Эпилог

Он проваливался куда-то в бездну — падал, падал, падал и никак не мог удариться наконец о землю, так, чтобы дух вышибло. Потом вдруг резко проснулся — и сел на постели, щурясь от яркого солнца. Он был один. Джордж упал обратно на подушку, рвано дыша, и осмотрелся. В их с Фредом комнате все было по-прежнему: небрежно накрытая кровать Фреда (они редко их заправляли, разве что когда ждали гостей), шкаф, зеркало, приставленное к стене, тумбочка Фреда, заваленная грудой листов (он любил что-то писать перед сном), тумбочка Джорджа с одинокой волшебной палочкой (он всегда был аккуратнее брата). Плакаты квиддичных команд и каких-то маггловских певиц, колдографии и газетные вырезки на стенах. Это место было их — только их, — и от этого оно казалось таким уютным и успокаивающим. Джордж принюхался: из кухни доносился вкусный запах еды. Он почувствовал вдруг такую радость — она теплом разливалась по телу. На кухне Фред. Фред жив. Все хорошо. Джордж потянулся и вылез из теплого одеяла, голыми ногами прошлепал на кухню. Он вспомнил детство: как они с Фредом, босые, бегом спускались утром на кухню, где мама готовила вкуснейшие блинчики. На кухне действительно был Фред: что-то мурлыча себе под нос и пританцовывая, он жарил яичницу. Джордж ухмыльнулся, прислоняясь к стене, и некоторое время наблюдал за близнецом. Удивительно, насколько можно радоваться таким простым вещам: это был просто Фред и просто яичница, но, глядя на эту картину, Джордж чувствовал себя поистине счастливым человеком. — Со мной что-то не так? — поинтересовался Фред, плюхаясь на стул. — Ты на меня долго смотришь. Джордж молча покачал головой — улыбка все еще не сходила с его лица. Фред подозрительно прищурился, потом палочкой призвал тарелки — позер! — и разложил еду. Джордж уселся напротив. — С тобой действительно не все в порядке, Фредди, — деланно-серьезно поразился Джордж. — С каких пор мой братец готовит завтрак, а не валяется в кровати до обеда? — Кому-то приходится готовить, раз ты строишь из себя спящую красавицу, — фыркнул Фред, уплетая яичницу. Джордж рассмеялся. Эх, как же хорошо… Некоторое время они ели в молчании. Потом Фред глубоко вздохнул, собираясь с силами, и несколько задумчиво выдал: — Знаешь, Джо, я тут подумал… в общем, может, нам правда стоит вернуться в Нору? Хотя бы на время? Мама и папа волнуются, ты же знаешь, да и Чарли там, мы сможем, наконец, с ним пообщаться, а то он уедет в свою Румынию и мы снова не увидим его два года… Фред говорил все быстрее и быстрее, словно бы боялся, что Джордж прервет его. В этом был весь Фред: когда он волновался или смущался (и то, и другое случалось довольно редко), его речь ускорялась, а слова становилось трудно разобрать. — Эй, тише, тише, — Джордж осторожно дотронулся до плеча брата. — Конечно, давай вернемся. Ты прав. Мы нужны им. А они нужны нам. Фред выдохнул. — Круто, тогда я пойду захвачу вещи из лаборатории, ладно? Мне, пожалуй, понадобится пара книг — не говори Грейнджер! — и ингредиенты… И он выскочил из кухни, бросая грязную посуду на брата. Джордж усмехнулся: рыжий вихрь по имени Фред вновь вернулся в свое обычное состояние. Что ж, берегись, Нора, близнецы возвращаются домой! *** Они появились у Норы слегка запыхавшиеся, с одинаково широкими улыбками на лицах. Джордж специально попросил Фреда трансгрессировать подальше от дома, чтобы у них — вернее, у Джорджа — было время прийти в себя. Он все еще тяжело переносил любые магические перемещения и не мог пользоваться колдовством в полной мере. Но маме, пожалуй, было совсем не обязательно знать об этом. Молли буквально расцвела, увидев их, и обняла обоих так крепко, что они больно столкнулись висками и одновременно фыркнули. — Ох, мальчики, как мы по вам скучали! Не менее крепкими оказались и объятия Джинни, по которой Джордж особенно скучал. Сестренка почти не забегала к нему в больницу — помогала маме по дому, — так что ее невозможно было винить за это. Молли тут же засуетилась, пытаясь накормить их обедом, и хотя близнецы активно сопротивлялись, в конце концов они сдались под удовлетворенными взглядами матери и голодного Рона. Весь день прошел в бесконечных разговорах. Вечером вернулись с работы Билл, Перси и отец, и Фреда с Джорджем не отпускали до поздней ночи, по-настоящему наслаждаясь их шутками и улыбками. И лишь изредка близнецы ловили на себе обеспокоенные взгляды Рона и Билла и смущенные — Перси. Но все молчали, никак не выдавая своих противоречивых чувств. Они наслаждались моментом: наконец-то вся семья была в сборе. Чувствовалось, как впервые с конца