*-*-*-*-*-*-*
Весь «инструктаж» занял от силы секунд десять и заключался, по сути, в практической демонстрации на уровне «Жмёшь сюда, этой штукой целишься во вражину. Бьёт метров на семь, прожарка с кровью. Удачи, и не взорвись там. Горелку, кстати, я всё равно с тебя обратно стребую, она казённая!» И, едва дослушав эти наставления, Люка со всех ног бросился к соседнему зданию, на крышу которого сместилось основное поле битвы. С криками сражения над головой, увесистым импровизированным оружием в руках и переизбытком адреналина в крови, бежавший на выручку Защитнице Парижа Куффен чувствовал себя то ли героем Второй Мировой, то ли вовсе каким-нибудь спецназовцем на особо эпичном задании. Впрочем, что с него взять? Молодость, гормоны, атмосфера — перед столь пьянящим коктейлем мало кто устоит, в том числе и из мужчин постарше. «Интересно, это из-за ракурса, или из-за близости к месту схватки мне кажется, что сегодня ЛедиБаг сражается как-то особенно ожесточённо?» — мелькнуло в его голове, но всего одного боевого клича героини в красном хватило, чтобы сознание Люки само поставило трек с боевыми барабанами. В данном конкретном случае в роли этих самых «барабанов» выступала иностранная группа с эпично-оперным названием «Ariya». «Интересно, такая ассоциация у меня возникла из-за того, что я рядом с Оперой Гарнье? Или потому, что я сейчас собираюсь совершить что-то столь же эпично-идиотически-самоубийственное, как весь восьмой сезон «Игры Престолов» в целом, и атака Арьи на Короля Ночи, в частности?» — хмыкнул про себя парень, позволяя азарту битвы захлестнуть себя с головой. А в сознании уже во всю звучало: Mashina smerti soshla s uma, Ona letit, smetaya vsekh. My uvernulis' — na etot raz, Ushli po beloj polose. В адреналиновом угаре организм работал буквально на грани своих возможностей и, наверное, он бы сейчас обогнал иных спринтеров. Но вместе с тем время словно бы растянулось, или это просто неимоверно подскочила скорость его реакции? Словно в замедленной съёмке он видел, как ЛедиБаг красным метеором мчится к злодейке-паучихе, как от её неудачной атаки на крыше отламывается одна из печных труб и валится вниз, на улицы, практически на него самого. My zdes' segodnya, A zavtra budem tam, Gde toshno ot ognya chertyam! Под ногами уже мелькали ступени здания, с каждым шагом, с каждой секундой приближая его к месту битвы. И хотя до крыши оставалось всего-то пару пролётов, сознание в фоновом режиме зачем-то рисовало ему, как он уже выскакивает наверх и эффектно, от бедра, выпускает первый сноп пламени по многорукой злодейке… My budem drat'sya na zemle, Pod solncem i v kromeshnoj t'me, My budem drat'sya v nebesah, My budem drat'sya do konca, …чем буквально в последние секунды спасает героиню в красном…. My budem drat'sya, chtoby zhit' Za tekh, kto pervym byl ubit, Vrag slovno prizrak bez lica, My budem drat'sya do konca, …и ставит точку в своём эффектном «выходе на сцену» какой-нибудь пафосной фразой, вроде… My budem drat'sya! Повинуясь охватившему его чувству эйфории от прекрасной картины, вспыхнувшей в сознании, он зачем-то сделал «бьющее» движение ногой и рубанул правой рукою по своей ноше так, словно это была привычная гитара. И лишь через секунду он понял, что это была не она…***
«Ярость хороша для берсерка, но не для того, кто в бою изначально собирался выжить!» — всплыла в сознании не то чья-то исковерканная цитата, не то только что родившаяся***
— Я уже начинаю подумывать, что удачу способны приносить все девушки с иссиня-чёрными волосами! — ухмыльнулся Нуар, забирая протянутую ему упаковку сыра и под отчаянный писк своего кольца прячась за мусорные контейнеры, оставленные в крохотном тупичке на заднем дворе одного из зданий. Кагами чуть зарделась от комплимента, но тут же решительно отвернулась, хотя любопытство так и подмывало её узнать, кто же из нескольких блондинов в группе месье д’Аржанкура окажется под маской. «Он вполне мог брать и частные уроки!» — мысленно одёрнула себя девушка. — Фу-ух! — раздался тяжёлый и явно недовольный вздох кого-то из-за контейнеров. — Знаешь, что, парень?! Хочешь красоваться перед девками — давай-ка в не-геройское время, а лучше — вообще без меня! С твоим-то смазливым личиком, да после обворожительной улыбки… Да на тебя красотки толпами будут