Give Me Your Wallet (And Your Watch)

Когда на следующий день Питер проснулся в гостевой комнате Неда, удобно развалившись на огромной кровати, он прочитал на телефоне второе самое страшное из возможных сообщений от тети. (Первое самое страшное было бы «Я развесила по всей квартире скрытые камеры, в том числе и в твоей комнате»). В сообщении она извинялась, что не сможет посетить сегодняшнее выступление марширующего оркестра Питера. То, что его тетя пропустит одно выступление, не было концом света или чем-то подобным. Но Питер, охваченный ослепляющей паникой по поводу ненамеренного приглашения Тони, совершенно забыл о сегодняшней игре. Он-то думал, что вернется домой, и у него будет целый день на то, чтобы навести порядок (и спрятать все свои унизительные игрушки и безделушки, которых было немало). Вместо этого ему пришлось бегом нестись из дома Неда в Квинс, чтобы схватить свою форму (к тому моменту его телефон уже разрывался от звонков недовольных товарищей по команде), а оттуда уже в школу. И он уже не в первый раз подумал о том, как бы здорово было, если бы был способ добираться на чем-то быстрее, чем на автобусе или метро. *** К тому моменту, как церемония закрытия завершилась, Питер уже слегка запыхался. Его форма была тяжелой и тесной, особенно эта нелепая шляпа с широким ремешком прямо под подбородком. Он провел рукой по лбу и прислонился к шкафчикам, устало набирая код на замке. Он уже слышал, как его телефон вибрировал за тонким металлом, и как только маленькая дверца распахнулась, его сердце остановилось. У него два пропущенных от Тони и одно лишь сообщение. Приземлился в Нью-Йорке. Вчерашнее волнение вернулось с удвоенной силой, и Питер мысленно проклял мидтаунскую команду по регби за то, что они не закруглились, когда пришло время перерыва, чтобы Питер мог уже вернуться домой и подготовить квартиру для встречи со своим взрослым, богатым и шикарным парнем. И, разумеется, именно в тот момент, когда он, устало пробираясь на выход, решил все же перезвонить, по пустому коридору с воплями пронеслась толпа его сверстников. — Ты на вечеринке, что ли? — спросил Тони, едва подняв трубку. — Нет, — вздохнул Питер. — Игра только что закончилась. Регби. — Ты не очень-то похож на регбиста, — сказал Тони с тихим смешком. Фыркнув, Питер покачал головой. — Вообще-то я участвую в… — Питер осекся, мысленно обругав себя. Нужно было просто отшутиться, сказать, что его друзья позвали. Но тогда он почувствовал бы вину за ложь и, по всей вероятности, рано или поздно сдался бы и во всем сознался. И, размышляя над своей дилеммой, он понял, что пауза затянулась. В основном только по тому, как Тони нетерпеливо прочистил горло. — Эм, я… в марширующем оркестре, — признался он, поморщившись. Тони не разразился хохотом, и Питер не мог понять, хороший ли это знак. — Ты говоришь про этих, ээ… — наступила небольшая пауза, и, оооо, вот теперь уже Питер расслышал приглушенный смех, — маленьких ребят в форме Щелкунчиков? Громко застонав, Питер недовольно признал: — Может быть. Теперь уже этот смех опасно приближался к сверхзвуковому уровню. — А можно мне фотку? — Нет! — Выбирай любую компанию. Я достану тебе самую новую, эксклюзивную, еще даже не реализованную модель. Или все, что захочешь, — предложил он сделку. — Тони… На этот раз застонал уже Тони. — О, точно. Никаких подарков. Питер пожевал губу. Он уже видел вывеску приближающейся станции. — Только тебя, — прошептал он. — Как насчет только меня и еды, которую я принесу сегодня? Ну, да. Перед таким предложением Питер вряд ли смог бы устоять. *** Невозможно было посещать такое количество углублённых уроков и внеклассных занятий, как Питер, не научившись при этом искусно распределять свое время. Поэтому к тому моменту, как он вернулся домой, в голове у него уже созрел весь план. Он стянул с себя форму и запихнул ее, вместе с разбросанной повсюду одеждой, в корзину для белья. Следующим шагом сорвал с кровати простыни: не только потому, что они были грязными, но и потому что черный материал был полностью покрыт маленькими BB8. Он нашел в шкафу какие-то темно-синие