Благие намерения

      Улочки ночного Уайтчепела пусты. Условно пусты. Наметанным взглядом Элизабет замечает небольшие группы Висельников, которые выступают из темных подворотен грозными призраками. Некоторые из них дерзко хватают девушку за плечо или рукав пиджака, но тут же отступают, напоровшись на мрачный взгляд. Глупых или особо упертых дружки приобнимают за плечи и уводят за собой по пути объясняя недопустимость такого поведения.       Здешние шлюхи, как рассерженные кошки шипят ей в след. Многие из них не так уж безобидны, как может показаться на первый взгляд.       Стайка местных подростков проходит мимо. Эти порой бывают опаснее взрослых, но сейчас они даже не смеют взглянуть в сторону Элизабет.       Без необходимости в ночной Уайтчепел не суется даже полиция. Без необходимости сюда не пришла бы и она сама, но преследование Висельников Томаса Беккета становится все более настойчивым. А это — опасно.       Фрай, своим упорством не уступающий Томасу может снова попытаться найти ее. И вряд ли придет в бурный восторг, увидев на Элизабет форму противника.       Девушка засовывает озябшие руки поглубже в карманы красного пиджака. Дело не в его цвете, с тоской думает она, а в том, что у нее на руке. Белая повязка с красным крестом — ее возможность безопасно передвигаться по ночному городу.        Висельники — только пешки в этой игре, тупая и грубая сила. У них всех есть красные пиджаки, а если очень повезет, то и модные клетчатые брюки. Но тот, кто носит эту повязку стоит выше обычных членов банды, он — посвященный. За убийство или увечье такого человека полагается смерть. И тот, кто совершит подобное преступление может быть уверен: заслуженная кара неизбежно настигнет его в любой, даже самой темной и вонючей норе.       Так что останавливает всех этих людей отнюдь не грозный взгляд сопливой девчонки. И даже не ее принадлежность к банде Томаса Беккета.       Когда Элизабет входит в помещение штаб-квартиры он встает ей навстречу:       — Малышка Лиз! Ты долго шла.       — Чего тебе надо, Беккет? — мрачно спрашивает Элизабет, стараясь не смотреть ему в лицо.       — Я скучал, — он картинно разводит руками и обаятельно улыбается, а в его теплых карих глазах зажигается озорной огонек.       Трудно поверить, что этот человек — преступник. Самый хитрый и жестокий из всех, кого только знает Элизабет. Хотя, глядя на него этого не скажешь.       По виду, Том обыкновенный клерк средней руки. Таких много здесь, в Сити. Они имеют возможность снять квартиру получше и шлюху подороже, топать на работу не на своих двоих, а нанять экипаж и хорошо провести время в пабе, где пьют пиво, а не разлитые в кружку помои. Внешность у Тома столь заурядная и безобидная, а манеры настолько приятны, что все окрестные старушки готовы доверить ему не только кошелек или комнатную собачку, но и любимую внучку на выданье.       Молодость Том провел в банде Максвелла Рота, и хотя этот факт своей биографии Беккет вспоминать не любит, время, потраченное там, не прошло для него даром. Именно поэтому база на Флит-Стрит укреплена как крепость, а сам мужчина не просиживает штаны где-нибудь в Ньюгейте или Пентонвилле. К тому же людская молва приписывает Томасу Беккету огромный рост, густую бороду и покрытое шрамами лицо, так что главарем местной банды часто признают Малыша Джона, а не его. Эта легенда так удобна и так старательно поддерживается преступниками, что у полиции нет никакого сомнения в ее правдивости.       Том появился в жизни Элизабет, когда у нее не было никого и ничего. Он забрал ее с лондонских улиц, дал защиту и уверенность в будущем, он обучил ее своему ремеслу. Том был первым, кого она полюбила и первым, кто полюбил ее. Он даже честно пытался отпустить девушку в другую жизнь, но каждый раз Элизабет снова и снова оказывалась тут, в логове банды на границе районов.       — Ты нам нужна, — вкрадчиво произносит он. Элизабет до боли закусывает губы, отрицательно качает головой.       — Ты нам нужна, — более настойчиво повторяет Том и крепко сжимает ее пальцы своими сильными и теплыми руками.       Дело и правда не стоит выеденного яйца. По давней традиции ветхие купюры из Шотландии отправляют на уничтожение в Лондон, где в Банке Англии их переписывают и сжигают. Поэтому раз в месяц к поезду Глазго-Лондон цепляют дополнительный почтовый вагон, в котором находятся мешки с мелкими банкнотами. Формально эти деньги уже выведены из оборота, но еще не переписаны и их можно снова пустить в дело. И самое главное — они даже не будут фальшивками. Каждый из участников получит кругленькую сумму.       — А затем я исчезну, — тихо говорит Беккет. — Навсегда.       — Ты говорил это тысячу раз, Том. И после этого твои люди преследовали меня снова и снова. Ты же знаешь, мне это не нравится!       — Тебе или твоей новой хозяйке? — он встает и опирается руками на стол, сверля Элизабет яростным взглядом.       — Она не моя хозяйка! — девушка вскакивает с места и оказывается с ним лицом к лицу.       — Не ври хотя бы себе, Лиз, — презрительно цедит он. — Или ты до сих пор думаешь, что девочка с улицы может встать вровень с городской легендой. Уймись. Она априори находится выше нас. И поверь, думает так же!       Элизабет вспоминает холеное лицо, чуть прохладный прищур темных глаз и ее сердце заходится от боли. Никогда!       — А твой хозяин? — язвительно спрашивает она, не без радости замечая, как недовольно Том дергает шеей. — Он в курсе твоей операции или ты забыл поделиться с ним столь удачной идеей?       — Он занят другим, — Беккет равнодушно пожимает плечами и оттолкнувшись от стола несколько раз проходится вдоль него, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.       — Я не понимаю, Элизабет, — Томас вновь останавливается напротив нее. -Ты стала настолько богатой, что тебе не нужны деньги. Или для твоих исследований достаточно пары древних ворованных книжек? Ты думала я не узнаю? — его губы расползаются в довольной усмешке. — Ты — воровка, Элизабет. Ею и помрешь. Так что хватит здесь разыгрывать оскорбленную невинность. Собирайся! И это не просьба! — с угрозой произносит он и бросает ей в руки какой-то сверток. Развернув его Элизабет с удивлением рассматривает зеленый пиджак Грача:       — Это еще зачем?       — Твой дружок Фрай стал слишком назойливым. Стоит его отвлечь.       — Он не мой дружок, — тихо произносит девушка, неуверенно сжимая в руках новую одежду. Она рада, что в полумраке комнаты Томас не видит, как пылают ее щеки. Стараясь скрыть смущение, она аккуратно развязывает белую повязку с красным крестом на своей руке и кладет ее на стол, рядом с бумагами Тома. Затем примеряет зеленый пиджак.       — Лиз, Лиз, — укоризненно качает головой Беккет. Он оказывается совсем рядом, помогая застегнуть пуговички на ее груди. — Ты никогда не умела лгать, — его губы скользят по ее щеке, задерживаются на виске. Он с удовольствием вдыхает запах ее волос и шепчет на ухо:       — Ты одна из нас. В любой одежде. И даже без неё, — Элизабет недовольно отталкивает его, но Том, глядя на ее кислую мину, смеется так заразительно, что девушка не может не улыбнуться ему в ответ. ***       Иви ждет его уже достаточно долго, чтобы начать нервничать. Зачем Джейкоб позвал ее сюда? В очередной раз полюбоваться на неприступную базу? Тогда он прекрасно преуспел: отсюда открывается изумительный вид и Иви может оценить всю работу противника.       База достаточно велика. Штаб — стоящее в самом центре здание с плотно закрытыми ставнями. Его стену украшает уже привычная, сжимающая окровавленный нож рука. В неверном свете костра она приобретает еще более зловещий вид.       Возле штаба стоят три человека. Они греют руки у горящей жаровни, тихо переговариваются между собой и через некоторое время отходят проверить посты расставленные по периметру базы.       Внизу, вдоль дома, суетливо озираясь проходит молодой человек. Его можно было бы принять за припозднившегося прохожего, но за то время, что Иви здесь сидит он появлялся на этой улице раз пять. Его взгляд настороженный, цепкий, выдает в нем шпиона, а не простого обывателя.       Крыши чисты — все что может внезапно упасть на голову Висельникам предусмотрительно опущено на землю, бережно расставлено так, что в случае нападения может послужить дополнительным укрытием.       Стрелки зорко вглядываются в темноту, не выпуская из рук оружия. На мгновение Иви кажется, что один из них все же заметил ее. Он поднимает ружье. Метательный нож привычно ложится в ладонь девушки, приятно холодит кожу. Продолжая смотреть в ее сторону стрелок с наслаждением раскуривает сигарету. Иви медленно, не сводя с него взгляда, возвращает нож на место. Убийство не входило в ее планы.       — Эй! — раздается откуда-то снизу грозный окрик. Стрелок делает две торопливые затяжки, быстро тушит сигарету о каблук сапога и, спрятав ее за ухо, продолжает патрулирование. Он даже не догадывается, сколь дорого могла бы обойтись ему эта сигарета.       Внезапно внимание Иви привлекает какое-то движение: во двор влетает замызганный, ничем не примечательный кэб и останавливается прямо перед дверью штаба. Она тут же открывается, выпуская несколько человек. Скольких, Иви сказать не может, но на мгновение, лишь на крохотное мгновение ей кажется, что в неверном свете пылающего в жаровне огня мелькает изумруд пиджака.       Дверцы кэба захлопываются. Рысак резво берет с места и, грохоча по выщербленной мостовой, кэб растворяется в темноте.       Какого черта?!       