***
— Даш, что-то случилось? — спросил меня Ремус за завтраком. — Да нет, всё нормально, — ответила я. — Ты уже две недели ходишь сама не своя, сторонишься и меня и Северуса. — С чего ты взял? — я попыталась улыбнуться, и начала задумываться как незаметно можно улизнуть от разговора. — А хотя бы с того, что ты стала редко проводить уроки, появляться в Большом зале, но вместо этого стала следить за нами, и за детьми, потом уходишь ночью в Запретный лес. Это всё очень странно, — констатировал факт Ремус и налил себе тыквенный сок. — Просто... — я потупила взгляд, и тихо прошептала: — Ты оборотень, а Северус вампир, а выхожу... А в общем это не важно, — я услышала, как Люпин подавился соком. Я быстро встала и ушла с завтрака, так и не тронув еду. Мне было так стыдно, как мне потом смотреть ему в глаза?***
— Так! Тишина! — пыталась я успокоить перепалку между Слизерином и Гриффиндором которые бросались учебниками, перьями, сумками, скомканными листками бумаги. — Ша, бля! — крикнула я. — Профессор, так нельзя высказываться в присутствии детей! — грозно сказала Грейнджер, а остальные замерли. — Прошу простить мой моветон! — ласково сказала я, а потом строгим и чуть ли не переходящим на крик тоном начала. — А теперь, если вы соизволите, я начну урок, и хочу вас уведомить, вы остаётесь на всю перемену у меня в классе. Я уже сто раз пожалела о том, что решила проводить урок, ради того, чтобы отвлечься. Никогда не заведу себе детей! Я их и так ненавидела, а теперь просто на дух не переношу! Конечно же есть и более-менее нормальные дети, например, по типу Драко или Гермионы. Почему не всё золотое трио? Да потому что у них шило в жо... Потому что у них талант влипать в разные переделки. Вот не понимаю, как Малфои смогли вырастить такого уравновешенного мальчика. Нет, ну конечно у него, как и любого другого ребёнка, сносит крышу, но в основном он нормальный.***
Где-то после обеда я сидела в деканате и думала, что мне делать. Скоро полнолуние, это плохо. Очень плохо. Плюс ко всему эти ужасные твари, то есть дементоры, и самое плачевное это то, что завтра казнят Клювокрыла, самое обидное что по вине Хагрида. От размышлений о завтрашнем дне меня отвлёк стук в дверь. Я не спеша пошла открывать её. — Ремус?! Я... Ну... — это был самый позорный момент моей жизни. — Даш, я просто хочу поговорить, ведь кроме тебя со мной здесь некому говорить. — Эмм... Ну ла-а-адно, — я пропустила его внутрь и стало ещё в разы неловко. Мне казалось, что я красная от кончиков ушей. — Как дела? — невинно спросила я. — Всё вроде хорошо. Тебе Северус рассказал? — сразу перешёл в наступление он. — Ну да... — он тяжело выдохнул и потёр переносицу. — А почему ты с ним не разговариваешь? — Потому что он может быть вампиром. Просто он задал сочинение об оборотнях чтобы дети поняли кто ты, а ты в свою очередь, будто в отместку, задал сочинение о вампирах. Потом я начала сама читать про вампиров. И он вполне может оказаться полу-вампиром, ведь если отец маггл, а вот Эйлин, его мать — волшебница из чистокровного Принц, а этот род славится тёмными волшебниками, кто знает, вдруг там и впрямь были вампиры. Ремус только рассмеялся. И что я такого смешного сказала? — Ну, думаю он бы съел тебя в последнюю очередь. Сама подумай, сколько ему предоставлялось таких моментов? Вот я дура! Нельзя было сразу об этом подумать? Ну это же я! А у меня не может не пойти всё через жо... Короче не может у меня идти всё хорошо. — Ты удивлена? — спросил Ремус глядя на моё растерянное выражение лица. — Совсем нет, просто разочарована в своей логике.На следующий день