взрослые простыни — которые, вероятно, принадлежали Мэй, потому что ему пришлось половину ткани прятать под свой односпальный матрас, но никто ведь не узнает об этом. Подушка, к счастью, была полностью черной, так что он просто-напросто перевернул ее на другую сторону, притворившись, что так она стала совершенно новой. Но вот его стол был просто безнадежным. Он (очень осторожно) запихнул свои комиксы, DVD-диски и учебники под стол. Его частично-запрограммированный Лего-робот остался на своем месте, потому что… он, вообще-то, крутой, ясно? И он просто не осмелился трогать свой Macintosh 1984 года, который он восстановил буквально из обломков мусора. Следующим делом он запрыгнул в душ, захватив из-под раковины почти новую бритву. Как оказалось, намыливаться цветочным кремом для бритья Мэй под струями теплой воды было очень неудобно. Спереди все было… не так плохо. По крайней мере он хотя бы видел, что именно он делает, хотя, как бы медленно и осторожно он ни водил лезвием, он все равно шипел, оставляя очередной крошечный порез. Но вот следующая часть (намного дальше) была самым настоящим испытанием. Одной ногой опираясь на ванную, он скрючил конечности, в попытке дотянуться как можно дальше, чтобы сделать все настолько тщательно, насколько возможно. Это было самое непривлекательное положение, в котором он когда-либо оказывался. В следующий раз надо будет поискать какой-нибудь урок на YouTube, или статью на eHow, или хоть что-нибудь. Выбравшись из душа, он намазался лосьоном. Он повиновался (довольно странному) требованию Тони о том, что он не будет мастурбировать, так даже ощущения прохладного лосьона на его гладко выбритом паху было достаточно, чтобы его член заинтересованно дернулся. Он почти обрадовался тому, как ароматный крем, проникая в кожу, защипал его многочисленные микроскопические порезы, мгновенно утихомиривая возбуждение. Он как раз пытался рьяно вытереть волосы полотенцем, когда его телефон завибрировал на грязно-белом лакированном столе. Затаив дыхание, он кинулся к аппарату с одной только промелькнувшей в голове мыслью: не готов, не готов, не готов… Тони заехал за едой, и сразу после этого он направится сюда. И хотя Питер почувствовал откровенное облегчение, как только понял, что Тони еще не здесь, оно тотчас же было заглушено всепоглощающей паникой, потому что он будет здесь уже очень скоро, а Питер все еще голый. — Одежда, — пробормотал он себе под нос, кидая мокрое полотенце на пол и залетая в свою комнату. Одежда — это хорошо. Ему потребовалось больше времени, чем ему хотелось бы признать, чтобы найти хоть одну пару трусов без дырок, однако на самом дне ящика ему удалось отыскать действительно симпатичную пару насыщенного красного цвета. Он не совсем понимал, насколько официально ему стоило одеться: технически, это было свидание, но они же просто собирались поесть еду на вынос в его гостиной. И кроме их самой первой встречи, Тони предпочитал полуофициальный стиль, чаще всего сочетая какую-нибудь цветную безрукавку с эффектным блейзером. Но, опять же, даже самая повседневная футболка Тони стоила намного больше, чем самая официальная рубашка Питера. Он зарылся в шкаф, в очередной раз сетуя на то, что не потрудился сложить вещи на полках, вместо того, чтобы сбрасывать их одной кучей. И только продолжающие стекать с волос на шею и плечи холодные капли воды вынудили его, в конце концов, вытащить простую старую футболку. По крайней мере, Тони мог найти ее занимательной: на ней была фраза Да пребудет с тобой сила, вот только вместо слова «сила» была соответствующая формула. Боже, ему повезло, что он вообще умудрился найти себе кого-то. К моменту приезда Тони его волосы высохли всего лишь наполовину. Кудряшки торчали в разные стороны, и из-за шума фена он мог бы даже пропустить сообщение, но, казалось, все его нервы были накалены в ожидании вибрации телефона в его кармане. Впусти меня, шкет, — призывал его текст. Безропотно вдохнув, Питер выключил фен, возвращая его на полку. Он наклонился к зеркалу, запуская руки в волосы в неуверенной попытке пригладить их. Осознав, что это