Тьма сильнее тени

Следующим утром Рюрик со всех ног бежал в участок, поскальзываясь на подтаявшем снегу. Он и так припозднился. Дряхлый ниссан заглох, и его пришлось оставить у дома родителей. Палачу не терпелось поделиться новостями с Ольгой. Но далеко Рюрику уйти не удалось. Перепрыгивая через очередную лужу, он согнулся пополам от боли. Внизу живота с правой стороны будто ножом резанули. Палач привалился к стене ближайшего дома, тяжело дыша. Что может болеть справа? Опухоль? Кишечник? Аппендицит? Рюрик похолодел. А вдруг у него уже некроз тканей развился?! И его под нож... Под наркоз... А врачи сейчас такие пошли... Убьют и не заметят! Вон у его отца знакомый Палач решил зубы все разом вылечить. Под общим наркозом. Так не вышел из него! Похоронили мужика! А у Рюрика ни одного знакомого врача не было. Сплошные патологоанатомы! Но к последним он не хотел, нет! А между тем, живот болел все сильнее. Даже дышать было тяжело. Вот упадет он, вызовут скорую, а врачи нашинкуют его, как индейку. Где, где взять дельного специалиста? А потом Рюрика озарило. Волконский! Ольга говорила, что он очень талантливый хирург. Дрожащими руками Палач, держась за бок, начал искать на смартфоне телефон больницы, в которой работал оборотень. Через пару минут Рюрик бешено прижимал дисплей к уху. - Приемный покой хирургии, - вежливо поприветствовали в трубке приятным женскими голосом, и Палач судорожно выпалил, - Евгения Алексеевича по срочному делу! Скажите, что лучший друг беспокоит. Рюрик... Борисович. На линии стало тихо, но через пару очень долгих минут Палач выдохнул. - Да, - просто поприветствовал его Волконский своим вкрадчивым тембром. - Вырежете мне аппендицит! - без перехода заорал Рюрик, - Я умираю! В трубке вновь повисла тишина, а потом Волконский мягко произнес: - За вами скорую прислать? Князь, верно? Я вас встречу. - Нет, нет, нет! - почти запищал Рюрик, - Только вы! Я как-нибудь сам... На такси. - Точно? - попробовал уточнить Волконский, но Палач уже сбросил, лихорадочно пытаясь вызвать автомобиль. Живот пока немного успокоился, но Рюрик полагал, что это затишье перед бурей. С машиной проблем не возникло. Палача с ветерком домчали до больницы скорой помощи. И даже охранник без проблем пропустил автомобиль на территорию, из своей будки поднимая шлагбаум. Видимо, был предупрежден. Рюрика высадили у серого четырехэтажного здания и заставили дрожать на ветру. Правда, недолго. Из неприметной двери выбежала девушка в белом халате и неловко поинтересовалась: - Рюрик Борисович? Палач лихорадочно закивал, и его отвели внутрь. Сразу за дверью Рюрика ожидал Волконский при полном параде. В белом костюме, шапочке, марлевой повязке и матовых, непрозрачных перчатках. Кажется, Палача прямо так, сходу, собрались оперировать! Рюрик рванул обратно к двери, но скрыться ему не удалось. Волконский поймал Палача за шкирку и легко, будто он ничего не весил, притянул к себе. - Нет, нет, нет, - запричитал Рюрик, - Не хочу! Пощадите! Но Волконский и не подумал его отпустить. Наоборот, он приподнял Палача за пояс и потащил вверх по лестнице. Девушка в халате смотрела на них, открыв рот. - Не бойся, - хмыкнул оборотень, - Я хирург, а не мясник! Рюрик задергался еще более бешено. - Это не успокаивает! - возразил Палач, пытаясь пнуть Волконского, - Все вы такие хорошие и милые, в чистеньких халатиках, давали клятву Гиппократа, а потом трупы находят с отрезанными частями тела! Вот и верь вам после этого! Оборотень от души рассмеялся. - Формально те хирурги не нарушили клятву Гиппократа, - успокоившись, фыркнул Волконский, - Разделали-то тела после смерти. Принцип непричинения вреда формально не был нарушен. - Вот обрадовали сейчас! - нервно захихикал Рюрик. Волконский не поддержал его веселья, впихнув Палача... В палату? Ну... Кушетка была. А также приборы какие-то, инструменты... Мамочки! - Не надо! - попытался вновь вякнуть Рюрик. - Князь, успокойтесь, - закатил глаза Волконский, - Судя по вашему весьма резвому сопротивлению, срочная хирургическая помощь вам не требуется. Задерите вашу футболку и лягте на кушетку. Пропальпирую вас - Что вы сделаете? - с ужасом переспросил Рюрик. Волконский с усталостью