New worlds

Когда Джейс стучит в двери лофта Алека и Магнуса, уже примерно час ночи. Алек три дня как взял выходной на работе, а в Институте не появлялся с начала недели. Джейс, ощущая себя оставленной без присмотра лодкой, что уносит бурным течением, болтающейся без своего парабатая, как без причала, к которому можно пристать, не может спать. — Мне очень жаль, — первое, что говорит он, когда открывается дверь. — Магнус сказал, что я мог бы, что ты не против… — он замолкает. В дверях стоит Алек, да, но не похоже, что дома на самом деле кто-то есть. Мэдзи прижимается к нему, завернутая в одеяло поверх розовой пижамы, и ее маленькое личико из-за тошноты почти зеленого цвета. Алек со стеклянным, расфокусированным взглядом выглядит так, будто не спал все три дня, что отсутствовал на работе. Джейс не может вспомнить ни раза, когда бы видел Алека в таком состоянии, даже после самых жестких патрулей. Его футболка вывернута наизнанку, в волосах нечто похожее на блевотину — и пахнущее так же — и он явно не брился с того момента, как покинул Институт. — Мэдзи болеет, — сообщает он, очевидно не осознавая того факта, что сейчас середина ночи. Джейс проходит внутрь, позволяя Алеку запереть за ним дверь на тройной замок. — Где Магнус? — Тоже болеет, — сипит Алек. — Катарина застряла на неделю в Греции, — не похоже, что он тоже болен, просто вымотался. — Вот… Алек передает Мэдзи Джейсу и исчезает в спальне. Джейс скорее инстинктивно обвивает девочку руками. Такими темпами ему придется прочесть какую-нибудь инструкцию по обращению с детьми. Он пытается не толкать ее, пока натягивает на плечи одеяло. Она, в отличие от Алека, чистая, хоть от нее и пахнет чем-то болезненно-сладким, сигнализируя о том, что она не здорова. Она обвивает своими ручонками его шею и прижимается так же, как прижималась к Алеку. Джейс думает о том, что бы на его месте сказал Алек, но в голове совершенно пусто. Утешать людей — не сильная его сторона. И, тем не менее, обнимать кого-то приятно. Он чувствует себя полезным, словно делая это, может игнорировать зудящее под кожей беспокойство, полностью сосредотачиваясь на чем-то другом. Если Мэдзи нужно, чтобы ее обнимали, Джейс намерен справиться с этим, ничего не запоров. — Как ты себя чувствуешь, искорка? Она хнычет, прижимаясь носом к его шее. Ангел, ее кожа такая горячая. У Джейса нулевые познания о детях, но он готов поклясться, что они не должны так пылать. Он уже собирается развернуть ее из одеяла, когда все ее тело сотрясает дрожь. Положив ей на лоб тыльную сторону ладони, чтобы лучше почувствовать температуру, Джейс хмурится, заметив на шее темно-красные точки. — Не волнуйся, — шепчет он. — Алек вернется через минуту. Алек возвращается минут через пять с мокрыми, чистыми волосами, новой футболкой и смешными носками. Джейс отдает ему Мэдзи, не понимая, почему вдруг чувствует утрату. — Так что это? — спрашивает он, следуя за Алеком к дивану. — Магическая ветрянка? — Что-то вроде, — голос у Алека хриплый. Он пытается устроить Мэдзи на диване, но сдается, когда она отказывается отцепляться от него. — Катарина говорит, что иногда дети-маги ей болеют. Она должна пройти через неделю или около того. — А Магнус? Алек крепко зажмуривает глаза, словно пытаясь таким образом заставить их сфокусироваться, когда открывает снова. — Его иммунная система дала сбой. Века магического противостояния любым болезням примитивных, и его скосило то, что он перерос еще в те времена, когда Франция была монархией, — у Джейса такое чувство, что Алек дословно цитирует Магнуса, и он морщится, сочувствуя им обоим. — Если он подхватил болезнь магов, разве это не значит, что у него есть шанс вернуть себе силы? — Алек тоскливо смотрит на кухню, явно думая о кофе. Сквозь светло-голубую футболку Джейсу видно слабое свечение руны выносливости. — Когда ты спал в последний раз? — Во вторник, — бормочет Алек, разрываемый между желанием завалиться на диван и отправиться на поиски кофеина. — Не знаю. Брови Джейса ползут вверх. Сейчас определенно не то время, чтобы обсуждать проблему магии Магнуса, ведь… — Сегодня пятница. Точнее уже суббота. Издав тихий ноющий звук, Алек закрывает глаза. На долю секунды Джейс решает, что он уснул, но затем тот выпрямляется, с трудом поднимается на ноги и, споткнувшись, заваливается в сторону кухни. Джейс успевает подхватить его прежде, чем он упадет плашмя вниз лицом, разворачивает, забирая Мэдзи себе, и неловко перекидывает Алека через спинку дивана. Едва его голова приземляется на бархатные подушки, он тут же вырубается. Даже для