безнадежно, он напялил первые попавшиеся кроссовки и рванул к двери. Его волнение отошло на второй план, пока он бегом перепрыгивал через ступени, каким-то образом умудрившись споткнуться всего несколько раз. Он почувствовал, как его губы расплылись в широченной улыбке, стоило ему увидеть Тони, так небрежно прислонившегося к входной двери с двумя огромными пакетами с ланч-боксами у его ног. Питер помахал ему рукой (и тотчас же съежился, потому что Тони выглядел таким непринужденным и спокойным, облизывая губы и снимая свои черные Ray-Ban, в то время как Питер махал ему, как какой-то перевозбужденный щенок). — Привет, Тони, — поздоровался он, открывая дверь, не в силах стереть с лица эту глупую улыбку, несмотря на все попытки говорить холодным, равнодушным тоном. Но вместо того, чтобы войти в фойе, как Питер ожидал, Тони схватил его за запястье и затащил его в тамбур. — Боже, как же я соскучился по тебе, — услышал он, когда его прижали к стеклянной двери. «Если я всегда буду получать такое приветствие» , — ошеломленно подумал Питер. —  «То, может, ему стоит почаще уезжать из города» . Одна рука приподняла его подбородок, а другая прижала его бедра к бедрам Тони, в то время как язык последнего скользнул в его приоткрытый рот. — Я тоже соскучился, — пробормотал он между судорожными вздохами, когда Тони начал покрывать поцелуями его щеку, челюсть и шею, — оох, о-очень. Звук, который сорвался с его губ, когда ровные зубы мужчины прикусили его сонную артерию, определенно не был всхлипом, но он был все же гораздо пронзительнее, чем хотелось бы его самоуважению. Тони чертыхнулся, опуская вторую руку на бедра Питера, тем самым останавливая его жадные движения, которые тот неосознанно совершал. — Ты меня прикончишь, — вздохнул Тони, и его мокрые поцелуи сменились прикосновениями колючей бороды. Скептически покачав головой, Питер поднял взгляд на обветшалый потолок. Нос Тони заскользил по его шее, и юноша инстинктивно отшатнулся, захихикав от щекотки. — Ты… ты меня нюхаешь? — спросил он. Тони что-то согласно промычал, беззастенчиво прижимаясь лицом к изгибу шеи Питера и делая глубокий вдох. — Я старый и богатый, — пробормотал он ему в шею. — Мне можно вести себя немного эксцентрично. Юноша расхохотался и шутливо толкнул Тони в грудь, когда тот потянул за ворот футболки Питера, чтобы прикусить его ключицу. У него перехватило дыхание, в животе все скрутило, а голова с каждым вздохом стучала о стеклянную дверь, и он чуть не выпрыгнул из штанов, когда кто-то совсем рядом с ним очень громко прочистил горло. На этот раз он приложил чуть больше усилий и все-таки оттолкнул Тони, о чем немедленно пожалел, мечтая вернуть его на место, чтобы Питер смог спрятать лицо в его грудь, поскольку он узнал женщину, застывшую перед ним. — Зд-здрасте, миссис Флорес, — поздоровался он робко. Ее квартира была в нескольких дверях от его, и вероятность того, что она расскажет Мэй о том, как ее племянника в общественном месте лапал какой-то взрослый мужчина, составляла девяносто девять и девять десятых процента, — ой, простите! — ахнул он, отпрыгивая от двери, когда она продолжила, не моргая, сверлить его взглядом. Указав на ее сумки, он вежливо (и, ни в коей мере, не пытаясь ее подкупить) предложил: — Эм, вам помочь с этим? В ответ он получил только отрывистое «Нет», когда его соседка протиснулась внутрь. С отчаянием в глазах, он повернулся к Тони, который буквально сиял самодовольной улыбкой. — Черт, — застонал юноша, утыкаясь лицом в ладони. — Она расскажет обо всем тете. — Не хочу тебя расстраивать, шкет, — притворно вздохнул Тони, сжимая его плечи. — Но твоя тетя уже знает про нас. — Да, но ей не нужно слышать о… сам знаешь, — голос Питера упал до шепота, когда он жестом указал между ними. — «Сам знаешь»? — повторил за ним Тони, насмешливо выгнув бровь. — Ну, слушай, хочешь, я куплю ее молчание? Смирившись со своей судьбой, Питер лишь печально покачал головой. — Не всех можно купить. Тони закатил глаза, как самый настоящий сорокавосьмилетний мужчина, в которого Питер так быстро влюбился. — Да, малыш, это я уже усвоил.