войны спадает напряжение, как легче становится дышать. Все были живы — и только это имело значение. *** Когда близнецы наконец поднялись в свою комнату, Джордж застонал и рухнул на кровать. На него вдруг разом навалилась вся тяжесть дня. Из-под едва приоткрытых век он наблюдал за Фредом: тот бодро разбирал рюкзак, вытаскивая книги, какие-то свои заметки и ингредиенты для экспериментов. Джордж знал Фреда почти так же хорошо, как самого себя, и понимал, что брат просто не может сидеть без дела. В нем всегда было так много энергии, и Джорджа это невероятно восхищало. Именно Фред всегда был главным инициатором, главным вдохновителем всех их начинаний; именно благодаря Фреду они всегда двигались вперед, несмотря ни на что. Джордж знал, что без Фреда он застыл бы на месте, не в силах сделать и шагу вперед. Без Фреда он не смог бы справиться. Это осознание было особенно сильно сейчас. Сейчас, когда он едва не потерял брата — когда искренне думал, что навсегда потерял его. Боль, которую он испытал, никуда не исчезала: она лишь постепенно ослабевала, когда он каждый день, каждый час видел Фреда рядом с собой. Фред дышал, Фред жил, и благодаря этому Джордж мог справляться с болью и страхом, которые преследовали его в ночных кошмарах и в течение каждого мгновения, проведенного без брата. Фред всегда был тем, кто придавал сил Джорджу. Но сейчас Фреду едва хватало своих собственных сил — и Джордж видел это и никак не мог винить брата. Они пережили тяжелые времена. И если Джордж хочет справиться с болью, он может рассчитывать только на самого себя. Фред не сможет ему помочь, если он сам не сможет помочь себе. Кровать слегка прогнулась, когда Фред сел рядом с Джорджем и внимательно посмотрел на брата. — Как ты себя чувствуешь? — в голосе Фреда было столько заботы, что Джордж с трудом подавил в себе желание немедленно обнять брата и расплакаться от умиления. Ужас, каким сентиментальным он стал. — Я в норме, — просто ответил он и пожал плечами, — только устал. А ты как? Фред помолчал некоторое время, продолжая вглядываться в Джорджа. Тот был слишком бледным и худым — Фред и раньше обращал внимание, что брат мало ел и стал заметно слабее после всего, что случилось, но сейчас это было особенно заметно. — Я тоже в норме, — сказал наконец Фред и мягко дотронулся до головы Джорджа, надеясь, что хотя бы как-то сможет помочь ему. — Нам нужно отдохнуть, Джорджи. Они оба разделись и легли в кровати, Фред погасил свет. Некоторое время они лежали молча, размышляя каждый о своем. — Джордж?.. — спустя какое-то время прошептал Фред. — Да? — Джордж повернулся к брату и чуть улыбнулся, глядя на него. — Не бойся меня разбудить, если… в общем, если тебе что-то понадобится. Хорошо? Они оба знали, о чем говорит Фред — «если тебя будут мучить кошмары» осталось невысказанным. Джордж молча кивнул. Что бы он делал без Фреда?.. *** Когда Джордж проснулся, было около пяти утра. Он так и не смог уснуть снова и долгое время лежал в тишине, наблюдая за спящим Фредом. Брат раскинулся на спине, слегка похрапывая и чему-то довольно улыбаясь во сне. Джордж мысленно вернулся к их недавней ссоре и нахмурился: конечно, он поступал эгоистично, отказываясь работать в магазине, оставляя Фреда наедине с их деятельностью. Но Джордж чувствовал, что у него совершенно нет сил, чтобы чем-то заниматься. Оставалось надеяться, что Фред правда смог понять его и не будет обижаться — но Джордж знал брата очень хорошо и догадывался, что в конце концов тот не выдержит. Не пройдет и двух недель, как Фред снова начнет напоминать Джорджу про магазин и они опять поссорятся. Меньше всего на свете Джорджу хотелось бы ссориться с Фредом, но в то же время сам он становился до ужаса упрямым и отступать не собирался. Но об этом он решил подумать позже. А пока что Джордж осторожно, стараясь не разбудить брата, поднялся, оделся и спустился вниз. Он знал, что больше не сможет заснуть, и собирался немного прогуляться. Как давно он не был в Норе. Как давно он не наслаждался прекрасными рассветами в их деревеньке и не вдыхал свежий воздух. Как давно он не был дома… Ноги сами несли его к холмам, где они с Фредом обожали веселиться в детстве. Они бродили по всем окрестностям, везде лезли своими любопытными носами. Джордж чуть улыбался, вспоминая те времена. Наконец впереди показался дом Лавгудов. Джордж и сам не знал, почему вдруг решил прийти сюда. Но было что-то притягательное в этом странном покосившемся доме, и Джордж уселся неподалеку, в самую траву, наблюдая за окружающим его миром. Было так спокойно и удивительно хорошо