Иви спускается левее и ниже, заметив на углу улицы знакомую фигуру. Джейкоб появляется словно из неоткуда, ловко и бесшумно ликвидирует шпиона, не успевшего даже удивиться собственной смерти. Вслед за предводителем на узкую улочку начинают просачиваться Грачи. Они рассредоточиваются, следуя указаниям Джейкоба, и вне всякого сомнения собираются брать базу штурмом.       Иви уже готовится присоединиться к ним, как вдруг из темного закутка к Джейкобу бросается фигурка в красном пиджаке. Брат стоит к ней спиной и не может видеть противника. Сердце Иви замирает от ужаса. В отчаянье она смотрит, как Фрай медленно поворачивается и… ловит девушку в жаркие объятия. Почти физически она ощущает быстрые поцелуи, перемежающиеся с горячим шепотом, и рассерженно фыркает, отказываясь что-либо понимать.       — Какая мерзость, — не поворачивая головы комментирует Иви, когда Джейкоб наконец поднимается к ней на крышу. Они вместе смотрят вниз, на спрятавшихся Грачей, ждущих сигнала к началу боя.       — У тебя есть замечания? Еще не поздно внести изменения в план операции, — Иви не сразу замечает ехидную улыбку брата:       — Ты знаешь, о чем я! — шипит девушка, гневно обернувшись к нему. Его невозмутимость выводит ее из себя. Джейкоб несколько секунд наслаждается произведенным эффектом:       — Мне нужен был информатор, — озорной огонек пляшет в его глазах. — Я просто воспользовался тем, что наш отец предпочел пропустить в твоем обучении.       — Сомневаюсь, что отец проводил уроки в борделях.       — Ты его недооцениваешь. Он очень любил практику. Хотя теория была не менее увлекательна. В библиотеке есть одна занимательная книжка… Наш индийский друг мог бы показать тебе пару картинок, когда перестанет составлять идиотские букеты и перейдет к более решительным действиям. Скажи, Иви, как на языке цветов будет «влюбленный идиот»?       — Примерно так же, как и «непроходимый тупица»! — зло бросает Иви. Она догадывается о какой книге идет речь. Юный хулиган Джейкоб пару раз подкидывал ее, открытую на самых пикантных страницах, в комнату Иви. И, спрятавшись, наслаждался замешательством и смущением сестры. Девушка краснеет даже сейчас, и только предусмотрительность не позволяет Иви спустить братца с крыши — Джейкоб еще может пригодиться ей для борьбы с тамплиерами.       — Всегда знал, что от любви глупеют! — внезапно лицо Фрая становиться серьезным. Он внимательно смотрит, как четко следуя его указаниям, Грачи сминают оборону противника и бросаются на штурм штаба. Висельники, ошеломленные внезапностью атаки, еще пытаются сопротивляться, но оказавшись в меньшинстве, отступают.       — Пойдем! — говорит Джейкоб.       — Ты не хочешь им помочь? — спрашивает Иви, когда брат разворачивается в противоположную сторону.       — Они прекрасно справятся и без меня! У нас другие дела. Поспешим! — железная «кошка» впивается в вывеску на доме напротив и ассасин прыгает в темноту. Иви не остается ничего другого, как последовать за ним. ***       Элизабет поудобнее садится и растирает затекшую ногу. Она чувствует себя довольно нелепо, зависнув на платформе семафора в обнимку с мешком из плотной ткани и тяжелым сигнальным фонарем.       Внизу, тяжело отдуваясь, проходит грузовой состав. Помощник машиниста пристально всматривается вверх, в сигнал семафора, но девушку заметить не в силах. Элизабет прячется за стрелкой, а свет бьет ему прямо в глаза. К тому же, железнодорожную ветку опутал густой слой лондонского тумана, выползший с Темзы, как грязный, мохнатый зверь. Сейчас он — их лучший союзник: ставни окрестных домов плотно прикрыты, а люди Томаса Беккета прервали все телеграфное сообщение вокруг, сделав вызов полиции невозможным.       Осталось совсем чуть-чуть. Состав уходит в ночь, поблескивая в тумане мутным красным светом габаритных огней. Элизабет зябко ежится, напряженно вслушивается в ночь. Туман поглощает не только свет. Все звуки теперь кажутся глухими и далекими.       Десять минут в этом «молоке» — вечность. Красный свет семафора меняется на призрачный зеленый. Пора!       Элизабет слышит резкий свист, похожий на крик потревоженной птицы, и накидывает на «глаз» сигнального фонаря плотную ткань. Изумруды тут не к чему! Это не их цвет! Ярко красный заливает ей руки.       К северу от сигнальной башни, сообщник Элизабет с помощью такого же фонаря сигнализирует предупредительным желтым, и поезд, появившийся точно по расписанию, начинает замедляться.       Помощник машиниста спрыгивает с тепловоза на насыпь, и направляется к ближайшему телеграфу, чтобы разузнать, что случилось. Элизабет слышит, как тревожно шуршит под его ногами щебень. Шуршание становиться громче, помощника перехватывают, в густом тумане слышится его сдавленный вскрик. Девушка надеется, что беднягу только оглушили, а не бросили умирать с перерезанным горлом.       