-ooo-
Сора и Кайри прошлёпали через весь город по весенним лужам до самого верёвочного моста, протянувшегося через пропасть, отделявшую жилые районы от замка Бастиона на его каменном утёсе, где и по сей день никто не хотел жить. Этот мостик был кратчайшим путём к верхним уровням невероятной природной конструкции, и пересекать его было либо ужасно весело, либо просто ужасно, в зависимости от ветра и отношения переходящего к высоте. Сора с Кайри же всегда пересекали его бегом — для максимальной прыгучести. Перебравшись на другую сторону, они пробрались мимо застывших кранов и бульдозеров, обернутых в пластик, и проскользнули в замок через незаметный вход для прислуги. Тепло и влажность внутри замка волной окатила их, и как только дверь за ними закрылась, куртки, шапки и перчатки были с радостью стянуты и брошены на прибитые к стенам вешалки. Верхние этажи стали перешли в полноправное распоряжение Аэрис, как только они были объявлены полностью очищенными, после чего они превратились в, несомненно, прекраснейшее место во всем мире. Гигантский генератор в подвале обогревал весь замок даже зимой, и весна, фонтаном бьющая у основания, царила здесь круглый год. У Аэрис ушли годы на сбор старых оконных рам, досок, горшков, желобов и семян, чтобы воспользоваться этими ресурсами в полной мере, но ей удалось хотя бы частично восстановить прежнее имя этого мира. В коридорах со стеклянными крышами зрели молодые овощи, травы, как в пищу, так и для лекарств, и молодые саженцы, приготовленные для высадки в саду, как только достаточно окрепнут. Кайри и Сора по дороге свернули к последним и присели у самого маленького, коренастого саженца с ворохом пятиконечных листьев не больше детской ладошки. — Как оно? — спросил Сора, склоняясь поближе к молодому зелёному мигранту с Островов Судьбы. Кайри потрогала землю — мягкая и влажная, потом нежно провела рукой по листьям — ни одного жухлого или пятнистого. — Ещё совсем крошечное, но очень живое, — ответила она, поднимаясь и обтирая пальцы от земли об ближайшую столешницу. — И как скоро мы сможем их поесть? — спросил Сора. Кайри рассмеялась. — Я всё говорю тебе, а ты никак не запомнишь — паопу-пальмы растут где-то добрых десять лет, прежде чем начинают плодоносить. Идём, я не хочу опоздать. Они вышли из импровизированной теплицы и поднялись на лифте ещё выше, толкнули двери наружу и быстро обогнули замок, но стоило им добраться до часовни, как выяснилось, что Кайри напрасно беспокоилась об опоздании. Последние приготовления ещё были в полном разгаре, и посреди организованного хаоса была Аэрис, держа охапку своих фирменных белых и жёлтых лилий и пытаясь руководить воздушным движением стайки муглов, развешивающих ленты на стропилах. — Кажется, тебе не помешала бы помощь, — поприветствовала её Кайри. — Привет, Кайри, Сора, и… да, спасибо. Нет-нет, на той стороне уже достаточно розового! — крикнула она в сторону потолка, неловко указывая пальцем и стараясь не уронить букеты. Кайри с Сорой освободили её от ноши и отнесли цветы к алтарю, где, почётные гости мирно сопели пушистой и невероятно очаровательной кучкой в люльке. Сора не удержался и зарылся носом в лепестки, смакуя аромат, прежде чем присоединиться к Кайри в расстановке цветов по вазам вокруг муглят. Эти нежные цветы были удивительно стойкими и проклёвывались на каждом пятачке земли по всему городу — по словам Аэрис, они очищали землю и воздух. Сора ей верил. Цветы наполняли комнату ароматом мёда и солнечного света. Над головой Соры промелькнули трепещущие крылья — мугл опустился на алтарь, быстро проверил, все ли дети в порядке и на месте, и помахал ему. — Привет, Монти, — ответил Сора, у которого была исключительная память на имена. — И как тебе быть отцом? — Замечательно! — воскликнул тот. — Выматывает, конечно, но всё равно замечательно! — Они — самые милейшие на свете, — сказала Кайри, любуясь, как помпончики малышей тихо покачиваются в такт дыханию. — Я могла бы посадить одного себе на ладонь, и другим место бы осталось. — Ну разве они не чудо? — согласился Монти с гордостью, но его мордочку укололо какой-то неприятной мыслью. — Никто из вас не видел Сида сегодня? — спросил он, потирая за ухом замасленным до черноты кончиком лапы. — Он сказал, что придёт на крещение, но я в пятницу здорово напортачил с тестом эффективности впрыска