Крылья

Громкая музыка оглушала, не давая возможности услышать разговоры стоящих у стенок людей. Как ни странно никто не танцевал, и это радовало меня, иначе я бы с трудом проходила мимо людей, торопясь в ванную комнату. Мне нужно немедленно принять таблетки, если я этого не сделаю, начну видеть то, чего не хочу, то, чего не видят другие. Всё вокруг меня: люди, место… Всё и вся кажется иным: я вижу монстров, скрывающихся под личиной обычного человека. Страшно быть не такой, как все… Дело не только в моей странности, но и в добровольной диете, смахивающей на голодовку, которую я объявила несколько лет назад. Я лечусь от этого по настоянию отца и мачехи, однако это не мешает мне сбегать из больницы, в которую они меня устроили, время от времени. Сегодня, например, я ушла, чтобы пойти на вечеринку подруги, а пару недель назад, когда обнаружила, что поправилась на пару грамм: бегала по тёмной улице несколько часов, потом только вернулась. Ненавижу себя: своё тело, внешность, я вижу себя уродливой и жирной, страшной и омерзительной. Когда я смотрю на красивую и очаровательную девушку, чувствую пожирающую меня с ног до головы зависть, она разъедает изнутри, уничтожает здравый рассудок. Я хочу быть такой же красивой, как и все эти девушки с обложек журналов, хочу идеальное красивое тело, красивое лицо, хочу очаровывать всех, как и они. Но, нет, хватит заниматься самобичеванием, сейчас я должна поторопиться и принять таблетки, чтобы не видеть этих монстров. Свет в коридоре слегка приглушенный, а в ушах гремела музыка, начинающая нервировать и провоцировать головную боль. Проходив мимо людей, я случайно задевала их руками и в этот же момент слышала и видела все самое тёмное, омерзительное в их душах. «Она меня бесит». «Ненавижу». «Я уже давно хочу убить этого человека». «Интересно, какова она на вкус?» «Меня тошнит от запаха этих людей, хочу их всех убить». Меня сейчас вырвет, я не могу, не хочу, почему именно мне выпала участь видеть то, что прикрыто завесой тайны? То, что люди прячут за улыбками в самых своих дальних уголках и до чего порой сами не догадываются? Мерзко, не могу. Прикрываю рот рукой, ускоряя шаг, но понимаю, что спрятаться от красных глаз всех этих людей всё равно не получится, они смотрят на меня голодным, пожирающим взглядом, давят, терзают, даже не притрагиваясь. Я вижу, как некоторые из них меняют свою форму, становясь насекомыми или ещё хуже — огромными бесформенными существами с длинными пульсирующими щупальцами, с которых медленно стекает слизь. Как заворожённая я смотрю на одного из них, ловлю каждую пульсацию телом и не могу прекратить следить за тонкими струйками бесцветной жижи, стекающей с острой кромки модифицированных конечностей и скапливающейся внизу, уже образовав приличную лужу. Как только оно поворачивает голову в мою сторону, вздрагиваю и позорно сбегаю, еще быстрее перебирая ногами. Нельзя, минутное замешательство, больше нельзя. Если я обращу хоть на кого-то свое внимание, покажу, что их вижу, они нападут на меня. Нет-нет-нет, не сейчас, нужно успокоиться, дышать, не давать панике захватить бразды правления и торопиться, торопиться, торопиться. Но это совсем нелегко, когда одно из существ, всего в миллиметре от меня, раскрывает свою пасть, на которой, похоже, ещё с прошлой трапезы остались кровяные подтеки, и я чувствую, как из неё исходит тошнотворный запах гнили! Огромное насекомое ползает по потолку, смотрит на меня, рычит, но я, делая видимость полного спокойствия, быстро бегу в уборную, еле сдерживая дрожь в конечностях и бешеный стук сердца о грудную клетку. Секунда промедления и уже чувствую, как что-то капнуло на