешалось в одну кучу, вынуждая Лили возненавидеть все и всех. За исключением двух человек. Мэделин, которая вчера помогла ей, позволив отпустить огромный груз эмоционального напряжения, буквально съедавший ее изнутри, а также тот, который за короткое время стал ей другом. Коула. Парня, чьи шутки каждый раз заставляли девушку смеяться без удержу. Парня, чья улыбка будто притягивала взгляд Рейнхарт, который позже незаметно от неё самой падал на его губы. Парня, от вида которого сердце Лили каждый раз пропускало удар. Ее друга. По крайней мере, Лили упорно вдалбливала это в себя, словно напрочь отказываясь от мыслей о чем-то большем. «Ты чертова психопатка, Рейнхарт! Ты сидишь на гребаных антидепрессантах. Тебе положено думать только о смерти и о собственной никчемности как в классических психологических триллерах, ещё больше давящих на психику.» И Лили упорно повторяла это раз за разом, даже не замечая, что уже давно засыпает с мыслями о чертовом Спроусе. Уже давно вздрагивает при каждом его взгляде на неё, краснея и смущаясь. Ее никто не интересует. Никто, кроме Коула. Девушка вымученно прикрывает глаза, откидываясь на спинку стула, больше всего на свете желая провалиться в сон и хоть на секунду забыться, когда внезапное уведомление о сообщении заставляет ее тихо застонать, а позже изумленно распахнуть глаза, не до конца осознавая, что происходит. От кого: Росс Батлер «Привет! Надеюсь, что я не сильно тебя отвлекаю, но я умру, если не сделаю этого. Я должен тебе кое-что сказать. Приходи завтра в клуб, в котором мы праздновали начало съёмок. Я буду ждать тебя.»