Найти свою Леди

       «Так какое платье ты себе хотела?» — чужие слова молотом обрушились на сознание Маринетт, разбивая все надежды на спасение и, фактически, подписывая ей смертный приговор.       — Я… Э… — промямлила она, отчаянно пытаясь придумать ну хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. — К-кажется, у меня с собою в сумочке был один эски-из… — залепетала она скорее по инерции, буквально хватаясь за последнюю уловку, едва ли не молясь, чтобы её уловка сработала, но в этот момент…       — Эскиз?! — насмешливо фыркнул кто-то сбоку. — Даже не думай отдавать его этой бездарности, Мурцесса!       И глазам Маринетт, обернувшейся на чужой голос одновременно со злодейкой, предстал долгожданный…       — Кот! — выдохнула Дюпэн-Чэн, чувствуя, как предательская влага копится в уголках глаз.       Пожалуй, ещё никогда прежде она не была настолько рада видеть напарника.       — Приветствую, дамы и самки паукообразных, — он отвесил церемонный поклон и тут же вновь обратился персонально к злодейке. — Нет, ну правда, что за крой такой?! Да тут в одном подоле запутаешься — раз! — он демонстративно загнул когтистый палец. — Мешковатое было модным в прошлом сезоне — два! И вообще, жёлтый — цвет осени, на минуточку!       — Ах ты… — прорычала Нефила, охотно поддаваясь на провокацию и срываясь в атаку.       Кот, умело орудуя шестом и отбиваясь от залпов чужой паутины, оперативно отступал к лестнице, ведущей наверх. Надо было любой ценой отвлечь злодейку от мирных жителей! Отвлечь её от… Маринетт!        «Надеюсь, других гражданских здесь кроме неё и этой застывшей высокомерной тётки не было?!» — мелькнула в голове короткая мысль, но когда мозг обработал содержащуюся в ней информацию полностью…       Осознание, что эта тварь чуть не превратила в неподвижную куклу его милую одноклассницу, буквально взбесило Кота и заставило его плотно стиснуть зубы, чтобы дать хоть какой-то выход гневу.       Обращать людей в статуи из золотых блёсток или слепки из мороженого — это одно, но живьём превращать их в манекены, оставляя, пусть и теоретическую, но вполне допустимую возможность чувствовать и осознавать подобное собственное положение…       Новая волна ярости захлестнула парня с головой, но тут разум зацепился за ещё одно место в собственных мыслях.        «…его милую одноклассницу?!» — эхом отозвался в голове тихий голосок, своими ехидно-гаденькими интонациями поразительно похожий на Плагга. — «А как же ЛедиБаг?»        «А вот ЛедиБаг сейчас бы действительно не помешала!» — мысленно огрызнулся сам на себя герой и поспешил выкинуть из головы все лишние мысли, чтобы сосредоточиться исключительно на сражении, прикидывая, как бы увести противницу подальше отсюда.

***

      Едва битва успела начаться, как золистые нити перестали поддерживать её кокон в вертикальном положении, и Маринетт больно грохнулась на пол.       Правая кисть отдалась ещё большей болью — на миг показалось, что что-то напрочь переломало ей пальцы, а сама девушка тихонько взвыла от боли.       Лишь секундой или двумя позже она поняла, что подобными криками может привлечь к себе ненужное внимание паучихи-Нефилы, и тогда, как знать, не решится ли злодейка воспользоваться импровизированным живым щитом?       От одной этой мысли девушку передёрнуло, и она, извиваясь всем телом, перекатилась на бок и попыталась приподняться повыше, чтобы лучше разглядеть происходящее.       То ли к радости, то ли к несчастью, но битва уже успела переместиться куда-то в другое место. Судя по звукам с лестницы, скорее всего, на крышу.       — Надо выбираться отсюда! — выдохнула Маринетт, чувствуя себя невероятно одинокой и беззащитной в этом чужом для неё помещении. С пола, к тому же, всё казалось непривычно большим и высоким, будто бы грозящим обрушиться вниз и раздавить несчастную пленницу.       Но, похоже, это было лишь отголоском от общего шока, наложившимся на непривычную точку обзора, а не приступом внезапно проявившей себя клаустрофобии — едва девушке, пусть и с трудом, но всё же удалось привести себя в более-менее сидячее положение, как картина мира стала более привычной, а страх отступил.       Успокоив дыхание, она прислушалась. Откуда-то из-за соседнего стола раздавалось тихое не то шипение, не то сопение…        «Или это — последнее дыхание мадам Ле О?!» — от жуткой догадки мороз прошёл по коже.       