Эпилог

Когда Джордж очнулся, он сразу почувствовал головную боль. Башка буквально трещала, как с похмелья, и Уизли фыркнул и попробовал, не открывая глаз, нащупать под подушкой волшебную палочку, как делал всегда, когда похмелье все-таки настигало его после бессонной ночи. Что произошло прошлой ночью, Джордж упорно не помнил, а голова слишком болела, чтобы он волновался о подобных вещах. Но палочки под подушкой не оказалось. Тяжко вздохнув, Джордж решил, что пора все-таки открыть глаза или хотя бы позвать Фреда, как вдруг что-то холодное — и чертовски от этого приятное — легло на его лоб. Джордж замер, наслаждаясь моментом; голове стало чуть лучше, и Уизли понял, что сейчас самое время открыть глаза. На него смотрел Рон. — Рон?! — вырвалось у Джорджа, и он тут же удивился, каким обессилевшим прозвучал его голос. — Как ты себя чувствуешь? — нахмурился Рон. — Сейчас я позову кого-нибудь. «Что? — хотел было спросить Джордж, — кого это ты звать собрался в моем доме?», — но не успел: в поле зрения появился мужчина в странной белой мантии, смутно напоминавшей форму колдомедиков из Мунго. — Чзхрень, — невнятно пробормотал Уизли, чувствуя, как головная боль усиливается, а в глазах темнеет. Последнее, что он услышал, был испуганный вскрик Рона. Затем Джордж потерял сознание. *** Они хоронили Фреда. День был слишком солнечным, и солнце слепило глаза. Солнцу было раздолье: столько людей, и все в черном. Знай себе отражайся. У Джорджа вообще вещей никаких черных не было. Они с Фредом эти костюмы черные не выносили. И галстуки тоже. Джорджу даже пришлось рубашку белую у Билла просить — настолько его гардероб не был готов к подобным событиям. Перси отдал свой черный пиджак — Джорджу он был маловат, но все лучше, чем те цветастые костюмы, которые они с Фредом носили. Хотя Фред бы наверняка на его, Джорджа, похороны, черное надевать не стал. Ну да то Фред, а ему, Джорджу, не хочется спорить с матушкой. Только не сейчас. Ей, конечно, нужно, чтобы все идеально было: не потому, что это так важно, а потому что иначе она думает о них. Именно о них — о Фреде и Джордже, которые всегда «Фред и Джордж» и никогда «Джордж и Фред». И точно никогда «Джордж». А теперь будет только «Джордж». Джорджу все происходящее кажется странным и неестественным. День хороший очень, погода прекрасная. Сейчас бы жизни радоваться, а Джинни вон плачет. И чего она плачет, глупая. Братьев у нее много. Одним больше, одним меньше… Мемориал белый и красивый. Джорджу — нравится. На мемориале много знакомых лиц: Ремус Люпин, Колин Криви, Тонкс… Фред, конечно. Вот стоит, ухмыляется, палочка сжата крепко-крепко в руке, взгляд смешливый слегка. Смешно ему. Конечно, это же не он стоит тут в черном костюме, как дурак, и думает, что делать-то дальше со всем этим. Папа ведет маму под руку: она вся красная и опухшая — плакала много. И чего плачет, у нее сыновей много, а один вообще — вылитая копия того, другого, умершего. Отец вот молодец, держится. Когда он стал таким седым и сгорбленным? Джордж не помнит. Наверное, стоило почаще их навещать. Билл и Флер — прекрасны как всегда. Француженке не идет черный, нет-нет, определенно не идет. Биллу не идут слезы: Джордж и не знал, что тот умеет плакать. Билл, кажется, говорит что-то, но Джордж не слышит. Кивает рассеянно — только отстань — и отворачивается. Фред вот смог бы пошутить даже в такой ситуации, а Джордж — не