Научи меня любить

Несколько минут спустя Барнс очнулся — тяжело вдохнул полной грудью, приподнял голову и окинул помещение мутным взглядом, явно не понимая, где находится. Потом резко вздрогнул, заметив сдавивший руку пресс, судорожно попытался вывернуться из-под тяжелой металлической конструкции — Сэм увидел отчаяние и страх в его широко распахнувшихся голубых глазах. — Эй, спокойней, — негромко сказал ему Уилсон, тщательно контролируя собственный голос, — Ты в безопасности. Заметив в полутьме помещения фигуру Сокола, Джеймс едва заметно вздохнул с облегчением, видимо, осознав, что угрозы Сэм из себя не представляет, — и устроился поудобнее на старой, плесневелой коробке, на которую усадил его Стив. — Кэп! — окликнул друга Уилсон, — Очнулся твой полоумный бандит. Капитан, как и многие другие, скорее всего посоветовал бы Сэму сразу же рассказать Барнсу об их связи несмотря на то, что Баки, очевидно, не чувствовал его присутствия. Но Сокол, полагаясь на собственный опыт работы с ветеранами, понимал, что его соулмейт еще не готов к каким бы то ни было отношениям, особенно с совершенно незнакомым человеком. Уилсон знал наверняка, что внезапное появление в жизни Джеймса его родственной души вызовет у бывшего наемного убийцы только непонимание и растерянность. Кроме того, отсутствие у Барнса чувствительности к связи соулмейтов, мысли о том, что он испортит жизнь своего человека вместе со своей, могли стать еще одной причиной ненависти Баки к самому себе. Обдумав все это, Уилсон решил не рассказывать Джеймсу об их связи, по крайней мере, до тех пор, пока они не узнают друг друга получше. Рассказ Барнса о том, что где-то на бескрайних просторах ледяной Сибири дремлют на заброшенной подземной базе покинутые ГИДРОЙ суперсолдаты, внушал серьезные опасения и Роджерсу, и Уилсону. Необходимо было срочно выехать в аэропорт чтобы успеть остановить сбежавшего «психолога» — Стив решился покинуть их ненадежное убежище, чтобы подыскать хоть какое-то работающее средство передвижения. — Я приведу машину, что-нибудь неприметное, — сказал он Сэму перед тем, как уйти, — Можешь освободить Баки. Будьте готовы ехать, по возможности оставайтесь здесь. — Не бойся, Кэп, уйдем — я оставлю записку, — ухмыльнулся Уилсон. Соколу с трудом удалось сдвинуть с места тяжелый, ржавый рычаг, удерживавший доисторический пресс, но малейшего смещения огромной конструкции было вполне достаточно, чтобы Джеймс сумел освободить бионическую руку. — Ну привет, отморозок, — усмехнулся Сокол, глядя на своего соулмейта сверху вниз, — Сэм Уилсон, будем знакомы. — Джеймс Барнс, — Баки машинально разминал пальцы бионической ладони, пристально вглядываясь в лицо Сокола, будто что-то припоминая. — Ты летаешь, — сказал он наконец. — Летаю, — согласился Сэм, — Еще что-нибудь помнишь? Джеймс задумался, устремив в пол взгляд своих пронзительных хрустально-голубых глаз. Он был в эту минуту невероятно, обманчиво близок, казалось, стоит Соколу сделать неосторожный шаг, коснуться рукой мягких, темных волос — и он исчезнет, растает в воздухе, словно чарующий, жестокий мираж. — Я пытался тебя убить, — тихо сказал Баки, не решаясь поднять на Сэма глаза, его надломившийся голос эхом отражался от потрепанных временем стен и высоких потолков здания. — Пытался. Но мне повезло, — Уилсону потребовалось все его самообладание, чтобы сдержаться и не раскрыть себя тоном или неосторожным касанием, — Расслабься, парень. Твоей вины в этом нет. Рука-то цела? Джеймс молча кивнул, опустив глаза в пол. — Эй! Сэм, Баки, на выход! — послышался крик вернувшегося Стива, прервавший установившуюся в мастерской тишину. *** Маленький, древний аппарат, который едва ли можно было назвать машиной, на удивление неплохо справлялся со своей задачей — ехал без шума и грохота и даже поспевал за джипом Шэрон Картер, с которым они недавно поравнялись. Стив за рулем сосредоточенно делал одну петлю за другой, чтобы уйти от возможного преследования, объезжал отделения местной полиции и старался не попадать в зоны видеонаблюдения. Сэм просто смотрел в окно, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей о Джеймсе, которые не покидали его ни на минуту, а сам Баки сидел неподвижно, уставившись на собственные руки, и явно о чем-то размышляя. Старк перехватил их у аэропорта, буквально в нескольких метрах от вовремя подогнанного Клинтом вертолета — Стив, впрочем, не растерялся — отдал необходимые приказы и с коротким «Работаем» направился к своей позиции. — Обойти их не получится, — предупредил Джеймса Сэм, сканируя местность из здания аэропорта, — Будем драться. Баки молча кивнул — его лицо на миг сделалось жестким, суровым и каким-то безжизненным, а все тело будто обратилось в камень, — но Уилсон обернулся, бросив на него прямой взгляд — и тень Зимнего Солдата вмиг исчезла, испарилась, будто была лишь секундной иллюзией самого Сокола. — Типа в красном видишь? — спросил Сэм, указывая на фигуру Железного Человека, стоявшего возле неисправного вертолета, и снова получил короткий кивок Барнса, — Тони Старк, соулмейт Стива. Осторожнее с ним. — Еще что-нибудь, что надо знать? — осведомился