Свободный полёт

      Постепенно истерика отпускала парня, его дыхание становилось менее прерывистым, а мысли более ясными. Всё ещё пребывая в объятиях Алексея, он чувствовал, как стыд начинает пробирать чуть ли не до костей, мерзко расползаясь по грудной клетке. Ему было противно от собственной слабости, которую он выставил напоказ перед мужчиной, хоть и мысль о том, что, даже учитывая его изуродованные руки, Губанов не просто не отказался от него, а ещё и протянул руку помощи, которой так морально не хватало парню. Когда он успокоился настолько, насколько это было возможно, то мягко отстранился от Леши, невольно заглядывая в его глаза.       По взгляду мужчины нельзя было понять о чем он сейчас думает, но складка между его бровей выдавала напряжение. Подросток потянулся к его руке и переплел их пальцы, не обращая внимание на то, что одеяло начало сползать с его плеч, растягивая часть футболки вниз и оголяя ключицы. — Леш? — тихо спросил Вова, проведя большим пальцем по напряженной ладони мужчины, сжатой в собственной руке.       Губанов тряхнул головой, отгоняя прочь всякие плохие мысли. «Это неправильно, он подросток, у нас разница одиннадцать лет… Надо держать себя в руках, поцелуй это еще не так страшно», — думал он, но взглянув на подростка, ему уже не хотелось вестись на поводу у каких-то моральных принципов и прочего дерьма. Его жизнь не будет иметь никакого смысла без Вовы, ведь теперь достаточно только взгляда серо-зеленых глаз из-под опущенных ресниц для того, чтобы сердце Алексея пропустило удар. — Все хорошо, — чуть улыбнувшись ответил он, но буквально через мгновение выражение его лица снова стало серьёзным. «Мой отказ убьёт его. В прямом смысле этого слова», — взгляд мужчины метнулся к шрамам на руке, которой подросток держал его. Вопрос о том, что заставило его начать делать с собой такие вещи, застрял у него в горле. И теперь, имея возможность во всей красе рассмотреть шрамы на руках парня, Алексей чуть ли не выл от желания защитить его от всего окружающего мира, чтобы устранить все причины, которые привели к тому, что обладатель такого пронзительного взгляда взялся за холодный металл лезвия.       Поняв, куда смотрит мужчина, Семенюк думал уже одернуть руку, но осознал, что смысла в этом уже нет, поэтому сидел не шевелясь, с волнением и страхом ожидая каких-либо слов со стороны руфера. Хоть ему и не хотелось говорить об этом, но если Леша спросит — ответит на любой вопрос, касающийся этого, просто потому что это Леша, а не кто-то другой.       Молчание затягивалось, подросток уже мысленно подбирал слова извинения и готовился к худшему исходу, пока не почувствовал, как его руку мягко потянули на верх, а огрубевшая, но чувствительная кожа от зажитых ран, встретилась с теплыми и мягкими губами Алексея. Казалось, мальчишка перестал дышать, с широко раскрытыми от шока глазами наблюдая, как мужчина легкими поцелуями покрывает внутреннюю сторону его предплечья, проходясь ими даже по вчерашним, покрытым кровавой корочкой порезам, хотя на них было жутко даже взглянуть, не то, чтобы прикоснуться. Оторвавшись от своего занятия, Алексей вновь притянул к себе парня, сжимая его в объятиях и горячо дыша в шею. — Я же сказал, — смазанный поцелуй проходится по щеке Вовы, — что никуда ты от меня не денешься.       Подросток облегченно выдохнул, постепенно расслабляясь. Алексей в то время вновь спустился к шее парня, припадая к ней губами уже более настойчиво, покрывая ее краснеющими пятнами. Он собственноручно рвал все цепи, которые сковывали его внутри, отдаваясь своим эмоциям и желанию.       Семенюк вцепился в плечи Леши, чтобы не свалиться на кровать. От настойчивых ласк партнера он чувствовал, как начинает возбуждаться. Щеки подростка покрылись румянцем от смущения, ведь ладони руфера уже забрались под его футболку, оглаживали плавными движениями спину, пока губы мужчины терзали кожу шеи поцелуями, на месте которых кровавыми пятнами расцветали засосы. Повалив младшего на спину, Алексей навис над ним, потемневшим взглядом смотря ему прямо в глаза, и, дождавшись согласного кивка со стороны Вовы, он усаживаясь на его бедра, прижал к кровати. — Ты точно не против? — всё же решил словесно уточнить Губанов, задирая футболку мальчишки вверх и оголяя его торс. — Точно, — мягко улыбнувшись ответил тот, помогая старшему снять с себя футболку.       