меня. Поднимаю голову и глушу рвотный позыв. Господи! Эта жидкость из чертового насекомого! Из этой комнаты я выбегаю чуть ли не галопом, перепрыгивая нелепо отставленные ноги тусовщиков, но следующее помещение встречает меня ещё более жуткой картиной. На полу лежит девушка и безучастно смотрит в потолок, а вокруг ходят люди. Одно из существ стоит на коленях у ее тела, оглаживает впалый живот и, словно почувствовав, что за ними наблюдают, поднимает голову и крутит ей из стороны в сторону, пытаясь найти источник. Только тогда я увидела, как из пасти этого существа стекала кровь, а тело его жертвы было разодрано на куски. Существо смотрит на меня сверкающими красными огоньками, будто пытаясь понять, вижу я его или нет, из-за чего нервно улыбаюсь и махаю рукой, делая вид, будто встретила давнего знакомого, а сама ныряю в толпу подальше от всей этой картины. Новый коридор кажется бесконечным, однако ни на минуту не сбиваю шаг и все двигаюсь дальше. Вдруг худая чернокожая девушка резко поднимает ногу и упирается ею о стену, заставляя меня вздрогнуть. Я смотрю на нее слегка непонимающе, а та открывает рот и высовывает свернутый трубочкой язык, который медленно раскручивается до невообразимых размеров. Она игриво шевелит его кончиком, будто делая приглашение, которое вслух не озвучивают, и тем временем длинными пальцами с острыми ноготками оттягивает нижние веки так, что глаза вылезают из глазниц и близко ко мне подлетают. Нервно усмехаюсь, делая вид, что не заметила ничего необычного, а сама сдерживаюсь, чтобы не закричать. Ладно, пускай, мне все равно дальше не надо. Ещё один поворот, последний рывок к заветному излечению, пусть и временному. Ещё одна комната. Ещё один ужас. Толпа людей готова была удавить друг друга лишь бы урвать место получше вокруг какой-то статуи. Чертово любопытство заставляет сделать шаг ближе и присмотреться получше к накрытой прозрачной пленкой скульптуре и тогда глаз зацепляется за мелкую деталь — у ее ног скопилась лужа крови. Взгляд скользит по фигуре, и тогда я уже не могу сдержать крик, который раненной птицей вырывается наружу. Закрываю рот ладонями, сжимая так сильно, что болит челюсть, опускаю голову и через всю комнату ломлюсь к двери, спотыкаясь и падая на пол, но тут же судорожно вскакивая. Скульптура да, но живая. Мысли бешено вертятся в голове, цепляясь за все. Где-то я слышала, что живые скульптуры очень популярны среди богатых художников, способных себе это позволить, но эта… Ее живот… Он был по-охотничьи вспорот. Вдруг сзади послышался шелест, и я, повинуясь страху, обернулась, так и застыв на месте. Девушка изящно подняла руку вверх, скинув с себя пленку, тогда-то я смогла более подробно рассмотреть. Это было чудовищно. Невыносимо. Невозможно. В ее промежность были вставлены колючие проволоки, рот широко раскрыт, показывая отсутствие зубов, что дало преимущество языку, мерзко свисающему к подбородку. У этой куклы нет даже глаз, она отвратительна, уродлива, но я начинала чувствовать прилив зависти, ведь ее тело невероятно красиво, а белая кожа будто сияет из-за мерцающего света. Не в силах даже на ногах стоять, облокачиваюсь на дверь всем телом, и тогда она открывается под воздействием моего веса. Теплое освещение успокаивает как глаза, так и барабанные перепонки, которые страдают от этой музыки за дверью — тут хоть и не намного, но потише. Подхожу к раковине, ставлю на нее сумку, дергаю вечно заедающую молнию и достаю баночку с лекарством, однако перед тем, как выпить, почему-то поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало. Эта она омерзительна, Кейси? Да, если вас вдвоем рядом поставить, то камнями забьют