Хайвинда-Z, и… Боюсь, он всё ещё на меня зол. — Ой, сомневаюсь, он покричит, но зла держать не станет, — приободрил его Сора. — Странно, конечно, что его ещё нет, — добавил он, обернувшись и осмотрев быстро заполняющийся народом зал, — но не думаю, что это из-за тебя. Он не стал бы вести себя, как скотина, к тебе и Опал в такой важный день. — Наверное, ты прав, — ответил мугл, встрепенувшись. — Нам лучше пойти занять наши места. Кажется, всё уже готово к началу. — Он помахал своей жене, муглу поменьше с пурпурным помпоном — она обсуждала какие-то детали с Аэрис. — Опал! Иди сюда, всё просто блеск! Кайри с Сорой отступили, пропуская её, и заняли свои места в стороне от алтаря, чтобы дать присутствующим посмотреть на малышей. Большинство собравшихся были муглами, но и люди проглядывали кое-где, и независимо от видовой принадлежности, все гости радовались за родителей. Те произнесли пару слов благодарности собравшимся гостям, коротких, тёплых и по существу, включая благодарности Соре лично за то, что его стараниями мир стал безопасным местом для их детей. После этого муглят по одному передали Кайри, и та назвала каждого по имени в первых раз в их жизни и одарила нежным поцелуем их крохотные лобики. Почтительная тишина царила в часовне, пока один из малышей — они всё-таки были малышами — не начал плакать, а его братья и сестры подхватили, так что Опал приняла их обратно в свои лапки и объявила, что настала пора угощений. Никто не был против, особенно Сора, который всю церемонию с великим интересом поглядывал в сторону столов, которые в то время накрывали в дальнем конце зала. Угощение было простым, но в духе церемонии щедрым и приготовленным с любовью. Сора и Кайри успели приговорить полтарелки сырных сэндвичей и брауни, когда двойные двери часовни со стуком распахнулись. — Монти? Прости, что всё пропустил. Вину заглажу, обещаю, — сказал Сид. — Но мне нужны вот эти двое, — он ткнул в Кайри и Сору дымящимся концом сигареты, — и Аэрис. Сейчас. Кайри поставила тарелку на стол и встала. — Что случилось? — От кислого запаха дыма, принесённого Сидом, она поморщилась. Сид стоически пытался бросить курить с их первой встречи, но срывался, когда был слишком пьян или сильно обеспокоен. — Что случилось — да не, что-то уже стряслось. У нас дикие всплески активности Бессердечных на периметре Известных Миров, я еще до рассвета выяснял координаты точки проникновения. Где Рику? — спросил он, безуспешно обшаривая взглядом зал в поисках копны серебристых лохм. — Не дай бог он просиживает свою ленивую задницу дома в одних трусах. Аэрис аккуратно пробралась к ним ко входу, вежливо оттесняя муглов с дороги. — Мы уже знаем, кто за этим стоит? Леон созвал собрание? — напряжённо спросила она. Она не поднимала голоса, но от него по комнате всё равно разнеслась внезапная неуютная тишина. — Нет, не знаем, и да, он так и сделал, потому-то я и здесь. Обычных подозреваемых уже учли, это что-то новенькое. Надо позвать только Юффи и Рику, и можем начинать собрание. Их никто не видел? — обратился он к гостям. В толпе прозвучало неуверенное бормотание, пока кто-то из задних рядов не выкрикнул, что видел Рику направляющимся в сторону центра города. Аэрис обернулась к Монти, усевшемуся на высоком табурете у стола с десертами с одним из малышей на коленях. — Прости, что омрачили праздник такими ужасными новостями. Мы позже навестим вас с малышами. — Не извиняйся, — ответил тот уважительно, и другие муглы согласно закивали. — Я просто рад, что вы смогли принять участие в церемонии, пусть и ненадолго. — Спасибо, — сказала ему Кайри и направилась к дверям. — Я сейчас схожу за Рику, и мы вас нагоним, — обратилась она к другим членам комитета. — Я очень надеюсь, что всё не настолько плохо.-ooo-