Я пыталась отговорить Золотое трио идти на казнь Клювокрыла. Но они начали говорить, что хотят поддержать Хагрида в трудный для него час. Потом меня начала настораживать крыса Рона, где-то я её уже видела... Но где? Где я могла увидеть эту страшненькую крысу? Что меня насторожило в ней? А хотя бы человеческий взгляд, такой умный... С Ремусом я разобралась. Мы с ним уже спокойно разговаривали, только вот на счёт вампира я так и не выяснила... Но я искренне надеюсь, что он таковым не является. Сегодня полнолуние, надеюсь Ремус принял зелье, и я не увижу настоящего оборотня, не буду подвергаться смертельной опасности, не буду бросаться в бой... Нет, я смелая, но картинки в учебниках были страшные.***
Я шла к Ремусу в кабинет, ведь мы ещё на завтраке договаривались увидеться, а я и так уже опаздываю. По дороге я опасливо оглядывалась, чтобы не увидеть грозного декана Слизерина. Нет, я его теперь не боюсь, я его стесняюсь, мне стыдно. Конечно логичным решением было бы пойти и поговорить с ним, но как я буду объяснять то, что избегала его? Я открыла дверь и вошла внутрь. Там на моё удивление оказалось пусто, Ремуса не было в кабинете, непроверенные работы учеников были на полстола, много чашек чая и обёрток от шоколада. «Ну а как же иначе», — хмыкнула я про себя, и решила его подождать. Внутренний голос: «А-а-а-а, как же здесь скучно-то. А прошло всего от силы минут пять! Фигли он где-то ходит? Ску-ко-та. Даже если бы какая-то фигня из-под стола вылезла и попыталась тебя убить, было бы и то веселее. Давай, сотвори что-нибудь, а потом будешь думать, как это исправить? Ну же, давай!» «Нет, я не настолько глупая». Внутренний голос: «Ага, конечно». Через минут шесть зашёл Ремус, и в руках держал маленькую коробочку, там было что-то написано или нарисовано, но я не видела что. — Ой, прости что заставил тебя ждать. Но я опоздал не просто так, — он сел на стульчик рядом со мной и показал то, что было у него в руках. Это был чай, с манго и ромашкой. — Это мы с твоим братом списались, и он по моей просьбе прислал чай из России. — Вот говнюк, а мне ничего не присылает! —пробурчала я.***
Мы мило вели беседу, я и не могла подумать, что Ремус может быть таким раскрепощённым, немного пошлым, и очень весёлым. А правду люди говорят: «В тихом омуте черти водятся», и я знаю уже немало таких людей. Хотя бы Дамблдор, вроде милый старичок, а интрижки крутит не хуже молодых. А Арина? Вроде тихая, приличная и весёлая девочка, но когда никто не видит может быть такой распутницей! Потом я ушла, ведь скоро закат, а на закате казнят Клювокрыла, и там по-любому будет Золотое трио, и Драко со своим Вупсенём и Пупсенём. Блин, когда Малфой вообще ходит без своих горилл? Я незаметно проскользнула мимо дементоров и быстро направилась в Запретный лес. Уже там я спрятала волшебную палочку возле камня на озере. Быстро войдя в аннимагическую форму, я начала бежать между деревьями, при этом тщательно избегая места где я встретила МакБуна. Да-да, я до сих пор его боюсь, но почему-то воспоминания о нём не неприятные, а даже наоборот, ведь адреналин зашкаливал в ту минуту. Ух! Я сижу в кущах и наблюдаю за этим всем. Гермиона плачет на плече у Гарри, а Рон обнимает свою крысу, которая до сих пор не даёт мне покоя. Ну вот где я её видела?***
Я уже немного задремала, всё было слишком скучно, они там сопли пускали, оплакивали Клювокрыла... А дальше? Ну моё внимание привлекла ворона, за которой я немного побегала, потом устала бегать, и заснула. Внутренний голос: «Мда-а-а, защитник из тебя никакой...» Проснулась я только когда уже темнело, и то, только от криков Гермионы. Я быстро побежала на звук, и увидела, как Грейнджер и Поттер еле успевают отползать от ветвей Гремучей ивы, которая уже второй раз чуть ли не убивает Поттера. Меня всю трусило, ведь я не знала, что делать, и заклинание, которое успокаивает дерево тоже не знала. Только жалобно скулила и смотрела за происходящим. Стоять, а где Рон? В смысле, он же там был вместе с ними! Фигли я так долго спала? Не нужно было бегать за этой вороной! Бедная