New worlds

Джейс на грани. После недель метаний между сокрушительной ненавистью к себе, мучительной скорбью и безнадежной скукой из-за отстранения от полевой работы иметь возможность выместить на чем-то свое раздражение подобно глотку свежего воздуха. А еще он, возможно, в полусекунде от того, чтобы устроить очередной дипломатический скандал и убить несколько своих соратников в приступе защитнического гнева. Никто пока еще ничего не сделал. И не сказал. И, казалось, даже не собирался. Но. Это всего лишь вопрос времени. Командный центр находится в состоянии организованного хаоса. Группе примитивных подростков удалось нагуглить довольно мощный призыв демона, и теперь техническая инфраструктура нижнего Манхэттена служит пристанищем для целой кучи особо злобных адских тварей Дудаэля*. Нехилая боль в заднице, конечно, но не то, с чем бы они не могли справиться. Джейса беспокоят не демоны, он волнуется за Алека. Точнее, за других людей, волнующихся за Алека. Когда Магнус Бейн входит в Институт, прижимая к себе Мэдзи, Алек даже не прерывает совещания, чтобы легонько чмокнуть его в щеку в промежутке между вдохами и, забрав девочку, усадить ее себе на бедро, другой рукой продолжая тыкать в карту города. Она тут же обвивает его, словно коала, пряча лицо в изгибе шеи. Глаза у Магнуса печальные и невероятно усталые. — Кошмары, — говорит он, ласково касаясь руки Мэдзи украшенными перстнями пальцами. Алек ничего не отвечает, однако проводит заботливо ладонью по ее затылку. Мэдзи, прохныкав его имя, прижимается теснее. Приняв решение, Алек возвращается к работе, полностью игнорируя направленные на него ошарашенные взгляды всех присутствующих в зале. Алек Лайтвуд, которого они знают, — ужасающе компетентный лидер и настоящая авторитетная задница. У него нет времени и еще меньше терпения для непрофессионализма и инфантильности. Он выкладывается для Института на сто процентов и ожидает того же от остальных. И хотя частое мелькание его парня-мага постепенно привело их к мысли, что Алек все же имеет под своим вечно недовольным фасадом нечто, смутно напоминающее человеческие эмоции, это совершенно новый уровень персонализации. Этот Алек без колебаний демонстрирует миру — людям, с которыми работает, которые обесценивали его и смотрели свысока годами, — какой он на самом деле добрый, ласковый и уязвимый под своей жесткой броней. Алек Лайтвуд, которого, как им всем кажется, они знают, — слишком зажат и холоден, чтобы нянчиться с испуганным ребенком. Им не знаком Алек так, как он знаком Джейсу. Вот это — этот мягкий, ласковый, любящий мужчина — человек, которого Джейс всегда знал. И если хоть кто-нибудь посмеет бросить на него взгляд, выходящий, по мнению Джейса, за рамки профессиональной этики, он им хребты повыдергивает. Полностью приемлемым для детей, не кровавым способом. У него нет абсолютно никаких сомнений в том, что если он заставит Мэдзи плакать, Алек определит его счищать ихор на ближайший десяток лет. Так что да, Джейс на грани. Как-то так вышло, не понятно даже когда, что его парабатай вместе со своим усыпанным блестками парнем-нижнемирцем взяли и, по сути, удочерили ребенка-мага. Сумеречные охотники не настолько лояльны. Они не добрые. И уж точно не нянчатся с детьми. Алек покачивает Мэдзи на своем бедре, и через какое-то время девочка отрывает лицо от его шеи и, любопытно моргая, осматривает творящуюся вокруг суматоху. Очевидно, что с Алеком она чувствует себя в полной безопасности — редкое явление для ребенка из Нижнего мира, находящегося в окружении сумеречных охотников. С откровенным любопытством она смотрит на семенящего к ним с планшетом Андерхилла. Джейсу не слышно, о чем они говорят, но судя по угрюмому выражению на лице Алека, ни о чем хорошем. И то, что, развернувшись, он направляется прямиком к Джейсу? Тоже