Детством из приюта

— Что?! Какого… Какого чёрта?! — Найл был повергнут в шок от того, что сейчас наблюдал. Он мог предположить абсолютно всё, что угодно, но уж явно не то, что судьба сведёт его с другом детства. Слова буквально сами улетучелись, а мысли переполняли голову. Внезапно он почувствовал тошноту и, сам того не замечая, начал пытаться вылезти из кресла. — Найл, подожди, успокойся! Дай мне всё объяснить! Голубоглазый вскочил. — Что объяснять?! Ты предал меня! — после этих слов он со всей силой толкнул Пейна. — Ты серьёзно будешь вспоминать это спустя столько лет?! Я тебе сегодня жизнь спас. — Да не нужна мне твоя помощь. Если бы ты тогда не ушел, возможно, тебе бы и не пришлось спасать меня! — Я нуждался в семье также, как и ты! — Мы должны были быть вместе! Ты… — Послушай, Найл, — парень обхватил его за плечи, — это было очень давно! Чёрт побери, мы были еще совсем малыми детьми! Я думал, что услышу благодарность… Повисло молчание, во время которого Ливингстон хорошо взвешивал всё за и против и пытался хоть как-то рассортировать свои беспорядочные мысли. — Спасибо. — наконец прозвучало из его уст. — Но я… Я всё ещё не понимаю, как так получилось, что ты… Я... — Ну, начнём с того, что я поступил в желанный ВУЗ в штатах. — Лиам начал разливать в чашки горячий фруктовый чай. — Штаты? Ты живешь в Америке? — Да, штат Миссури, если быть точнее. Меня усыновила американская семья. — Но погоди, что ты делаешь в Лондоне? — Учебная стажировка. Через неделю я уже покину этот чудный туманный город. Присаживайся. Они заняли место за круглым прозрачным столом. Найл обхватил всё еще трясущимеся от холода руками тёплую чашку, прижал к себе и отпил обжигающий горло чай, зажмурившись. Старший попивал напиток с интересом глядя на своего друга. — То есть, — начал Найл, — ты больше сюда не вернёшься? — На вряд ли. Это лишь временная практика, на которую нас отправили, мне здесь больше нечего делать. А как твоя жизнь? — спросил он после недолгой паузы, хоть и понимал, что звучало это крайне глупо в такой ситуации Внезапно младший закашлялся от такого вопроса, который всё же стоило ожидать. — У меня всё хорошо. — соврал он, сам не понимая зачем. — Меня усыновила семья британцев. Знаешь, они потеряли сына моего возраста. И спустя время решили взять ребенка из приюта. Я хожу в частную школу, в финальный класс, и… — Что же, а теперь давай серьёзно. — Что? — Что ж, я думаю, ты мне врёшь. — Нет, я не вру! — озлобленно выкрикнул он, стараясь сделать это как можно более убедительным. — Я знаю тебя много лет, Хоран. Ты когда врёшь, у тебя носик дёргается. Юноша вздохнул и начал задумчиво помешивать ложкой сахар в чае, который итак давно растворился. — Ты можешь мне рассказать. — У меня всё отлично. — снова утверждал он. — Ты можешь мне рассказать. — повторил Лиам настойчивее. — У меня всё ужасно. — сдался он и опустил глаза. — Тебя так и не усыновили? — Если бы… Вместо всего этого я бы и впрям предпочел бы быть просто бродягой после выпуска из приюта. Ведь всё куда хуже. Намного хуже. Взгляд Пейна сразу же начал выдавать всю заинтересованность в их диалоге. Он буквально не понимал, почему, раз его друга приняли в семью, то ему так плохо. — А поподробнее? — Видишь ли, — начал он, откинувшись на спинку стула. Он рассказывал всё как есть: понял, что незачем ему это скрывать и дальше. Рассказывал во всех красках, но при этом ничего не преувеличивая, а в это время Лиам сидел обескураженный всей историей, которую слышит. Он никак не мог предположить, что к такому замечательному человеку, как Найл, будет такое подлое отношение. Наблюдая за ним, он мог заметить, как руки его изрядно потрясывались, и уже далеко не от холода. — А вчера она попыталась меня убить. Раздался громкий звон. Чашка выскользнула из рук Пейна и вдребезги разбилась о холодный кафельный пол. — Что?! К-как? — он чувствовал, как язык