Гермиона, я не представляю каково это так кататься на Гремучей иве. Потом Гарри потерял очки, и как только их нашёл, то Миона схватила его за грудки. И летали они уже вместе. Потом я всё-таки поняла логику Грейнджер, ведь таким образом она смогла закинуть Гарри в отверстие под ивой. Но сама не могла спрыгнуть, и только беспомощно кричала. Вот бы мою палочку сюда... Ветка с Грейнджер вот-вот должна пролетать возле меня. Нужно что-то делать! Нужно подпрыгнуть, схватить её, и подтолкнуть к входу! Но у меня кишка тонка на такое, я не смогу так высоко и метко прыгнуть! И вот возле меня опять с криками пролетает Гермиона, я, не узнавая себя, прыгаю и кусаю её за бок кофточки, и мы вместе падаем. Девочка не может прийти в себя, Гарри быстро затаскивает подругу внутрь. Я за ними быстро шныряю, и тут огромная ветка бьёт по месту где я только что была, оставляя вмятину на земле. Блин, доля секунды отделяла меня от блинчика. Подростки ошарашено на меня смотрели, а я в свою очередь скалилась со злобы. Ну как можно быть такими безалаберными? Грейнджер замирает, смотря на мои зубы, которые сильно оголяются, когда я скалюсь. Потом Гарри ни с того ни сего просто начинает ползти ко мне, Гермиона его хватает и тихо шепчет про то, что в таком случае стоит замереть перед животным. Стоит ли ей говорить, что у животных есть мозг, и они тогда не перехотят их есть? Но Поттер всё также ползёт ко мне, и немного приобнимая говорит: — Спасибо, профессор. — Гарри, что ты такое говоришь, отползи покамест он спокоен, ты видел его зубы... — прошептала Миона. — Гермиона, это профессор Ванзельс, где ты видела у волков змеиные глаза? — Профессор?.. Вы меня слышите?.. Боже, а вроде умной мне казалась. — Конечно, Гер. Она же не оглохла, хотя вполне могла из-за твоих криков. Пошли за Роном. А, так значит Уизли здесь? Теперь понятно зачем они туда лезли, хотя могли за это время сбегать в Хогвартс и позвать на помощь! Но мы же не ищем лёгких путей! «Эх, ладно, я тоже в школе паинькой не была». Дети посмотрели на меня и пожали плечами. Они быстро забежали в хижину, а я за ними, и притаилась под кроватью. Рон весь дрожал, крепко сжимая крысу в руках, на полу были большие кровавые следы лап и разводы, нога мальчика была изрядно покусана, а на глазах блестели слёзы. Губы дрожали в попытке что-то сказать. Потом он всё же что-то сказал. Но что? Я. Не. Слышу. Ещё говорят, что у меня должен быть хороший слух. Ага, конечно. Но после в нос ударил какой-то противный запах, я сразу начала прикрывать передними лапами нос. И потом увидела Блэка, впервые он был... Не ахти. Спутанные волосы, какая-то подранная одежда — похоже это тюремная форма, взгляд безумный, а улыбка просто неприятная. Потом вбегает Ремус, они обнимаются, а Блэк говорит: — Он здесь, он здесь, я его нашёл! — Я знаю. — Давай его убьём, — шепчет безумец. — Нет, Гарри имеет право знать. Подожди. — Я устал ждать! Целых двенадцать лет в Азкабане! — кричал Блэк. Потом я замечаю, как Гарри достаёт палочку Гермионы из её кармана. — Я всё знаю! Это ты предал их! — крикнул Поттер и повалил Сириуса на пол. Я не хотела этого видеть, я просто не хотела, если надо будет, то я приду на помощь. Но сейчас нет. Зажав крепко уши, я практически перестала слышать всё вокруг. Только спустя некоторое время я разжала их, и стала дальше наблюдать эту картину. И откуда не возьмись появился Северус, он ткнул палочку в лицо Блэка и стал что-то говорить, всё что я успела расслышать это было: — Я бы убил тебя, но пусть это лучше сделают дементоры. О да, я вижу в твоих глазах тень страха, — всё, фу, дальше я не хочу слушать. Слава богу ты пришёл, Северус, давай их там чики-чики, чтобы я особо не утруждалась. Но нет! Я слышу, как Гарри выкрикивает заклинание, и Северуса припечатывает к стене рядом с кроватью, я сразу бросила на него взгляд, и понимаю, что он сейчас не встанет, ведь в отключке. Поттер! Ты хоть понимаешь, что обрёк нас на верную смерть от рук твоего крёстного отца? Нет? А я понимаю. А Северус же говорил Дамблдору что Люпин помогает своему старому дружку!***