веша… — Замолчи и ешь уже! — прорычал в ответ смутно знакомый голос. «Выходит, Кот Нуар — это не просто человек? Или «не совсем один» человек? Возможно, у него есть некий напарник… Кажется, были смутные слухи о том, что можно одновременно акуманизировать нескольких людей, что объясняло бы широту навыков Кота, но… Но, с другой стороны, логичнее было бы, чтобы этим самым «напарником» была некая эфирная, энергетическая, или уж какая там сущность, чем-то схожая с чёрными бабочками-акумами…» — Это что ещё такое, м?! — и снова первый голос. — Фу-у-у! Камбоцола! Что за самодеятельность в полный рост, а?! Я продукты каких-то там итальяшек есть не собираюсь! «Да уж! Ну и напарничек у Кота! Уж не ему ли Нуар обязан своими выходками и «ангельскому» характеру?!» — губы Кагами дрогнули в улыбке и сами собой произнесли прежде, чем она успела остановиться: — Зато он на треть калорийнее камамбера. Девушка буквально спиной почувствовала, как кто-то из двух половинок, составляющих Нуара, выглянул из-за контейнера и уставился на неё убийственным прищуром. — Что-то я не понимаю, парень! — ехидным тоном заметил эксперт по сырам. — То ты всё по ЛедиБаг сох, а теперь, как я погляжу, решил резко сменить вектор? Типа, уж лучше синица в руках, чем утка под кроватью? От последней цитаты поперхнулись оба, и Кагами, и некто, скрывающийся под маской Кота. — Вообще-то, — менторским тоном заметил «парень», — поговорка заканчивается журавлём, причём в небе! — Вообще-то, — умело передразнил сыроед, — именно госпиталем с уткой и именно под кроватью всё и закончится, если ты вновь полезешь к ЛедиБаг со своими намёками на более «глубокие» и менее «профессиональные» отношения! Кагами поджала губы и выдохнула через нос, стараясь не засмеяться. «Надо будет придумать, как теперь обеспечивать собственную безопасность!» — мелькнула в голове шальная мысль. — «Потому как на месте Нуара — или кого уж там прячущегося под его маской — я бы, наверное, убила свидетельницу подобного обсуждения перспектив на личном фронте.» — Что же до вас, милочка! — она почувствовала, как ехидный расчленитель фразеологизмов обернулся теперь к ней. — То осмелюсь заметить, что в этом вопросе гораздо большую роль играет не калорийность, а вкус и запах продукта! И, поскольку вам эти сведения всё равно ничего не дадут, а Чудесное Исцеление ЛедиБаг, глядишь, ещё и подчистит вам лишние воспоминания, то я позволю себе дать чуть более развёрнутый комментарий. Нет, дело не в каких-то там молекулах или флюидах, которые улавливают ваши ноздри и от которых существам, вроде меня, напрямую — ни холодно, ни жарко. Дело — в остроте эмоций, испытываемых мною в момент поедания продукта! А расщепление материи в энергию — это уже… — Ешь, давай, «расщепление»! — едва ли не взмолился парень. — Или сыр в мусорку выкину! (Хотя ещё вопрос, что пахнет хуже!) — ЛедиБаг там, на секундочку, одна с паучихой сражается! — О, так мы, всё-таки, вернулись в своих сердечных предпочтениях обратно к даме в красном? Погоди-ка, кое-кто ведь тоже периодически в красном перед тобою щего… — ПЛА-А-А-АГГ! Всё, я кидаю! Прямо в мусорку! А сам — умываю руки! И вообще весь моюсь! Мне осточертели все эти запахи! Как будто, мне их обычно не хватает! В сознание Кагами врезался молот тишины. Сердце сделало удар столь мощный, что от притока крови едва не полопались капилляры в глазах, зато по всему окружающему миру прокатилась волна искажения, оставляя после себя кристально чёткую картинку! И тут же, словно взрывной волною, обрушилось безмолвие. Собственный глубокий вдох показался чем-то оглушительным и потусторонним, но это было лишь отголоском от того, основного шока, который она сейчас испытала. Сердце громыхнуло вновь. И зарокотало, заворчало, словно огромный железнодорожный состав — медлительный и неспешный в самом начале, но с каждой секундой всё ускоряющий и ускоряющий свой темп, пока перестук колёс не превратится в непрерывную чечётку. Где-то на заднем плане, словно сквозь вату, продолжали препираться двое, спрятавшиеся за мусорными контейнерами, но в сознании самой девушки с каждым ударом её сердца всё чётче и громче звучало одно-единственное слово. Одно единственное… имя! «А–дри–ан!» «А!—дух!—Дри—дух!—Ан!» «А!—ДРИ!