заплетается. — Подмешала снотворное. У меня был ужасный день, как я уже говорил, она пришла ко мне с едой и соком, которые оказались отравлены, начала говорить трогательные вещи, поддерживать меня, это всё было настолько правдоподобно и, как мне казалось, искренне, что я поверил ей! … Знаешь, это чувство, когда на меня уже действовал яд, и я понимал, что умираю, это… Это не подвластно описаниям. Кто бы что ни говорил, но понимать, что в эти минуты ты умираешь, что дальше не будет ровным счётом ничего!.. Конец, всё то, что было, теперь не играет никакого значения! И после этого… Если честно мне просто не хочется жить. У меня словно что-то внутри переломилось, я потерял смысл, потому что всю жизнь мы что-то делаем, к чему-то так яро рвёмся, стремимся, и даже не понимаем, что в один момент может все просто оборваться, и к чему эти все приседания?! К чему?! Мне иногда кажется, что вся моя жизнь — это иллюзия или сон, я перестал ощущать реальность. Зачем жить и рваться к вершинам, если всех людей ждёт одинаковый финал?! — закричал он и резко со скрипом отодвинулся от стола, заставив Лиама зажмуриться от противного скрипящего звука. - Человеческая жизнь - лишь способ, которым этот финал будет достигнут. — Но Найл… Тебе незачем… Вернее… — слова у Пейна совсем не вязались. Он не знал, что говорить. Как бы он ни хотел признавать это всё, но он понимал, что друг был действительно прав. «Зачем жить и рваться к вершинам, если всех людей ждёт одинаковый финал? Человеческая жизнь - лишь способ, которым этот финал будет достигнут", — эта фраза, озвученная Найлом, так и крутилась у него в голове, мучительно и невыносимо, сводя с ума. — Прости, Пейно, я пойду — он встал и пошел к выходу. — Да стой, куда же ты пойдешь! Сейчас ночь! Останься, я тебе постелю! Побудешь несколько дней у меня, придёшь в себя. — Нет! — он начал быстро открывать входную дверь. — А я сказал да! Слушайся старших! — он схватил Найла сзади и начал оттаскивать от дверей, но тот упорно сопротивлялся, вырываясь. — Пусти меня, Лиам, я не намерен! Не намерен! Внезапно Найл почувствовал холод по всей спине: он был прижат к ледяной стене самим Лиамом, который слегка давил на него своим телом и держал своими сильными руками его хрупкие запястья. — Найл, лучше делай так, как я прошу. Хорошо? Младший чувствовал эту тесную близость с другом и постарался моментально отогнать от себя все ненужные мысли. — Да… — тихо ответил он и почувствовал, как хватка ослабевает и вскоре он уже смог отойти от стены. Повисла неловкая тишина. — Голоден? — Лиам первый нарушил покой. — Нет. — Ты слишком худой и слабый, как ты можешь противостоять им? — А кто сказал, что я собираюсь противостоять? — Отлично, ты хочешь пустить всё на самотёк? Они еще недолго держали зрительный контакт, после чего Найл вот уже было пошёл наверх, но рука Лиама его быстро одернула. — А я сказал нет! — Не трожь меня! — громко вскрикнул голубоглазый. — Ты мне не отец! Не мать! Не брат! Ты мне никто! — Никто значит? А я думал, у тебя ближе меня никого нет… — У меня никого нет из близких! Мои родители умерли! Друг предал! В этом мире нет ни одной единой души, который бы был мне близок! Я абсолютно одинок! — Твои родители не умерли, я думаю, они живы и не смогли тебя воспитать! — Это слова Патрисии! Я не верю, нет, они никогда бы так не поступили, я это чувствую, ведь я их сын! Они мертвы! И я бы очень хотел быть сейчас с ними. Пейн посчитал эту фразу двусмысленной и тут же обеспокоенно выкрикнул: — Не делай глупостей! — Не переживай. Я все равно не верю во всё это. Если и делать глупость, то только ради конца и пустоты. А теперь… Можно мне просто пойти спать? — Спать? Да… Конечно. Он поднялся вверх по лестнице и скрылся. Лиам прошел в гостиную. Он сел на диван и закрыл лицо руками, пытаясь разобраться во всем том, что произошло за последние часы. И так он провел, как ему казалось, всю ночь…