Тьма сильнее тени

Рюрик с наслаждением растянулся на койке, зависая в соцсетях. Да, со временем Палач привык к своей работе (не хуже она была других, наверное), но особой любовью он к ней так и не воспылал. Грело только то, что их команда старалась работать по справедливости, если не брать в расчет последние выкрутасы предателя Кардинала. Так что сейчас Рюрик блаженствовал, отдыхая. Пусть другие разбираются с Тенью, с отрезанными гениталиями, с бумагами и с прочими неприятными вещами. Кстати, о неприятностях. На днях заходили несколько Палачей, допрашивали его по поводу случившегося. Рюрик попытался как можно сильнее очистить имя Волконского. Рассказал, что даже после нападения Кардинала, оборотень не набросился на агрессора, что торопился и не разговаривал с ними, потому что человеческую жизнь спасал (он же оперирующий хирург, как-никак), что отбросил этого отвратительного Палача, потому что Рюрик наткнулся на лезвие... И так далее. Ну и разумеется, Кардинал предстал перед ними в самом мрачном свете. Палачи покивали и ушли. Волконского не арестовали и Слава Богу! Правда, и обвинений Кардиналу не выносили. Об этом ему поведала Ольга, заходившая буквально полчаса назад. Новых зацепок по Тени тоже не было. Ничего хорошего в этом не наблюдалось. Правда, родители пока не прознали про дыру в его тушке, так что все было относительно неплохо. С этими мыслями, с телефоном в обнимку Рюрик и заснул. Очнулся он от странного ощущения. Будто на него кто-то смотрел? Палач распахнул глаза и сразу наткнулся на непроходимо темные очи прямо перед своим носом. Да чтоб этого Волконского! Так и помереть от разрыва сердца можно! - Я до сих пор не поблагодарил тебя за то, что ты вступился за меня, - одними уголками губ улыбнулся оборотень, - Это было благородно. Хоть и бестолково, разумеется. Рюрик нахмурился. А вот у Волконского настроение, видимо, было хорошее. Он прямо сиял и выглядел гораздо лучше. - Хочешь, я в благодарность украду тебе из морга труп? - будничным тоном осведомился оборотень, опираясь подбородком о скрещенные перед собой ладони. Рюрик поперхнулся воздухом. - Какой еще труп? - возмутился он. - Как какой? Последний, - удивленно вскинул брови Волконский, - Которому обрезали все, что находилось между ног. Рюрик уставился на него почти с суеверным ужасом. Да откуда он все знает?! Оборотень будто прочитал его мысли. - А что? - фыркнул Евгений, - Слух у антрацитовых просто феноменальный. Палач надулся, отворачиваясь. Но спокойно повозмущаться ему не дали. - Ты выполнил домашнее задание, Рюрик? - внезапно спросил у него Волконский. Палач с абсолютным непониманием уставился на оборотня. - Ты изучил биографию жертв? - пояснил Евгений, - Почему именно их? Почему именно эти части тела? - Да не изучал я! - проворчал Рюрик, - Но этим занимались! Правда, не наша команда! Ничего такого особенного в их жизни не было! - Значит, плохо изучали. Копай еще, - непререкаемым тоном заявил Волконский. - Серьезно? - возмутился Рюрик, - Ты бы лучше своими делами занимался, чертов врач! - Изучи все биографии досконально, Рюрик, - продолжал стоять на своем Волконский, - Ты должен найти убийцу. Ты найдешь. Я верю. Палач даже рот приоткрыл. Ну и странный же оборотень ему попался! Но своего Волконский добился. Ладно, он изучит все еще раз. Но вслух согласиться Рюрик не успел. В палату внезапно ворвалось торнадо. Из двух тел. Палач жалобно застонал. Узнали-таки! И притащились, разумеется. Родители бросились ощупывать сыночку с ног до головы, будто его не лезвием в бок пырнули, а сбросили как минимум с восемнадцатого этажа. Да что там! Мать смотрела на него такими глазами, будто жить ему оставалось всего полчаса. Рюрик с мольбой посмотрел на Волконского. Тот, мгновенно понимая его взгляд, плавно оттеснил родителей в сторону. - Добрый день, - заулыбался оборотень, - Волконский Евгений Алексеевич, лечащий врач Рюрика. Завотделением. Ваш сын просто герой. Он самоотверженно выступил против несправедливости.... Маманя в ужасе приоткрыла рот и тут же развернулась к Рюрику. - Он знает, что ты... - начала говорить побледневшая мать, но Волконский поспешно перебил ее. - Да, да, я знаю, что ваш сын - Палач, - с едва заметным сожалением, почти натуральным, протянул оборотень, - Не беспокойтесь, ваша уважаемая дочь, Ольга Борисовна, уже заставила подписать меня все необходимые документы о неразглашении. Поверьте мне, я не хотел, чтобы так вышло, но маски на Палачах почти сразу полетели в разные