—АН!» — друку-дуку-дуку-дуку-дух! В какое-то мгновение японке показалось, что сейчас взбесившееся сердце проломит грудную клетку и вырвется на волю, после чего сама она рухнет на землю уже мёртвой, унося в могилу бесценный секрет! Новый шок, пусть и не столь мощный, наконец-то смог пробить броню кокона, в который оказалось запаяно сознание фехтовальщицы, и от перепада эмоций она едва ли не рухнула на колени, хотя в последний миг всё же устояла на ногах, пусть и согнувшись в три погибели, словно получила удар под дых. Хотя в некотором смысле так оно и было. Где-то за спиной полыхнуло зелёным, и знакомый — демоны побери, знакомый! — голос обеспокоенно окликнул её: — Эй! С тобою всё в порядке? Она выпрямилась, рефлекторно опуская на лицо маску холодной сосредоточенности и лёгкого раздражения, и машинально кивнула. — Отлично! — Кот, хоть и позволил себе радостную улыбку, всё же не стал сразу хватать её за руки и тащить куда-либо. Напротив, он словно бы с некоторой опаской обошёл девушку по широкой дуге, силясь перехватить её взгляд. — Ты что-то неважно выглядишь, — чуть нахмурился он. — Давай-ка, я перенесу тебя куда-нибудь в более безопа… — Всё нормально, — ни один мускул не дрогнул на её лице, когда она произнесла, пожалуй, самую большую ложь в своей жизни. — Не надо никуда меня переносить. Лучше подними на крышу. Я хочу увидеть конец сражения! — Э… — впал в лёгкий ступор Кот. — Ну, вообще-то, наш долг — защищать горожан, а не тащить их в самую гущу собы… — Тогда пусть это будет платой за сыр! — криво усмехнулась японка, и голос её прозвучал поистине непоколебимо. Знал бы кто, что за сумятица творится под этой бронёй напускной самоуверенности… Явно не желая тратить драгоценное время, Кот молча шагнул к ней и, вновь обхватив за талию и дёрнув чуть вверх, как бы призывая спутницу использовать его ногу в качестве ступеньки, герой вознёсся над крышами Парижа на своём шесте. Наверное, каждая девушка в такой ситуации издала бы вздох и прижалась поплотнее к своему «очень персональному» в этот миг герою Парижа. Вот только далеко не у каждой в этих жестах сквозила бы… скорбь?! Отчаяние?! Взмывая всё выше и выше, метр за метром удаляясь от бренной земли, она словно бы в замедленной съёмке смотрела, как проплывают мимо них этажи. Смотрела и не видела. «Адриан — и есть Кот Нуар!» — по-прежнему билась в сознании самая главная мысль, и с каждым новым ударом от неё, словно от сердцевины волшебного плюща, во все стороны расползались всё новые и новые побеги, рисуя истинную картину мира! Осколки, ранее казавшиеся бессмысленными и неуместными, вставали туда, где им и следовало быть всё это время! И цвет волос, и голос, и фехтовальные замашки, и «излишняя» осведомлённость Кота о безопасности Адриана во время атак акум, а «самого» Адриана — о действиях Нуара, совершённых тем во время сражений со злодеями… И чувства светловолосого юноши — в какой бы ипостаси он не пребывал — к кому-то другому! — К ЛедиБаг! — она даже не заметила, как произнесла эти слова вслух. — Что?! — встрепенулся Кот, уловив чужой выдох своим чёртовым усиленным слухом! — Нет уж, прости, но к Леди я отправлюсь дальше сам, а ты посидишь вот здесь! Место, на мой взгляд, отменное. Поле битвы — как на ладони. Надеюсь, высоты ты не боишься, ну, в крайнем случае, крепче держись за какую-нибудь трубу, что ли… — Стой! — против воли она ещё сильнее схватилась пальцами за его костюм. Кагами никогда не верила во всяких там соулмейтов. Во всяком случае, до того, как увидела, нет, почувствовала тягу Нуара к ЛедиБаг. Но ведь глупому сердцу не прикажешь, да?! Фехтовальщица, что никогда не сомневается в выборе цели, запуталась в собственных чувствах, и в то же время, наконец-то почувствовала облегчение! Да, когда-то ей нравился Адриан, — даже больше, чем просто «нравился»! — потом появился этот невыносимый Люка, и девушка никак не могла до конца определиться с выбором.** Но теперь-то! Теперь, когда Кот, а «вместе» с ним и скрывающийся под маской Адриан, был буквально предназначен для ЛедиБаг, был не просто её напарником, а чем-то значительно большим… Но она всё равно хотела сделать с ним это. Хотя бы раз. Хотя бы украдкой. Хотя бы на прощанье. Она потянулась к чужому лицу. Искушённая в боевых поединках фехтовальщица не учла лишь одного — почувствовав чужое движение, Кот рефлекторно повернулся к ней. И их губы встретились.