Оставшись в одних боксерах, которые неприятно стягивали стояк, Вова вновь был вовлечен в поцелуй. Его тело горело от возбуждения и пережитых эмоций, казалось, что алкоголь напрочь выветрился из организма, а кровь в венах заменила лава, потому что более логичного объяснения того, почему ему сейчас так неимоверно жарко и хорошо он найти не мог. Руки Алексея прошлись по бедрам Семенюка вверх, чуть задевая его возбужденный член через трусы. Подросток не мог не сдержать тихого стона от этого действия, затуманенным взглядом серо-зеленых глаз наблюдая за Губановым. Мужчине же хотелось добиваться этих стонов, чтобы они разносились по его комнате все чаще и громче. Поэтому он сполз с бедер парня, и, опускаясь вниз, прошелся языком по его соскам, после слегка прикусывая их. Гортанный стон, что раздался со стороны парня, заставил Лешу хищно улыбнуться и, сверкнув взглядом, опуститься еще ниже, опаляя дыханием ткань боксеров Вовы. Не снимая их, он пару раз облизал его стояк, наслаждаясь плохо сдерживаемым скулежом подростка. Тому уже хотелось, чтобы старший сделал хоть что-то, а чувство, что он сейчас просто спустит в трусы от настолько простых манипуляций, сейчас вгоняло в стыд и пугало его больше всего. Потянув ткань боксеров вниз, мужчина приспустил их, проделывая те же действия, что и ранее, только касаясь уже непосредственно члена Вовы. Медленно проведя языком от основания до головки, Алексей почти полностью взял член в рот. Семенюк чуть прогнулся вперед, подаваясь навстречу руферу, ему хотелось сполна насладиться ощущением горячих губ и языка на своем возбуждённом члене. Запустив руку в волосы мужчины, ещё больше взъерошивая и так растрёпанную прическу, он старался задать ему темп. Комната наполнилась частыми вздохами, стонами, которые изредка переходили то в крик, то в скулеж и хлюпающими звуками, когда Леша полностью выпускал член из рта, чтобы потом вобрать его снова. — Блять, Лёш, я сейчас кончу, — прерываясь на частые вздохи, проскулил парень, когда понял, что сдерживаться уже нет сил.       Из-под опущенных ресниц Вова затуманенным взглядом наблюдал за манипуляциями мужчины, судорожно сжимая простынь. Ощущения обострились, и, неосознанно подавшись вперед, подросток кончил, издавая при этом протяжный стон.       Доведя парня до исступления, руфер почувствовал, как его рот заполняется теплой, солоноватой на вкус вязкой жидкостью. Внезапно пришедшая в голову идея, не долго ждала своей реализации. Поэтому Алексей не спешил сплевывать или сглатывать сперму, а потянулся к лицу мальчишки, что пребывал в послеоргазменной неге. Встретившись своими губами с губами Вовы, он вовлек его в поцелуй, который принес подростку не только наслаждение, но и позволил почувствовать какой он на вкус. Послушно сглотнув собственную сперму вперемешку с слюнями мужчины, он поднял на него затуманенный взгляд. Щёки всё ещё пылали румянцем смущения, а осознание того, что они делали это в хоть немного, но освещённой комнате, вызывало легкие мурашки по коже. Алексея же даже не слишком расстроил факт того, что он кончил в трусы, не дотрагиваясь до себя, только из-за стонов Семенюка. Коснувшись легким поцелуем скулы мальчишки, он направился в уборную, чтобы сменить нижнее белье.       Губанову было немного стыдно перед парнем за то, что он не сдержался и, грубо говоря, воспользовался ситуацией как с эмоциональной стороны подростка, так и тем фактом, что он всё же был пьян, хоть и говорил вполне осознанно. Конечно, он хотел не только тело младшего, но и думать о каком-то скором и счастливом совместном будущем мужчине тоже сейчас было трудно. Алексей привык жить один, ни от кого не зависеть и не иметь проблемы более, чем внезапное отключение интернета. Такие резкие перемены в жизни ему сложно будет принять, но и пренебрегать доверием Семенюка он точно не станет. Пусть даже если на этом закончится его счастливая и свободная жизнь, но мужчина поставил себе твердую и непоколебимую цель — вытащить этого непутевого мальчишку из его прошлого и сделать так, чтобы он ни за что на свете больше не допускал мысли о том, чтобы вновь наносить себе телесные повреждения.       