Прошло где-то около получаса. И оказалось, что Кароста, крыса Уизли, оказалась Питером Петтигрю! Старым, толстым, вонючим мужиком! Фу! Рон спал с каким-то мужиком! Бе-е-е! А Сириус оказывается невиновным, ведь получается Петтигрю предал Поттеров, и служил Тёмному лорду, а не Сириус. Но всё равно, к Сириусу я лучше относится не стану. Они начали потихоньку выходить, самой последней выходила Гермиона, но она немного задержалась. Я вылезла из-под кровати и отряхнулась от пыли. Миона присела на корточки передо мной, и потрепала по голове. Потом взяла палочку и направив её на Снейпа сказала: — Энервейт! Дальше дело за вами, профессор, спасибо, — Грейнджер мне добродушно улыбнулась и помахала на прощание, а я лизнула её руку, от чего девочка засмеялась. Он начал шевелится и при этом что-то шипеть себе под нос. Я осторожно подошла к нему, стала на одну его руку и облизала щеку. — Фу, отстань от меня мерзкая тварь! Офигеть, я тут значит проявляю свою заботу, переживания, а он меня ещё и обзывает! Ладно, потом с тобой разберусь! А покамест он встал. — Фу, плохая шавка! Брысь отсюда! — рыкнул на меня Снейп и попытался отогнать. Это уже пик наглости! Я бы уже и бросилась на него (конечно же не серьёзно), если бы не крики на улице.***
А дальше всё будто в тумане. Северус бросается защищать детей, ставая для них живым щитом. Оборотень, который хочет сожрать их. Сириус, который отчаянно бросается на Люпина в аннимагичной форме. А я стою как статуя. Мне страшно. Да, я мракоборец, но оборотня вижу впервые в жизни! Он огромный и страшный! И в книжках такие встречи нельзя назвать приятными! И заканчивались они тоже плохо! Очень плохо! Ни в одной книге не было написано, как справится с оборотнем! И тут Люпин с силой бьёт Северуса, тот падает, дети кричат, Сириус валяется где-то в траве, и похоже с тяжёлыми повреждениями.От лица автора
Ванзельс ожила только тогда, когда пришло осознание того, что её друга и детей сейчас съедят, а потом, наверное, и до неё дойдёт. Не узнавая себя, она бросилась на Люпина. Тот в свою очередь немного вскрикнул, и попытался ударить волчицу, а та немного отпрыгнула в сторону. Потом ещё раз нападает, вонзает в грудь оборотня острые клыки, тот уже кричит, и с силой бьёт по ней. И на этот раз она уже не смогла пересилить себя, свою боль, и подняться. Волчица валялась на земле как сломанная игрушка. Веки медленно закрылись, а боль уже совсем не чувствовалась, лишь тяжесть во всём теле. Ванзельс со всех сил пыталась не засыпать... Но так хотелось... Последний взгляд. Последний вздох. Последний удар сердца. Последний миг жизни. Белоснежная шерсть стала алой, кровь маленькой струйкой, или даже капельками, капала из рта волка. Морда была полностью грязной, лишь беленькие ушки создавали контраст, и давали понять какого цвета была их хозяйка. А оборотень решил покончить с нею, хотя зачем уже? Если она уже... Наклоняется и хочет впиться в шею, как вдруг издаётся ещё один вой, подобный вою оборотня. Люпин убежал. Поттер побежал за Сириусом. А Гермиона, поблагодарив профессора, собиралась помочь Рону дойти до замка. На глазах у девочки стояли слёзы, её друг, любимый профессор, сейчас лежала мертва. Защищая их. — Боже, Рон, если бы мы не пошли, то профессор осталась бы живой, или хотя бы немножко поторопились, чтобы уйти подальше от Люпина... — гриффиндорка не выдержала и разрыдалось, упираясь в плече своего друга, который сам еле стоял. — Т... То о...она ...