Свадебные браслеты

Айрис проснулась среди ночи, едва небо начало светлеть. Едва ли в горе хоть кто-то, кроме утренней смены рудокопов и охотников, вставал так рано, как она в этот день. По крайней мере, так было в Железных холмах - королевство просыпалось с рассветом. Разогревались пышущие жаром меха в кузницах, ткачихи запевали народные песни, а охотники возвращались с первой утренней добычей. Гномка чувствовала время - чутьё развивалось в самом детстве. Не каждый гном мог так четко определять время суток, как могла она. В торжественных залах, конечно, стояли колокола, оповещающие гномов об окончании трудового дня – их звон заполнял собой гору, доносясь до самых отдаленных уголков шахт. В личных покоях гномы часто устанавливали свечи, отсчитывающие часы. В покоях нареченных такая свеча была – стояла на прикроватной тумбе, в изукрашенной подставке. Бледно-желтый воск стекал на специальное, широкое днище, когда несмелый огонь съедал ещё одну часть разделенной на двенадцать одинаковых частей свечи. Айрис села в кровати, плотнее закутавшись в одеяло. Муж ещё спал, широко раскинувшись на кровати, подмяв под себя одеяло, сбив простыню и сбросив подушку на пол. Удивительно, но во сне он не напоминал сурового израненного война – скорее младшую сестру Айрис, что засыпала так же беспокойно, будто сражаясь с постельным бельём. Айрис огляделась в поисках нижней рубахи и заметила её на полу, остывшую, холодную и негодную для носки в обычный день. Поплотнее завернувшись в одеяло, Айрис спустила ноги и попыталась встать. Мерзкое, тянущее чувство заполнило всё её существо до самого края – отголосок вчерашнего вечера. Айрис уже не думала удерживать одеяло – кое-как заставив себя встать с кровати, она несколько минут стояла на месте, не в силах сделать шаг. Между ног саднило, сами ноги были покрыты кровавой пленкой, бедра неприятно липли друг к другу. Найдя взглядом предполагаемую дверь в ванную комнату, Айрис максимально быстрым движением, не желая предстать перед мужем в столь непристойном виде, скрылась в комнате. Действительно, дверь скрывала небольшую ванную. Две небольшие каменные чаши с тонкими желобами и вентилями для спуска воды, большая каменная ванная, стоящая вдалеке, ведро для носки воды, слюдянное зеркало, показывающее отражение Айрис ровно до груди, несколько баночек с различными отварами, мыльная глина и даже небольшой кусочек ароматного мыла. Айрис поднесла к носу и чихнула, почувствовав резкий, неожиданный древесный запах. Растопив небольшую печь, она проверила наличие воды в подвесном тазу. Желобки, предназначенные для спуска воды, нужно было открывать одновременно, смешивая горячую, заранее нагретую воду и холодную, остывшую. Айрис не стала набирать ванну, ограничившись ведром. Перешагнув высокий бортик ванной, она тщательно смыла с себя следы первой ночи. Плеснув остатки чуть теплой воды, гномка вышагнула из ванной и остановилась напротив зеркала. Гномка, что смотрела на неё с глади слюды, едва напоминала её саму, такая она была незнакомая. Айрис приметила ярко-красные губы, припухшие и налитые кровью, яркий румянец, растрепанные волосы. Брачная косица струилась, теряясь в растрепанных кудрях. Казалось, весь её внешний вид кричал о том, что произошло ночью. Никогда Айрис не видела себя такой взрослой, раскрепощенной, привлекательной и распутной. Когда Айрис вернулась в комнату, Кили уже не спал. Шипя ругательства сквозь зубы, он пытался распутать сбившуюся за ночь повязку. Обернувшись на вошедшую в комнату гномку, он отвлекся и неловко дернул за спутанный бинт. Тот мгновенно окрасился бледно-розовым цветом. – Давай я помогу? – Айрис подошла к Кили, не решаясь прикоснуться к бинтам без его разрешения. Кили замер на несколько мгновений, следя взглядом за её пальцами, а потом кивнул, разрешая. Айрис споро принялась за дело. Снять бинты оказалось не так просто – последний слой намертво приклеился к ране, не желая отходить. – Знаешь, когда-то давно, лет двадцать назад, дядя впервые взял нас на большую охоту, – голос мужа звучал напряженно, выдавая его дискомфорт. Айрис остановилась и принялась аккуратно смачивать приставшей к коже бинт. – Мы – я и Фили, мой брат, были просто безумно горды. Два дня мы готовились к этому походу, затачивали кинжалы, мастерили ловушки. Я в этом не особенно разбираюсь, но Фили… У него дар был… – Айрис сняла повязку, оголив широкую рану. Рваная и длинная, почти зажившая в шрам, она пересекала спину, заканчиваясь на плече правой руки. Бугристый шрам особенно страшно смотрелся сверху – чуть больше усилий, и рука бы отделилась от тела. – На третий день мы решили, что научились всему, что нужно, и утром отправились на охоту вдвоем, сбежав от взрослых в лагере, – Кили задумчиво улыбнулся и повернулся к Айрис, пересекаясь с ней взглядом. Гномка замерла, опустив губку в таз с водой. Её не покидало ощущение, что рассказываемая история закончится чем-то нехорошим, – спустя час слежки мы вышли на медведя. Точнее, он вышел на нас. Вместо того чтобы сбежать, мы бросились на него. У нас были только охотничьи кинжалы и огромное самомнение. Первым же ударом он выбил