ничего хорошего. Если все настолько плохо, что он решил вернуть Джейса к полевой работе… — Эй, Мэдзи? — Алек поворачивает голову, чтобы взглянуть на нее. — Как думаешь, сможешь посидеть несколько минут с дядей Джейсом, пока я кое-что посмотрю? Я буду вон там… — развернувшись, он указывает туда, где они только что стояли. Что бы ни хотел показать ему Андерхилл, это явно не предназначено для детских глаз. Погодите. Дядя Джейс? На волну паники, что Джейс посылает через связь, Алек лишь ухмыляется — вот ублюдок — но не опускает Мэдзи, пока та не кивает. И внезапно у Джейса на коленке оказывается маленький ребенок. — Ээ… привет? — взгляд Джейса устремляется к монитору. Пожалуйста, только не куча трупов. Пожалуйста, только не куча трупов. Карты канализаций. Слава Ангелу. — Привет, — застенчиво отвечает Мэдзи. Ей никак не удается посмотреть ему в глаза, не отводя при этом взгляда. — Умница, — Алек награждает ее одной из своих сияющих улыбок, и часть напряжения уходит из хрупкой фигурки. — Я буду там, — и снова он ждет ее согласия, прежде чем их покинуть. И вот теперь… теперь остальные охотники начинают шептаться. Теперь они ухмыляются. Джейс не уверен, от того ли, что знают, ему и рыбок доверить нельзя, не то что маленького человека, или от того, что считают, очень глупо со стороны Алека оставлять ее наедине с убийцей. Джейс понятия не имеет, о чем говорить с кем-то, настолько его моложе. Его единственный опыт общения с детьми — Макс, который хочет вырасти и быть похожим на Джейса, что, хоть и приводит в ужас, все же дает им некоторые общие темы для разговоров. Хотя… — Так значит плохие сны, да? — спрашивает Джейс, чуть разворачиваясь, чтобы она могла прислониться к столу и обрести таким образом некоторую устойчивость, не прижимаясь при этом к нему из страха, что он ее уронит. Она робко смотрит в сторону, следя темными глазами за Алеком, который, крепко стиснув зубы, сердито сверлит взглядом планшет в руках Андерхилла. — Мне часто снились плохие сны, когда я был ребенком, — до сих пор снятся, тоскливо думает он про себя. — Знаешь, что я делал? Так и не встречаясь с ним глазами, она качает головой. — Я бежал к Алеку, — признается Джейс; маленькая, детская его часть все еще жаждет оказаться под защитой этого безопасного одеяла. Он не идет к Алеку каждый раз, когда ему снится кошмар, сейчас уже нет. У Алека теперь своя собственная жизнь, собственные нужды и потребности, а еще парень, который, может, и самый чуткий человек на свете, но вряд ли находит привлекательной идею проснувшись делить свою постель с безутешно рыдающим Джейсом. — Его объятия лучшие, да? Мэдзи яростно кивает. Она не может отвести от Алека глаз, Джейсу это тоже знакомо. Будучи взрослым, он понимает, как сильно его появление в семье Лайтвудов отодвинуло Алека в тень, но ребенком все, что Джейс мог делать, — это не отрываясь глазеть на Алека, желая стать достойным его симпатии. Алек в своей молчаливой, неуклюжей манере дал Джейсу ощущение стабильности и безопасности, чтобы научиться любить без страха. Теперь же, повзрослевший, уверенный и довольный собой, каким Джейс его еще никогда прежде не видел, Алек без сомнения способен дать Мэдзи все, что ей нужно. И это еще не считая Магнуса. Может, у них и нет опекунства над Мэдзи, но однажды они станут прекрасными родителями. — Он помогал тебе почувствовать себя лучше? — голос у Мэдзи такой тонкий и робкий, что Джейс ее с трудом слышит. Улыбнувшись, он кивает. — Да. До сих пор помогает. На плечи Джейса опускаются ладони. Покрытые пурпурным лаком и украшенные блестящими кольцами пальцы позволяют определить хозяина еще до того, как их окутывает аромат сандала. Алек начал пахнуть так же, что охрененно мило с одной стороны, но с другой приводит в настоящий ужас, потому что Джейс не имеет ни малейшего желания