Апрельское вино

      Тёмно-оранжевый закат навис над городом, выдыхая остатки солнечного тепла в прогретый за день воздух. Янтарь словно смешали с воздухом маленького промышленного городка, и теперь вокруг переливались золотисто-оранжевые лучи.       Слабый ветерок тихонько колыхал ветви деревьев; разносил цветочную пыльцу и, порой, маленькие белые цветочки алычи. Где-то на заднем фоне, горизонте окраин, города доносился шум заводов. Тёмно-серые клубы дыма вздымались из труб вверх. Точно так же, как и слабая сизая струйка сигаретного дыма из-под ветвей цветущей вишни. — Мне завтра ко второй паре, — выдыхая сигаретный дым, хмыкнула девушка, заправляя рыжие пряди волос за ухо. — А мне завтра к первому уроку, — кисло улыбнулась вторая и сделала глоток энергетика, вздохнув. — Хотя, там физ-ра, к чёрту её, прогуляю, — цокнула та, прислонившись к стволу вишни. Слабое дуновение ветра в очередной раз потревожило ветви, и немного лепестков осыпалось. — Как же так, Арина? Набралась у меня всякого, — с иронией покачала головой первая, с нежностью убирая несколько розовато-белых лепестков из практически чёрных волос подружки. — Даже не знаю как так вышло, — саркастично усмехнулась Арина и потянулась к той с поцелуем. Вторая очень даже охотно потянулась в ответ, припав к губам Рины, на коих ещё остался сладковатый привкус энергетика. Последняя уже успела почувствовать руки на своей заднице и с усмешкой отстраниться. — Полегче, Виктория Дмитриевна, здесь же всё-таки люди ходят, — хохотнула она. Вика и сама улыбнулась. — А ты, Иванова, не провоцируй учителя, — мурлыкнула она. — Будущего учителя, — поправила её та. — Не су-уть, — послышалось в ответ. Студентка глянула на наручные часы и добавила, — пойдем скорей уже, магаз до шести работает, — хмыкнула она, потушив сигарету.       Вторая агакнула и закинула потрепанный жизнью портфель на плечо, а затем поплелась за подружкой по разбитому асфальту.       Где-то в траве пели свои трели сверчки, создавая какой-то особый уют и родную обыденность. Улицы были почти пустыми. Изредка мимо девушек проходили другие люди, занятые своими хлопотами. В этом городе всегда тихо и спокойно, скорее даже монотонно.       Над входом маленького магазинчика висела ободранная выцветшая вывеска с абсолютно непримечательной надписью “Продуктовый”. Внутри всё выглядело так, будто с восьмидесятых здесь ничего не менялось, даже продавщица всё та же, пышных форм женщина, пыталась тщетно настроить радио примерно того же возраста.       Девушки быстро взяли коробочку дешевого вина, перекинулись парочкой словечек с продавщицей и поспешили к дому Вики.       Закат уже догорал. Они сидели на крыше пятиэтажки. Домов повыше рядом не было, лишь пару старых двухэтажек и частные сектора, так что никто не должен был увидеть их. Легкий весенний ветерок развевал волосы и упорно шерудел листвой деревьев. Наполовину пустая коробка вина, пластиковые стаканчики и портфели лежали у ног. Вот такая она — дворовая романтика. — Ви-ик, ну Вика, — тихо смеялась Арина, пока собутыльница ловко расстегнула пуговки на её блузке, попутно целуя в шею. — Тебя уже развезло что-ли? — усмехнулась та. — Когда это меня выносило так быстро? — возмутилась студентка, подняв взгляд на девушку. Та лишь хихикнула, чуть отстранившись, и принялась сгребать вещи. — Продолжим обсуждение дома, — лукаво подмигнула Иванова, поднимаясь, пока вторая была в недоумении. — И не только обсуждения, — подмигнула она опять, закусив губу. Виктория, без лишних вопросов, поняла намек и, пытаясь подавить улыбку, сгребла и свои вещи.       Обе с тихим смехом и перешептыванием поскорее ушли с крыши в маленькую хрущевку, где жила студентка. Всё было советским, старым, потрепанным, но вполне приличного виду. В воздухе витал аромат дешёвых сигарет, на кресле спала полосатая кошка, а на столе был недопитый утренний кофе и пошарпанный жизнью ноутбук. С бабушкиным сервизом соседствовали фигурки персонажей из игр, с Достоевским и Есениным полку делили новенькие комиксы. Такой была здешняя молодость.       