мне ведущую руку и распорол полспины, и только дядя, подоспевший с луком, спас меня тогда. Страшный был шрам, ужасный. Хорошо, что теперь его не видно, – Кили улыбнулся и подмигнул Айрис. Губы гномки против воли растянулись в улыбке. Посмеиваясь, Айрис принялась аккуратно смывать кровь. Действительно, под свежими ранами Айрис заметила длинные симметричные шрамы. – И что, вас не наказали за эту выходку? – После этого мы неделю спали на животе. Ну, я две недели – сначала из-за спины, потом из-за дядиного ремня, – улыбка у Кили была удивительная. Она не делала его лицо красивее – он по-прежнему был совершенно некрасив – но магически располагала к себе. Айрис улыбнулась ему в ответ – и увидела, как засияло его лицо, преображаясь. – А почему на охоту вы пошли только с кинжалами? Луки или рогатина подошли бы гораздо лучше. – Лук всегда считался недостойным руки гнома оружием. Сразить зверя в схватке один на один – вот что принесет славу и почет. Потом дядя доступно объяснил, что на охоту ходят большой группой, чтобы не подставиться. А луками не пользуются, потому что не дается гномам сие умение. С того дня я только и думал о том, чтобы стать первым величайшим лучником из гномов. Ну, конечно, после того как перестал думать, когда же я смогу поесть сидя. За разговором Айрис наложила новую повязку, закрепив прочным узлом, но рук не отняла. При свете муж, его крепкое тело, столь незнакомое, казалось чем-то таинственным и страшным, но манящим. Айрис замедлила движение, страшась и вместе с тем до одури желая расспросить о недавних событиях. Битва за Эребор стала самой кровавой и самой ужасной битвой последних лет, в которой участвовало столь большое количество гномьих кланов. Даин Железностоп, созывая знамена, не говорил об этом, но каждый молодой гном понимал – он может не вернуться. Айрис во время этого похода каждый вечер молилась Махалу, чтобы он не забирал в свои чертоги Борина. Гнома, что показал Айрис красоту горящей кузни и тайные ходы Железных гор, научил обращаться с мечом и впервые дал попробовать самогон. Названного брата, что ушёл на войну мальчиком, а вернулся мужчиной. – Как это было? – голос Айрис прозвучал неожиданно громко в тишине покоев. Молчание было оглушительным – гномка слышала тяжелое, болезненное дыхание Кили. Не выдержав молчания, Айрис продолжила свои неторопливые действия - сняла последний бинт, аккуратно сложила, намочила губку. Где-то внутри стало стыдно за повисшее неловкое молчание. Это не было похоже на уютную тишину вечерней залы, где каждый гном наслаждался теплым вечером, прохладным элем и запахом трубки. Холодная, неуютная и пронизывающая тишина, окутавшая двух незнакомцев – вот что это было. Ответ прозвучал неожиданно. – Страшно. Это было очень страшно, - Кили повернул голову, чтобы посмотреть на Айрис. Снова стало не по себе – она не понимала взглядов мужа. Сейчас ей хотелось спрятаться, убежать, скрыться от этого взгляда, забраться под одеяло, но она осталась на месте – руки и ноги, казалось, налились свинцом. Отчего-то потянуло холодом – Айрис знала, что в комнате очень тепло. – Там, в битве, не понимаешь ничего. Я много раз сражался – и с орками, и с гномами, и с людьми. Мне не страшно умереть, но, когда убивают не тебя… – Кили встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Закончили они в молчании. Обработав рану, Айрис вновь забинтовала руку. Кили же встряхнулся, мгновением, и обернулся к ней. - Если уж так случилось, что мы муж и жена, то у нас не должно быть секретов. Значит, я должен знать о тебе всё. Какие камни ты любишь? – Кили откинулся на постель, но с последним словом снова подался вперед, резко сокращая расстояние между ними и хитро улыбнулся. - Те, которые добуду сама, - Айрис не до конца поняла задумку, но по лицу видела – отвечать нужно совсем иначе, нежели она привыкла. - Интересно-интересно. А если я предложу тебе прогуляться, пойдешь? - Пойду, отчего не пойти? – Айрис пожала плечами. Кили подобрался и вихрем вскочил с постели. Только сейчас Айрис заметила, что на нем ничего нет – кроме нижних панталон и бинта на груди. Удушливая полна побежала наверх, но Айрис упорно не отводила взгляд – мужняя жена не стесняется мужа. И не важно, что сколько они знакомы. Кили сделал два шага навстречу, быстрых и уверенных и замер прямо перед Айрис. Казалось, он хотел что-то сказать, гномка даже видела, как он набрал воздуха – но вдруг будто сдулся, спрятав взгляд где-то выше её головы. Кили потянулся рукой к её волосам и аккуратно поправил косицу, пропустив между пальцев. Было странно ощущать чужое дыхание. Айрис впервые видела Кили так близко – длинный узкий нос, почти голое лицо. - Жена, - Кили протянул это задумчиво, всё ещё играясь с её косицей. Жена. Жена незнакомца с тяжелым дыханием, быстрого и подвижного. Улыбающегося паренька и сильного война. Принца и наследника. - Жена, - Айрис ответила утвердительно, касаясь пальцами чужой руки. - Собирайся, жена, - Кили сжал её руку и подхватив под мышки, развернул к большому резкому сундуку, - Раз уж мы уже нарушили все традиции, что нам ещё одна, верно? Я хочу показать тебе твой новый дом.