Машиниста уже обезвредили. С железным шорохом открывается дверь почтового вагона. Инкассаторы и охранники столь беспечны, что не только не заметили нападения на машинистов, но и забыли закрыть дверь на задвижку.       — Господа! — слышит Элизабет голос Тома. — Будьте благоразумны!       Но благоразумием там и не пахнет. Слышится выстрел, отчаянный и сдавленный крик. Элизабет спрыгивает на крышу вагона, поспешно спускается вниз.       Она застает странную картину. Сбившихся, как овцы, охранников и инкассаторов резво связывают ее ребята. По два, по три. И грубо пихают в противоположный угол. Они больше не пытаются сопротивляться. Некоторых из них бьет крупная дрожь, некоторые тихо подвывают на одной ноте, кто-то даже наделал в штаны и в вагоне стоит неприятный запах мочи. Но все дружно, не отрываясь, смотрят на Тома и его жертву. Убитый охранник лежит на мешках. Кровь и выбитые мозги из его головы заливают деньги. Его смерть уже не вызывает сомнений, но Том продолжает терзать бездыханное тело.       — Я же сказал… Сказал… Благоразумны…- тяжело рычит он после каждого пинка. Элизабет передергивает. Томас в гневе становиться безумным.       — Том, — она осторожно касается его плеча. — Том.       Он оборачивается к ней. Кровь убитого стекает по его лицу, в мутных глазах — пустота, щеку дергает страшный тик, а губы кривит сумасшедшая ухмылка. Он выглядит жутко. Зато больше ни у кого не возникнет мысли к сопротивлению.       — Томас, — Элизабет ласково сжимает испачканную в крови ладонь, виснет на нем всем телом. — Не надо, — шепчет на ухо. — Томас.       Его глаза светлеют. Он небрежно отталкивает девушку, вытирает кровь с лица, бросает острый взгляд на своих людей и пленников, а затем ловко спрыгивает на насыпь и помогает спуститься Элизабет. Они вместе закрывают вагон и идут к поезду. Их ждет небольшое путешествие.       Мартовский Кот любезно подает ей руку, помогает забраться в тепловоз. Затем, сильно хромая, отходит к приборной панели и начинает перещелкивать какие-то рычажки и тумблеры. Стрелка давления пара судорожно дергается, когда кочегар начинает подкидывать уголь в топку, и поезд, с тяжелым вздохом, осторожно набирает ход.       Когда-то Кот тоже был машинистом, взрыв котла сильно повредил ему ногу, а равнодушие людей — голову. Многие приходили к Висельникам от безысходности, но Кот пришел к ним сам. У него в жизни осталось две страсти: машины и пение. Пел Кот на удивление хорошо, за что и заслужил кличку. Третья страсть появилась у него уже в банде — Элизабет. Он конечно же, никогда бы не осмелился увести подружку у главаря, но ничего не мешало ему любить ее на расстоянии. Он стал ее защитником, союзником, почтальоном. Как ловко провели они в баре О’Малли самонадеянного Фрая!       Поезд с пятью отцепленными вагонами следует в ночь. Они покидают полосу тумана и Элизабет зябко поводит плечами. Под его защитой было как-то надежней.       Они останавливаются у маленького железнодорожного мостика. Из-под него выезжает кэб, останавливается напротив почтового вагона, и ребята быстро и бесшумно начинают переносить деньги. Назад же несут ящики с нитроглицерином и осторожно расставляют их по вагонам.       — Мы немножко пошумим, — небрежно бросает Том на ее невысказанный вопрос.       — Готово! — в тепловоз влазит Малыш Джон, подхватывает за шиворот настоящего машиниста и пинком вышвыривает прочь. — Погуляй-ка, малыш.       Машинист охает, неудачно приземлившись рядом с тепловозом, но тут же встает и резво убегает прочь. Связанные за спиной руки и кляп во рту осложняет его передвижения, но, кажется, он не в обиде.       Осталось только отогнать поезд на заброшенную ветку.       — Вот и все, Лиззи, — Том приобнимает ее за плечи, и некоторое время мечтательно смотрит вслед удаляющемуся кэбу. Он не теряет надежды, что теперь Лиз останется с ним навсегда. Она немного отстраняется от него, стараясь унять нервную дрожь, тревожно озирается вокруг. Что-то здесь не так!       — Ложись! — Том закрывает ее собой, бросает на пол. Грудь одного из сообщников разрывает пулеметная очередь. Он падает навзничь. Малыш Джон бросается в угол, присаживается на корточки, выхватывает пистолет. Кот судорожно рвет рычаг на себя, увеличивая мощность пара и скорость поезда. Шальные пули мерзко вжикают по металлу, рикошетом разлетаются в стороны. Вспыхивает машинное масло, занимается ветошь в углу. Прижатая к полу, Элизабет медленно закрывает глаза.       Куча камней рядом с путями огрызается пулемётными очередями. Пулемет Гатлинга отлично зарекомендовал себя на полях сражений в Индии и Африки, так почему бы его не применить и против местных грабителей? Только вот он массивный и неудобный в передвижении, и значит доставлен сюда уже давно. Значит их предали! Значит их уже ждали!       