посмотрел на Палача. - Положу вам руки на живот и ощупаю его, - спокойно пояснил оборотень, - Руки у меня не тяжелые. Больно не будет. Дискомфорт, правда, возможен. Рюрик с опаской взобрался на койку и задрал футболку до шеи, вжимая живот внутрь. Волконский тяжело вздохнул. - Болеть перестало, верно? - чуть улыбнулся оборотень, стягивая марлевую повязку с лица. Палач вздрогнул и понял, что да. Резь ушла. Рюрик неуверенно пробормотал: - Да. Только неприятно как-то. Волконский кивнул и положил свою ладонь на живот Палача, но тот вздрогнул и ойкнул. - Больно? - оборотень мгновенно убрал руку. - Нет. Просто ваша ладонь такая горячая. Почти как раскаленная плита... - нахмурился Палач. Волконский никак не отреагировал на последнюю фразу Рюрика, возвращая руку на живот. Пальцы оборотня аккуратно начали давить на несчастное пузо Палача то справа, то слева, то внизу, то посередине, а Палач стонал, как потерпевший. Да ну! Реально больно было! Нет, кажется, его все-таки будут оперировать... Когда Волконский закончил, Рюрик открыл было рот, чтобы узнать о своем состоянии, но оборотень опередил его. - Нет, вы не умрете, пациент, - поспешил успокоить Палача Волконский. - Это аппендицит, да? - уточнил Рюрик. - Нет, это колит - воспаление кишечника, - легкомысленно пожал плечами оборотень. Рюрик побледнел, как полотно, а Волконский вновь закатил глаза. - Ничего страшного в этом нет, - объяснил оборотень, - Вам нужно правильнее питаться. Вы сегодня ели? Рюрик помотал головой. - А когда последний раз кушали? - надавил оборотень. - Вчера... У вас. Печенье, - вспомнил Рюрик. - Вот, - покачал головой Волконский, - Есть нужно часто и равномерно. А оперативное вмешательство вам не понадобится. Сейчас я принесу вам но-шпу, стакан воды и тарелку овсянки. И да... Скажу волшебное заклинание. - Волшебное заклинание? - с непониманием переспросил Рюрик. - Да, без него никак, - важно кивнул Волконский и положил руки на живот Палача, начиная его поглаживать, - У собачки боли, у кошечки боли, а у Рюрика пройди... - Да идите вы! - не выдержал Рюрик, но сбросить с себя чужие ладони и не подумал. Приятно же! Его так даже мама не успокаивала. Маман обычно молча давала ему пинка, и все автоматически проходило. После но-шпы, а может, после заклинания, живот прошел, и Рюрик вполне бодро слопал овсянку. - Не любите врачей? - вдруг поинтересовался Волконский, который пару раз выходил, пока Палач жрал за обе щеки. - Не люблю, - признал свой постыдный страх Рюрик, - Как-то с детства повелось. Мне укол тогда было легче под наркозом сделать. Врачи довольно пугающие, не находите? У них огромная власть над нами всеми. Могут прописать любую дичь, а пациент и не вякнет, просто потому, что не знает, как лекарство работает... Может, его травят! - Доля правды в ваших словах есть, - чуть улыбнулся Волконский, - Мне нравится ваш страх. Он реален и обоснован. И его легко побороть. Но я бы вам не советовал его преодолевать. - Почему не советуете? - пробурчал Рюрик. - Просто иногда людям бывает так больно, что все остальное неважно, - пояснил Волконский, - В том числе и страхи. Если бы у вас на самом деле начался некроз, вы бы умоляли прооперировать вас, несмотря на все ваши опасения. Так что я желаю вам бояться как можно дольше. В конце концов, каждое существо чего-то страшится. Почему бы и не врачей? - Спасибо, конечно, но я себе этого не желаю. Задолбался уже медосмотры проходить, - фыркнул Рюрик и спустя секунду нетерпеливо выпалил, - А вы чего боитесь? Палач думал, что Волконский переведет все в шутку, но оборотень ответил удивительно серьезно. - Я боюсь умереть раньше времени, - пожал плечами Волконский. - Что значит раньше времени? - не понял Рюрик. - Мне нужно воспитать сына. Если со мной что-то случится, Ванечке будет сложно. Ему больше не на кого рассчитывать, - тяжело вздохнул оборотень. - Ну знаете ли, - осторожно проговорил Палач, - Оборотни долго живут и почти ничем не болеют... Может, не стоит нервничать? Волконский посмотрел на него практически с умилением. Как на неразумного ребенка. И ничего не ответил. Оборотень убрал с колен Рюрика пустую тарелку и вдруг улыбнулся. - О! Что сейчас будет! - весело