Рику просидел за книгой ещё часик после того, как они ушли, но к тому времени начала жаловаться шея, а вскоре присоединился и желудок, почуяв слабину в битве между телом и разумом. Пончик оказался не очень питательным. Можно (и нужно) было бы заняться обедом, но это не слишком вписывалось в тему воскресенья, которое началось восхитительно не спеша в десять утра и продолжалось в пижаме ещё около двух часов. Впрочем, новизна этого уже постепенно выветривалась, и скорее всего, было пора умываться, может, даже побриться, и если он чувствовал себя особенно мотивированным, то и найти какие-нибудь штаны, не подходящие под определение «пижамных». Льющемуся в комнату солнечному свету было сложно противостоять слишком долго, учитывая, как редко ему удавалось пробиться через плотную пелену холодной дымки дождя, привычной для Сада ранней весной. Рику отложил книгу и поднялся с целью привести себя в более презентабельный для человечества (и других разумных существ, слишком многочисленных для перечисления) вид. Приготовившись должным образом к встрече дня, он вышел на свет. День к тому времени успел стать не по сезону теплым, и на улицах кипела жизнь. Приветствия летели в его сторону в форме слов, кивков или просто улыбок, и он отвечал на каждое, что успевал поймать. Трудно было поверить, что всего каких-то пять лет назад это место было в руинах. Выжившие беженцы из Лучезарного сада понемногу возвращались назад со всех уголков света, измождённые и вымотанные. Много было среди них считавших себя последними оставшимися в живых, готовых вот-вот потерять надежду, но они возвращались домой, чтобы найти там других, родных и знакомых, что ошибочно думали так же. Почти всё, что они помнили, было бесследно уничтожено, но всё же у них оставались воспоминания, и они были друг у друга. Ряды ярко раскрашенных домов — снесены до основания, резные фонтаны — разбиты, библиотеки и музеи — сгорели, и даже богатая плодородная земля вокруг замка была сметена прочь, обнажив каменистое основание. Это было полное разрушение — настолько, что ни единой травинке не удавалось пробиться там, где когда-то зелень росла столь пышно, что подарила имя целому миру. Это был единственный мир, который не восстановился сам по себе, когда дверь к Королевству Сердец была закрыта. Одни называли это карой, другие — предупреждением. На возрождение Сада к его прежнему богатству уйдут годы, но оно будет закончено, семечко за семечком, за тех, кто погиб, и за тех, кому еще предстоит родиться. Утраченные жизни не перестанут оплакивать, покуда тот ужасный день ещё жив в людской памяти, но с падения Сада прошло уже почти пятнадцать лет, и даже самые глубокие раны успели затянуться, оставив, впрочем, шрамы на выживших — как на коже, так и на сердце. Не все жители заново отстроенного Сада были местными. Многие из беженцев успели за это время осесть в иных мирах, а другие, что решили всё же вернуться, привели с собой мужей, жён и детей. Король Микки отправил на помощь в реконструкции множество магов, архитекторов и торговцев, и они тоже успели осесть. Были и те, что (как Сора, Рику и Кайри в своё время), кто ускользнул, когда их родные звёзды потухли, а вернувшись после возрождения, увидели, что мир уже не тот, что прежде. Странников, сказителей, исследователей и торговцев тоже тепло приветствовали. Не все были людьми. Это был шаткий баланс, но каким-то образом он работал. Лучезарный сад вдохнул с новыми силами, и снова стал живым, крепчая с каждым днём. И то, что в городе жил не один, а три Мастера Киблейда, один из которых, по счастливому совпадению, был к тому же и Принцессой Сердца, давало людям надежду и спокойствие. Рику быстро обнаружил, что даже совершенно незнакомые ему люди знали его в лицо и знали, что он сделал; они смотрели на него как на пример, достойный подражания, как на героя — и не важно, насколько неподходящим он считал себя для этой роли. Крещение было лишь верхушкой этого айсберга. Все трое получали горы приглашений — и многие из них приходили от людей, которых они и в глаза не видели. Прохожие на улицах просили его автографа и отказывались брать у него деньги за что-либо. Порой это сильно беспокоило. К счастью, были и те, кто всё ещё обращался с ним, как с нормальным человеком — и он как раз заметил одну из них, сидящую у украшенной фонарями тележки с едой и с аппетитом поедающую лапшу. — Привет, Юффи. Ну как тебе? — спросил Рику, присаживаясь рядом с ней на табурет. Она приостановилась с полным ртом лапши — ни дать ни взять удивлённая каракатица. — Перца маловато, — сказала она, проглотив. — Язык ещё чувствую. Тоже мне, Земля Драконов. Если я не извергаю пламя уже через полчашки… — пробурчала она и слизнула соус с губ. Несмотря на её откровенно мазохистские пристрастия к специям, запахи, поднимающиеся с прилавка, были невероятно хороши. Рику заказал себе плошку и принялся за еду, когда его заказ принесли. — Как у тебя дела? — спросила