Подтверждая эту догадку состав на соседних путях оживает, а к пулеметным очередям добавляются единичные выстрелы пистолетов. Полиция! ***       — Забери груз, Иви, — горячее дыхание Джейкоба обжигает ей ухо. Они сидят рядом, на водонапорной башне и наблюдают за Висельниками. Их спорой работе позавидовал бы любой докер, только докерам столько не платят. Сколько они увели? Сто? Двести тысяч фунтов? Цифра кажется невозможно огромной.       — Ну же, Иви, — шепчет он и прыгает вниз. Иви следует за ним через некоторое время. Запах прелой листвы и уходящего лета сбивает дыхание, когда она выпрыгивает из телеги.       Кэб грабителей тихо удаляется. Его колеса хорошо смазаны, а копыта лошади обвязаны грубой тканью и не издают ни звука.       — Джейкоб!       — Это наш шанс, Иви! Главарь того штаба, в Сити! Он там! Нужно покончить с этой бандой раз и навсегда!       Иви сильно сомневается в его искренности. В поезде есть еще одна «причина». Но сейчас она не хочет знать подробности.       — Джейкоб! — окликает его Иви. — Не помри!       Лукавая усмешка касается его губ. Он насмешливо салютует сестре, отворачивается и следует за уходящим поездом. Ловким движением уличного кота взбирается на пару ящиков, поставленных друг на друга. Уцепившись за флагшток перепрыгивает на металлическую окантовку здания, следует по ней до угла. Железная «кошка» цепляется за карниз соседнего дома…       Иви провожает брата насмешливым взглядом. Остается надеяться, что его не разочарует поездка.       Она быстро догоняет кэб Висельников. Красть у них грузы девушке не впервой, но сейчас что-то останавливает стремительность ее движений. Люди, сидящие на козлах впереди повозки одеты в зеленые пиджаки Грачей.       — Что за черт! — ругается Иви сквозь зубы. Кажется, Джейкобу придется многое ей объяснить.       Она привычным жестом сталкивает их головами. Со всем остальным Иви разберется позже. Глаза можно обмануть, Орлиное Зрение — нет. В этом волшебном, недоступном другим, мире, эти люди светятся предательским красным. ***       Пулемет Гатлинга бьет где-то над ее головой, заставляя девушку все теснее прижиматься к Томасу. Она с облегчением чувствует, как поезд медленно, но верно набирает скорость, увозя незадачливых грабителей, и поднимает голову. Кочегар лежит на полу неопрятным кулем, тараща на Элизабет начавшие стекленеть глаза. Рядом с ним стоит Кот, зажимая левой рукой рану на плече. Элизабет уже собирается вскочить, когда кто-то сильно хватает ее за рукав и совсем близко она видит вытаращенные, почти безумные глаза Тома.       — Лиззи, — хрипит он, и на его губах выступает кровавая пена. — Лиззи…       Грудь Тома пробита в нескольких местах, кровь насквозь пропитала всю его одежду. Кажется, он на миг теряет сознание, потому что перестает судорожно хватать ее за руки, и девушка может осмотреть его. Не нужно быть медсестрой, чтобы понять — Том умирает.       — Что там? — голос Малыша Джона доносится до Элизабет, как сквозь вату и когда она поднимает голову, чтобы ответить, у нее дрожат губы, а глаза наполняются слезами.       Проклятый пулемет не дает ей сказать. Кот вжимается в стенку поезда, что-то переключает, увеличивая скорость. Медлить больше нельзя. Элизабет вскакивает на ноги.       — Забери его! — кричит она Джону, указывая на Тома. — Доставь к Флоренс! — девушка инстинктивно пригибается, когда над головой начинают свистеть пули. Похоже полиция этого дела так не оставит, а значит — им нужно время.       Джон поднимает предводителя бережно, как ребенка. Спрыгивает на насыпь, когда Кот приостанавливает поезд и скрывается в темноте. Элизабет оказывается рядом с Котом, вновь заставляющим поезд увеличить скорость, твердо сжимает здоровое плечо мужчины:       — Уходи!       — Бетти!       — Уходи! — он несколько мгновений смотрит на нее, затем согласно кивает головой, быстро-быстро показывает ей пару рычагов и тумблеров, потом отходит к краю платформы и нерешительно оборачивается. Он уже слабый помощник, но оставлять девушку одну он не хочет. Элизабет решительно взмахивает рукой и, подчиняясь ее немому приказу, Кот прыгает вниз.       И в ту же секунду, за спиной девушки раздается мощный взрыв. Ударной волной Элизабет бросает на приборную панель. Из разбитого носа течет кровь, на лбу горячей болью пульсирует шишка и девушка с трудом соображает, что от одного неудачного выстрела, похоже, сдетонировали ящики с нитроглицерином так заботливо доставленные на поезд ее командой. Судя по тому, как яростно огонь начинает лизать следующие вагоны, поезд перевозит не только деньги.       