Хубэ

      

Глава 9

      

      — У тебя какие-то планы?       — Я хотел бы поработать в студии.       — И все-таки…       Какаши не любил такие моменты. Он мог бы сложить с себя полномочия, едва их самолет коснулся земли, а айдолы благополучно сошли с трапа на землю. Но он по-прежнему нес за парней ответственность. Не сиюминутную, а отложенную на недели и месяцы вперед.       Нет, лезть в мелкие склоки там, где вполне хватило бы течения времени, Какаши не собирался. Но сейчас, когда ситуация начала выходить из-под контроля, некоторые меры были оправданы.       Беззвучно развернулся стул, Итачи вновь посмотрел на экраны, где в извилистые кривые были разложены мелодии. Волосы стянуты, подобраны подвязкой с бело-розовыми данго — официальным нелепым мерчем. Айдол щурился от яркого света расставленных по обе стороны мониторов и готов был вот-вот поддаться медитативному чувству эквалайзера под пальцами.       — Ты уже знаешь о скандале с Акацки, — смотря из-за плеча на экран, пояснил менеджер. — О тех девушках и видео. И о том, что оно утекло в сеть.       — Думаю, в этот раз им не откупиться, — не отрывая взгляда, заметил Итачи, а после сделал несколько кликов мышкой.       Молчание было напряженным. Надо было быть глупцом, чтобы не замечать, что Итачи знает гораздо больше, чем хочет показать. И в другой раз Какаши обязательно бы похвалил выдержку, но не в этот. Тут не было камер и лишних ушей. Подключенный к сети компьютер был защищен достаточно, чтобы сохранить разговор в тайне от случайных слушателей.       Этот театр предназначался для него.       — Вот что… — на выдохе произнес Какаши. — Я знаю, что они твои друзья и ты пытался с ними связаться…       — Пытался, — не стал отрицать Итачи, и его рука замерла, больше не передвигая мышку по коврику. На мониторе угадывалось отражение, и оно смотрело на него. — Но их телефоны отключены.       — Их агентство взяло тайм-аут, позволив себе не отвечать на вопросы, — менеджер отошел в сторону, смотря на висевшие на стенах рамки. Там, под стеклами, были исчерченные листы их первых песен, с которыми они взорвали чарты. Какаши видел их десятки раз и снова изучал, словно никогда не встречал прежде. — Это действительно не спасет их, но позволит сгладить последствия. Сейчас их агентство буквально штурмуют репортеры, а нетизены не перестают перемывать каждую из застрявших в горле костей.       Ответа не было. Снова раздались ритмичные клики мышкой и мерное гудение кулера. Эта машина выдержала бы тяжелые игры, в которые любил играть Шисуи, но сейчас была занята фоновой псевдоработой. Хоть ползунки и скатывались вниз, чтобы позже подняться вверх, а в наушниках, повисших на шее, раздавалась незнакомая музыка, Какаши догадывался, что работа не спорилась.       Творение — процесс сугубо интимный.       — Ты вчера выезжал в город, — решил не ходить вокруг да около Какаши. — Не знаю, как ты узнал, потому что я сделал все… — он замолчал, вспоминая те тревожные новости во время их мини-вояжа в Норвегию. Он не знал наверняка, кто именно засветился там из Мангёку, поэтому забрал мобильные телефоны у всех, а заодно и у стаффа, чтобы оградить от опасной информации хотя бы на время съемок. И Итачи наверняка это понял, хоть Какаши и не смог его раскусить. Как и сейчас.       — Сделали что, Какаши-ним? — обернулся айдол, выглядя так равнодушно, словно речь шла об обложке сингла для гёрлзбенда. Но излишняя вежливость резанула слух. А после пальцы заскользили по клавиатуре, вновь возвращая к происходящему на экране. — Я ездил в город с Наруто. Или у меня ограничение на встречи с ним?       — Наруто? — Какаши помнил того нелепого мальчишку из стаффа. Он оперся об угловатый письменный стол, смотря на освещенный экраном профиль.       — Не думал, что ты успел подружиться с ним… — с тусклой усмешкой заметил Хатаке.       — Вам стоит быть внимательней, менеджер-ним, — слова звучали словно укор, — это ваша работа.       — И зачем тебе нужен был Наруто? — слабо верилось во внезапно возникшее чувство привязанности. То ли он слишком хорошо знал Итачи, то ли это можно было назвать профессиональным чутьем. Какаши вообще мало нравилось то, что от него что-то скрывали. Дело не в любопытстве, а в тревожном предчувствии, не покидавшем его. — Не хочу тебя упрекать, я здесь не для этого.       Итачи развернулся на кресле. То двигалось бесшумно и легко. Он сидел, поправляя пальцами выбившиеся волосы и не выглядел, как загнанный в угол зверь.       — Мы обсуждали его дебют. Я обещал, что познакомлю его с Яхико.       Такого ответа он не ожидал. Какаши выдержал взгляд и потер пальцами подбородок, не зная, что ответить.       — Агентству не выгодно вкладывать силы в его дебют. Он не вписывается ни в одну концепцию и слишком слаб для того, чтобы под него разработали собственную.       Профессиональная точно бьющая фраза, описывающая мысль, что не покидала головы с того самого момента, как Какаши узнал обо всей этой затее. Он видел Наруто на тренировках, но несмотря на упорство и ауру айдола, тот действительно проигрывал перед другими, куда более талантливыми трейни, научившимися держать себя в руках.       — Мне кажется, я сейчас разговариваю с Советом продюсеров, а не айдолом, — не смог сдержать улыбки Какаши. — И все же, с чего бы тебе помогать ему? Он же не твой друг?       — Я не идеален, — Итачи закрыл глаза и опустил голову в бок, чтобы подготовить тот самый мягко загадочный взгляд, за который его обожествляли фанатки. — Должен же я делать что-нибудь безрассудное.       Это уже был не Итачи, которого он знал. Хотя знал ли он вообще кто такой настоящий Итачи? Его мотивы, желания и поступки. Все это было окутано тайной. И несмотря на очевидность, у Какаши не получалось заглянуть глубже. Сколько бы ни пытался.       — Можете заказать детализацию моих вызовов. У вас же и так полный доступ, — предложил Итачи, теряя интерес к разговору и снова разворачиваясь к монитору. На этот раз он потянулся к наушникам, готовясь надеть их. Время, отведенное на беседу, вышло. — И с телефона Наруто тоже. Кажется, агентство ему тоже выдало свой. Вам не о чем беспокоитсья, менеджер-ним. Этот скандал никак не отразится на Мангеку.                     По мнению многих, Митараши Анко была мастером своего дела. Наруто помнил ее по тем взрывоопасным тренингам, где она, стоя перед немногочисленной группой, просила показать, насколько они «круты».       Тогда Наруто смотрел на эту невысокую женщину, с круглыми чертами лица и горделивой осанкой под неизменным тренчем, и считал, что она излишне уверена в себе, раз, не узнав их, обрекает всех на провал. В своем же пути он был уверен. Поэтому увидев, как она вошла внутрь небольшой комнаты, некогда бывшей танцевальным залом, Наруто почувствовал себя неловко, переступая с ноги на ногу.       Краем глаза Наруто заметил, как его компаньон поклонился женщине, и запоздало, неуверенно решил вторить ему.       Анко махнула рукой, стянула через голову наплечную сумку, кинула на пол, ногой отправив ту к зеркалу, и встала напротив, уперев руки в бока и с самодовольной улыбкой смотря на парней.       