Благие намерения

      Иви появляется у больницы в Ламбете в ровно назначенное время. Она даже не сильно удивлена присутствием там Генри Грина и медленно проходит мимо, едва кивнув в ответ на его сдержанное приветствие.       Генри пытался поговорить с ней всю предыдущую неделю, но Иви ловко избегала ненужных разговоров ссылаясь на вечную занятость или просто старалась не пересекаться с Грином вообще: если он был в поезде, она скрывалась на улицах Лондона, если он появлялся в своей конторе, состав увозил ее на противоположную сторону города. На письма и просьбы о встрече Иви тоже не отвечала.       Похоже Генри, наконец, надоели эти игры в кошки-мышки, и он обратился к единственному союзнику, которому Иви не посмела бы отказать в визите — Флоренс Найтингейл.       Вместе они поднимаются вверх по лестнице, но Генри не делает ни единой попытки даже заговорить. Иви украдкой рассматривает его, но тут же отворачивается и делает равнодушную мину, стоит ему только бросить на девушку заинтересованный взгляд.       У старой дамы посетитель. Дверь ее кабинета внезапно открывается и из нее буквально вываливается молодой человек в черном кожаном плаще. Он проводит рукой по взъерошенным волосам прежде, чем надеть высокий черный цилиндр, и поправляет белоснежный шейный платок. На груди мелькает красный крест. Молодой человек выглядит так, словно он только что участвовал в уличной драке.       — Если вы не примете меры, — доносится вслед ему из кабинета рассерженный голос хозяйки, — то я создам комиссию, и мы проверим из какого болота Восточная Лондонская компания берет эту воду! Я надеюсь вы не хотите узнать насколько упадут ваши акции, когда об этом узнают журналисты?!       — Нет, мэм, — заикаясь произносит молодой человек. — Этого не потребуется, мэм, — он нервно мнется у двери, заискивающе заглядывая в лицо мисс Найтингейл, но увидев удивленных ассасинов принимает гордый и независимый вид, решительно захлопывает дверь и, убедившись, что его могут слышать только они, презрительно бросает:       — Старая курва! — и быстрым шагом спускается по лестнице.       Переглянувшись, Иви и Грин входят в кабинет. Флоренс Найтингейл стоит у окна, прижимая к раскрасневшимся щекам прохладные ладони, но при виде ассасинов расцветает радостной улыбкой:       — Рада видеть вас, мисс Фрай. Генри, — она приветствует Грина кивком головы, жестом предлагает им садиться. Иви предпочла бы другое место, например, тот уютный стул в углу кабинета, но ей приходится сесть за рабочий стол, прямо напротив Генри Грина. Она вновь отводит взгляд и ее глаза расширяются от ужаса: прямо на столе, прижатая по углам прессами лежит та самая злополучная карта — цепь колонок, обведенных кружками, извиваясь ядовитой змеей, уходит вглубь района. Вдоль нее, точно повторяя маршрут, стоят попарно красные и черные столбики. Иви завороженно проводит рукой по пожелтевшей бумаге. Фрай кажется, что и сейчас она ощущает запах дыма, исходящий от нее.       — Нечто подобное я использовала в своей статье по вопросам, затрагивающим здоровье, эффективность и администрацию госпиталей британской армии в 1858 году. Тогда я посчитала, что статистика может показаться «сухой» и включила визуальное представление собранных данных. Что бы сказало Королевское статистическое общество, увидев это?! — Флоренс Найтингейл останавливается напротив Иви, пристально смотрит ей в глаза. — Вы удивлены?       — Пожалуй! — Иви выдерживает ее взгляд, нервно поджимает губы. — Я видела ЭТО в зараженном районе, где правят люди в красных пиджаках!       — Они правят большей частью Лондона, — равнодушно пожимает плечами Флоренс. — Странно, что вас это удивляет. До прихода Грачей альтернативы Висельникам не было вовсе!       — И у Элизабет Мантел?       — Особенно у Элизабет Мантел. Ей не так повезло с рождением, как вам или мне. Спросите у своей маленькой подружки Клары — хорошо ли живется беспризорнику на улицах Лондона.       — Это не повод становиться шлюхой!       — Мисс Фрай, — голос Флоренс Найтингейл холодеет на градусов тридцать. — Вы сейчас рассуждаете, как очередная благотворительница с Мейфэр или Бэйсуотер. Знаете, из тех, кто гладит бездомных детей по головам руками в перчатках, а потом сжигает эти перчатки в домашнем камине. Вы всерьез считаете, что женщины Ист-Энда идут на панель по собственному желанию?! Слезьте, наконец, со своего поезда, пройдитесь по этим улицам. Может тогда вы увидите, что многие из этих несчастных продают тело, одежду, волосы и зубы, прежде, чем отправиться в работный дом и навсегда расстаться со своими детьми!       — Не думаю, что для вашей ученицы все зашло так далеко! Мисс Торн нашла ее гораздо раньше!       — Мисс Торн? — почему-то удивляется Флоренс Найтингейл. — Нет. Ее нашел Томас Беккет. Элизабет несколько лет состояла в его банде, а потом пришла ко мне. И осталась.       — А Томас Беккет?       — Он никогда не оставлял попыток вернуть ее.       — Они были любовниками?       — Несомненно, — матушка отходит к окну, задумчиво теребит занавеску. — Элизабет была ему благодарна.       — Настолько, что не только запрыгнула в его койку, но и сменила на посту бригадира в районе Сити.       — Вы молоды и категоричны, мисс Фрай, — устало произносит Флоренс Найтингейл. — Поверьте, я не одобряю поведения мисс Мантел в тот период ее жизни. Некоторые поступки я не приемлю даже сейчас, хотя и знаю, что Элизабет движут самые благородные мотивы. Дитя улиц, она действует теми методами, которые ей более привычны, хотя и не одобряются цивилизованным обществом…       — Она — воровка! — перебивает Иви.       — Что ж, если бы мы имели право выбирать, то многие из нас родились бы в Букингемском дворце, а не на задворках Ист-Энда. Томас Беккет любил Элизабет. Боже, как он ее любил! Но он был ловок и прагматичен, хитрый лис. Районом Сити и тогда, и сейчас управляет Джонатан Харт. А Элизабет… Ну, банкир конечно может оплатить войну, но он вряд ли станет командовать войсками. Так же, как и генералы не помогут в решении экономического кризиса. Элизабет — врач, а врачи сейчас нужны району больше, чем солдаты.       — Мисс Найтингейл, — сердито возражает Иви. — Я умею отличать обычных Висельников от Тамплиеров. Ваш врач носит Красный крест!       — Такой? — матушка склоняет голову, изящным движением подхватывает цепочку и кладет медальон перед обомлевшей девушкой. Как завороженная, Иви смотрит на подвеску не в силах поверить в происходящее. На ее глазах закипают слезы.       — Мисс Фрай, — тихо говорит Флоренс Найтингейл. — И я, и моя ученица действительно состоим в ордене, но он не имеет никакого отношения ни к Грачам, ни к Висельникам, ни к ассасинам, ни тем более Тамплиерам. Хотя может служить каждому из них. Основатель нашего ордена, месье Анри Дюнан, был участником битвы при Сольферино. Девять тысяч раненых остались умирать на поле боя. Многих из них можно было бы спасти, если бы им вовремя оказали медицинскую помощь. Месье был так потрясен, что создал Общество помощи раненым.       — Причем здесь? — Иви пальцем касается подвески.       — Как сказать солдатам противника, что ты всего лишь врач? Что у тебя из оружия лишь бинты, лекарства и милосердие.       Иви чувствует себя раздавленной. Все так просто… Она старается не смотреть в сторону Генри Грина. Вот что он нашел тогда в журнале «Ланцет»!       — Месье Дюнан был тамплиером? — с надеждой спрашивает Фрай.       — Он был патриотом и швейцарцем. Красный Крест — инверсия швейцарского флага.       В ушах Иви стоит ровный гул. Она тупо смотрит на лежащую на столе подвеску. Ничего необычного — эмалевый крест в золотом ободе с круговой надписью: «За попечение о больных и раненых», сделанной очень мелким шрифтом. Иви не увидела её по невнимательности, а по правде, и не стала бы разглядывать, приняв за очередной девиз Тамплиеров, сделанный на латыни.       Фрай вспомнила мальчишку, принесшего письмо-птичку, и нервно переминающегося с ноги на ногу в ожидании ответа. Мальчишку, слишком взрослого для работы простого посыльного. Куда отнес он письмо Джейкоба? В загребущие лапки Люси Торн? Лондонская главная омнибусная компания Эдварда Бейли. Тамплиеры быстро взяли несчастного в оборот и Иви пришлось основательно побегать прежде, чем они оставили его в покое.       