От лица Автора.
В столовой постепенно становилось пусто, только парни сидели и переглядывались. Тишину нарушил лидер: — Мы не сможем сегодня заниматься, если вы это продолжите. — Ну ты посмотри какой Хёнджин у нас самодостаточный. Он же явно лучше нас знает, как, что и когда делать, — фыркнул Хан. Причем Джин никак не отреагировал и продолжал лупиться в телефон, периодически отхлёбывая кофе. Хан окончательно взбесился, подошёл к его столику и скинул с него поднос с оставшейся едой и стакан кофе. — Йа! Ты оглох и ослеп?! Хёнджин вальяжно выпрямляется и медленно кладёт телефон в карман. — Если ты хочешь получить по лицу — говори прямо, перестань ходить вокруг да около. — Думаешь, ты лучше меня? Лучше кого-то из нас? Слишком высоко ты себе планку затянул, а сам до неё не дотягиваешься! — Ну, я-то могу хоть попытаться, а ты на своих коротких ножках точно не дотянешься, — нагло ухмыляется, и даже бровью не ведёт. — Что ты сказал?! — Хан схватил Джина за рубашку и поднял кулак в замахе. — А что, снизу не слышно? Пять секунд молчания, замах, и кулак Хана врезается в скулу Хёнджина. В уголке губ скапливается кровь, которую парень стирает без какой-либо реакции. Джисона это начинает бесить ещё больше, так что он снова подходит к Хвану, но не успевает замахнуться, как Минхо становится спереди и задерживает его руку. — Давайте! Деритесь в людном месте, как петухи! Поунижайте друг друга! Вы же такие правильные! — Я думаю, что нам не стоит продолжать и устраивать побоище, Минхо, — в разговор вмешался Чанбин. — Разберётесь дома и наедине, без шоу. Чанбин усаживает Хана и Минхо на место, а Хёнджин берёт свою кофту и идёт к лифту. Он делает так после каждой ссоры: уходит без объяснений, хлопает дверью и высокомерно поднимает подбородок. И сейчас он оставил парней, а сам на лифте поднялся на нужный этаж. Как обычно, он знал, что никто не пойдёт за ним, не будет его останавливать и что-то говорить, не крикнет вслед. Идя по коридору, он остановился на том месте, где встретил Ханну, и пнул вазу с каким-то растением. Ваза пошатнулась и упала набок. В таком положении она осталась. И чем дальше парень шёл, тем больше хотелось разнести всё к чертям, а потом упасть на пол и впасть в истерику. Энергия накапливалась с невообразимой скоростью, и он больше не мог терпеть, поэтому открыл ближайшую дверь. Но, перед тем как войти, он остановился и заметил виновницу торжества. И она… просто танцевала?! Что она забыла здесь вообще? Лирическая музыка, плавные движения с закрытыми глазами, непослушные волосы… Казалось бы, что может действовать более успокаивающе. Но факт того, что танцевала наивная заноза в одном месте, всё портил, и крушить хотелось вдвойне больше. Кто Хёнджин такой, чтобы не позволить себе делать то, что он хочет? С такой мыслью парень подошёл к комоду и смёл всё, что на нём лежало, в том числе и телефон Ханны, вследствие чего музыку сразу обрубило.От лица Ханны.
Музыка оборвалась и будто разбудила меня от глубокого сна, в ушах разносился гул от грохота всевозможных вещей, что лежали на комоде. А рядом стоял Хёнджин и с настоящим зверским выражением лица смотрел на меня и сжимал кулаки. Мне начало казаться, что он сейчас меня ударит. — Чего вылупилась? Ты что здесь делаешь? — как плеск холодной воды в лицо. Мой талант: сохранять спокойствие, пока кто-то в гневе. Негативные эмоции плюс негативные эмоции равно взрыву атомной бомбы. Молчи, Ханна, просто молчи. А лучше, проверь свой телефон, цел он там, или его надо собирать по кусочкам. И, к счастью, на телефоне лишь появилась незначительная трещинка из-за удачного падения. Я выдохнула. — Тебя вообще не волнует, что я сейчас с тобой разговариваю? — повысил голос Хёнджин. — Ты не разговариваешь, ты орёшь на меня, как ребёнок, которому не хватает внимания, — зря я, конечно, в конце про ребёнка добавила. — То есть, по-твоему, я веду себя, как ребёнок? — возмутился Хёнджин и подошёл ко мне вплотную. Он дышал очень громко и быстро, создавалось впечатление, что мы делаем это в унисон. Мы смотрели друг другу в глаза. Я — с выражением полного спокойствия и непонимания, и он — с яростным лицом и пылающими глазами. Не прошло и пары секунд, как он схватил меня за талию и я незамедлительно ответила ему пощёчиной. Оба стояли в шоке и молчали минут пять, после чего Хёнджин подошёл к стене, прислонился и съехал, сев на пол. Он схватился руками за голову и стал тянуть свои волосы, растрёпывая их в разные стороны. От каждых таких прикосновений меня колотило не по-детски. Хорош, ответная реакция и мышечные рефлексы сработали на ура, что меня безумно успокаивало, но, вместе с тем, беспокоило состояние этого парня у стены. Да, чёрт возьми, с какой-то стати меня это беспокоило. — Я работаю здесь… — тихо, еле выговаривая буквы, произнесла я. Слова будто отдавались эхом в голове. — Что?! — Хёнджин поднял голову и с непониманием уставился на меня. — Я работаю здесь, — более уверенно сказала я и развернулась, чтобы уйти. Когда я нажала на дверную ручку, услышала глухой звук удара о