В коридоре то и дело сновали люди, переговариваясь и не обращая внимания на оставленную открытой дверь.       — Вот и рабочий материальчик, — игриво сказала женщина, а потом широким и быстрым шагом подошла к Наруто, чтобы беззастенчиво схватит того за подбородок и развернуть сначала к свету, а потом — к себе. Взгляд был оценивающий, цепкий, словно перед покупкой породистой лошади, которую надо бы отправить на выставку, а не на пашню. Наруто чувствовал себя именно так, позволяя крутить свое лицо под ярким светом и стараясь смотреть на обитый деревянными рейками потолок и на светодиодные лампы по периметру. — И как ты его оцениваешь? По десятибалльной шкале.       — Четыре, — не особо задумываясь, протянул Саске, зная, что вопрос был задан именно ему.       Что?       — Четыре?! — попытался было возмутиться Наруто, но ему даже головы не дали повернуть, сжав подбородок. Анко была непреклонна. Но и временные неудобства не были поводом, чтобы молчать. Наруто собирался побороться за оценку собственных особенностей. — Как минимум восемь! Я бы поборолся за десять, потому… Бхвгх!..       Наруто дернулся и прижал руку к горящим губам. Анко потирала пальцы.       — Он всегда так много болтает? — явно довольная собой спросила женщина и наконец повернулась к Саске.       — Большую часть времени, — с искривленной усмешкой ответил он, не отрывая взгляда от зло пыхтевшего компаньона. А после палец женщины прижался к еще шевелящимся губам, заставляя замолкнуть. Пришлось сделать усилие, чтобы обуздать рвущееся наружу возмущение.       Покосившись на источник и мерзкую ухмылочку, стало ясно — это лишь провокация. Оттого и плясать под чужую дудку желания было мало. Наруто недвусмысленно обвил пальцами женское запястье и одними глазами показал «я спокоен», чтобы освободиться.       Анко сделала два шага назад, смотря на Наруто со смесью вожделения и азарта.       — Знаешь, о какой «химии» все вокруг говорят? О том, как ты реагируешь на Саске-щи. Именно это их манит, как мед пчел, — продолжала женщина.       Наруто, конечно, был польщен собственной заслугой, но из головы не выходили чертовы «четыре», которые так благородно дал ему Саске. Айщ! Если бы у него был шанс!..       — … даже сейчас ты сконцентрирован на нем, а не на мне, — Анко щелкнула пальцами перед самым носом. — Отпусти его, дава-ай!       Наруто и так прекрасно слышал, следя за пальцами и кивая в унисон словам женщины, но негодование и внутренний монолог, направленный к Саске, не прекращались.       — Да, все нормально, — он не смог сдержаться и не покоситься на Учиху, а потом провести рукой по волосам, взлохмачивая голову и делая несколько шагов в сторону, стараясь поймать равновесие: физическое и душевное. — Я не думаю о нем.       Ответом было тихое прысканье. Наруто показалось, что это Саске, но тот стоял напротив зеркала и сосредоточился на собственном отражении, повторяющем смутно знакомую хореографию.       — Нам надо добиться того же эффекта, — встала по левую сторону Анко, смотря туда же, куда и ее собеседник. — Контролируемого эффекта, понимаешь?       Это даже звучало странно, но Наруто предпочитал не говорить это вслух. Он не понимал, как именно достигался тот самый «эффект». Да, Саске раздражал его, вызывал недоумение и желание проучить засранца. Но это было совершенно не тем, что от него требовалось. Но тогда что?       Саске выставил руку вперед, обозначая танцевальную точку и продолжая двигаться в четверть силы. Было в этом что-то гипнотизирующее. Как и в шевелении губ, повторяющих слова песни.       — Нравится, как он двигается? — спросила Анко, не отрывая взгляда от собеседника.       — Что? Нет! — Наруто подобрался, вытянулся, словно почувствовал укор в свою сторону. И тут же добавил, замечая, что был пойман на лжи: — То есть, я думаю, что у него есть талант, но мне не нравится в этом плане.       По виду Анко было ясно: она не верила внушительной последней фразе, или находила ее забавной.       — В этом твоя проблема — ты скован, — обозначила она, а потом обратилась в другую сторону: — Саске-а! — и махнула рукой. — Подойди.       Дважды звать не пришлось. Наруто смотрел на идущего к ним айдола, чувствуя неизбежное. Эта женщина была явно на стороне засранца.       — Встаньте друг напротив друга, — она помогла им руками, выставив нужное расстояние, на котором стало в одно мгновение неуютно, а потом, отступив на шаг, скрестила руки и кивнула. — Хочу посмотреть на ваше взаимодействие. Саске, — приказала она, — помоги ему раздеться.       — Э?! — Наруто машинально поднял руку к вороту. — Это еще зачем?       — Повысить уровень доверия, — не раздумывая, ответила женщина. — Когда ты голый, тебе нечего скрывать.       Если это шутка, то Наруто не оценил ее, все еще выгнув окрашенную бровь. Даже распахнутая дверь уже не столь волновала. Не так сильно, как отсутствие точно такого же негодования и растерянности в глазах напротив. Саске выглядел незаинтересованно и безразлично, зато руки потянулись к бокам, чтобы смять подол футболки и…       Удалось задрать ту почти к груди, обнажая впалый подрагивающий живот, и Наруто уперся, мотая головой и обращаясь к следившей за действом Анко.       — Нет, мы не можем начать с чего-то другого? — попытался сопротивляться он и заговорил быстро-быстро: — С рассказов о детстве, например. Или хотя бы совместных прогулок, чтобы узнать друг друга поближе.       Он поправил выпущенную из плена футболку и снова заглянул в лицо женщины. Саске не настаивал на продолжении. А вот смущение за всю ситуацию заставляло шею и уши Наруто гореть.       — У нас нет столько времени, — заявила Анко, смотря на подопечного со смесью решимости и недовольства. — Все айдолы проходят через тест душем. Стоят голые под душем толпой. Даже Мангеку, — Наруто покосился на Саске. Тот и бровью не повел. — Думаешь, они не проходили через это?       Нет, одно дело забегать в общую душевую с остальными трейни и знать, что через перегородку от тебя стоят десятки таких же ребят, совершенно не заинтересованных в сексуальной подоплеке. Но сейчас… Это был не тот самый момент, когда надо было поделиться мылом и как можно скорей выскочить в руки к стилистам — чистым и благоухающим.       Пальцы потянули рукав футболки. Нервный, не оставшийся незамеченным жест.       — Я не собираюсь делать из вас пару, — заложив руки за спину и раскачиваясь на пятках, начала читать лекцию Анко. — Моя задача — заставить поверить в ее реальность.       Оба варианта казались Наруто не слишком-то утешительными. Он смотрел то на женщину, то на Саске. Зеркало за спиной отражало их, стоящих на расстоянии не свойственном для близких людей. Увидь кто — не поверят же!       — Я понимаю, но… — Наруто замялся, осознавая, насколько ничтожными покажутся его оправдания. И все же, он поднял на Анко взгляд: решительный и упертый. — Это не совсем то, к чему я готовился все эти годы, мечтая дебютировать, — Наруто неуверенно улыбнулся, а потом посмотрел на стоявшего перед ним Саске. — Но я сделаю все возможное. Только мне может понадобиться немного больше времени.       