Юффи, как раз когда рот у Рику был занят прожёвыванием куска курицы. Ответа от него она ждать не стала, а продолжила в своей манере: — Потому что у меня дела идут совсем не очень. Видишь? — сказала она, указывая палочками на синяк на руке. — Сид кинул в меня гаечным ключом! Эта вопиющая несправедливость просто начисто отшибла мне все рефлексы. И, ну… да, ключ был пустяковый, конечно, но ты прикинь, да? Мы с Юной просто занимались своими делами, а он- — Интересно, что ты об этом заговорила, — вставил Рику, как только освободил рот от лапши. — Сид как раз вчера вопил, что у него кто-то стянул серебряную зажигалку. Из запертого ящика стола. Куда мог бы залезть только Мастер Киблейда… или кое-то в восемь дюймов ростом, умеющий телепортироваться. — Серьёзно? — Ты не замечала, что ни я, ни Кайри, ни Сора не курим? — И хорошо, что не курите. Лёгким лучше, — сказала она беззаботно и вернулась к целеустремлённому запихиванию лапши в рот. Рику не стал продолжать тему и вернулся к обеду. Крылья Чайки просто любили всё блестящее, как три крохотные сороки, а Юффи просто нравилось смотреть, как лицо Сида постепенно заливается всё новыми оттенками красного, и если всех четверых припереть к стенке и достаточно креативно пригрозить, то всё пропавшее появится в кратчайшие сроки. Его они не сильно доставали, впрочем — единственными безделушками в его собственности были брелки для киблейда, и как бы сильно не чесались у них ручки, они понимали — эти цацки трогать нельзя ни в коем случае. — Знаешь, ты на мой вопрос так и не ответил, — внезапно сказала Юффи. — Вопрос? — переспросил Рику. Нить разговоров с Юффи имела привычку либо теряться, либо завязываться морским узлом. Рику выбрал свободный кончик и потянул. — В смысле, как дела? — Да, как дела-то? Знаешь, как обычно люди это говорят, а на самом деле не хотят знать ответа? Я вот хочу, потому что когда тебя об этом спросить, у тебя всегда будет интересный ответ, а не «да вот, пытаюсь свести бюджет реконструкции за этот квартал», или «не могу нигде найти куриные зубы за приличную цену», или- это часом не Кайри? — перебила себя Юффи, приподнимаясь на стуле и щурясь куда-то за спину Рику. — Она же сейчас в часовне Бастиона должна быть, тискать муглят ещё как минимум полчаса… Я не- — Эээээт точно Кайри, — перебила его Юффи, уверенная в опознании пробирающегося сквозь толпу силуэта. — И она злится. Если нужно свалить по-быстрому, я твой ниндзя. — Нет, спасибо, Юффи. Я взрослый человек, я предпочитаю прямо принимать последствия моих поступков. И я на девяносто девять процентов уверен, что на этот раз ничего такого не сделал. — Ну дааааа, канееееешн, — фыркнула Юффи и плюхнулась обратно на стул. Она оказалась права — это была Кайри, немного запыхавшаяся от бега через площадь, выкрикивая имя Рику. Инфраструктура Пустого Бастиона была ещё немного лоскутной, и всё вокруг имело тенденцию ломаться, протекать, трескаться, рушиться или (что редко) взрываться на полупостоянной основе. И как теперь официальный член Комитета по восстановлению, он технически всегда был востребован на помощь в починке, но… сегодня же воскресенье. — У меня выходной, Кайри, — беспечно отозвался Рику, когда Кайри подбежала к прилавку, тяжело дыша. — Спасение мира с 8 утра до 6 вечера, с понедельника по пятницу. Она не улыбнулась. Ни капельки. В его голове взметнулся маленький красный флажок. — У Мастеров Киблейда не бывает выходных, — решительно ответила она, без каких-либо признаков, что поняла его шутку. Юффи замерла с порцией лапши на полпути ко рту, почувствовав, как резко сменилась атмосфера перед стойкой. Щёлк. Второй флажок. С той судьбоносной ночи на пляже четыре года назад Кайри успела навидаться много чего странного, опасного и ужасающего, и если что-то смогло заглушить её чувство юмора, то случай действительно был крайним. — Всё настолько плохо? — спросил Рику, чувствуя, что его выходной кончится с минуты на минуту. — Возможно уровня новой Малефисент. Собрание в военном кабинете, как только всё туда доберутся. — И я тоже? — уточнила Юффи, потерянно изучая свою недоеденную лапшу. — Все старшие члены совета. Приказ председателя, — ответила Кайри. Юффи посмотрела на неё, потом на Рику, потом в сторону обветшалого замка на холме. — Ну… блять, — сказала она, суммируя всю ситуацию с несвойственной ей краткостью.