Стоило двери захлопнуться, как все вещи были откинуты в сторону, и следом начала слетать верхняя одежда. После дня воздержания эмоции били ключом. Вика прижала подружку к стене, настойчиво целуя в губы и чуть ли не задыхаясь от нехватки воздуха после. Руками безразборчиво бродила по её телу, словно пыталась тактильно запомнить каждый сантиметр кожи. А Рина уже прерывисто дышала ей в рыжую гриву, раскинутую на плечах, и стягивала с неё футболку.       Скомканная футболка была небрежно брошена на тумбочку, а они, не отрываясь друг от друга, направились в спальню. По пути девушки случайно перевернули пуфик, тихо смеясь друг другу в губы после этой нелепости, и таки добрались до кровати.       Там Вика уселась, грубо потянув Арину к себе за бедра. Последняя весьма охотно поддалась, сев так, что колени были на кровати по бокам, и, взяв лицо девушки в руки, прильнула в очередном пылком и настойчивом поцелуе, пока та продолжала расправу над пуговицами её блузки. Стоило лишь блузке оказаться на полу, как одним движением Виктория повалила школьницу на кровать, нависая сверху.       Дорожкой поцелуев она спускалась вниз по шее и оставляла красные пятна на ключицах и груди, слушая восторженные вздохи Рины. Последняя, в свою очередь, стаскивала с девушки джинсы, но в итоге Вика сама их быстро скинула и вновь прильнула в поцелуе. Параллельно она что-то мурлыкала под нос о том, как сильно её любит, и получала в ответ теплые поцелуи, которые однозначно говорили о взаимности.       Остальная одежда и белье вскоре тоже оказались на полу. Старая советская кровать скрипела от малейшего движения, что может быть и не шибко мешало свыкшейся с этим парочке, но разбудило кошку. Она побродила по квартире и, решив, что происходящее не для кошачьих нервов, убежала на балкон.       А тем временем закат начал затухать, и его яркие краски сменялись более спокойными синими тонами и ещё большей тишиной. Однако, если снаружи было тихо, то в квартире не очень. Со скрипом кровати постепенно сливались тихие вздохи.       Вика поглаживала бедра подружки, осторожно скользила пальцами по горячей коже, вновь и вновь возвращаясь к её зацелованным губам своими. Ей нравилось целовать ту, нравилось доставлять удовольствие и видеть, как та кусает губы, чтобы не сильно шуметь.       Видя, что Рина скоро начнет чуть ли не скулить в нетерпеже, студентка усмехнулась и её пальцы скользнули выше по нежной влажной коже и медленно вошли в неё. Сразу же послышался тихий стон. Восприняв это как просьбу, девушка продолжила размеренные движения. Иванова тут же ткнулась ей в плечо, сдавленно дыша и царапая спину Виктории.       Однако разум быстро начал уступать в контроле бурлящим эмоциям, чувствам и ощущениям. Вика вновь нежно целовала изгибы шеи своей девушки. Она как и раньше дорожкой поцелуев спустилась к шее, затем ключице и груди. Осторожно обхватила припухшими губами сосок, играясь с ним языком.       Вскоре стоны стали чаще и громче, что определенно было усладой для ушей рыжей, но явно не понравилось соседке снизу. Плохая звукоизоляция всё же мешает приватной жизни. Знойная бабка упорно стучала по батареям тростью и грозилась вызвать полицию. Вот только заметила это парочка только тогда, когда девушки обе обессиленно рухнули в постель. Они в обнимку тихо хихикали с доносящихся глухих криков снизу. — Совсем бессовестные! На дворе ночь, а тут всякие набухиваются, обдолбятся и мешают покою добропорядочных граждан! — который раз верещала соседка, постукивая по батареям. Девушек это безумно смешило, ибо бывала частенько и не только с ними, так что им лишь нужно было дождаться, пока та успокоится и затихнет.