может. Может только наблюдать. Джинни, Рон, Гарри, Гермиона. Все четверо — в сборе. Джорджу обидно немного: эти четверо вместе, а он один. Нет, ну с Гарри и Джинни все ясно; но ей-богу, Рон-то мог бы подойти. Джордж вдруг ощущает странную тоску по младшему братишке. Тот будто бы здесь, совсем рядом, только руку протяни, но словно бы совсем далеко… — Рон… Джордж зовет его, но и слова сказать не может. Он и дышать-то не может. Мир расплывается. *** Рон дергается: Джордж вдруг зовет его по имени. Рон не помнит, в какой момент Джордж был без сознания, а когда — спал. Эти состояния сменяют друг друга, и брат почти не приходит в себя. За последнюю неделю он по-настоящему очнулся лишь раз, даже узнал его, Рона, но потом снова отключился. «Серьезнейшая травма головы» — говорит колдомедик. Но есть что-то еще, Рон в этом уверен. Есть что-то еще. — Я здесь, — говорит он и осторожно дотрагивается мокрой тканью до лба брата. К счастью, тот едва горячий: лихорадки нет. Колдомедики говорят, что он идет на поправку. Рону кажется, что брат просто не хочет приходить в себя. *** Кажется, Рон прикладывает ему мокрую тряпку к голове — неужели Джордж все-таки отключился? Неудивительно в такой жаре. Они сидят на стульях, перед трибуной, где вот-вот должен появиться новый Министр и произнести речь. Вроде так, если Джордж правильно расслышал слова Перси. Кажется, тот был впервые недоволен появлением министерских, а это странно. — Что я пропустил? — спокойно спрашивает Джордж. Рон странно дергается. — Все в порядке, — зачем-то говорит он. — Фред еще тут. Это звучит странно. «Фред еще тут». Тут — это не в земле, что ли, так, Ронни? Какое «тут», Рон. Фред уже давно там. Об этом Джордж и сообщает Рону, немного злее, чем следовало. Но Рон вдруг неожиданно расслабляется. Не обижается, как обычно, а расслабляется. Хм. Джордж всего лишь говорит правду. — Не переживай, — бодро говорит Джордж, — я попробую продержаться до конца и не упасть в обморок еще раз. Тут жарко, но мы это переживем. Рон кивает и осматривается по сторонам: ищет Гермиону. Эх, как Джордж погуляет на их свадьбе! Лучше было бы с Фредом, конечно, но раз тот решил его бросить, то и черт с ним, в общем-то. Министр говорит слишком много и ненужное; взгляд Джинни, сидящей рядом и зачем-то держащей его за руку, прикован к тому, что за его спиной: гробы и свежевскопанные могилы. — Не смотри, — шепчет Джордж и прижимает сестру к себе, чтобы она не видела, — пусть болтает. Ты только не смотри. Джин плачет. Чарли смотрит на Джорджа и кивает — серьезно так, словно бы говорит: «Молодец». Чего молодец-то. Рубашку вон криво выгладил, дурак. Надо было маму попросить помочь. Наконец все встают. Джордж поддерживает Джинни; Гарри тоже хочет, но сегодня пусть будет подальше отсюда. Нет, Джордж не против Гарри. Просто самому Джорджу тоже нужна Джинни. Рон плетется следом; вид у него совсем забитый. Его бы Джордж тоже обнял и придерживал бы за плечи, но братишка вымахал, да и отбиваться будет — знаем, проходили. Мама все еще плачет. Билл и Чарли идут плечом к плечу, сосредоточенные, злые. Перси рыдает навзрыд. Его Джордж обнимет обязательно, но потом. А то еще зальет слезами рубашку Билла: тот не простит. Каждая семья хоронит своих по отдельности. Это неудобно: Джордж бы простился и с Ремусом, и с Тонкс, и даже с Криви. Но сначала ему нужно проститься с Фредом. Они выстраиваются полукругом