Брюнетка пошевелилась, и почувствовала, что рука отдалась новым приступом боли. Пожалуй, ещё никогда Маринетт не чувствовала себя настолько беспомощной! Настолько неподходящей для звания ЛедиБаг!        «Точно! Тикки!» — осенило девушку.       — Тикки! — шикнула она, машинально понижая голос. Привычка, знаете ли, а то мало ли, кто-нибудь рядом не вовремя окажется?       Где-то в районе бедра запульсировало — видимо, квами оказалась заперта в её маленькой сумочке.        «Странно… Обычно Тикки легко проходит сквозь твёрдые предметы, когда посчитает это нужным, но, видимо, это не просто паучий шёлк, а магический — когда я сражалась с собственным акуманизированным папой, мы оказались заперты в лабиринте из стеблей розы, и Тикки не могла найти ко мне дорогу, пока я сама не добралась до зачарованного цветка и не выдернула его!       Отчаяние и паника накатили на неё с новой силой, но девушка усилием воли отогнала их прочь.       Другой вопрос, сколько ещё подобных «волн» она сумеет отразить прежде, чем сдастся?!        «А ведь Кот уже сражается со злодейкой! И рассчитывает на помощь ЛедиБаг!»       В горле застыл мерзкий комок, к глазам неожиданно подступили слёзы, и она, покачнувшись, вновь грохнулась на бок. Очень и очень больно — правую кисть и вовсе обожгло, словно её в тиски зажали.       — Да что же… — начала она сквозь зубы, и тут неожиданная догадка вспышкой молнии озарила сознание. — Ножницы!       Точно! Она ведь так и не успела выпустить ножницы из рук, когда золотистые нити спеленали её на первом этаже!       К несчастью, её единственное оружие оказалось плотно прижатым к руке, да, к тому же, ещё и зафиксировалось в раскрытом состоянии, так что в дополнение ко всем падениям и ударам пальцы начали ныть ещё и от того, как сильно их расставили.        «С другой стороны, окажись ножницы сомкнуты, я бы ими и вовсе ничего не могла сделать!»       Она прикрыла глаза, делая глубокий вдох для успокоения.       В памяти всплыли слова Тикки:        «…супер-героя определяют не костюм и не мускулы, а сердце!»        «Рано сдаваться!» — напомнила себе девушка и попыталась сжать лезвия ножниц, насколько это вообще было возможно.       Поначалу дело шло туго, но с каждым разом движения давались всё проще и проще, тактика была в целом правильной.        «Эх, если бы придавить лезвия чем-нибудь с другой стороны…»       Ещё раз оглядевшись по сторонам, она увидела рядом с собою опрокинутый стул и, повозившись по полу на манер пьяной гусеницы, кое-как подползла к нему поближе, легла на бок и прижалась спиною к одной из ножек.       Дело действительно пошло быстрее, но всё ещё невыносимо медленно.       И вдруг с лестницы послышались чьи-то стремительные шаги, даже скорее бег.       — Есть здесь кто-нибудь?! Мари…. Вяк! — ворвался в помещение взъерошенный Лука и, сходу не разобравшись в обстановке, на полной скорости споткнулся об скованные паутиной ноги девушки.       Сама Дюпэн-Чэн едва не взвыла от боли — во-первых, удар чужих ног казался весьма ощутимым, во-вторых, ножницы, которыми она уже почти прорезала дыру в паучьем шёлке, вновь впились в её собственный бок (хорошо хоть ручками, а не лезвиями!) и прижали пальцы!       — Нгх! — простонала она сквозь стиснутые зубы.       — О-ох! Вот ты где, — поморщился парень, поспешно убирая свои ноги с Маринетт и разворачиваясь к ней.       И, чёрт возьми, волнение во взгляде его пронзительно голубых глаз грело девушке душу!       — Явился, спаситель! — вдруг прорычали недовольно… от соседнего стола.       — Кагами?! — в унисон выдохнули Люка и Маринетт, развернувшись на голос.       Дюпэн-Чэн даже не была уверена, что именно её шокировало больше: то, что японка выползшая из-за стола, похоже, всё это время была здесь, или то, что она была уже наполовину свободна от пут?       Невероятно, но факт! Склеенными паутиной оставались лишь ноги фехтовальщицы, а выше пояса она уже почти избавилась от сетей, хотя отдельные нити всё ещё болтались на одежде.        «Как?!» — едва не вырвался у Маринетт вопрос, но от шока она не смогла проронить ни звука.       Люка, наконец-то удостоверившись, что перед ним действительно стоит Цуруги, немедленно кинулся к ней:       — Как ты вообще здесь оказалась?! Я же видел, как ты уходила прочь от зда…       — Назад! — неожиданно резким и холодным тоном потребовала японка, рывком приподнимаясь на одной руке, а второю выставив перед собой канцелярский нож с выдвинутым на максимум лезвием.        «Ну, по крайней мере, теперь понятно, как она от паутины избавилась! — мысленно кивнула Маринетт. — Осталось понять, где, и главное, зачем она постоянно с собою нож таскает?! Или просто повезло и нашла в опрокинутых на пол инструментах?»       Люка тем временем уже направился прямиком к японке, принципиально игнорируя угрожающий жест с её стороны.       — Я сказала, назад! — прошипела та, крепче сжимая импровизированное (ли?) оружие. — Если так приспичило геройствовать — вон, там вся такая беззащитно-беспомощная Маринетт валяется!       Чужие слова больно ранили Дюпэн-Чэн, и хуже всего было то, что они были слишком близки к истине. Оставалось лишь в ярости снова и снова сжимать кольца ножниц.       Люка обошёл Кагами по широкой дуге, вынуждая ту принять неудобную позу, а едва японка дёрнулась, пытаясь рывком сменить положение, как музыкант мигом оказался рядом и, едва ли не заламывая ей руки, выхватил у неё канцелярский нож.       — Ты меня так настойчиво к Маринетт посылаешь, а чем, прости, я паутину с неё срезать буду? — спросил он, стиснув зубы и стараясь уклониться от чужих цепких пальцев с острыми ногтями. Ну, или хотя бы не сильно при этом шипеть от боли.       — Языком своим! — огрызнулась в ответ девушка, ослабляя хватку. Потому как чужие слова были неоправданно разумными.       Довольно ухмыльнувшись, Люка перехватил нож поудобнее и… начал резать паутину на ногах японки!       — Я что-то не понимаю, или?! — угрожающе начала она, но тут же встретилась с тяжёлым, хоть и не лишённым хитрых искорок взглядом парня.       — Или, — ответил он с кривой ухмылкой. — Если только у тебя нет второго ножа, паутину ты с себя полдня срезать будешь! А вас обеих мне одновременно не унести на руках. Вот и хочу дать возможность идти самой той, с кем это сделать проще! — произнёс он, продолжая свои действия.       Кагами отчаянно захотелось садануть по склонившейся перед ней спине чем-нибудь тяжёлым! Девушка почувствовала, как скулы заливает краска. Вот только была ли тому виной ярость, или всё-таки нечто другое?       Глядя на то, как Люка орудует у ног японки, Маринетт испытывала странное, смешанное чувство. С одной стороны, в его словах и действиях прослеживалась чёткая логика, даже больше, здравый смысл, что могло вызывать лишь уважение, но с другой… С другой, она ловила себя на мысли, что ищет подтексты там, где их, по идее, нет. Но ей всё равно упорно казалось, что Люка флиртует с фехтовальщицей! Прямо сейчас!        «С нею, а не со мной!» — неожиданно громко взвыло совершенно нерациональная часть её сознания, и девушка стиснула ножницы так, что вновь заболели пальцы.       Словно почувствовав её эмоции, Люка поднял свой взгляд на брюнетку и неожиданно подмигнул ей, а когда несчастная Маринетт окончательно запуталась в своих чувствах, повернулся обратно к Кагами и заговорщицким тоном сообщил:       — К тому же, если наша общая знакомая захватила с собой один медиатор с Джаггедом, * то, полагаю, она и сама справится, — и на его губах появилась странная улыбка.       Маринетт почувствовала, как от её смущения паутина начинает буквально обугливаться вокруг тела! (Такими темпами уже и нож скоро не понадобится — само всё обуглится и разлетится чёрными хлопьями!)        «Это ж надо, быть таким ехидным и так долго помнить чужие отмазки! Вот даже не знаю, было бы лучше или хуже, если бы он просто помог мне, а?!»       Впрочем, для Кагами, не знавшей всех подробностей истории с Капитаном Хард-Рок*, чужие слова показались, мягко говоря, странными.       — По-моему, –нахмурилась она, глядя прямо в глаза Люке, — у тебя уже совсем голова с катушек слете… Что?!       Закончить она не успела, поскольку в этот самый момент потолок над ними пошёл крупными трещинами, а через секунду вниз полетели и первые куски штукатурки и гипсокартона!       — Это котоклизм! — выкрикнула Маринетт, прекрасно понимая, что именно происходит сейчас там, наверху!       Хуже того, понимая, что «тому, наверху» остаётся «происходить» от силы пять минут!       — Маринетт! — неожиданно раздался сбоку знакомый шёпот.       Девушка, скосив взгляд, убедилась, что Тикки действительно выбралась наружу — видимо, воспользовавшись своим умением проходить сквозь предметы, она вырвалась на свободу, проскользнув по торчащему из кокона лезвию ножниц.       — Люка! — закричала героиня, понимая, что потолок вот-вот обрушится, а искать какие-либо оправдания сейчас совершенно некогда. — Спасай Кагами!       Её последние слова слились с грохотом падающих камней.