руны выносливости есть предел, и Алек преодолел его полтора дня назад. Удобно устроить Алека на диване, удерживая при этом вцепившегося в него полусонного ребенка, требует от Джейса такого уровня ловкости, которому определенно должны учить в Академии. Алек мог бы облегчить ему задачу, если бы не был таким высоким, но он ему помогать явно не собирается, откинув голову на подушку и наполняя лофт своим тихим сопением. Втиснув Алека на диван, насколько это в его силах, Джейс аккуратно отцепляет Мэдзи от своей шеи и устраивает ее у Алека на груди. Едва почувствовав ее вес, Алек поднимает руку, чтобы предотвратить ее падение, ни на секунду не прекращая сопеть. Схватив ближайшее покрывало — золотой с синим бархат, что весит целую тонну, — Джейс заворачивает в него их обоих. Остался Магнус. К этому моменту — после многочисленных действий по спасению жизней, кардинально меняющих существование жертв, короткого пребывания соседями по квартире, единодушного соглашения убить любого, кто причинит Алеку боль, и того факта, что он ему уже практически деверь, — Джейс считает, что может отбросить осторожность и зайти в хозяйскую спальню. Он точно знает, что не застанет там своего брата в компрометирующей позе, так что не колеблется. И все же стучит, у него все-таки есть манеры, что бы Алек там про него ни говорил. Ответа нет, так что Джейс тихонько проскальзывает внутрь. Шторы опущены, но воздух в комнате не такой спертый, как можно было ожидать. Алек явно ее проветривал. Целая куча постельного белья подготовлена к стирке, а на кровать постелен свежий комплект. Джейс уже раньше видел их спальню, но сейчас она выглядит по-другому. С кровати доносится шорох простыней. А затем раздается голос Магнуса, уставший и лишенный лукавства: — Алек? — звучит он просто ужасно. — Это я, — отзывается Джейс, подходя ближе к кровати, пока Магнус пытается сесть прямо. — Не, эй… — Все в порядке? — как это похоже на Магнуса. Он выглядит и звучит так, будто при смерти, но как только решает, что кто-то в нем нуждается, тут же старается помочь. Джейс успевает подойти как раз вовремя, чтобы не дать ему упасть с кровати. Он без рубашки, и, Ангел, кожа его горячее, чем у Мэдзи. Джейс осознает, что впервые видит Магнуса без привычной подводки для глаз. Ему внезапно кажется, что он видит воина без доспехов, и его поражает, как молодо Магнус выглядит. Он должен быть вне времени, всесилен — с магией или без нее. Возможно, он по-прежнему вне времени. Лицо его молодо, но в глазах светится нечто невероятно древнее. Тяжесть и бремя, которым редко дают возможность всплыть на поверхность. — Джейс? Он пялится, точно пялится. Интересно, найдет ли он когда-нибудь слова, чтобы отблагодарить Магнуса за то, что тот сделал. — Ты болен, — произносит Джейс тупо. — Я в порядке, — отвечает Магнус, и лицо его приобретает зеленоватый оттенок. — Где Алек? В порядке. Как будто это не он трясется и обливается потом у Джейса под рукой. Как будто это не у него отобрали весь его мир. Как будто это не он теперь смертен, слаб, уязвим… Джейс сейчас сознание потеряет. Магнус уязвим. Для опасности, да, но Джейс сможет защитить его от нее. Сможет стать барьером между Магнусом и причиняемым ему злом. Но эта… болезнь. Смертность. Однажды Магнус умрет, и случится это из-за Джейса. Джейс не в состоянии защитить его от сраной простуды. Он умрет, и это убьет Алека. Ангел, Алек. Джейс фактически убил парня своего парабатая. Похоже, он вывел понятие гребаного провала на совершенно новый уровень. — Джейс. Где Алек? — На диване, — хрипит Джейс, заставляя себя собраться, пока окончательно не вывел Магнуса из себя. — С Мэдзи. Магнус снова пытается подняться с постели. — Как она? — Она в порядке, и ты в порядке, но тебе нужно перестать двигаться и спать — то есть тебе нужно спать — и поправиться, а то Алек убьет кого-нибудь, скорее всего меня, что будет справедливо, но он говорит, у него много бумажной работы, и он будет еще ворчливее, если я ее ему добавлю, так что он, наверное, наймет кого-нибудь, чтобы меня воскресить, чтобы иметь возможность снова меня убить, не думаю, что при повторном убийстве прибавится бумажной работы, но я могу… — Меня стошнит прямо на тебя, если ты не заткнешься, — перебивает его Магнус, распахнув глаза. Джейс тут же захлопывает рот. Это, наверное, самая длинная его речь, с тех пор как… Черт, ему просто нужно поспать. Он становится похож на Саймона. — Пожалуйста, не надо на меня блевать, — просит Джейс робко. Зажмурив глаза и издав болезненный стон, Магнус заваливается обратно на подушки. — Ты это