стороны... Тут уж не выдержал отец. И вызверился батя, конечно, на Рюрика. Волконского они с маманей вопиюще игнорировали. - Какого черта ты вмешался? - заорал отец, - Ты не мог просто пройти мимо этого, да? Дрались бы и дрались себе! Какого ты, вообще, за оборотня вступился? Это не твои разборки были! Не стоит вмешиваться в конфликт двоих! Всегда попадает третьему! Игнор, Рюрик, игнор! Это была не твоя война! Батя просто пылал в праведном гневе. А Волконский внезапно будто стал выше, сильнее, мощнее. Все радушие буквально схлынуло с него, оставляя непроглядную тьму, его губы сжались в тонкую полоску, а и так не слишком правильные черты стали совсем острыми, ломаными. Лицо оборотня стало напоминать фарфоровую маску, которая с секунды на секунду разобьется вдребезги. В оборотне словно переключатель щелкнул. Теперь он напоминал не доброго доктора и замечательного отца, а серийного убийцу. Вот только какая из его личин была истинной? Или любое существо - это адская смесь разных масок? - А вы в курсе, что бездействие - это тоже преступление? - прохладно произнес Волконский, - Мне очень сильно жаль, что ваш сын вмешался. Я бы справился. Но он поступил справедливо. Он сделал так, как говорило его сердце. Батя с маманей посмотрели на Евгения, как на заговоривший пень, и вновь повернулись к Рюрику. - Сыночка, справедливость - это, конечно, хорошо, но ради оборотня... - выдавила из себя мать. - Каждая жизнь важна, - вновь вмешался Волконский, - Когда-нибудь вы поймете это. А сейчас прошу на выход. Время посещения вышло. Оно до пяти. Вы пришли слишком поздно. Не стоит волновать пациента и портить его здоровье. Это в ваших же интересах. И оборотень сказал это таким тоном, что родители лишь злобно взглянули на него, но ослушаться не посмели. - Прости их, пожалуйста, прости их, - тихо выдохнул Рюрик, но Волконский перебил его. - Запомни, это очень важно - поступать правильно, - грустно улыбнулся оборотень, он вновь стал тем Волконским, к которому Рюрик привык - светлым и мягким, несмотря на масть, - Даже если все против тебя... Один раз я переломал себя, поступив так, говорила моя душа. Порой, в минуту слабости я все думал - зачем это мне? Не проще ли было просто пройти мимо? Но сейчас я окончательно понимаю... Я поступил верно. Сейчас я это окончательно понимаю... И Волконский поднял на Рюрика глаза. Этот взгляд был ни добрый, ни злой, ни грустный... На Палача смотрела сама бесконечность. Она пыталась дотянуться до самой сути Рюрика. А в голове Палача еще долго билось: - Сейчас я понимаю... *** Рюрик лежал на койке и, тяжело вздыхая, корпел над бумагами под делу последней жертвы, которые любезно предоставила ему сестра. Он проверял все детали биографии убитого. Но все было чисто. Оставалось только одно - обзванивать всех знакомых жертвы в попытках узнать любую мелочь, которая поможет делу. Благо, и номера Ольга ему предоставила. Но все знакомые убитого, как один, твердили, что человеком он был сугубо положительным, хорошим, прямо-таки ангелом. И на последней знакомой жертвы Рюрик сорвался: - Что, не было, вообще, никаких конфликтов? И даже в школе? С противоположным полом, может быть? Девушка на другом конце связи замолкла, а потом неуверенно заговорила: - Вы знаете... В школе был один случай... Уже через пару минут Рюрик мчался по коридорам больницы в поисках Волконского. Он был сегодня на дежурстве, но ни в кабинете, ни в ординаторской оборотень не обнаружился. Только Ванечка мирно сопел на диване. Рюрик врезался в Евгения на первом этаже, у приемного покоя. - Последняя жертва - Андрей Созинов, Палач. Был очень красив, популярен. Когда он учился в школе, его просто обожали все, вплоть до учителей, - с ходу выпалил Рюрик, - Поэтому когда его в изнасиловании обвинила одноклассница, неприметная, забитая девочка, ей просто не поверили и стали травить! Он же таким ангелом был! А она, дрянь такая, хотела его угрозами к себе привязать. Она... Она повесилась, представляешь? - Умница, Рюрик! - проворковал Волконский, - Теперь осталось только найти хоть какие-нибудь зацепки по остальным жертвам... А потом его губы дрогнули в странной улыбке, и он что-то тихо шепнул, будто бы про себя, но Рюрик услышал. - Какая игра? - с недоумением переспросил он. - Игра началась, Рюрик! - повторил Волконский, - И мы ее выиграем. В его облике на миг проступило нечто звериное, как будто волк выглянул сквозь человеческое лицо, вырываясь наружу. А потом Волконский вновь стал собой.