Только Вова об этих размышлениях руфера точно не узнает. Он пока всё ещё лежит на кровати, пустым взглядом уставившись в потолок. Эйфория прошла, эмоции утихомирились и теперь он осознал, что, возможно, получив желанное мужчина станет относится к нему более отстранено или же вовсе наиграется и забудет. «Было бы чем играть…», — думал подросток, зная как никто другой, что его тело и лицо далеко не идеальны. Будет ли интересно взрослому человеку возиться с ним, ведь даже поддержать какой-то заумный разговор (хоть и учитывая то, что Алексей заводил такие нечасто) вряд ли сможет. Подобные мысли будто грызли Вову изнутри, хоть и проблеск надежды всё же был в его сердце. «Хотя, возможно, он не оттолкнул только из-за жалости», — эта мысль въелась в голову парня и, резко поднявшись, тот схватил футболку и худи неуклюже натягивая их на себя. Ему срочно надо было закрыть свое тело. — Какая-же я наивная хуйня, — шептал он себе под нос.       Закончив с одеждой, он всё ещё сидел на кровати, стараясь подавить эмоции. Не хотелось о чем-то думать, и, обвив ноги руками, он уткнулся лбом в колени, чувствуя себя в такой позе безопасно и крайне комфортно. — Хей, солнце, ты замерз что-ли? Встрепенувшись от неожиданности, парень кивнул головой, стараясь не пересекаться с Алексеем взглядом. Но позу все же поменял на более открытую. — Все хорошо, — Семенюк уже сам не понимал, какое решение правильное поэтому решил сразу вывалить все, что было у него в голове. — Просто я подумал и решил, что мы поспешили в плане развития всего вот этого между нами. Я-я понимаю всё и не хочу портить или усложнять тебе жизнь. — И что ты хочешь этим сказать? — Губанов скептически изогнул бровь, прекрасно понимая, о чем ему сейчас говорит подросток, но он хотел услышать от него более точную формулировку, чтобы понять, что тот осознает о чем говорит и чего хочет. Мужчина просто предположил, что на фоне пережитых эмоций, у младшего просто произошел нервный срыв. — Эти отношения не нужны тебе, — Вова отвел взгляд, и, желая хоть обманным путем, но всё же уберечь руфера от себя и своих загонов придачу. — И вообще… Я обманул тебя, когда сказал, что люблю. Я никому не расскажу о том, что случилось сегодня, это надо просто забыть.       Речь была бы убедительна, но позорно сорвавшийся под конец голос, выдал его с потрохами. Да и Алексей не был дураком и прекрасно видел, что Семенюк пытается нагло соврать, хоть и с благой целью. — Знаешь, что, молодой, — мягко улыбнувшись начал Губанов. — Я могу тебе хоть каждый день доказывать, что пути назад для нас уже нет. И прекрасно понимаю, почему ты сейчас это говоришь. Конечно, это было бы очень «благородно» с твоей стороны принимать за двоих решение, которое кажется правильным только потому, что ты напридумывал себе всякого. Ты уже въелся в мои серые будни и терять тебя из-за каких-то глупых предрассудков не собираюсь. Солнце, какая-бы херня не происходила у тебя дома, что бы не повлияло на тебя так, что ты решил подавлять одну боль другой (а если это был «кто-то», то ему точно лучше со мной не пересекаться) знай, блять, что теперь ты в этом будешь вариться не один. Да и вообще, мы справимся с любой хуетой. Извини за то, что не умею говорить красивые и воодушевляющие слова, но я уверен, что ты меня понял. Это была не какая-то глупая увлеченность. Ты же мне веришь?       Вова даже не знал, что ответить на такие слова. Конечно, ему было безумно приятно от того, что Алексей хочет быть рядом с ним не смотря на то, что это несомненно будет сложно. Не смотря на то, что окончательное доверие он сможет заполучить только спустя приличное количество времени и, возможно, потраченных нервов. Про осуждение со стороны общества и реакцию мамы и отчима подростку даже думать не хотелось. Хоть и мнение отчима он не считал каким-то весомым фактором, который может что-то поменять. Но если Губанов готов на это только ради того, чтобы просто быть рядом с ним, то это однозначно того стоит. — Верю. Теперь пути назад у них точно нет.