Джеймс. — Этого хватит, — махнул рукой Уилсон, — Джет в пятом ангаре, бегом! Только у Старка, конечно, хватило бы наглости притащить на поле боя этого ребенка, Человека-Паука, атаковать которого в полную силу было поначалу страшновато — паренек казался слишком уязвимым. Впрочем, первое впечатление от «гимнаста» оказалось обманчивым, и после нескольких секунд интенсивного сражения подростку удалось с неимоверной ловкостью повязать их обоих. И лишь через несколько секунд Сэм сумел отправить паренька в окно, воспользовавшись его повышенной разговорчивостью и вовремя подогнанным Рэдвингом. — Чего ждал? — заговорил наконец Барнс, — Раньше не мог? — Да пошел ты, — с ухмылкой ответил ему Уилсон. — Еще раз сбросите на моего Старка полпарковки, получите по шее от меня лично! — вдруг прозвучал крик Стива по их общему каналу связи. Ответа Ванды Уилсон не услышал из-за собственного смешка — он знал, что Роджерс никогда не смог бы по-настоящему навредить своему соулмейту. Несколькими меткими выстрелами верного дрона Сэм сумел разорвать клейкую, прочную субстанцию, которая вполне оправдывала кличку своего создателя, затем поднялся, стряхнув с рук и плеч остатки «паутины». — Секунду, — сказал Сокол, направив миниатюрные пушки дрона на скованные нитевидной субстанцией руки Барнса, который тщетно пытался освободить бионическую ладонь, — Эй! Не дергайся! — Не дергайся. Не усложняй задачу ни мне, ни себе, — звучит из полутьмы камеры вкрадчивый, хрипловатый голос. Он намертво прикован к пыточному креслу, холодный металл многочисленных стальных браслетов врезается в его живую плоть, вызывая слепую, захлестывающую все его существо панику, за его спиной раздается лязг тяжелого, неведомого оборудования. Он снова обездвижен и беспомощен перед своим невидимым палачом, будто нарочно скрывающимся в тени и прячущим от него свое лицо. Он судорожно глотает воздух глубокими, рваными вдохами, его грудь поднимается и опускается в бешеном ритме, он закрывает глаза — знает, что сопротивление бесполезно. Какой бы невероятной силой он ни обладал, они всегда будут сильнее — он их инструмент, оружие, вещь — и он принадлежит им. Все тело пронзает выжигающая внутренности боль, мыщцы рефлекторно сокращаются, и он бьется в оковах, издавая нечеловеческие крики, сдирая в кровь кожу перехваченных стальными браслетами рук и ног… — Джеймс! — голос звучит издалека, тает в воздухе с каждой секундой, и он почти удивлен, что сумел услышать его — боль все еще слишком сильна, он кричит, срывая голос, и, кажется, ломает себе в агонии несколько пальцев… — Джеймс! — он слышит оглушительный треск, резко, судорожно поднимается на ноги, ослепленный неожиданно ярким светом, во что-то врезается и лишь потом понимает, что он сумел сорвать с рук стальные оковы… — Посмотри на меня. Зрение понемногу проясняется, он видит странного незнакомца в нелепой форме, держащего его за плечо и поддерживающего под локоть. Он отталкивает мужчину прочь бионической рукой, сбивает его с ног — тот падает с глухим стуком и не предпринимает попыток подняться. Он оглядывается, не понимая, где находится — а потом память внезапно возвращается, вся его жизнь в неясных образах пролетает перед его внутренним взором, и он понимает, что он в немецком аэропорту, а на полу возле него лежит Сэм, человек с крыльями. Он не двигается — отголоски чудовищной боли все еще ощущаются слишком реально, всем своим существом он боится закрыть глаза, и снова оказаться там. — Джеймс, посмотри на меня, — медленно, громко произносит Сэм, и он послушно встречает взгляд карих глаз, — Ты в безопасности. Я тебя не трону. Дыши. Сэм делает несколько глубоких вдохов и Джеймс инстинктивно повторяет его движения, выходит натянуто и судорожно, но все же Баки понемногу возвращается к реальной жизни. А Уилсону остается делать все возможное, чтобы скрыть, насколько ему больно видеть Баки таким — дрожащим, сломанным и потерянным. Наконец скованные свинцовым напряжением плечи Барнса опускаются, он шумно выдыхает через нос и едва не падает, потеряв равновесие — Сэм в последний момент успевает его подхватить. В эту секунду Джеймсу слишком легко поверить в то, что все вокруг — наркотический бред или чересчур реалистичный сон — а он сам лежит, замороженный, в криокамере на одной из многочисленных подземных баз ГИДРЫ. Он закрывает лицо руками и пытается совладать со своим страхом, кажущимся слишком сильным и неуправляемым. — Иди сюда, Джейми, — Сэм осторожно обнимает Барнса, тот почти сразу склоняет голову к его плечу и позволяет ему невесомо поглаживать себя по волосам. Баки машинально сдерживает слезы и лишь теснее прижимается к теплому телу рядом, ощущая странные прикосновения Уилсона к своей голове. Джеймс знает, что прошлое никогда его не отпустит, что избавиться от этих пробуждающих в нем дикий ужас воспоминаний и тяжести вины на своих плечах он не сможет никогда. — Прости, — тихонько говорит Барнс через несколько минут, отстраняясь. — Ты не виноват. Я должен был быть осторожнее. — Надо вернуться в бой. — А ты готов? — спрашивает Сэм, глядя ему в глаза. Барнс отводит взгляд и молча кивает.