Повисло молчание. Не то чтобы оно было гробовым или звенящим — нет. За дверью все еще слышались смех и разговоры, а вентиляция над головой гудела монотонно и ровно.       — Ладно, — словно придя к внутреннему консенсусу, сказала женщина и тут же махнула рукой: — Хорошо. Договорились! — она развернулась и быстрыми шагами пошла к двери, чтобы прикрыть ее, сделав нетерпеливый вздох. — Начнем с самого начала.       Наруто пообещал себе, что попытается. И вот, спустя две минуты, уже стоял на коленях напротив точно также стоявшего на коленях Саске.       — Будет затруднительно сбежать, — пояснила Анко, и в чем-то она была права.       Пол под ногами был жестким, болезненным. Наруто отвлекался на это неприятное ощущение и не отводил взгляда от Саске, от собственных пальцев, касающихся его плеч, и слушал лишь собственный голос: «успокойся».       Мысль о том, кем они должны были приходиться друг другу, кем казаться, не желала отходить на второй план. Он вел пальцами по складкам зеленой рубашки и старался не придавать значения тому, как это выглядит. Достаточно выполнить все, что просит от него инструктор, и не замечать таких же точно рук, изучающих его.       — Это будет продолжаться так долго, пока прикосновения друг к другу не станут столь же естественны, как к самому себе, — в который раз говорила Анко, переместившись к ряду зеркал и углубившись в недры мобильного интернета.       Это было глупо — в десятый раз вести руками от плеч к щекам, чтобы после спуститься вниз до самых боков. Наруто косился на женщину, а после на часы, висевшие над закрытой (к счастью) дверью, и прикидывал, сколько еще осталось этого нелепого, совсем непохожего на профессиональный мастер-класс действа.       — Тебе стоит быть ответственней, — недовольным шепотом вернул внимание своей персоне Саске, не переставая комкать футболку на груди Наруто. — Сосредоточься.       — Я пытаюсь, — зашипел в ответ Наруто, краем глаза подмечая: не заметили ли их?       — Хватит вести себя как трус.       — Я не трус! — едва сдерживал себя Наруто.       — Тогда в чем проблема?       Ох, если бы Наруто знал. Он поджал губы и презрительно сощурился, придавая своим действиям куда больше уверенности, как того и добивался Саске.       Пальцы сжали предплечья сильней, а потом вдруг продолжили путь выше — к шее (желание придушить было успешно ненадолго подавлено), еще выше — к лицу (Саске даже глазом не моргнул от прикосновений). Внутри все просило и требовало, и Наруто не нашел причины себе отказать в том, чтобы высказать свой протест единственным известным ему способом.       Он накрыл своей ладонью и пальцами лицо айдола, медленно ведя ту вниз и не давая и слову вырваться из открывшегося было рта. В кои-то веки победа была за Наруто Узумаки.       Та уже заслужено была его и приятно клокотала в груди, но следом за этим случилось невообразимое. Саске не просто вскинулся — он укусил. Сжал зубами большой палец и вырвал пояс первенства в самую последнюю из секунд, заставляя вмиг взбрыкнуться и перекинуться было на оппонента. Но тот проскользнул под рукой и вывернул локоть под неестественным углом, буквально заставляя вздрогнуть от боли.       — Эй!.. — тут же подскочила Анко, готовая уже к тому, чтобы растащить двух мальчишек по углам. Но Наруто уже был повержен. Саске продолжал удерживать того на болевом приеме, и такой расклад вряд ли нравился сгорбившемуся мальчишке из стаффа. И хоть проблема была решена, она норовила лишь превратиться в еще большую. Достаточно было увидеть, как раздуваются от возмущения ноздри Наруто.       — Тц… — женщина обошла их по узкой дуге, стараясь оценить положение. Время, когда Наруто наконец поймет, что проиграл, приближалось неумолимо. — Саске, а теперь ты должен его отпустить…       Ее голос звучал уверенно и громко, Наруто вскинул голову. Волосы упали на глаза, не давая рассмотреть ни лица Учихи, ни самой женщины. На чьей она стороне?       — Да, Саске-а, отпусти, — не смог удержаться и Наруто. — И сделаем это на равных, а не как… нгх!       В какой-то момент перед глазами вспыхнули звезды от боли. Наруто не выдал ни звука, только припал на колено и сдавленно выдохнул, поддаваясь нажиму и еще ниже опускаясь к полу. Попробуй тут выступить против! Одно движение — и рука превратиться в коленку кузнечика, вывернутую в совсем другую сторону.       — Заткнись, — совсем не профессионально гаркнула женщина, но Наруто готов уже был пойти на попятную, лишь бы засранец отпустил, а уж потом отыграться по полной. — Саске-а, ты же не можешь ходить с ним вот так постоянно?..       Что отвечал Саске и реагировал ли вообще — ясно не было. В ушах шумело собственное дыхание, которое Наруто из последних сил хотел выровнять. Постепенно давление ослабло, и загудевшая вмиг рука упала вниз. Наруто тряхнул головой, стараясь отделаться от назойливого ощущения покалывания от плеча до кончиков пальцев и исподлобья смотря на виновника. Тот как раз выслушивал недовольство инструктора с отвратительно невозмутимым лицом.       — … должен оставаться профессионалом, прежде всего, — быстро говорила Анко, даже не смотря на сидевшего на полу Наруто. — Не забывай, кто ты и для чего здесь. Не тебе решать, что и с кем делать.       Наруто повел рукой, проверяя движение в суставе: неприятно, но не смертельно. Бывало и хуже, гораздо хуже, чем эта неожиданная атака в разгар интенсива. Хотя, было ли то даже началом?       К тому же, разве можно было предположить, что реакция засранца настолько хороша? Может быть, он и сдержался бы. Может.       — Здесь нет камер, — не меняя выражения лица, отвечал Саске на справедливые замечания. Но Анко была непреклонна.       — А если бы были? Что бы ты делал тогда? — женщина коротко вскинула руку, показывая в сторону двери. — Хватит потакать своим эмоциям, это делает тебя слабым.       Слова Анко были верны. Даже Наруто понимал это. Ты в ответе за судьбу Мангеку, Мангеку — за твою судьбу. Но во всем этом чувствовалось другое. Словно тебя смешивают с дерьмом.       Или нет — с пылью. Твое собственное «я» заканчивается там, где начинаются интересы агентства. Почему-то по ту сторону сцены все кажется иначе, проще.       Будучи трейни смотришь на лоск и блеск айдолов с тихой завистью. Казалось: достаточно достигнуть желанных вершин, и мусор из просторных коридоров вдруг превратится в ограненный бриллиант, помещенный под стеклянный колпак и предоставленный взору.       Теперь же Наруто казалось, что аллюзия оказалась фальшивой. Не полностью, нет. Но сейчас Саске был никем. Стоял напротив женщины, смотря на нее сверху вниз и не имел права ослушаться.       На мгновение, какой-то короткий миг длиной в секунду или две, Наруто почувствовал, что сочувствует Саске.       — Ладно, — наконец вставил свое слово Наруто, потер колени и неспешно встал с места. Наверняка останутся синяки от нелепой возни с Саске. — Попробуем еще раз.       Нравоучительная речь прервалась. Взгляды уперлись в него, как уже бывало не раз, стоило выкинуть номер и раньше. Анко даже развернулась, смотря на поднявшегося стаффа, словно впервые видела его здесь.       — Будешь снова распускать руки и делать, что тебе вздумается? — раздался голос Саске из другого конца комнаты.       Наруто усмехнулся, смотря на него и с вызовом улыбаясь, доказывая себе и щурившейся неподалеку женщине, что действительно настроен серьезно.       — Кто ж знал, что ты гребаный Чак Норис, — и эта шутка понравилась Саске. Еще бы, Наруто часто доводил Инузуку до слез своими выходками. В этом он явно был одним из лучших.       — У нас остался час, — во всеуслышание заявила Анко и перешла в центр комнаты, соглашаясь попробовать все сначала. — Мы и так потеряли достаточно времени. Быстро-быстро!              В принципе, Наруто мог собой гордиться. Он стойко вынес эту тактильную мясорубку, которую им устроила Анко. О, это так сильно отличалось от мастер-классов для трейни, как холодный соджу и… теплый соджу.       Наруто вытирал лицо полотенцем и смотрел на делавшего тоже самое Саске. Да, это действительно был интенсив, и в кои-то веки гудели ноги куда сильней, чем ущемленная гордость.       — Тебе есть над чем поработать, — вернул с небес на землю Саске, закинув полотенце себе на плечо и вновь опираясь руками о края раковины. — Мы не готовим твой сольный перформанс.       Из-за брызг на зеркале было не ясно: это издевка в глазах поблескивает или так падал свет? Наруто даже сощурился, рассматривая, а после развернулся лицом, чтобы увидеть воочию.       — Ты видел, во что это превращается, когда начинаю думать иначе, — фыркнул Наруто, а потом провел пятерней по влажным волосам, зачесывая те назад, но они опали обратно.       Как раздражает. Но после такой физической встряски сил на злость не осталось, как и на то, чтобы огрызаться на Саске.       — Зачем ты их красишь? — кивнул на непослушные рыжие от воды пряди Саске. Он словно забыл начатый спор о поведении и интенсиве.       — А, — рука вновь потянулась к волосам. Те были обесцвеченными и ломкими, несмотря на количество масел и средств для ухода. Но красота требовала жертв, а мир айдолов даже куда больших, чем обычные фотографии в социальной сети. — Так меня далеко видно, не правда ли?       В этом-то Наруто был уверен. Даже оставаясь в третьем ряду, в бытность трейни, на подтанцовке, он чувствовал на себе взгляды и улыбался сильнее, чем рассчитывал, стараясь не сбиться с дыхания.       И сейчас Саске смотрел на золотистый беспорядок на макушке, и не было сил сдержать расползавшееся по лицу удовлетворение.       — Ты можешь быть чертовски талантлив, — продолжил философствовать Узумаки и вновь вытер мокрую челку полотенцем, — но тебя должны заметить. И я облегчаю им эту задачу.       — А отчаявшись, решил сцепиться в коридоре, словно другого шанса не будет, — напомнил с самодовольством Учиха.       Проваленный в самом начале Викли айдол и вселенская несправедливость, сошедшаяся клином на Учиха Саске. Едва не порванная футболка за десятки тысяч (или сотни) вон и томительное ожидание перед дверью переговорной.       — Судя по твоей улыбке, ты ни о чем не жалеешь, — Саске кинул полотенце на скамью и уселся туда сам, смотря на собеседника через отражение, выглядевшее довольным.       Наруто держался руками за раковину и действительно улыбался. Кто бы мог подумать, что множество дерьмовых вещей защемят внутри ностальгией?       — Я думаю у меня свой путь, — заключил Наруто и развернулся.       В коротких сменных шортах, сидящий на скамье в общей душевой, он выглядел совсем не как айдол. Взлохмаченный, с красными пятнами на лице от водопроводной воды и жесткого полотенца. Даже показалось, что они с ним на равных — с одной целью и одним путем к вершине.       — Путь, который отличается от остальных, понимаешь? — Наруто неопределенно махнул рукой, а после примостился рядом, держась за край, пробуя поболтать ногами — не получилось, не тот возраст. — Никто не пишет романов про обычные серые дни и все такое.       — А ты много читал?       — Не то чтобы очень… — Наруто крякнул, делая вид, что совсем не смущен вопросом, и сменил тему: — А эта аджума немного не в себе, тебе не кажется?       — Последний раз, когда ее назвали «аджума», Анко не разговаривала с нами неделю.       — Что и требовалось доказать, — но, на всякий случай, Наруто поежился. Молчание — не самое страшное в арсенале женщины, тем более, если она имеет над тобой власть. — Но ты что, правда собирался меня раздевать?       Саске прикрыл глаза, внутренне усмехаясь. Наруто был в этом уверен и чувствовал разгорающийся внутри интерес: смеются над ним или над ситуацией?       — Когда нас выбрали для дебюта, то «случайно» заперли в тренировочной комнате без света и вентиляции, с литром воды на всех, — поделился воспоминанием Саске. Подобных историй могло быть бесконечно много, но Наруто не слышал их, поэтому внимательно смотрел на собеседника, щурясь и вытянув губы в мягкое «о». — Шесть часов хореографии и десять часов взаперти без вентиляции. Мы воняли, как баскетбольная команда в раздевалке.       Даже представлять не приходилось. Наруто поморщился и потер кончик носа, вспоминая, какой аромат стоял в залах, набитых трейни.       — Нам отключили свет, и мы ненавидели себя, друг друга и стафф по очереди, а после должны были улыбаться и кланяться менеджер-ниму, который внезапно решил освободить нас всех. И знаешь, рядом с ним была Анко. Так что раздеть — не самое худшее испытание.       Спустя столько времени, Саске вспоминал все это с теплотой, но Наруто знал, насколько истощены морально и физически бывают трейни, готовые винить даже шнурки, не способные завязаться самостоятельно, а после кланяться мужчинам с Совета, пришедшим смотреть на них.       Наруто обычно проваливал эти испытания, выглядя слишком измученным.       — Они переигрывают, — отвлекаясь от невеселых размышлений, пробурчал Наруто.       — И тебе бы пора, — и на вопросительное «а», Саске пояснил: — Попробовать в фансервис.       Саске вытянул руку перед собой, а потом обхватил ее другой, переплетая пальцы и ведя вдоль ладони к запястью и вниз. С его тонкими пальцам и ровными розовыми ногтями, это выглядело чувственно и красиво. По эстетическим, конечно же, меркам.       Гудели над головами лампы. Наруто смотрел на руку и думал, насколько это касалось его. Он чувствовал себя двоечником перед классом, который не понимал, что от него хотят. Нет, он понимал, что пыталась донести до них Анко, в итоге сошедшись на хореографии, которой они занимались последние полтора часа. Одно дело играть роль и выражать себя в танце, другое — делать какие-то маленькие глупости, не имеющие большого смысла и способные изменить всё.       Наруто чувствовал себя глупым и неотесанным, смотря на сведенные над головой руки, на ленивое потягивание, на незаметное «па» — и пальцы уже скользят вдоль линии подбородка, чтобы резким движением стряхнуть тень неги на дерзкий и опасный оскал.       Эффект был достигнут. Саске беззвучно усмехнулся, тут же теряя над эмоцией контроль и мотая головой.       — Ладно, ты победил, — чувствуя поднимающийся по шее к лицу жар, признался Наруто, возвращаясь к запихиванию влажных вещей в сумку. — В этом ты меня превзошел.       — Только в этом? — задрал нос Учиха. — Кажется, ты умолял тебя отпустить двумя часами раньше…       — Что?! — Наруто закинул на плечо ремень сумки и выпрямился, раздулся, словно так выглядел внушительней, а не смешней. — Ты просто застал меня врасплох своим лоу-киком!       — Это был болевой, идиот, — закатил глаза Саске и подошел к белой глухой двери. — Идем.                     — Отрабатываю приемы. Знаешь, это уже совсем другой уровень! — Наруто смотрел в небольшое зеркало на двери комнаты и вел пальцами вдоль руки, стараясь поймать тот самый момент, когда движение станет тягучим и томным.       Киба смеялся по ту сторону телефона. Наруто слышал это через наушник, стараясь сосредоточиться на выражении лица, не давая себе поблажек. Как вообще можно делать это серьезно, когда перед тобой не милая нуна, способная отвести взгляд от откровенных движений, а ты сам, причем в идиотской длинной майке с лягушонком из детского шоу, а волосы собраны в крохотный хвост, а не прилипают к лицу.       Узумаки фыркнул, отведя руку и встряхнув ее, словно это могло помочь, а потом критично осмотрел себя сбоку.       — Эй, я же гораздо лучше Саске, м? — спросил у собеседника Наруто и поднял майку, демонстрируя отражению плоский живот, который пришлось напрячь для пущего эффекта. Будто Киба все это мог видеть.       Но Инузука на то и оставался им, потому что, даже находясь сейчас за мили от общежития, мог оценить степень превосходства над любым из Мангёку. А еще напомнил о нескольких хештегах, выведенных в популярное в твиттере.       Наруто потянулся к стакану, постучал подтаявшим льдом внутри и едва удержался от желания оправдаться за фотографию, которую выложили в сети: они с Саске идут по коридору агентства с сумками через плечо и подписями, одна другой лживее. Это было настолько смешно и возмутительно, что Наруто решил не воспринимать все всерьез, слушая скалящегося по ту сторону собеседника вполуха.       Киба посмеивался, пыхтел и оправдывался, вновь и вновь обещая рассказать все на встрече, намеченной через два часа в одном из клубов.       Может быть, Наруто бы предпочел остаться там и подольше, не будь назначена еще одна, в районе Мёндон. Не слишком приятная, чтобы мчать туда сломя голову, но достаточно важная, чтобы не забывать о ней. Стоило поработать над их отношениями с Саске. И если кому-то достаточно было уверовать в нерушимость союза, то Наруто должен был почувствовать его и узнать поближе, а потом уж творить безумства на сцене и за ней.       Будь перед ним Киба, все, наверное, было бы легче.       Он сделал глоток холодной воды, подержал во рту и выплюнул вместе с осколками льда в раковину: надо беречь горло. Кто знает, что от него захотят уже завтра.              Толпа сжималась плотней уже на подходе к клубу. Худенькие нуны с розовыми от тинта губками, гладко выбритые парни в узких брюках и массивных кроссовках. Запахи сигарет, духов, выхлопных газов.       Вывеска мигала неоном, но на улице было ещё слишком светло, чтобы это привлекло внимание. Перебежками смех и гвалт раздавался то слева, то справа. Наруто теснился, улыбаясь под неопреновой маской и стараясь проникнуть туда, где била под диафрагму знакомая мелодия.       Больше половины здесь были трейни, решившие отдохнуть. Другая часть — голодный до приключений стафф. Тут ищут бессмысленных отношений и легких разговоров по вечерам. Здесь, опьяненные пудровыми и мускатными духами, они познавали коллективный экстаз, надеясь попасться на удочку заходящих сюда по случайности менеджеров.       Наруто недвусмысленно подмигнул розововолосой нуне, так художественно сосущей леденец на палочке. Она напоминала Сакуру, но не была ей. Безгливо сморщив носик, девушка отвернулась к гудящей толпе.       Здесь даже воздух был особенным: полным чужих надежд и свободы.       Сновали с фотоаппаратом на перевес несчастные девушки из фансайтов, еще не знающие, что айдолов не бывает здесь. И все же, это был рай для сотен трейни, желавших посмотреть на других. Наруто бывал здесь время от времени, предпочитая знакомый ритм и одобрительные взгляды фруктовым коктейлям и тёплому соджу.       — Наруто-щи! — сквозь шум и гвалт раздался знакомый голос, и вскинулась рука вверх, показывая направление.       Киба оттеснился от дышащей в своем ритме толпы, влача к ряду пустых стаканов и стопок на жестяных столиках. Наруто следовал за ним, осматриваясь вокруг и видя блестящих от глиттера и пота нун с горящими глазами и короткими юбками. Будь у него хоть немного больше времени.       — Ты позвал меня, чтобы похвастаться? — не отводя взгляда от пары ровных ног, с деланной обидой протянул Наруто. — Если бы не этот засранец…       — Как твои тренировки? — перекрикивая очередной трек, спросил Киба. Он улыбался, обнажая клыки, и явно ничего не слышал, зато был искренне рад видеть Наруто.       — Что?! — Наруто наконец обернулся, смотря на светящегося от счастья приятеля, на его широкую футболку американской сборной по регби и руку, в которой была зажата другая рука. Наруто проследил взглядом дальше: по белому запястью, к вязанной фиолетовой кофте, удачно подчеркивающей пышную грудь (тут Наруто почувствовал очередной прилив жара и желания остаться в клубе), к тонкой шее и мягкому румянцу на щеках. Ее тонкие невинные губы шевелились, но смысл слов ускользал.       — Это Хината! — Киба поднял их ладони вверх, чтобы внимание обратилось к ним. — Урэ эги (прим.: «моя крошка»)!       Казалось, что ее лицо зардело еще больше. От вспышек цветных ламп этого было почти не видно, однако Наруто чувствовал и пытался заглянуть ей в лицо, пока стягивал, будто в приветствии, на подбородок маску.       — Аньён! — он попытался поймать смущенный взгляд и привычным жестом отсалютовал ей. — Ты пока еще меня не знаешь, но я восходящий айдол! И буду рад, если ты придешь поддержать мой дебют… Эй!       Узумаки потер затылок, по которому пришелся дружеский удар, а после усмехнулся, смотря на приятеля.       — Так-то ты еще не дебютировал, или я чего-то не знаю? — сверкнув глазами, впился взглядом Киба, сменив гнев на милость в ожидании жарких подробностей.       — Нет! Еще нет! Но уже скоро, обещаю, — последнее он говорил уже для Хинаты, которая внимательно следила за ними из-под густых темных ресниц. Взгляд так и норовил опуститься ниже, жаль там не было глубокого декольте. Раздосадовавшись и все же собравшись, Наруто наконец выпрямился и склонился к уху Кибы: — Но мы тесно работаем с Саске! Только никому здесь не говори!       Одним движением Инузука закрыл рот на замок, а после заискивающе прищурился.       — Смотри не переборщи там…       — С чем?       — С фансервисом! — гаркнул Киба так, словно это была самая что ни на есть лучшая шутка, к которой он готовился весь вечер. Наруто выдавил из себя смешок и посмотрел в сторону, не желая встречаться с ним взглядом.       Фансервис, ну да. От него ожидали этого, будто это единственное, на что он способен. Привлекать взгляды и разжигать интерес в качестве компаньона и таинственного избранника айдола. Ни слова о тяжелом труде и изнуряющих тренировках, которые должны были обеспечить путь на сцену.       