рассмеялся он. Палач попытался спросить, что Волконский имел в виду, но он не успел. Дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвались два маленьких урагана. Ванечка и незнакомая девочка примерно его возраста. В отличие от волчонка, одетого во все черное, она вся была какой-то светленькой. И косички, и платьице, и глазки, и туфельки. Двое детей были настолько контрастны, что у Рюрика зарябило в глазах. За мелкими в комнату вбежала запыхавшаяся девушка, которая встретила Палача у входа. - Евгений Алексеевич! Не уследила! - покаялась она. - Ничего, Ксения Викторовна, - ласково улыбнулся Волконский, - Кто же за ними уследит? Можете идти... - Привет, папочка! - Здравствуйте, дядя Женя, - послышалось с разных сторон. И дети, нисколько не стесняясь Рюрика, прыгнули к нему на койку. - Нам сказали, что у тебя друг. Так и думал, что это Князь! Мы тетю Марину внизу оставили! - протараторил Ваня и обернулся к Палачу, - Привет, Князь! - Привет, Князь, - повторила за волчонком девочка, - Я Саша! - Здравствуй! Очень приятно! - неуверенно сказал Рюрик, он не разбирался в том, как именно нужно общаться с детьми, поэтому спросил то, что было интересно, - В кого превращаешься? Нет, правда, если она белая волчица, а Ваня, как Палач знал, черный волк, то какие у них будут дети? Пятнистые? Он, что, серьезно сейчас думал о скрещивании оборотней? Девочка крайне неодобрительно посмотрела на него. - Кричу "Шазам" и превращаюсь в огромного накаченного мужика в уродском плаще! - с ехидством ответила Саша, и дети затряслись от хохота. Очень смешно, ага. - А Сашенька у нас человечек, - вставил Волконский, на мгновение перекрывая поток хихиканья. - Как человечек? - не поверил Рюрик. - Ванечка ходит в обычную школу, а не специализированную, - пояснил оборотень, - Вы простите, Князь, я отведу детей вниз. Ванечка сегодня идет в парк аттракционов с тетей Мариной, а потом Сашенька будет ночевать у нас. Девочка, услышав последнюю фразу, подергала Волконского за рукав: - Я хочу клубничное мороженое! - Разумеется, но только его, - делано строго проговорил оборотень, - Зубки мы побережем. И они ушли. А Рюрик напрягся. Чтобы ребенок ночевал у оборотней?! Да где это видано?! Поэтому, когда Волконский вернулся, Палач сразу набросился на него. - Вы совсем разум потеряли?! - возмутился Рюрик, - Берете маленького человека к себе ночевать! А вдруг вы случайно ее покалечите?! Или она испугается вашего волчьего обличья? Тем более, вы странный донельзя! Вам, видите ли, нужно было превратиться, и вы выгнали меня! А если при ней припрет волчком побегать?! Да и неизвестно, за что вас из общины выперли... - За убийство другого оборотня, - мягко перебил его Волконский, присаживаясь на край койки. Рюрик оборвал себя на полуслове, замерев с открытым ртом. - Что? - пожал плечами оборотень, - Вы спросили, а я ответил. - С ума сойти! - прошептал Палач, - А я вас в участок таскал! И фото трупов показывал! Волконский чуть опустил голову. На его губах застыла странная улыбка. - Это было очень опрометчиво с вашей стороны, - медленно произнес он, - Вы могли попросить любого стороннего специалиста. Что хирурга, что патологоанатома, но вы выбрали меня. Это пугает. Я странный оборотень, да, но вы - еще более странный человек. Рюрик зло посмотрел на него. - Да сам не знаю, чем думал! - рявкнул он, - Каков дурак! Так, блин, в следующий раз и сделаю! До свидания, блять! И Палач вскочил с койки, вылетая из кабинета и хлопая дверью так, что с потолка полетела штукатурка. *** В участок Рюрик все-таки сегодня попал. Злой, как тысяча чертей. Ольга была ему сейчас, как кость в горле. Поэтому, когда сестра встретила его в коридоре и с горящими глазами сообщила, что последней жертве отрубили пальцы при жизни, Рюрик презрительно выплюнул: - Если у нее был парень Палач, то убийца он! Не Тень это! Чего тут непонятного?! - И да, - добавил Рюрик, - Тень нанимает хирургов. Тела разные люди кромсали! Долбанные хирурги! Больше проблем от них, чем пользы! И не обращая внимания на шокированную сестру, Рюрик поспешил скрыться. Палач пылал негодованием еще полдня, но когда первая злость прошла, на душе у него стало погано. Что он сделал не так?