стенку. Развернулась и увидела, как Хван закинул голову и упёрся в стену. Я осталась стоять в таком положении, и Хёнджин сидел в своём. Первым признаки жизни показал парень, звучно встав на ноги. Я продолжала стоять, одной рукой сжимая дверную ручку. Пока Хёнжин не вскинул руки и не скорчил «своё фирменное лицо». Что-то заставляло меня остаться, что-то подрагивало в этой картине, что-то было незакончено. Подчиняясь этому чувству, я отпустила ручку и подошла к этому ребёнку. Пока он не успел снова фыркнуть что-нибудь по-петушиному, я обняла его. Просто, без слов и лишних объяснений. Казалось бы, что за этот вечер может ещё произойти? Простояв так минуту, я думала, что стоит прервать контакт, но Хёнджин только сейчас обнял меня в ответ и сжал мою кофту. Вот, что ему было нужно. Как и любому человеку. Человеку нужен человек. Тот, кто будет рядом, когда нужно утешить, тот, кто будет разделять с тобой радость и проблемы, любовь и ненависть, недопонимания и гармонию. У него не было такого человека. Он был один, именно поэтому всё произошло так как произошло. Мне не в чем винить ни его, ни парней. Ведь мы все люди и каждый в своей мере неправ. Если мы за это ещё и убивать будем, а может и убиваться, мир явно пойдёт ко дну. — Порядок? — нарушила тишину я и отстранилась. В ответ снова молчание и испуганный взгляд. Что-то в этом взгляде проявляло чистоту, где-то там, глубоко. Его глаза стали будто темнее. Мы снова стояли молча, пока не скрипнула дверь. — О, Ханна? — в зал медленно зашёл Чонин и подошёл к нам без всякой заинтересованности к происходящему. — Ты всё-таки не ушла. Я рад. Мы с Хенджином перекинулись удивлёнными взглядами, в то время как АйЭн лишь усмехнулся. — Я собиралась уходить сейчас, — вставила я и пошла к выходу. — Ну тогда пошли, — улыбнулся парень и помахал Хёнджину, который находился в ступоре. — Увидимся дома! Репетиция на сегодня отменяется… Что неудивительно, правда? — добавляет Ян, когда мы выходим из зала и проходим шагов пять. — Что ты этим хочешь сказать, — колеблюсь я. — Да так… — улыбается. — Сумасшедший денёк сегодня, правда? — спрашивает Чонин и нажимает кнопку вызова лифта. — Не то слово, — выдыхаю я, и разговор начинает как-то легко и просто плыть по течению. — Ты бы хотела работать здесь? — Я сомневаюсь, что это правильное решение. — А какие минусы? Если ты беспокоишься, что мы тебе будем нервы трепать — то напрасно. Обычно мы похожи на овощи, — подмигивает, отчего я прыскаю в кулак. — Причина не в этом… Точнее, не только в этом, — прочищаю горло и добавляю: — Всё это кажется мне слишком чужим. Я привыкла чувствовать свободу, когда что-то делаю, получать кайф, когда даю волю разуму для широты действий. — Поначалу многие так думают. Но, поверь, люди всегда ищут место, где могли бы обосноваться и построить свою стабильность, свою сферу жизненных ограничений. Сейчас, пока твоя жизнь началась с чистого листа, тебе сложно остановиться на чём-то конкретном и не перескакивать с места на место, с человека на человека, с эмоции на эмоции. Нужно время, чтобы привыкнуть. Я стала замечать, что мы уже вышли из здания, а я до сих пор не чувствую себя неловко. Да, он слишком много скрывает и недоговаривает, но, тем не менее, от этого сейчас я не чувствую неловкости. Просто говорю, что в голове, а время идёт мимо. — Сомневаюсь, что я… — Как ты чувствуешь? — перебивает парень и становится передо мной, закрывая дорогу. — Я… — я не знала, что сказать, ведь даже сама себе такой вопрос никогда не задавала. Что я чувствую? Как? Чувствую ли я вообще хоть что-либо? Вся моя жизнь — бесконечный анализ и умозаключения. — Я могу взять тебя за руку? — Чонин делает шаг, а мой мозг теряет нервную клетку. Стоим. Я и он. Вытянутая рука и тупое не реагирующее дерево. Парень пожимает плечами, хитро улыбается и снова становиться рядом. — Пошли уже, — говорит он, не оборачиваясь. И я пошла. Не задавая вопросов, не стоя на месте и не убегая в закат. Просто пошла. Мы молчали всю дорогу, кажется, связь нарушена. Я разглядывала задумчивое лицо АйЭна: его лицо без улыбки выглядело, откровенно говоря, устрашающе. Поэтому я не выдержала и прыснула со смеху. — Эй, что за дела? — парень оборачивается с удивлённым лицом, что выглядит ещё смешнее. — Прости, — пытаюсь держать серьёзное лицо, но каждый мускул скрючивается и становиться уже больно. Чонин пихает меня в плечо, и как будто нажимает на красную кнопку. Так что я начинаю сгорать со смеху. И он, кстати, тоже. Мой смех больше походит на истерический, так как я даже не понимала, почему мне так смешно. Мы шли и шатались от смеха, пытаясь сказать что-то внятное и осмысленное, но получались только звуки из Ада. Голова уже начала кружится, а из-за слёз было ничего не видно. Я развернулась лицом к Чонину, который уже громко выдохнул и пришёл в себя. Вслед за ним и мой истерический приступ прошёл. — Вообще-то, некрасиво смеяться над людьми, — с детской обидой в голосе сказал парень, — больше ни с кем другим так не делай. Смахивая слёзы с лица, я коротко кивнула.