Он мог показать нечто лучшее, чем тайные переглядывания на сцене, интимные рукопожатия и особые нотки в голосе. Он был танцором, рэпером и упертым до собственных целей, в конце концов. С каких пор Киба забыл об этом?       — Ты тоже трейни? — сквозь музыку и шум, до ушей донесся голос Хинаты. Тихий, тягучий. Она держала кулак у груди, словно ей приходилось приложить усилия, чтобы произнести этот вопрос.       — Я? — обернувшись к ней и стараясь сосредоточиться на лице, переспросил Наруто. — Нет! Уже нет! Я работаю с Мангеку.       Кажется, эти слова не удивили ее, но так даже было лучше. Не приходилось придумывать оправдания на вопросы, которые никто не задал.       Мембраны колонок напряженно дрожали, треки затихали, сменяя один другой. Наруто поднял голову, щурясь от ярких лампочек, вспыхивающих в ритм музыки. В груди клокотало, жаром опаляло от одобрительно ревущей толпы, и светловолосая нуна, с блестящими озорными глазами, уже приглашала на танец, заманивая улыбкой и собой.       Наруто улыбнулся в ответ, отвечая на пьянящую музыку тела, зовущего его. Словно мистические сирены, готовые заманить в ловушку, оплести ладонями вокруг шеи и показать все, чему их учили в душных классах хореографии. Только настрой тут был другой.       Киба потерялся в толпе. Потерялись и большие оленьи глаза Хинаты. Наруто чувствовал отдающий под диафрагмой ритм, звездоворот лампочек над головами и ловкие пальцы на шее.       Наруто усмехнулся. Он знал эту партию: элемент хореографии, разыгранной между известными бойз- и герлз-бендами, номинированными на дэсан несколько лет назад. Это не был порыв или внезапно возникшее желание. Перед ним была трейни, оттачивающая свой скилл. Очередной симулятор перформанса, где Наруто отведена определенная роль.       А ведь он почти что повелся.       Взгляд ловил губы: приоткрытые и влажные. Легким движением он закинул ее на себя, позволив обхватить ногами, и отсчитал про себя те десять шагов, через которые должен позволить ей опуститься на землю. Ее волосы, блестящие и серебристые, липли к рукам, пальцам, скользящим по плечам к ключицам. А потом и она опускалась ниже, чтобы обжечь взглядом снизу вверх.       Это был легендарный танец, вошедший в историю и вызвавший столько истерик среди обеих фанбаз. Одни ненавидели других, и другие отвечали взаимностью. Агентства и организаторы сочли идею провальной, с трудом разведя силы по разные стороны, только досрочно завершив карьеры обеих групп.       Сегодня же это стало символом протеста среди молодежи, хитом в клубах и на негласных классах хореографии. Вот и Наруто подхватил порыв, дыша и обнимая хрупкое тело девушки, вовлекшей его в танец. От нее пахло ванилью или амброзией — он плохо разбирался в парфюме. Наруто прикрывал глаза, пока ловкие пальцы не приподняли узкополую панаму и не вывели из транса.       — Хочешь совет? — заговорила та, чьего имени Наруто так и не спросил. Она придвинулась ближе, и маленькая упругая грудь прижалась к плечу. — Поработай с чувствами. Не зацикливайся на себе.              Весь путь в метро Наруто размышлял. Смотрел на смазывающуюся картинку за окнами и думал, что не давало ему покоя. В наушнике играл подкаст, который был популярен во времена трейни: тут были треки для хореографии и те, что становились знаковыми для них. Но время шло, и Наруто уже с трудом представлял, что значит та или иная песня для его бывшей группы.       Незримый диктор назвал станцию и объявил об изменении расписания в связи с ремонтом на участке линии. Пассажиры сменяли друг друга. Наруто следил за ними из-под полы кепки и видел: они сосредоточены только на себе.       Как и сам Наруто, со слов той девчонки, что вряд ли он увидит снова. Быть может, стоило спросить у нее телефон или узнать об агентстве, где та проходила стажировку. Возможно, у них что-нибудь бы и вышло, перейди их отношения на новый уровень.       Горькой усмешки не было видно из-за маски. Наруто сунул руки глубже в карманы широких брюк и облокотился о дверцы вагона.       У него никогда не было отношений, что можно назвать сколько-нибудь серьезными.       Даже Киба нашел себе ту, которую называл «ури эги». И когда только успел? Неужели отсутствие в общежитии и урезанное до минимума время, которое они проводили с Инузукой вместе, внесло свои коррективы? Когда тот успел так сильно измениться?       Палец прокрутил ленту новостей, не желавшую обновляться с отсутствием сети, нашел знакомую аватарку и прочитал последние сообщения. Ссылки на споры нетизенов и новую музыку, селфи в зеркалах классов и снимок закинутого на верхнюю полку общежития носка. Киба ни разу не дал понять, что встречается.       Наруто убрал телефон в карман и вновь встретился лицом к лицу со своим отражением.       Нет, он не ревновал, просто события сменяли друг друга слишком быстро. Много ли пройдет времени, когда они с Хинатой заведут собачку и снимут общежитие поближе к перинатальному центру и парку? Что если Наруто так и будет стоять за дверью гримерки Мангеку и ждать, когда до него снизойдет благодать или подачка в виде минуты славы во время трансляции?       Нет, Хината была идеальной нуной: красивой, кроткой и невинной. Казалось, что Киба сойдется с кем-то под стать себе: в спортивном топике, с повязанной на бедрах толстовкой и горящим желанием в глазах. Они будут устраивать баттлы перед зеркалом, а потом выплескивать друг другу в лицо воду из пустых бутылок и смеяться.       В общем, делать все то, что и они с Наруто. Разве что не лобызаться перед душевой комнатой.       Фу.       Киба, наверное, знал, что делал. И его вкусы в девушках вряд ли можно было предсказать.       Кто же знал, что Наруто предстоит вымышленная жизнь с Учиха Саске, а не с любой из сотен прекрасных нун, которыми заполнены улицы. Низенькие и повыше, пышногрудые и те, что похожи на мальчишек из-за футболок не по размеру и кроссовок на уродливых дутых платформах. Любая из них, каждая, могли оказаться той, что останется с ним до конца, готовая перенести тяготы популярности своего «уру эги». Но судьба решила устроить все совсем не так.       Что ж… когда он дебютирует, у него будет куда больший выбор. И было бы глупо делать его до того, как посмотришь всех.       Эта мысль почему-то заставила его улыбнуться, вдохнуть влажный пыльный воздух метро, прогнанный через фильтры кондиционеров. Все еще впереди, и не стоило распыляться на потерянные возможности, оглядываться на приятелей и друзей. Тем более что Наруто выбрал собственный, ни на что не похожий путь.       — Эй, ты опоздал, — пересекая слепую толпу, сказал Саске. Люди растекались по улице, стремясь в переулки и не замечая ничего вокруг.       Знали бы они, как легко среди них мог затеряться айдол. Он прятался под широкой толстовкой с огненной надписью «ТНRASHER», под плотной маской на лице и натянутой на лоб кепкой.       Наруто обернулся, ища взглядом часы, еще не отмерившие половину девятого вечера, и хотел было возразить на беспочвенное обвинение, но не успел. Саске пожал плечами, кивнул в сторону буйства света и красок, а потом развернулся.       — Идем.       