знакомиться с подробностями любовной жизни своих братьев и сестры. — Привет, Горошинка, — улыбается Магнус. — Составляешь Джейсу компанию? — Алек смотрит на грустные вещи, — отвечает она. Магнус должен быть каким-то божеством, Джейс понятия не имеет, как можно выдержать настолько печальное, измученное выражение лица и не разрыдаться тут же. — Это часть его работы, малышка. Он делает это, чтобы защитить людей. А потом, когда он закончит, мы с тобой сможем поднять ему настроение, верно? — Мэдзи снова кивает с не меньшим усердием. И когда снова смотрит на Алека, на лице ее написано такое упрямство, что Джейс ни за что бы не захотел оказаться на месте брата. — Джейс может помочь, — говорит она. Рука Магнуса ободряюще сжимает его плечо, пока Джейс борется с желанием убежать и спрятаться. Он знает, что не является частью этого, частью той новой маленькой семьи, что нашел для себя Алек, но приглашение, пусть и в качестве гостя, переполняет эмоциями. — Сделаю все возможное, — обещает он ей. Темные глаза встречаются с его собственными. Она такая крохотная, такая невинная, и все же в ней чувствуется искра силы, что дает понять — она ловит Джейса на слове. На мгновение, кажется, будто она заглядывает ему в душу, и Джейса передергивает от пугающей мысли, что она действительно может, и что именно она там видит. Маленький подбородок поджимается, и она, наконец, моргает. — О дяде Джейсе мы тоже позаботимся, — говорит она. Если не-приемный ребенок Алека заставит Джейса плакать, он что-нибудь сломает. — Думаю, это будет справедливо, — отвечает Магнус, не убирая руку с плеча Джейса. Мэдзи спрыгивает с колена Джейса, не давая ему возможности себя поймать, и через весь командный центр бежит к Алеку. Алек не глядя опускается на корточки и ловит ее, усаживая обратно себе на бедро. Андерхилл накрывает ладонью планшет, что-то говорит Алеку, затем кивает и уходит организовывать смены. Он оставляет Алека с Мэдзи посреди хаоса. Люди у мониторов сыплют вопросами, желая узнать мнение Алека или получить одобрение, предоставляя ему необходимую для принятия решений информацию. Охотников, осознает Джейс, совершенно не волнует наличие среди них двух магов, и, кажется, еще меньше их заботит то, что их лидер, руководя одной рукой, в другой держит ребенка. — Будь ты проклят, Алек, — выдыхает Джейс, не в силах остановить растекающуюся по лицу улыбку. Чувство почти незнакомое, но стоит ему появиться, избавиться от него уже невозможно. Все, что Джейсу нужно делать, это поглядывать на своего парабатая. Мэдзи обвивается вокруг него, словно коала, и, в конце концов, засыпает у него на руках. — А теперь представь, как себя чувствую я, — посмеивается Магнус, в каждой черте лица светится безумное обожание. — Просто чтобы ты знал, я имею стойкое намерение однажды сочетаться с этим мужчиной браком. Джейс думает об этом, об Алеке, идущем под венец с Магнусом Бейном. Их любовь уже изменила этот Институт, изменила всех в нем. Ангел, если они поженятся, они, вероятно, смогут изменить и весь остальной мир. Джейс лыбится еще шире. Ему не терпится это увидеть. Аликанте просто взорвется. — И Джейс? — новая интонация в голосе Магнуса заставляет его отвлечься от Алека с Мэдзи. Когда он поднимает взгляд, его встречает безгранично доброе выражение лица. — Он никогда не отвернется от тебя, когда ты в нем нуждаешься. Иначе он бы не был тем человеком, в которого я влюбился. Тебе всегда рады. Все, с Джейса хватит. — Вы, сволочи, решили меня до слез довести, — говорит он, вытирая ладонями лицо. И через весь зал, со слишком большого расстояния, чтобы обычному уху можно было услышать, что именно сказал Джейс, внезапно доносится рычание Алека: — Следи за языком! И это первое — единственное — что заставляет появиться ужас в глазах присутствующих в зале сумеречных охотников.