Размазывая по лицу кровь, Элизабет в ужасе застывает. Там, в последнем вагоне, связанные по рукам и ногам, запертые на замок, сидят охранники и кассиры. И они уж точно не заслужили столь страшной участи.       Она переключает несколько тумблеров, дергает рычаги: сейчас она остановит разогнавшийся поезд и освободит людей. Но поезд не реагирует на ее действия и не снижает скорости: вероятно взрывом повредило какие-то механизмы. В отчаянье она дергает тормозной рычаг, но его основательно заклинило, и он даже не двигается с места. Значит остается только один путь. Элизабет набирает побольше воздуху и ныряет сквозь горящий вагон. От нестерпимого жара кожу стягивает так, что кажется она вот-вот лопнет. Хрипя и задыхаясь, девушка пробирается сквозь огонь моля только об одном: чтобы все что могло здесь взорваться — уже взорвалось.       В одном из вагонов она замечает небольшой ломик, забытый кем-то из рабочих. Хвала богам! Сейчас он как нельзя кстати. Элизабет протягивает руку и судорожно всхлипывает, когда раскаленный металл касается нежной кожи ладони. Перехватив горячую железяку другой рукой, защищенной полу стянутым рукавом пиджака, девушка упрямо продолжает свой путь.       Оказавшись на месте, Элизабет бросает полный печали взгляд на сцепку вагонов. Механизм выглядит слишком внушительным и надежным. Ей вряд ли удастся задуманное, но сейчас у девушки нет других вариантов. Элизабет несколько раз ударяет по узлу, но ее сил недостаточно, чтобы расцепить вагоны. Она уже готова взвыть от отчаянья, когда темная фигура отбрасывает ее в сторону:       — Что происходит? — рычит разъяренный Фрай, вырывая из рук девушки железный ломик.       -Там люди! — ее голос дрожит от едва сдерживаемых слез. Словно в подтверждение ее слов из последнего вагона доносится нечеловеческий, отчаянный рев. Фрай решительно отстраняет девушку, с силой несколько раз бьёт по сцепке, но это не приносит никаких результатов. Тогда он отбрасывает бесполезный ломик, достает из кармана динамитную шашку, поджигает и вставив в сцепной узел, увлекает Элизабет за собой. Впрочем, недостаточно быстро. Взрывной волной их отбрасывает на пол, и, потирая разбитый локоть, девушка наблюдает, как вагон с пленниками медленно удаляется, постепенно замедляя ход. Фрай вскакивает на ноги, бесцеремонно поднимает девушку за воротник, тянет за собой:       — Надо остановить поезд! Впереди — вокзал! — и увлекает ее за собой. Перед глазами Элизабет проплывают страшные картины: пылающий поезд влетает на вокзал полный людей, врезается в стоящий на путях состав. В огненном смерче гибнут женщины, старики и дети. Отчаянные крики о помощи, стоны раненых и покалеченных…       — Не получится! — Элизабет раздраженно дергает рукой, освобождаясь. — Я пробовала! Тормоза не работают!       На мгновение лицо Фрая принимает задумчивое выражение, а затем в его руках появляется кусок троса, такого же, с помощью которого он передвигается по лондонским крышам. Он закрепляет один его конец за железный крюк на стенке вагона, пробует узел на прочность:       — Недалеко должна быть стрелка. Мы перейдем на запасной путь и там остановимся, — он подходит к краю вагона и прищурившись смотрит куда-то вперед. — Вон она! Держи меня за руку!       — Нет! — Элизабет перехватывает одной рукой трос, а вторую протягивает ему. — Ты слишком тяжелый!       Фрай крепко сжимает ее руку, и девушка повисает над краем платформы. Она старается не смотреть на быстро мелькающую внизу насыпь и сосредотачивает взгляд на приближающемся механизме, прекрасно понимая, что второго шанса у нее не будет. Время сжимается в тугой комок и словно замедляет свой бег. Элизабет видит, как в пределах ее досягаемости появляется злосчастная стрелка и ловким движением накидывает на нее петлю.       Сильный рывок едва не сбрасывает ее с платформы. Вагон дрожит на стыке рельсов и Фрай от неожиданности выпускает ее руку. Элизабет визжит от ужаса, судорожно пытается найти опору. Мощным движением Фрай перехватывает ее запястье, втягивает девушку назад и прижимает к себе. Ее бьет крупная дрожь. Она обнимает Фрая, прячет лицо у него на груди и на миг застывает. Его объятия становятся крепче, губы, словно невзначай, касаются перепачканного сажей и кровью холодного лба Элизабет, но смотрит он куда-то поверх ее макушки.       Пылающий поезд несется в ад, освещая окрестности и стоящую впереди громаду второго состава. К сожалению, эта железнодорожная ветка оказалась занятой. Молодые люди вздрагивают почти одновременно. Фрай крепче перехватывает руку Элизабет, увлекая девушку вконец состава.       — Прыгай! — кричит он ей на ухо, надеясь только, что крюк выдержит их обоих. С чудовищным грохотом два состава сталкиваются на путях. Тяжелые вагоны идут под откос, мощный взрыв сносит стоящие рядом хозяйственные постройки, над платформой полыхает зарево пожара, слышатся крики людей и звон пожарного колокола.       