тебя, лапуля. Что мне должно нравиться в себе? Может большие голубые глаза? Слегка пухлые губы? Вот если бы они были еще больше, как у тех девушек с обложек журнала, я была бы красивее! Может овальное лицо с маленьким носиком? Не отрицаю оно красивое, но вот мои редкие длинные русые волосы мне не нравятся! Я хотела бы, чтобы они были пушистыми и не секлись! Но больше всего мне не нравится мое тело, оно отвратительно из-за покрывавшего его жира. Я приподнимаю футболку и сжимаю складку на животе. Жир. Может поджечь себя, чтобы эта мерзость внутри моего тела расплавилась? Сколько я еще буду себя мучить? Когда он исчезнет из моего тела? Я буду голодать, бегать, пока не добьюсь результата! Поправляю одежду и вновь смотрю на себя в зеркало, трогая лицо пальцами, оттягивая кожу, будто выбирая новую посуду, и в итоге делаю вывод: мне ничего не нравится в себе. Ничего. Если сравнивать меня и мою подругу, то она красивее! У нее черные шелковистые волосы, большие зеленые глаза, белая кожа, стройное без жира тело, она высокая, в отличие от меня, обаятельная и привлекательная. Она притягивает к себе людей! А вот я нет, лишь отталкиваю своим уродством. Еще и галлюцинации, эти монстры, которых я вижу! Я слишком устала от того, что знаю и наблюдаю этих существ. Слышу, как кто-то затарабанил в дверь и зарычал, и рвано выдыхаю, пытаясь себя успокоить. Оно не войдет, дверь заперта, я здесь в безопасности. Спустя пару секунд слышу, как существо скребёт дверь в ванную. Хватит! Закрываю уши руками, закрываю глаза и начинаю считать до десяти вслух, чтобы успокоиться и заглушить рычание и стук в дверь. Один, два, три… С каждым счетом дыхание становится ровным, но шум не прекращается… Восемь, девять, десять… Открываю глаза, это не прекратилось, это не помогло. Надо выпить таблетки. Но все же почему я? Почему это должно было случиться со мной? По щекам потекли непрошеные слезы, когда я оглянулась на свое отражение. Отвратительно. Открыв кран с водой, набираю в ладошки холодную воду и начинаю умываться, но это не помогает мне успокоиться, а, наоборот, заставляет еще сильнее плакать от отчаяния и жалости к себе. Почему все это происходит со мной? Когда это закончится? Это невыносимо! Мой разум издевается надо мной, мое тело и лицо издеваются надо мной! — Я чувствую вкусный запах! — слышится хриплый голос за дверью. — Хватит! — кричу я. — Выходи! Мне страшно. Как-то в детстве одно из этих существ поранило меня, однако отец мне не поверил, когда я рассказала об этом. Он сказал, что я просто упала и сама поранилась, пытаясь выставить это в более темном цвете из-за своего воображения. Но порой мне кажется, что я каким-то образом попадаю в другой мир, а то и больше — вижу настоящий мир людей. Что это именно та реальность, где показана истинность, а не та, когда я принимаю таблетки. Опустившись на пол, ползу к стенке и прижимаюсь к ней спиной, не прекращая рыдания и продолжая слышать крик существа, чтобы я отрыла дверь. Я правда так больше не могу, хочу, чтобы все поскорее прекратилось, но это не закончится никогда… Я понимаю, что это все не настоящее, но оно меня пугает. Ладно, неважно, оно нереально, его не существует, правда… Все это не оставит меня никогда, оно будет всю жизнь со мной. Нет, я должна успокоиться. Вытерев слезы и еще раз умывшись, смотрю на часы на левой руке: пора возвращаться, скоро будет обход. Буду идти до больницы пешком или быстрым шагом, а хотя нет, буду бежать! Бег сжигает больше калорий. Люди даже не представляют, как это тяжело — быть красивой, чувствовать себя красивой. Слышу все время от других, что я толстая, заплывшая жиром. Они правы, так и есть, и я это исправляю. Вот