на сердце. И тут дверь в дом распахнулась, и на пороге появилась девушка. Джордж моментально узнал ее — это была Луна Лавгуд, подруга Джинни и боец Отряда Дамблдора. Джордж резко упал на землю, стараясь спрятаться от ее взгляда — не хватало еще, чтобы она подумала что-то не то. Потом он услышал легкие шаги — и тихий голос, прозвучавший совсем недалеко от него. — Я видела тебя, Джордж Уизли. Так что можешь не прятаться, ты смущаешь гномиков. — Гномиков? Джорджу пришлось подняться, и он неловко отряхивался, стараясь не смотреть на Луну. Но она лишь рассмеялась. — Я не видела здесь ни одного садового гнома. Но мне кажется, они есть, просто слишком маленькие и быстрые, поэтому мы их не замечаем. Вот почему они гномики. — Как ты узнала, что это я? — Джордж наконец рискнул поднять на нее взгляд и увидел ее улыбку и искренность, и на мгновение ему показалось, что он влюбился. Определенно, он стал слишком сентиментальным. — Я увидела тебя из окна, — она пожала плечами, словно это было что-то очевидное. — Да, но на таком расстоянии не видны уши! Тут уже Луна посмотрела на него несколько недоуменно. — Уши? Ах, уши… — она заметно расстроилась. — Вы с Фредом отличаетесь совсем не только ушами. У тебя задумчивая походка и ты более нерешительный. И ты чуть меньше любишь разговаривать, поэтому и попробовал спрятаться, когда увидел меня. Фред бы поступил совсем по-другому. Пожалуй, его сентиментальность можно было объяснить тем, что он ударился головой в битве, верно? А то, что он вдруг сделал шаг вперед и крепко обнял Луну Лавгуд, тоже можно этим объяснить, да? Она вновь рассмеялась. — Ты такой уютный. Мне понравилось с тобой обниматься. Хочешь чаю? *** В Нору он вернулся в веселом настроении. Луна напоила его чаем, угостила вкусным шоколадом и рассказала об обитателях их сада. А еще о том, как они с отцом восстанавливали дом после взрыва рога морщерогого кизляка и какие статьи она готовила для июньского выпуска «Придиры». Они не вспоминали о войне, хотя Джордж видел, как иногда ее глаза становились серьезными и печальными, но он тогда тепло улыбался ей и с радостью замечал, как она вновь расцветала. Он позвал ее заходить в Нору, и она согласилась. И Джордж знал: она воспринимала это приглашение всерьез, — и, видит Мерлин, он был очень этому рад. Наверное, больше всего его поразило, что Луна смогла отличить его от Фреда. Не просто догадалась, что он Джордж — но смогла разглядеть только его черты. Она знала Джорджа как Джорджа, а Фреда — как Фреда, и это было удивительно. Он до сих пор радовался, как ребенок, когда их отличали, хотя сейчас точно знал, что никогда не хотел бы быть просто Джорджем, без Фреда. И все же, все же ему было так приятно от ее слов. А еще он не мог не восхищаться той силой, которую увидел в ней. Джордж так много слышал о Луне от Джинни и Гарри с Гермионой, он видел ее на собраниях Отряда Дамблдора, он знал, как отчаянно она сражалась. Он знал, что она перенесла ужасное заточение у Малфоев. Но восхищало его не это — больше всего он был поражен, что несмотря на все, что с ней случилось, она осталась удивительно светлой и искренней. И в этом Луна была намного сильнее его самого. Когда Джордж вернулся, мама уже проснулась и сидела за столом, спокойно занимаясь пряжей. Он присел рядом, и она подняла глаза и улыбнулась ему. Некоторое время они провели в молчании. Молли всегда знала, что Джордж, в отличие от Фреда, встает рано и что он чуть больше любит тишину. Она не спешила с разговорами. Ей многое хотелось сказать, но сейчас она позволила себе наслаждаться просто тем, что он был рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь, Джордж? — наконец спросила она, откладывая спицы. Молли знала, что ее дети не любили показывать свою боль, что они были очень сильными. Но как мать, она всегда догадывалась, что они чувствовали на самом деле. И ей важно было, чтобы каждый из ее детей знал: дома он в безопасности и может проявить слабость. Потому что, в конце концов, в этом иногда заключалась их самая большая сила. — Все налаживается, верно, мам? — Джордж пожал плечами. — Я просто рад, что с Фредом и каждым из вас все в порядке. Он придвинулся поближе к матери и положил голову ей на плечо, наслаждаясь крепкими объятиями. Молли заметила, что Джордж стал серьезнее, взрослее, и поразилась, насколько сильно изменила его война. В каждом из ее мальчишек за это время проявились новые черты, которые превращали их в настоящих мужчин. И Молли подмечала все эти изменения. Все ее дети выросли. Она могла только надеяться, что они выросли счастливыми.