Делай, что должно. По курсу — звезды

Мы — дети героев. Нам тянуться, чтоб ровнею стать, Неустанно и рьяно. Пред нами живой эталон. Тем, кто хочет добиться, достичь, осветить, перегнать, Не вкушая успех, почивая на лаврах отцов. Нам искать свои карты, пути, паруса, покорять океан, Вместо волн и земли мы расчертим небесный простор. Мы ведь дети героев, их победами импульс нам дан, Их дела как ступени. Их слова — как напутственный хор: «Ты сам выбираешь свой путь, Ты в ответе за каждый свой шаг. Пусть хватает сил не свернуть, Зоркости сердца — увидеть свой знак, Твердости рук — крепче держать штурвал, Чести и верности — другом кому-то стать. Стойкости — выдержать зной и шквал. Мечтай! И сумей мечту не предать. Ты сам выбираешь свой путь. Но помни: всегда у тебя за спиной Будем мы, чтоб поднять, подтолкнуть, Поддержать, стать надежной стеной, Стать трамплином, разбегом, опорой, Попутным ветром, несущим ввысь. Дерзай! С земным притяженьем споря, К звездам душою и телом рвись!» Мы дети героев, мы внуки и правнуки ярко горевших легенд. Мы сможем все то, что они не сумели, и перешагнем рубежи. В наших душах их память. Их имена — наш путеводный свет. Покоряя вершины свои, мы словно бы им возвращаем жизнь.

      Жать кому-то руки под вспышки фотокамер было привычно, нехин анн-Марун делал это иногда по несколько раз на дню. Но сейчас его ни капли не волновали собравшиеся вокруг газетчики, потому что это рукопожатие было особенным. Он жал руку тому, кто преодолеет последний барьер. Тому, кто взлетит выше, чем возможно даже самому сильному и умелому воздушному.       Жал руку обычному человеку.       — Я буду надеяться, что Стихии не забудут о вас там, наверху, — слова отчасти протокольные, заученные, напоминание всему миру, что нэх и этины — по-прежнему одно единое целое, неделимое и нерушимое.       Но вот тепло в глазах никакой протокол не поможет подделать. Тепло и искреннюю надежду, что у следующего — получится. Что разожмутся ладони Стихий, бережно держащие планету, и этин окажется там, где ни одной из них нет места.       В космосе.       Космос. Та черная бездна, что так манила подмигивающими огоньками далеких звезд мечтателей всех времен, но до последнего времени была недоступна никому — ни нэх, ни даже удэши. Да, даже удэши воздуха, сильнейшие из них — Янтор, Эллаэ — не сумели преодолеть размытую границу атмосферы, потому что там, наверху, воздуха не было. Им попросту не на что было опереться, нечем толкнуть себя еще выше, к звезде. Но стремление оставалось, тянуло, манило познать — что там, вне границ привычного и до последней песчинки изученного мира?       Нэх спасовали. Сдались, могли лишь мечтательно смотреть вверх. И только люди, которых не коснулись Стихии, не отчаивались. Они думали. Изобретали. Техника все усложнялась, становясь чем-то на грани магии. И простые амулеты теперь превращались в такое, что иные старики качали головами: во времена их молодости все было так легко, вот тебе машина, вот ее сердце, сел да поехал. А тут — многослойные, из разных пород камня, да так хитро сложено и спаяно... Да что там — машины уже думать научились! Не так, как разумные существа, конечно, но без них теперь было не обойтись ни в ставших совсем сложными делах Счетных цехов, ни даже в обыденной жизни.       Люди, обычные люди придумали сперва крылатые машины — и открыли новый материк на другой стороне планеты, заселенный только животными. Абсолютно девственная природа, словно только-только завершилось Творение Стихий. Удэши разводили руками: пустые земли не были им интересны ранее, ведь там не было людей. Люди, нэх — вот была та точка преломления, в которой сходились Стихии, чтобы породить что-то новое. Человеческий разум был тем, что двигало вперед не только развитие техники, но и эволюцию. Именно стремление человека к новому заставляло Стихии подстраиваться, меняться, не стоять на месте, расширять границы познания. Эволюционировать. Удэши, нэх, Хранители, Стражи, Крылатые — все они появлялись именно тогда, когда случался качественный скачок в сознании.       И почему-то нехину анн-Марун казалось, что сейчас он тоже случится. Если не подведут машины. Если не подведут расчеты. Если, если, если... Если этот этин поверит в себя и сможет.       И совершенно вразрез со всеми протоколами, со всеми обычаями, писаными и неписаными, приобняв его и хлопнув по плечу, нехин пожелал:       — Удачи, брат.