черт! Из-за срыва совсем забыла, для чего зашла в ванную комнату! Я же хотела выпить таблетки! Поднимаюсь с пола, достаю флакон и бросаю сумку на пол. Закинув пару таблеток, глотаю их, запив парой глотков воды из-под крана, и жду действия, что не заставляет себя долго ждать: я перестаю слышать крики за дверью, и музыка становится тише, и жар внутри прекращается, и в общем мне становится намного спокойнее. Стоит мне выйти из ванной, как все становится таким, каким и должно быть: свет не мигает, нет худых девушек, мужчин с горящими красными глазами, все одеты в свою повседневную одежду, пьют лимонад, танцуют, общаются, нет даже той девушки на полу с впалым животом. Я в норме и все остальные в норме. Это меня успокаивает и несказанно радует. Не хочу видеть чудовищ и уродливый мир, я хочу быть такой, как все, нормальной, а не странной. — Кейси, все хорошо? — слышится взволнованный голос подруги. Повернув голову, вижу, как она подзывает меня к себе. Не хочу идти, но нужно, иначе подумают, что я странная… Люди ведь не любят странных? Ха. Горькая усмешка трогает мои губы, когда я подхожу к девушке. Та берет меня за руку, и я чувствую внутри нее злобу, зависть и омерзение ко мне. Может, мне кажется? Это всего лишь моя выдумка? Мы подруги, она не стала бы так думать и чувствовать это ко мне! — Все хорошо, — улыбаюсь, вынимая руку из ее крепкой хватки. Подруга приподнимает бровь, а на ее лице я читаю отвращение, она ничего не отвечает и поворачивается обратно к девочкам. На минуту мне кажется, что я ее совершенно не интересую, а заговорила она со мной лишь для того, чтобы показать всем, как она интересуется мной и переживает, на деле это не так. Почему тогда она пригласила меня на вечеринку? Из-за вежливости? Глупо спрашивать у самой себя, ответ очевиден, люди смотрят на меня, смеются — я из психбольницы пришла, они это узнали от моей подруги. Я для них очередной повод, чтобы посмеяться, и я чувствую себя невыносимо одинокой, из-за чего вновь хочу разрыдаться. Закрываю глаза и сильно тру их руками до темных пятен, потому что не хочу радовать их своими слезами, чем скорее я вернусь в больницу, тем лучше! Я возвращаюсь в коридор, беру свою куртку и выбегаю на улицу. Почему я не подумала об этом сразу, почему лишь сейчас? Какая же я дура! Черт! Неужели у меня совсем нет друзей? Выходит, что так, и от этого очень больно. Никому не могу доверять, рассказать, что чувствую, что накопилось, это обидно! Быстрым шагом я возвращаюсь обратно в больницу, попутно сталкиваясь с людьми и чувствуя их тьму: кто-то хочет занять место начальника, а кто-то украсть деньги, кто-то даже хочет переспать с женой лучшего друга — это все мерзко. Почему я чувствую их злобу, даже вижу то, что они сделали? Почему таблетки не действуют на тактильное восприятие, а лишь на мои галлюцинации с монстрами? Люди — самые настоящие монстры, они — причина того, что я делаю с собой. Хочу, чтобы это закончилось и как можно скорее! Накидываю капюшон, ведь холод пробивает до самых костей, дрожь распространилась по всему телу, даже зубы стучат. Мое собственное тело не может меня согреть, какая-то толика иронии. Обнимаю себя за плечи, крепко сжимая руки, но все равно не могу согреться. Как же это невыносимо, ненавижу этот чертов холод, я хочу лето: когда тепло и не нужно думать о том, какой свитер надеть, сапоги и нужна ли шапка сегодня. У меня ноги дрожат, с трудом иду, слегка покачиваясь, и тут сталкиваюсь с кем-то и чуть не падаю, но выравниваю равновесие, однако потом спотыкаюсь обо что-то и всё-таки больно приземляюсь на асфальт, мысленно проклиная этот день и всех людей на земле. Ладони в кровь, колени