Механизм в перчатке опасно пощелкивает, вероятно, двойная нагрузка слишком велика для него. Впрочем, для руки Джейкоба тоже. Хотя она все же оказывается крепче… С жалобным звуком трос неожиданно обрывается и молодые люди катятся по насыпи. Джейкоб сразу же вскакивает, с мальчишеским восторгом смотрит в сторону пожара:       — В следующий раз лучше пешком! — доносится до девушки его насмешливый голос. Она сидит на земле, потирая разбитое колено и мрачно смотрит на Фрая, явно не разделяя его оптимизма. Он подает ей руку, осторожно помогает подняться, но Элизабет, вскрикнув, снова опускается на землю.       — Эй! — Фрай приобнимает ее за талию, медленно ведет по насыпи. Навстречу им то и дело пробегают пожарные, станционные рабочие и просто праздные зеваки, притянутые сюда необычайным зрелищем. Они почтительно расступаются, бросают на них сочувствующие взгляды. Толпа становиться больше, в ней то и дело мелькают синие мундиры. Похоже они нашли свой поезд и скоро будут искать грабителей. Кажется, пора убираться! ***       В лавке Генри Грина царит необычайное оживление. Даже удивительно, как здесь вмещается столько людей. В помещении стоит непрерывный деловитый гул, пощелкивание косточек счет, мелькание перьев, шуршание страниц гроссбухов.       Все свободное пространство занято туго набитыми холщовыми мешками. Они повсюду: на полу, столах, стульях, подоконниках. Фрай с трудом протискивается в закуток за прилавком, небрежно сбрасывает с диванчика один из них. Из прорези на боку вываливается ворох купюр. Они покрывают пол разноцветным ковром, но Джейкоб не обращает на это внимания и небрежно топчет сапогом рассыпанные банкноты. Элизабет тяжело садится, вытянув вперед раненую ногу. Среди этой веселой суеты она выглядит жалкой и растерянной.       — Фрай, я кажется недооценил тебя! — Нэд появляется словно из неоткуда и радостно хлопает его по спине. — Вызвать полицию чтобы отвлечь их внимание! Ты чертов гений! — она увлекает довольного Джейкоба за собой вглубь комнаты и, не переставая отчаянно жестикулировать, описывает неожиданно открывшиеся перед ними перспективы.       Оставшись одна, Элизабет провожает их полным ненависти взглядом. Она не может не признать — Фрай переиграл их. Висельники сделали основную работу, а он просто сорвал большой куш. При воспоминании о своей команде грудь Элизабет будто стягивает железным обручем. Они убиты. Ранены. Схвачены Грачами или полицией…       Она не может сдержать слез. Разбитая нога нестерпимо болит, кровь пропитала штанину и теперь ткань неприятно липнет к коже. Элизабет склоняется над раной. Так даже лучше. Пускай… Пускай они все думают, что она плачет от боли. Кто-то касается ее плеча и, обернувшись, девушка видит Агнес.       Джейкоб следует за Нэд под одобрительный гул: Грачи награждают его восторженными возгласами, бухгалтера Нэд более сдержаны в проявлении чувств, провожая Фрая почтительным шепотом. Что ж, ограбить поезд было просто великолепной идеей.        Он с довольной улыбкой оборачивается, и смотрит на Элизабет. Девушка уже разрезала острым ножом грязную штанину, обнажив израненную, но все-равно красивую, ногу, и уверенными движениями очищает рану. За ее спиной, как верный паж возвышается Агнес, подавая мисс Мантел то чистую ткань, то бутылку с виски.       Что-то к нему она никогда не бывает так внимательна, и практически никогда не упускает возможности отвесить «леща», стоит Джейкобу хотя бы поморщиться от боли. А рука у Агнес не из легких.       Закусив нижнюю губу, Элизабет стягивает края раны и ловким движением бинтует ногу.       Её уверенные действия затрагивают в душе Джейкоба какие-то новые, потаенные струны, а залитое слезами лицо будит неведомое до этого сожаление. Похоже он был слишком груб и небрежен.       Элизабет медленно поднимает голову. Лишь на мгновение, крошечное мгновение их взгляды встречаются, а затем девушка отводит глаза и больше не смотрит в его сторону.       — Ловко у вас выходит! — одобрительно гудит за ее спиной Агнес, когда Элизабет наконец заканчивает перевязку и осторожно пытается встать, пробуя опереться на больную ногу.       — Мне б так не помешало! — женщина бережно поддерживает ее под локоть. — А то раненых много. Орут. А я что ж. Я ж не доктор! — и, встретив недоуменный взгляд девушки, поясняет:       — База на Флит Стрит. Говорила ж — не возьмём! Да разве он слушает, остолоп! — Агнес небрежно машет рукой в сторону Джейкоба, и, хотя она явно недовольна его поведением, от внимания Элизабет не могут ускользнуть нотки материнской гордости, проскользнувшие в голосе женщины. Но девушка только сильнее стискивает зубы.       