Район Мёндон манил пестротой вывесок известных брендов, ароматом еды и разнообразием речи забредших сюда иностранцев. Блестела натёртая ногами мостовая. Стремящиеся вверх баннеры и плакаты напоминали Японию с ее районом Сибуя. Только здесь все-таки ощущался дом.       — Я думал с нами будет парочка соглядатаев с агентства, — прервал молчание Наруто, понимая, что Саске явно не собирался первым вступать в разговор. В конце концов, именно Наруто напросился пройтись по злачным местам макне, надеясь узнать того лучше. Кто знал, что ему не откажут? — Ну, чтобы следить там…       — Ты думаешь, они знают о нашей встрече? — с издевкой спросил Саске и резко завернул в сторону — к лотку, где нечто аппетитно шипело во фритюре. — Они слишком заняты другим.       Наруто заглянул через чужое плечо и увидел стаканчик с деревянными шпажками, стопочку бумажных кульков и выложенные прямо на стальной витрине ингредиенты. Тут были розовобрюхие креветки, кальмары, закрученные спиралью картофелины, готовые по желанию превратиться в тхвигим (прим.: корейский стрит-фуд, представляющий собой что угодно жаренное во фритюре). В животе жалобно заурчало, а во рту появилась слюна. Все, что он съел сегодня — это гречневая лапша с овощами, которая должна была стать достойным завершением дня. Поэтому, когда Саске пошел дальше, Наруто почти с облегчением помчался за ним.       — А говорят, у вас расписание без права на личное время, — догоняя, заметил Наруто. — Снова врут.       — Мы можем вносить предложения, и, после совещания, скорей всего их одобрит менеджер-ним.       — Как, интересно, ты объяснил необходимость поездки в Мёндон? — издеваясь, спросил Наруто.       — А кто сказал, что они знают, где я? — вопросом на вопрос ответил Учиха, и в глазах его блеснул азарт, достойный игрока, осознанно нарушающего правила. — Есть много вещей, которыми мало кто интересуется.       — Например, тобой? — не удержался Наруто и вдруг осекся, понимая, что шутка вышла совсем не веселой. И судя по взгляду Саске, тот понял это.       — Например, мной, — согласился Учиха, так и не дав возможности извиниться. Они оба знали, что Наруто был прав. Он слышал лекции, которые зачитывали айдолам о ничтожности собственных желаний и принципов, о вверении жизни и мыслей в руки одного или нескольких людей. — Они называют это временем «личностного развития». Иллюзией того, что ты свободен в своем выборе… О, вот оно.       Саске почти растворился в толпе, готовый вот-вот ускользнуть из вида. Наруто ориентировался на светящийся розовым логотип Самсунг, в стороне которого мелькнула последний раз знакомая кепка, и проклинал непримечательный стиль, который выбрал Учиха. Чем ему, например, не угодил красный?       Саске нашелся у тележки под желтым навесом. Женщина с морщинистым лицом и жилистыми пальцами ловко переворачивала хотток (прим.: оладьи с корицей), и аромат стоял восхитительный. Тут же золотились рыбки пуноппан, готовые отправиться в руки парочки, ждущей впереди.       — Ты же любишь сладкое, — вспомнил вдруг Наруто, отчего-то веселясь. Еще бы, не каждый раз удается разузнать о слабом месте айдола, готового продаться за шоколадный батончик из супермаркета.       — Готов поспорить, ты продашься за здешние пунопанн (прим.: корейский аналог традиционного десерта тайяки, пирожок в виде рыбки с начинкой) с бобами, — отметил Саске и вынул из кармана деньги, чтобы взмахнуть ими в воздухе и привлечь внимание торговки.       Та с готовностью пересчитала мятые купюры и сунула бумажные конверты в руки, кивнув на поклон Учиха (он что, серьезно?), а после потеряла к нему интерес.       Одна из рыбешек оказалась в руках у Наруто, и он смотрел на нее, а она — на него своим мучным рыбьим глазом и не желала отвечать, как так получилось.       — Я вообще-то не собирался… — вяло попытался оправдаться Наруто, на самом деле сглатывая от предвкушения теплого теста на языке, но понимая последствия нарушения рекомендованных планов питания.       — Боишься, что на лице выскочит прыщ и тебя выведут из игры, — издевался Саске, а затем беззастенчиво спустил маску на подбородок и откусил прямо половину мучной головы, поддерживая пальцами падающие на ворот крошки и стараясь ухватить их в последний момент. Наруто смотрел на мальчишку, на быструю работу его челюстей, на крошки на губах, одежде и на руку, которой он вытирал лицо, и думал, что это совсем не похоже на то, что показывают на экранах. Это не утонченные мокпан-стримы (прим.: трансляция приема пищи), которыми изредка разражался Шисуи или Итачи.       Саске вопросительно вскинул бровь, не оценив столь пристальных взглядов, и Наруто, наконец, попробовал и свою.       — Самые лучшие именно здесь, — продолжил Учиха, ступая сквозь толпу, которая в упор не знала, кто идет рядом с ними. — Мы брали тут еще со времен трейни и ничего не изменилось…       Это и правда было вкусно. Наруто делал укусы, но тесто сыпалось, падая под ноги крошкой, и Саске смеялся, даже не думая прикрыть рот рукой, сгибаясь пополам и так беззастенчиво тыкая пальцем под нос, где по мнению самого Наруто и не осталось ни крошки.       Во взгляде скользила надменность или принятое за нее своенравие. Саске не казался злым, такова была его манера общения. И даже сулящая за такой перекус перспектива «чистки» в виде литровой бутылки жидкой мелообразной субстанции и часа наедине с собой в туалете оказалась отличной темой на пошутить.       Они взяли бутылку воды в одной из палаток, сетуя на длинную очередь и пристальный взгляд упертый им в спину. Наруто удивился, хотел было что-то сказать вытянутым в их сторону пальцам и объективам мобильных камер, но его уже тянули в сторону брусчатой дорожки, ведущей к импровизированной сцене.       Там, разодетые в цветные лохмотья, юноши и девушки устроили огненное шоу, на потеху прохожим. Горящие пои, веера и факелы. В сгущающихся сумерках они расцветали новыми красками, затмевали собой огни окон и витрин. Это действительно захватывало, и Наруто задирал голову вверх, следя за языком пламени изо рта одной из танцовщиц.       А потом кто-то позвал полицию, и представление завершилось грандиозным побегом, в который зачем-то ввязались и Наруто с Саске, мчась вдоль улицы и оглядываясь туда, где хмурили брови прохожие, которые уже не слышали извинений за случайные столкновения.       — Ты ненавидишь толпы и собственные шоу, — отдышавшись, Наруто шел впереди, заглядывая в приоткрытые двери кафе и ресторанов. — Но восхищаешься уличными артистами…       — Они делают это потому, что живут этим.       — А ты?       — А шоу — живет мной.       Наруто ждал продолжения, объяснений, которые за этим последуют. Но Саске молчал. Из выставленной посреди улицы колонки раздалась знакомая мелодия. Хит, который Мангеку выпустили почти год назад.       Рядом расположилась и стойка, и девушка с длинными волосами, обхватившая микрофон, чтобы протянуть знакомые слова на новый мотив. Только незримым героем песни стал парень, что не делало историю хуже или лучше.       — О! Это же ваша песня! — хотел было потянуть за рукав Наруто, но, не найдя собеседника, обернулся.       