пекут, ну за что мне все это? Почему именно со мной это должно было произойти? Кто-то подходит ко мне и помогает встать, от прикосновений я чувствую его внутреннюю тьму, но там нет зла, лишь тьма, не такая как у других людей. Нет ничего плохого или хорошего, ничего, что устрашало бы меня. Я чувствую, как она обволакивает приятным теплом, которое разливается по всему телу, согревая и успокаивая, будто заключая в вакуум, где больше не существует другой, зримой мною реальности. Встав, отхожу от него на шаг и стряхиваю с одежды грязь двумя рваными движениями. — Спасибо, — так и не посмотрев на того, кто мне помог, поблагодарила я. — Прости, девчуля, не заметил тебя, — отвечает стоящий передо мной человек, судя по голосу, мужчина, отметила я про себя, хотя давно уже это поняла по его обуви. — Ничего страшного. Хотя удивительно, что вы меня не заметили, — я вновь подумала о том, какая толстая. — Почему? Почему? А он что слепой? Не видит, какая я жирная? Странный… Наконец я поднимаю голову и смотрю на мужчину: высокий, широкоплечий, мускулистый; у него белые волосы, даже, скорее, седые; из одежды красный длинный плащ — он-то меня сразу и привлек из-за яркого цвета. Что меня отталкивает в этом человеке, так это его улыбка — хитрая, игривая, высокомерная, наглая. Раздражает. Черт, я даже не заметила, как долго стояла и рассматривала этого мужчину! — Я, пожалуй, пойду, — так и не ответив на его вопрос, нарушаю неловкое молчание. — Да, удачи тебе, — с его лица сходит улыбка, он становится серьёзным и как-то странно на меня смотрит, будто в чем-то подозревает, а то и рассматривает. Я прохожу мимо и иду дальше, не оборачиваясь, даже когда спиной ощущаю его прожигающий взгляд. Кто он такой? Сначала вежливо помогает, а потом быстро меняется в лице. Ладно, неважно, через три часа будет обход, надо поторопиться. Если увидят, что меня нет в постели, поднимется шумиха. Вдруг резко торможу на месте, заставляя людей сзади материться, когда в голову врезается мысль: а почему я, собственно, так переживаю? Пускай паникуют, зато подышу свежим воздухом и замерзну, и умру. Нервный смешок вырывается из глотки, события прошедшего дня галопом несутся в голове и глупые суицидальные мысли больше не кажутся такими глупыми. Окно кухни по ночам всегда открыто, и такие же, как и я, часто выбираются через него, чтобы убежать от этого места как можно дальше. Интересно, персонал хоть знает о том, что кухарка забывает закрыть окно? Сомневаюсь. Если бы знали, то давно бы уже решетки поставили. Смешно, нас это все равно не остановит, мы всегда найдем способ выбраться. Подтягиваюсь на руках и забираюсь внутрь, пригибаясь, поднимаюсь тихонько по лестнице и вхожу в свою палату: моя соседка по комнате, увидев меня, спохватывается с пола. — Господи, я думала, что это мисс Сайк и обход раньше времени начался, — дрожащим голосом произнесла она, сев на кровать и начав наблюдать за тем, как я переодеваюсь. — Прости, что напугала, — она всегда рассматривает мое тело с завистью, хотя не понимаю почему, у меня ведь жир на бедрах и на животе, чему завидовать? — Думаю, мне лучше лечь спать, чего и тебе советую. — Да, ты права, а то вдруг пораньше обход начнется. Хорошо повеселилась на вечеринке? — соседка ложится в кровать и укутывается в одеяло по шею. — Да, — кратко отвечаю ей и сама ложусь в постель, поворачиваясь лицом к стенке, стараясь заснуть и дать понять, что я устала и ничего больше не хочу обсуждать. День был ужасный, переполненный завистью, ненавистью, мерзостью и демонами. Только вот закрыв глаза, в голове вновь всплыл образ того беловолосого мужчины, его улыбка, а еще та тьма внутри него. Уснула я с