заслужил, — бурчит он, темные волосы непослушно рассыпаются вокруг головы. — Ты тараторишь. Ты никогда не тараторишь. У меня галлюцинации? Я предпочел бы, чтобы мне не мерещилось, как ты тараторишь, Джейс Эрондейл. — Я не галлюцинация, — убеждает его Джейс, хотя и не уверен, что Магнус ему поверит. Так и есть, один темный глаз открывается и косится на него с подозрением. — Кажется, ты не очень-то в этом уверен. — Это был долгий месяц, — признается Джейс. — Большую часть времени из которого я не особо в себе уверен. Магнус матерится. Или так, по крайней мере, кажется Джейсу. Ему не знаком язык. Теперь открыты оба глаза, и бровь Магнуса вытягивается от концентрации. — Ты двоишься у меня в глазах, — сообщает он, — и вы оба хреново выглядите. — Мир не способен выдержать двух меня в моем лучшем виде, — пытается пошутить Джейс. Магнус фыркает. Джейс считает это победой. — Помоги мне встать, — приказывает Магнус. — Разве мы только что… — Обещаю, что не дам Алеку тебя убить. Или нанять некроманта, если мне это не удастся, — добавляет он прежде, чем Джейс успевает его перебить. — Я по-прежнему считаю, что тебе не следует делать что-либо, что не требует сохранять абсолютную неподвижность, — возражает Джейс. — И я спокойно могу победить Алека в бою, — даже таким вымотанным, каким он себя сейчас чувствует. Особенно учитывая, как вымотан Алек. Это, возможно, будет самая жалкая драка в истории, но Джейс уверен, что выйдет из нее победителем. Магнус, наконец, оставляет попытки выбраться из постели и начинает сверлить его глазами. — Джейс. Я устал, раздражен и мне больно, и до сих пор вижу двух тебя. Ничто из этого не приносит мне счастья. Так что или помоги подняться, или я расскажу Мэдзи, что ты грозился побить дорогого ей человека. Джейс таращится на него, открыв рот. Это.. это… — Это чертов удар ниже пояса. Не ожидал от тебя такого, Магнус. — Приходится быть изобретательным, — язвит Магнус. — А теперь подъем! Джейс проиграл эту битву, но он еще может сохранить чувство собственного достоинства — те его крохи, что у него еще остались. Пожав плечами, он хватает Магнуса — со всеми его простынями — и поднимает на руки. — Мне не нужна магия или парень-охотник, чтобы убить тебя, Джейс! — голос у Магнуса слишком хриплый для крика, но от выражения его лица может скиснуть молоко. — Положи меня обратно, пока не уронил! — Ой, да брось, — фыркает Джейс. — Я однажды пронес Алека двенадцать с половиной миль со сломанной лодыжкой и тремя треснувшими ребрами, — сейчас эта история кажется забавной, но воспоминание о том, как отчаянно он тогда цеплялся за брата, является одним из многих, застрявших у него в голове, сплетающихся в одну большую, несовершенную картину, в которой каждая капля крови Алека проливается его собственной рукой. — Алек, — зовет Джейс, внося жутко недовольного Магнуса в гостиную. Алек, может быть, и в отключке, но он сумеречный охотник в отключке, а значит, тело его будет реагировать на большинство приказов, выкрикнутых властным голосом. — Подвинься. Алек по-совиному моргает, так толком и не проснувшись, но с готовностью освобождает место, обнимая Мэдзи одной рукой и вытягивая другую. — Это смешно, — возмущается Магнус, чуть взмахивая руками, когда его укладывают Алеку на грудь. — Вы оба смешны! Диван большой, но единственный для них троих способ с удобством на нем устроиться — если Магнус полностью ляжет на Алека, а Мэдзи свернется клубком в крошечном пространстве между спинкой и их плечами. Но вместо того, чтобы тесниться, Мэдзи сонно сверлит глазами спинку дивана, пока та не растягивается, давая больше места. Мэдзи официально самый любимый маг Джейса. Глаза Алека закрыты. — Умм, заткнись, — бормочет он, обеими руками обнимая Магнуса и Мэдзи. — Удобно. У них есть плед, простыни, ворох подушек, а теперь, благодаря Мэдзи, еще и место, чтобы Джейс смог втиснуться рядом с головой Алека. Джейс почти ждет жалоб Магнуса, но тот уже спит, пристроив голову у Алека на груди. Через тридцать секунд Алек снова начинает сопеть. Это не то, что ожидал Джейс, когда шел сюда, но теперь, когда Алек и его небольшая семья мирно спят, он не может перестать чувствовать, что сделал что-то хорошее. Сопение прекращается. — Ты слишком громко думаешь. Спи уже, блин, давай, — ворчит Алек. Раздается тонкий голосок Мэдзи: — Следи за языком, — после чего она, пихнув Магнуса, прижимается к нему и вздыхает. Джейс трясется в беззвучном смехе. — Я убью тебя, как только смогу встать, — обещает ему Алек. — Я тебе помогу, — бормочет Магнус. — Спокойной ночи! — тихо ржет Джейс.