о... осталась жи.. живой! — тихо шептала она. А Рон ошарашено смотрел то на плачущую Гермиону, то на мертвую Ванзельс. Ему самому не верилось, что человек, который буквально только с утра ещё весело с ними разговаривала, а теперь... — Мисс Грейнджер, отведите мистера Уизли в замок, — Гермиона послушно пошла, её распирало изнутри, хотелось просто убить и Снейпа и Люпина. Декана Слизерина хотелось прикончить за то, что он даже не попытался помочь человеку, который считал его другом, и всегда отзывалась тепло. А Люпина понятно за что, хотя она и понимала, что это природа. Но знала ли Грейнджер о том, что Снейп даже не догадывался о том, что перед ним сейчас лежит его подруга? И как бы он ей помог без палочки? Когда Северус убедился, что подростки скрылись с виду, он присел на колени перед животным и провёл рукой по липкой грязной шерсти. К горлу подкатывала тошнота, а на глазах стояли слёзы. Нет, он никогда не плакал из-за смерти какого-то животного... Просто эта храбрая волчица... Она была человечней людей, стала защищать детей и его, без всякой пользы, просто так. Скинув с себя мантию, он осторожно переложил животное в неё. Он уже не мог сдерживаться, слезы медленным ручейком полились из угольных глаз. Почему-то ему так стало стыдно за свои слова в хижине... А тем времени из кустов показалась огромная чёрная морда, а потом такое же мясистое тело. Это был Эмир. Казалось, что он больше Северуса будет. Эмир подошёл к безжизненному телу и негромко поскулил, а затем лизнул её. Потом сел, поднял переднюю лапу, и, заложив уши, стал выть на луну. Для других волков это было так. Айа умерла. Потом ему стали будто отвечать. Странно, правда? Знала она только Эмира, а соболезнуют все... Потом Эмир просто ушёл, как и в первую их встречу.***
Позже прибыли Дамблдор и Макгонагалл, оба были в ночных сорочках, и чем-то обеспокоены, а Минерва так вообще готова была разрыдаться. — Северус... — тихо сказал Альбус и положил ему руку на плече. — Мне очень жаль... Она была прекрасным человеком... И... — Альбус... Что всё это значит?.. — дрожащим голосом спросил Северус. — Альбус, разве ты ему не говорил о том... — О чём? Не пугайте меня! Говорите! — уже кричал Северус. — Дарья была аннимагом... И этот волк, это... — у Макгонагалл не хватило духа договорить последнее слово «она». Минерва осела на пол. — Нет... Нет! Моя Дашенька... — Но не надо... Так сильно убиваться... Может это просто похожий на неё волк... И всё... — предположил Альбус, и будто из неоткуда достал палочку Снейпа. Северус взял её, и с надеждой проговорил заклинание, сейчас он был готов отдать всё что у него есть, лишь бы это оказалась не она. Лёгенькая дымка окутала тело волчицы, и начали происходить изменения. Альбус побледнел как мел или даже хуже, а Минерва просто стала серой, и вся трусилась, захлёбываясь собственными слезами. — Нет, такого быть не может! Она как всегда, наверное, издевается надо мной, и сейчас рассмеётся... — нервным судорожным голосом проговорил Северус, вглядываясь в лицо женщины. Но ничего не происходило. — Я... Я же видел, как она умирает... И ничем не помог... Ничем, — уже рыдая взахлёб сказал он, прижимая к себе женщину. Альбус стоял, из ярко-голубых глаз катились редкие слёзы, ему было не по себе от одной мысли о том, что он забрал у этой девчушки любимого отца, тем самым отняв её счастливого детства, и что не смог хоть как-то уберечь.День похорон