вокруг могилы. Земля совсем свежая, а яма глубокая. Набери туда воды — утонуть можно. Джорджу кажется, что он тонет. *** Последние несколько часов Джордж мечется, словно в кошмарах. Рон пытается удержать его, но все бесполезно. Радует лишь, что колдомедики разрешают оставаться с ним и ночью. Рон замечает даже слезы на щеках брата — и искренне ужасается. — Что же с тобой происходит? — бормочет младший Уизли. Неделю Джордж не приходит в себя. И эта неделя — самая страшная в жизни всех Уизли. Рон не знает, чем помочь старшему брату, но очень хочет сделать хотя бы что-нибудь. — Все будет в порядке, — зачем-то говорит он и поправляет одеяло. Он правда в это верит. *** Джордж больше ни во что не верит. Он пялится — на Фреда. Тот спит. Нет, он мертв, поправляет себя Джордж. Фред лежит в гробу, а они все на него смотрят. Прощаются. Видят в последний раз. А он ничего так, красивый. Странно молчаливый, конечно, но к этому можно привыкнуть. Можно же? Кто-то закрывает гроб. — Нет! — кричит кто-то. — Нет! В этом «нет!» вся боль Джорджа. Джордж солидарен — ну, с этим, кричащим. Кричащий выражает его эмоции. Кричащий — и есть Джордж. Джордж кричит. — Нет! *** — Нет! Рон резко просыпается — неужели задремал? Джордж кричит, кричит, кричит. Рон не успевает даже испугаться — сразу запрыгивает на кровать и бьет брата по щекам: очнись, очнись. Джордж, пожалуйста. Очнись! *** Джордж чувствует руки на своих плечах. Кажется, Чарли. То ли держит, то ли обнимает. Черт его поймешь. Обниматься-то он никогда не любил. — Джо, — говорит Чарли. К черту его. Гроб опускают в землю. Ничего красивого в этом нет, все это — полный отстой. Да, Фред? Зря мы сюда пришли, Фредди. Смерть — полный отстой. Джордж не может думать. Он теряет контроль. Хватит с него. Он вырывается. Чарли не сможет его удержать. Яма глубокая, в ней — гроб. Джордж падает. Джордж падает. Джордж падает снова. Голова разбивается — не вдребезги, но близко. Джордж падает. Откуда-то сверху отчаянно кричит Рон. *** Получается. Джордж резко распахивает глаза и садится на кровати. Рон выставляет руки вперед — видишь, это всего лишь я, Рон, все в порядке, успокойся. Джорджа вырывает на пол. Рон взмахивает палочкой. — Эй, Джордж, не волнуйся, — говорит Рон, — это всего лишь я. — Прости, — у старшего брата хватает сил только на это, и он сворачивается клубочком и пялится в пол. — Тебе не за что извиняться. Это всего лишь… как его, Гермиона говорила… во, сотрясение мозга! — Сотрясение мозга, — слабо говорит Джордж, — забавно. Рон хмыкает. — Сейчас ночь, — сообщает он. — Я могу поискать кого-нибудь из колдомедиков, если хочешь. Может, тебе воды? Джордж кивает и молча пьет из протянутого стакана. — Не уходи. Не надо никого звать. Все нормально. Мне жаль, что так вышло. — Жаль, что так вышло? — странным голосом переспрашивает Рон. — Заставил вас волноваться, — говорит Джордж. — Мама плакала, да? — Да, — говорит Рон. Что-то не так. — Но не так сильно, ты не переживай. Мы, конечно, волнуемся за тебя очень, но ты точно не виноват. — Как же, — хмыкает Джордж, — я сорвался. Не удержался на ногах. Джинни плакала, наверное. Мне стоило держать ее крепче. — Джинни? Рон больше ни черта не понимает. Джордж — странный. Джордж несет какой-то бред, и Рону становится вдруг очень-очень страшно. Если его брат сошел с ума, ничем хорошим это не закончится. — Да. Я ведь держал ее, ну, тогда. Чарли