Иви достает из кармана бумажный комок: «Ты это заслужила. Мисс Люси Т.».       — То, что вы до сих пор живы, — продолжает Флоренс Найтингейл, — ее заслуга. И поверьте мне, Элизабет сделает все и даже больше, чтобы выжили не только вы, но и ваш брат.       Боги! Джейкоб!       Комната плывет у нее перед глазами. Никогда Иви не предполагала, что что-то может поразить ее столь сильно. Она разжимает пальцы. На стол из скомканной бумажки с едва слышным стуком выпадает крест. Серый тамплиерский крест! Он хищно поблескивает рядом с матушкиным, золотым. Иви горлом издает то ли хрип, то ли стон…       — Мисс Фрай! — бросается к ней Генри, заботливо приобнимает за плечи. — Мисс Фрай.       Все эти газетные статьи, вся эта паника в прессе были сделаны для них — для Джейкоба и Иви Фрай. Чтобы они поверили! Разозлились! Возненавидели! А потом Люси Торн прислала письмо… Так ли случайно оно попало к ним в руки? А может для них же и предназначалось?!       — Крест, — шепчет Иви ему посеревшими от ужаса губами. Она так бледна, что веснушки на ее лице кажутся кровавыми каплями. — Крест! Это провокация!       Генри бросает быстрый взгляд на стол, затем на обмякшую в его руках девушку. Он порывается что-то сказать, но внизу, в холле, раздается звук, похожий на пушечный выстрел…       Джон врывается в холл больницы пинком открывая дверь. Он бросается вправо, туда, где находится хирургия и где сейчас ведут вечерний прием врачи.       Висельник несется по душному коридору, забитому пациентами, бесцеремонно открывая двери кабинетов. Ему вслед раздается возмущенный ропот, но один злобный взгляд, брошенный из-под кустистых бровей вдоль узкого коридора, заставляет замолчать всех недовольных.       Наконец, Джон находит того, кого искал. Щупленький, седой старик, который недавно вправлял ему нос, не успевает даже пискнуть. Джон приподнимает его за шкирку, как нашкодившего кота. Свободной рукой он сваливает в стоящий на столе кожаный саквояж скальпели, зажимы и прочую врачебную дребедень. Медсестра с хирургическим лотком в руках и обнаженный до пояса пациент тупо таращатся на неожиданного посетителя не в силах вымолвить и слова.       Старик вдруг издает сдавленный писк, ужом выворачивается в крепкой руке. Джон крякает от неожиданности, закидывает врача на плечо, придерживая за пояс штанов так, что в случае побега старик рискует остаться вовсе без них, и в полной тишине покидает комнату. Никто не смеет ему возразить: пациенты в ужасе жмутся к стенам, шарахаются в сторону с его пути. Охранник, выбежавший на шум, под тяжелым взглядом великана ретируется в свою каморку и осторожно прикрывает за собой дверь.       И лишь в холле, у самой двери Джона настигает холодный, громкий голос Флоренс Найтингейл:       — Мистер Харт, потрудитесь объяснить, что здесь происходит!       Джон тяжело поворачивается к ней, но прежде, чем успевает открыть рот, видит ассасинов. Саквояж с тяжелым стуком падает ему под ноги. Туда же, на пятую точку, приземляется старик-врач. Он растеряно озирается, а потом быстро-быстро перебирая обеими парами конечностей, покидает комнату.       — ТЫ?! — Джон даже не замечает его побега. Не сводя взгляда с Иви, широким жестом он достает из-за пазухи окровавленный наруч и швыряет ей под ноги. Он металлически шуршит о стертые плитки каменного пола и упирается девушке в сапоги. Несколько секунд все взгляды сосредоточенны только на нем, потом Иви кошкой прыгает к Джону и замирает на расстоянии вытянутой руки от него. Прямо ей в лоб смотрит черное дуло пистолета.       — Осторожнее, Грач, — шипит Харт сквозь стиснутые зубы. — Её больше нет! А жалеть о тебе я не стану!       Молниеносным движением Иви выхватывает клинок. Холодная сталь касается горла великана:       — Я тоже! — сверкает девушка бирюзовым взглядом.       — Мисс Фрай! Мистер Харт! — взывает к благоразумию Матушка.       — Что они делают здесь? — Висельник поворачивается к ней. Он кажется даже не замечает пореза на своей шее. Алая кровь стекает на воротник его рубашки, добавляя в палитру бурых пятен начавшей подсыхать крови, ярких красок. — Отвлекают вас? Отвлекают вас, пока один из них пошел убивать ее! Убивать Элизабет!       Флоренс Найтингейл отступает в сторону, прикрывает раскрытый в немом крике рот ладонью. Наруч, залитая кровью рубашка Джона, его полный ненависти и боли взгляд.       — Она умирает, — подтверждает Джон догадку наставницы.       — Джейкоб, — шепчет Иви. Она не может поверить, что сама, своими собственными руками толкнула брата на такой чудовищный поступок. Что она, Иви, стала причиной его гибели.       — Жив твой гаденыш, — презрительно фыркает Джон. Он отводит шею от ее клинка, прячет в карман ненужный уже пистолет и озирает комнату в поисках сбежавшего доктора.       — Мисс Найтингейл, — обращается к ней Генри. — Мне очень…       Она обдает его ледяным взглядом. Пожалуй, еще никогда Грин не видел женщину такой рассерженной:       — Если кто-нибудь из вас хоть когда-нибудь пересечет порог этого дома, Богом клянусь, вам не поможет никакой Красный крест! — и, развернувшись на каблуках, скрывается в правом крыле больницы на ходу отдавая приказания. Презрительно сплюнув в их сторону, Джон покорно следует за ней.       — Нам надо идти, — Грин поднимает наруч Джейкоба, вручает его Иви. Девушка судорожно прижимает его к груди, беспомощно смотрит на Генри.       — Джейкоб, — на ее ладонях остаются липкие разводы крови, словно в битве побывала она сама. Иви бросает в холодный пот при мысли о брате: с наручем он никогда бы не расстался добровольно.       — Они убили его?       — Мисс Фрай, — тихо говорит Генри. — Если верить Флоренс Найтингейл, Элизабет Мантел вовсе не желала смерти Джейкоба. Более того, она сделала бы все, чтобы исключить такой исход.       — Мисс Мантел мертва! — холодно отрезает Иви. — Теперь возможен любой исход! — она решительно прячет наруч в сумку и направляется к входной двери.       Останавливается, обводит помещение настороженным взглядом: из всех дверей, из всех щелей за ними наблюдают десятки любопытных глаз. Люди, привлеченные борьбой и скандалом, осторожно перешептываются, выглядывая в холл. Где-то вдали, едва различимый среди недовольного гула, раздается решительный голос Флоренс Найтингейл. Он приближается: похоже Матушка нашла все необходимое и вот-вот появится здесь. Быть вышвырнутой из больницы насильно Иви не желает.       — Пойдемте, мистер Грин, — говорит она. — Нам больше здесь не рады.       Яркий фонарь на входе почти ослепляет ее. На улице стоит глубокая ночь. Сидящий на козлах извозчик делает ассасинам приглашающий жест.       Они находят Джейкоба в конторе Грина. Он без сознания лежит в кровати, а вокруг него вовсю хлопочет Нэнна. Иви бесцеремонно отталкивает девушку, касается горячего лба брата, осматривает перевязку.       — Сестра, доставившая его сюда, сказала, что рану лучше не тревожить несколько дней, — поясняет девушка, словно не замечая резкости Иви. — А еще она сказала, что будет навещать нас по мере необходимости и делать перевязки. Хотя мне кажется, что она была не сильно довольна этим решением.       — Спасибо, Нэнна, — Генри жестом отпускает ее. — Вы можете идти.       Девушка приседает в заученном реверансе и спешно покидает комнату. Грин переносит лампу подальше к столу, оставив на прикроватной тумбочке одинокую свечку. Он оборачивается к Иви.        Клубочком свернувшись на кровати, она прижимается лбом к горячему плечу брата, нежно проводит пальцами по огромному синяку на его лице. Приподнимается на локте, тревожно вслушивается в хриплое дыхание. Смачивает водой спекшиеся, потрескавшиеся губы Джейкоба. Иви прячет лицо в полумраке комнаты, стараясь, чтобы на него не падал свет, но Генри все-равно видит, что она плачет, глотая соленые капли и изо всех сил стараясь не всхлипывать.       — Мисс Фрай, — Грин делает вид, что ничего не видит, зная, что ей это неприятно. — Надеюсь теперь вы готовы меня выслушать?       В темноте она едва заметно кивает головой. Да, пожалуй теперь она готова!