тревожной мыслью, что хочу почувствовать её еще раз. Она так успокаивает и так приятна. Утро началось как обычно нелепо и скучно: день сурка снова и снова. Я хотела как можно скорее отправиться домой, а не сидеть здесь, смотреть на одни и те же лица, слушать одно и то же из раза в раз. Сейчас мы — все шесть человек — сидим за одним столом и пишем на огромном ватмане, что мы хотим съесть, чего хотим добиться в жизни, наши мечты, кого мы любим из семьи и причины, по которым мы начали это все делать с собой. — Знаете, я очень сильно люблю ананасы, но они слишком высококалорийные! Это просто невыносимо, — вдруг вырывается у одной из девушек. — Ты должна перестать думать о калориях. Ты любишь ананасы? Так ешь их. Не бойся, что ты потолстеешь, прежде всего ты должна думать о своем здоровье! — настаивает наш врач. — Сто грамм ананасов — пятьдесят калорий. Уверена, ты съешь очень много, а потом пойдешь бегать по улице, чтобы сжечь все, или в туалет блевать, — ухмыльнувшись, вмешиваюсь я в беседу. — Кейси, — женщина кидает угрюмый взгляд на меня, — ты должна не поддерживать анорексию, а помогать себе и другим девушкам побороть это. — Так я и помогаю… — наигранно удивленно отвечаю я. Полненькая сорокалетняя женщина сцепляет руки в замок и кладет на них подбородок, взгляд её говорит о том, что она меня ненавидит — и это так, мы все время с ней ругаемся, потому что на самом деле я никого в этой больнице не поддерживаю. Я за право выбора, если хочу это все делать с собой — буду, и меня не смогут от этого отговорить. — Покажи-ка мне, что ты сделала! — требует она. Широко улыбнувшись, поднимаю лист и разворачиваю его, показывая всем присутствующим: на некогда белом листе сейчас черными кляксами расплылись немного нелепые фигуры, покрытые обилием красных пятен, и поперек всего этого взгромоздилась надпись большими кривоватыми буквами: «СДОХНИТЕ». Женщина устало вздыхает, трет переносицу и выходит из комнаты. Девушки, находящиеся рядом со мной, начинают тихо перешептываться. — Зачем ты это делаешь? Ты не хочешь снова стать здоровой? — Я здорова. Возможно, даже абсолютно здорова, — пожав плечами, отвечаю им. Потягиваясь на стуле, под недовольные взгляды соратниц, улыбаюсь и встаю с места, направляясь в свою палату, чтобы собрать вещи. Я знаю, что будет дальше, знаю до единого слова, потому что происходит это уже не в первый, не во второй и даже не в третий раз: врач пойдет искать меня, дабы сказать, что они позвонили моим родителям с просьбой забрать меня и провести профилактическую беседу. Не хочу лечиться, мне это не нужно, зачем? Я здорова, держу все под контролем, пусть только выписывают мне таблетки от галлюцинаций, большего не прошу. Так и произошло, я слегка ухмылялась, врач прожигала меня взглядом и говорила сквозь зубы, но с явным удовлетворением от того, что снова смогла сбагрить меня. Пожилой охранник, с которым я часто разговаривала, дожидаясь родителей, после часа моего ожидания в холле только рукой махнул и, пожелав удачи, выпустил на улицу, мол все равно пациентки на месте особо не любят сидеть, он-то знает. И вот я уже на остановке жду, когда отец приедет за мной, но его машины все нет и нет. Проходит десять минут, двадцать… И я начинаю понимать, что возвращаться мне придется пешком. В какой-то степени это меня несказанно радует, ведь это поможет мне сжечь калории! Я иду домой совершенно не торопясь, наблюдая, как постепенно садится солнце, и понимая, что приступ безумия вот-вот начнется вновь, я увижу монстров — я должна выпить таблетки. Раньше они помогали мне не чувствовать и не видеть темные мысли людей, а сейчас только не видеть. Почему они перестали