Этот день запомнят многие и надолго. Множество людей, которые стояли будто в трансе. Алексей безутешно рыдал над хрустальным гробом бывшей жены, к которой остались чувства. Целовал руки, лицо, умолял открыть глаза. Но нет. Люциус стоял разбитый и подавленный, он до сих пор с ужасом вспоминает ту ночь, когда Северус рассказал им о случившемся. Цисси же просто рыдала на плече у мужа, прижимая Драко, который вспоминал как Ванзельс водила его в кино, в парки развлечений, на выставки, и в театры. Золотое трио тоже там было, Альбус не мог не заметить то, как мальчишка любил эту женщину. Гарри хотел просто кинуться на Снейпа за то, что он ей не помог. Арина же просто уже висела на Северусе, иногда выла ему в грудь. А он просто стоял, весь мир будто рухнул внутри. Лили была его солнышком, а Даша луной. Коллеги по работе тоже не оставляли глаз сухими. Лиза не могла поверить в происходящее, а Альберт крепко обнимал ту, тихо нашептывая что-то. Уильямс и Розетта стояли возле Арины и Северуса, и также были разбиты. Розетта выглядела очень плохо, тени запали под глазами, сами глаза красные, щеки впали, а губы высохли. Энди просто смотрел на женщину, и своего друга, который никогда не давал отчаиваться. Даже Оскар пришёл, пусть она была ему уже никто после развода его сына и Даши, но... Но она была очень доброй, нежной, и ласковой, помогала следить за близнецами, и просто разговаривала с ним. — Такая красивая, будто спит... — тихо проговорил Северус. А в голове сразу всплыла песня, которую пела накануне смерти Ванзельс. —Тишь ночная бьет тревогу: за порог не гляди Ночью бродит по дорогам тот, чье имя Самди. Дверь захлопни в полнолунье, скрип ключа, поворот, Тот, кого боятся люди, ходит мимо ворот. Тот, кого боятся люди, ходит мимо ворот. Он уводит за собою тех, кто ночью не спят. Тем, кто дверь ему откроет нет дороги назад. Тем, кто дверь ему откроет нет дороги назад. Он так весел и опасен, в пляске лунных теней. Но на шорох маракасов отзываться не смей. Ночь рыдает и колдует за открытым окном Тот, кого боятся люди, постучался в твой дом. Тот, кого боятся люди, постучался в твой дом. Не ходи за ним не надо, хоть зовет, ну, и пусть, С ним до рая и до ада я пойду и вернусь. С ним до рая и до ада я пойду и вернусь. Вздохи вились словно плети, в прахе пепла из слов, Только дверь слетела с петель, на пол грохнул засов. Я не знаю, будь что будет, наливайте, барон. Тот, кого боятся люди, пьет со мной горький ром. Тот, кого боятся люди, пьет со мной горький ром. Ночь. Дождь. Дым от сигареты, вдаль уводят следы. Ухожу гулять со смертью я, но лишь бы не ты. Ухожу гулять со смертью я, но лишь бы не ты. Ухожу гулять со смертью я, но лишь бы не ты...***
Было очень больно смотреть на неё, даже мёртвая она улыбалась, казалось, что вот-вот она встанет и рассмеётся, но нет, чуда не происходило. Леди Малфой уже не выдержала, и схватив мужа с сыном аппарировала домой. Потом люди сами собой стали уходить, ведь уже темнело и холодало. Только лишь Северус, Арина, Алексей, Уильямс и Лиза остались здесь. Розетту еле уговорили уйти, точнее её Оскар забрал, ведь у них были хорошие отношения. А Золотое трио забрали Макгонагалл с Дамблдором. Арина всё так же плакала, пыталась как-то разбудить подругу, но она только улыбалась. Потом Северус, будто не замечая женщину, подошёл к Ванзельс и стал на неё смотреть. Она лежала в белом коротком платьице, на котором не было бретелек, и оно держалось на бюсте, неизменные чёрные строгие ботильоны на шнуровке и рифлёной подошвой. Большая, яркая татуировка на ноге, волосы как всегда пахли дымом. Он взмахнул рукой, и на коленях женщины появился огромный букет эдельвейсов и посредине один страстоцвет. Гроб в котором она лежала был не очень привычным, ведь был сделанный полностью из хрусталя с золотыми вырезками. Его заказывали Купер и Снейп, они считали, что женщина, несмотря на свою вредность, умерла достойно. — Моя Дашенька... Прости меня, умоляю... — шептал как молитву Алексей. — Мистер Бруэдэр, прекратите, я думаю что она уже и так вас простила, — тихо прошептал друг умершей. — С-Северус, я-я пойду, б-б-больше не могу, — Арина аппарировала к себе домой. Лиза просто молча стояла, плакать уже не могла. Она винила себя в том, что практически не общалась с ней последние два года. — А она же молода и могла ещё жить, — тихо прошептала шоколадка. — Могла... — прошептал в ответ Уильямс.