еще так одобрительно на меня посмотрел. Будто бы я впервые о ком-то заботился. — Когда «тогда»? — спрашивает Рон. Он совсем не понимает. И ему это совсем не нравится. Джордж смотрит на него и хмурится. — Ты знаешь, о чем я, — говорит резко, — зачем ты хочешь, чтобы я сам сказал об этом? Думаешь, я не верю в то, что случилось? — Что случилось?.. Джордж, я правда! Правда не понимаю, о чем ты! Рон чувствует, что он сам заплачет сейчас. Джордж злится — и это очень плохо. Черт, будь тут Фред, он понял бы, что происходит. — Фред умер, — вдруг говорит Джордж и устало падает на подушку. Он смотрит в потолок, не на Рона. — Фред умер. Рону кажется, что его ударили по голове чем-то тяжелым. — Фред умер? — слабо переспрашивает он. Джордж резко поворачивается. — Рон? Рон пялится на него распахнутыми от ужаса глазами. — Нет, — наконец говорит он. — Ни черта Фред не умер. Уж я-то знаю. И выбегает из палаты. *** Рону хватает двух минут, чтобы добежать до первого этажа и воспользоваться камином. «Нора!» — вываливается из камина и зовет Фреда. Плевать, что все спят. Есть вещи и поважнее. — Фред! — Рон взлетает по ступенькам в комнату близнецов, бросается к кровати, тормошит старшего. — Фред! — Что… — со сна тот бормочет что-то невразумительное. Распахивает глаза: — Рон?! Что случилось? Что-то с Джорджем? Рону некогда объяснять. Прошло уже три минуты. Он хватает старшего брата за руку и так, в пижаме, тащит вниз. Некогда объяснять, некогда говорить. «Мунго!» Они бегут по лестницам. Если бы кто-то спросил Рона, почему он не начал убеждать Джорджа, что его брат жив, а сразу помчался за Фредом в Нору, — Рон бы не ответил. Он просто знал, что это правильно. Он знал, что иначе Джордж не поверит. Они вбегают в палату, и Джордж садится на кровати, удивленно пялясь на Рона. Потом переводит взгляд на Фреда. И начинает кричать. *** Крик брата моментально выводит Фреда из ступора. Он бросается к Джорджу, крепко обнимает его и пытается успокоить. Джордж резко замолкает и словно бы задыхается. Он зажимается весь и дрожит. Фред чувствует огромное напряжение, исходящее от брата, и совсем ничего не понимает. — Эй, Джо, это же я, Фред. Ты чего? Тшш, братишка, я тут. Но Джорджу становится лишь хуже. Он пытается вырваться, но Фред держит крепко. — Не надо, не трогай… не трогай меня, — говорит Джордж. Он плачет. Умоляющий взгляд Фреда, который тот бросает на Рона, говорит: сделай что-нибудь. Рон кивает и садится по другую сторону от Джорджа, пытается взять его за руку. — Фред жив. Фред в порядке, — говорит он, не обращая внимания на потрясенный взгляд Фреда. — Ты спас его. Слышишь? Ты спас его. Он в порядке. Ты помнишь, что произошло? Джордж качает головой. Рон радуется, что брат его слышит. — Помнишь битву за Хогвартс? Мы трое были вместе, там еще был Перси. Лестрейндж обрушил стену, помнишь? Она должна была рухнуть прямо на Фреда. Ты оттолкнул его, но сам очень неудачно упал и сильно ударился головой. Сейчас ты в Мунго. У тебя очень серьезная травма головы. Это не я говорю, это целители. И еще Гермиона. Ну она-то все знает, как обычно. — Ты правда… — слабо говорит Джордж, хватая Фреда за руку, — правда жив? — Конечно! Фред крепко прижимает Джорджа к себе и начинает медленно раскачивать из стороны в сторону, как ребенка. — Я здесь, — повторяет он и чувствует, как Джо постепенно расслабляется в его объятиях, — я всегда буду здесь, с тобой.