береги(сь) себя

Восьмёрка — перевернутая бесконечность, висящая на её запястье там, где раньше были цифры. Бесконечность — значит ложное всегда, ласкающее душу теплотой надежды. Патрисия с детства питала надежду встретить прекрасного принца. — Можно и без коня, — заявила она когда-то отцу, чем вызвала звонкий мамин смех. — Главное, чтобы он любил меня. Как же иначе? Отец улыбнулся тогда и потрепал её тёмные волосы своей большой ладонью. — Будет у тебя принц, Патрисия, просто подожди. И Патрисия ждала. Даже когда родители погибли, она ждала выдуманного принца, который бы понял её и утешил. Патрисия уцепилась бы за него, как за спасательный круг, и ни за что бы не отпустила. Жаль, что душа её родственная — сломанная и разбитая вдребезги многими годами жестокости и пыток, убийств и крови, должно быть, невинных на руках. Она пытается не думать, скольких Баки убил, когда был Солдатом, но понимает, что он и сейчас им остаётся. Только в меньшей степени, или очень хорошо скрывает свою разрушающую сущность за маской безразличия. Патрисия понимает, что Баки её не любит и цифры на запястье — глупая ерунда. Поэтому она улыбается кокетливо Харли, периодически зависающему в лаборатории с Тони, и флиртует с ним назло Вселенной. Пытается быть счастливой, но получается из рук вон плохо. Факт номер один: Харли обращает на неё внимание. Факт номер два: Всё равно обходит стороной. Объяснить, почему, Харли отчего-то не может и нервно поглядывает за спину Патрисии, поймавшей его в коридоре. — Знаешь, мне пора, — неловко обходит он Паркер и тут же исчезает в лифте. — Встретимся... когда-нибудь. Патрисия слышит его облегчённый вздох и чувствует себя навязчивой дурочкой, пытающейся сбежать от проблем самыми специфическими (для неё) способами. Она поворачивается на носках и встречается взглядом с морозными глазами Барнса. Не заметила, как подошёл. Он поджимает и без того тонкие губы, уходит. Стоял тут всё это время? Патрисию будто ток прошибает от неожиданной мысли. Неужели?.. — Ты угрожал Харли? — спрашивает она вслед, не веря, что он ответит. — Он тебя боится. Но Баки останавливается, замирая. Патрисия словно кожей ощущает нахальную ухмылку, появившуюся на его лице. — Не пришлось, — неопределённо отвечает он и уходит, на этот раз не оборачиваясь. Маленькая стальная восьмёрка на запястье, обозначающая бесконечность, холодит кожу. Патрисия зажмуривается, устало трёт лицо. Наверное, Харли всё-таки её боится, девчонку со способностями в супергеройском костюме. Наивно было полагать, что это не станет препятствием. Или всё потому, что она сломанная? Время утекает водой сквозь пальцы, а Харли продолжает её избегать. Хотя иногда бывают такие моменты, когда он абсолютно свободно смеётся и разговаривает с ней, когда заправляет выбившуюся из её простого хвоста прядь за ухо и подолгу смотрит в глаза, когда зовёт на не-свидание и почти целует. Когда Баки нет рядом. Патрисия не глупая и замечает это. Конечно, хочет разобраться. Потому что с Харли легко и приятно, и терять его она не собирается. — Думаешь, это сойдёт тебе с рук? — слышит Пэтси тихий вкрадчивый голос Баки на кухне. — Патрисия — твой соулмейт, но это не значит, что вы должны быть вместе. Харли волнуется, это слышно, но говорит уверенно: — Ты даёшь ей шанс выбрать иную жизнь, без тебя, но каждый раз мешаешь сделать шаг в сторону. Не отпускаешь, держишь при себе, — словно сокровище. Последнее остаётся несказанным. Тяжёлое напряжение витает в воздухе; не заметить невозможно. — Позволь ей выбрать. «И она никогда не выберет меня», — устало думает Баки.