      

Хочу остановить время

      

В этот самый момент…

      

      Люди проходили мимо, задерживаясь на мгновение и отворачиваясь от них.       Наруто искал взглядом того, кто еще секунду назад был с ним.       — Саске?!       Пришлось вытянуть шею, протиснуться сквозь сжимающееся вокруг исполнительницы кольцо и попытаться найти пропавшего собеседника. Где ж этот чертов Саске-а?       Толпа расступалась, ворча и квохча. На мгновение показался знакомый огонь на груди и Саске, как заворожённый смотрящий в сторону.       — Извините… — попытался пробраться поближе к нему Наруто, не понимая, что происходит. — Саске-а!       

      

Ничего не произойдёт?

      

Я потерять тебя

      

Боюсь, боюсь…

             Взгляд Саске изменился, лицо изменило цвет под отблеском вывесок. Он быстро натянул на глаза кепку, пряча лицо за маской. Наруто смотрел вокруг, не понимая, что того остановило. Может, он сказал что-то не так?       Сквозь шум толпы лилась мелодия, слова путались, терялись. Наруто уже их не слышал, запоздало хватая Саске за рукав и дергая за него, не давая уйти.       Губы Саске шевелятся под маской, но Наруто не может разобрать и звука.

…Ты рядом, но недостижим

Стой

      Саске словно загнан в угол, застигнут врасплох. Наруто хочет сказать, что рядом, что нет повода для беспокойства, и они могут пойти отсюда, ведь место, на самом деле, не столь уж и важно. Он хочет сказать наверное слишком много всего, потому что не успевает произнести и звука.       Саске дергается в сторону, Наруто оборачивается и видит вспышку света перед глазами после того как следует удар. В голове звенит так, словно они снова в музыкальном классе по случайности опрокинули стеллаж с инструментами. Он неловко улыбается: опять сделал что-то преждевременно и неправильно. Перед глазами мельтешат люди, они становятся выше и больше. Многочисленные лампы слепят глаза, и больше нет сил их держать открытыми. Он все равно не может ничего разобрать: ни лиц, ни голоса.       

      

….Я потерять тебя

      

Боюсь, боюсь.