Что ж, Агнес права: на базе на Флит Стрит точно нуждаются в помощи. Остается только порадоваться: работа Маленького Джона дала свои плоды — несмотря на явный перевес в силах, Грачи не смогли взять базу. Это несомненно собьет спесь с Джейкоба Фрая!       Элизабет разворачивается и шагает так быстро, как только позволяет раненая нога. Она уже почти преодолевает длинный коридор, когда ей на плечо ложится тяжелая рука:       — Мисс Мантел! — ее спина каменеет. Лишь нечеловеческим усилием воли она заставляет себя медленно повернуться и взглянуть ему в лицо. Как же она его ненавидит. Перед силой этой ненависти меркнут все другие эмоции и даже скорбь по погибшим товарищам не кажется такой глубокой.       — Вы могли бы остаться. У нас неплохо получается! К тому же, вам больше идет зеленый цвет, — его пальцы ласково скользят с плеча вниз, нежно касаются обожжённой ладони. Девушка неприязненно отдергивает руку.       Сейчас любое упоминание о ее возможной принадлежности к Грачам способно вызвать лишь гнев. Она яростно хватается за отвороты пиджака. Сейчас, в полумраке комнаты, выпачканный в крови и грязи он вряд ли кажется зеленым, но все равно спасает ее от ненависти присутствующих Грачей, выдавая за свою. Какая нелепость! На пол летят вырванные с «мясом» пуговицы. Элизабет срывает его с одной руки, охает, когда острая боль пронзает разбитый локоть второй. (Боже, она вся сплошная, кровоточащая рана). Пиджак повисает на ней переломанным крылом подбитой птицы.       — Негодяй! — она сердито пихает Джейкоба в грудь. Коридор закончился комнатой и теперь Фрай загораживает выход из нее.       — Безответственный, самонадеянный, напыщенный индюк! — в первый момент Джейкоб настолько поражен столь яростной атаке, что не может сопротивляться ее напору и отступает.       — Не могу не согласиться с вами, мисс Мантел, — разноситься откуда-то слева, из полумрака комнаты холодный голос Иви. — Вам понадобилось на удивление мало времени, чтобы это понять.       Спокойствие Иви может обмануть кого угодно, но только не его. Элизабет и Джейкоб оборачиваются на ее голос почти одновременно, только девушка смотрит на мисс Фрай затравленно и обреченно, в то время как Джейкоб с интересом, пытаясь понять, где провинился в этот раз:       — Извозчики были не так расторопны, как тебе хотелось или ты потеряла половину денег улепетывая от полиции?       — Не оригинально! — шипит Иви. — А у извозчиков спроси сам, — она резко кивает в сторону двух привязанных к стульям спина к спине Грачей.       — Ничего не хочешь мне объяснить? — Иви делает шаг вперед. Ее голос вибрирует от напряжения. — Я тебе помогу… Сначала ты лапаешь какую-то девку на Флит Стрит, потом объявляешь мне что Висельники грабят поезд Национального Банка Англии, а когда я спрыгиваю на телегу с деньгами, то нахожу там двух ребят в одежде Грачей! И наша мисс Мантел тоже, как оказывается, предпочитает зеленый! Извини за праздный интерес, но когда Абберлайн спросит меня кто ограбил поезд, Висельники или Грачи, мне хотелось бы выдать верный ответ!       Элизабет стоит между ними, не сводя отчаянного взгляда со своих бывших сообщников. Джейкоб протягивает руку и на мгновение Иви кажется, что брат собирается приобнять Элизабет за плечи, но тот ловким движением хватает цепочку на ее шее и резко дергает на себя. Инстинктивно девушка прижимает руку к груди, поворачивается к Джейкобу.       — Отдай! — она отчаянно пытается дотянуться до подвески, но Фрай легко удерживает девушку одной рукой, в то время как в другой медленно поворачивается, сияя рубиновым светом красный крест.       — Можешь сказать ему, — медленно цедит Джейкоб, глядя в глаза сестры. — Что мои люди такого не носят! — он с ненавистью отталкивает Элизабет от себя. Она противна ему всем своим видом: мерзкая змея, прикинувшаяся агнцем.       — А теперь расскажи, как ты беспокоишься о жителях Лондона! Ведь за «заботу» о них тебе вручили ЭТО! — серебро цепи обвивает его пальцы.       — Я хорошо выполняю свою работу! — Элизабет не собирается сдаваться.       — Очень хорошо! Половина Уайтчепела заражена холерой и закрыта на карантин! Они умирают в муках!       — Мы ищем лекарство!       — От чего?! От людей?! Поздравляю! Завтра тебе дадут еще один орден!       На секунду Элизабет замирает. Страшная догадка пронзает все ее существо. Она бледнеет так, что кажется, еще мгновение и упадет замертво. Невидящим взглядом обводит комнату и всех присутствующих. Ее уже мало интересует Джейкоб или подвеска. Прихрамывая, она скользит мимо опешившего Фрая и растворяется в темноте.       — Да направит тебя Отец Понимания, — яростно произносит ей вслед Джейкоб и с силой швыряет красный крест на стол.