действовать как раньше? Мой организм привык к таблеткам и больше не воспринимает их? Или дело в чем-то другом? Шарю рукой в сумке, не сбивая шаг, но она ни на что не натыкается и это пугает. Нервно сглотнув, торможу и совершенно перепуганная начинаю активно рыться в сумке в поисках баночки, но ничего не выходит. Наверное, забыла в больнице. Сердце бешено колотится в груди, а дыхание учащается. Страх заполняет весь разум и парализует тело на несколько минут. Как я могла забыть? Это же самое важное в моей жизни! Её я проверяю первым делом! Это невозможно! Чем быстрее я доберусь домой, тем быстрее родители добудут для меня лекарства. Я должна успокоиться, не обращать внимания на галлюцинации, которые вот-вот появятся и нестись со всех ног. Только вот уже слишком поздно — три человека, стоящие на дороге, изменяются, будто распадаясь и собираясь заново, превращаются в отвратительных монстров. Других людей нет, только они, я и эти трое — единственные на этой дороге, а мне сейчас кажется и на этой планете. Я отворачиваюсь и пытаюсь восстановить дыхание, делая вид, что все еще роюсь в сумке. Еще в детстве мне стало понятно, что нужно научиться игнорировать их, делать вид, что ты самая обычная девчонка, каких миллионы, потому что они не любят, когда их видят. Мне не всегда это удавалось, да и сейчас в определенные моменты нервы сдавали, заставляя биться в истерике и выдавать свое присутствие за кулисами их спектакля. Каждый раз, когда я слышу злобное рычание, не могу удержаться и срываюсь с места. Черт, может, мне больше таблеток принимать, чтобы они дольше действовали?! Не уверена, что это поможет, но стоит попробовать, как только доберусь до дома, терять все равно нечего. Достаточно придя в себя, выпрямляю спину и иду дальше, как до моего носа доносится трупный запах, от чего к горлу подступает тошнота. Они идут за мной. Одно из существ рычит. Какая мерзость, эти создания еще и похожи на жуков, а я ненавижу насекомых, их лапы, мерзкие морды… Ноги дрожат, я пытаюсь не сорваться на бег, но уже не могу сдерживаться. Мурашки по коже, тело дрожит, запах все сильнее, не могу. Громкий крик одного из существ доносится до меня и врезается в мозг, заставляя механически сорваться с места, роняя на дорогу чемодан. Черт возьми, я не должна бежать и показывать, что я вижу их настоящий облик! Но я не могу… Сердце бешено колотится, а разум требует, чтобы я бежала, спасалась. Мне нужно спрятаться, пока все не утихнет, но где мне спрятаться? Вдруг за спиной раздается громкий стонущий крик, из-за чего я поворачиваю голову назад, а потом и вовсе останавливаюсь, чтобы узреть страшную картину: предо мной стоит тот самый человек с белоснежными волосами и в красном плаще. Одним взмахом меча он убивает троих монстров, окровавленные трупы этих существ прямо перед его ногами. Мужчина поворачивается, смотрит прямо на меня, будто пытаясь душу вытрясти. Наши взгляды пересекаются. Ноги больше не держат меня, но, даже упав на землю, ощущая тянущую боль в коленях, все продолжаю на него смотреть. Что мне ему ответить? Я вообще должна что-то говорить? Тело покрывается крупной дрожью. Ах, нельзя же на него просто так пялиться! — Спасибо, — дрожащим голосом проговариваю я, сглатывая ком. Он все также пристально смотрит на меня, не потеряв в позе ни капли серьезности и угрозы. Я чувствую, как по телу пробегает неприятный холодок, перебивая дрожь. Стоит ли мне говорить, что я вижу этих чудовищ? Хотя почему я спрашиваю? Он ведь тоже их видит, а более того — он убил их всех, всех до одного. Значит это не галлюцинации! Я не понимаю, как такое возможно? Он видит их! Придя в себя, встаю и иду подбирать чемодан, а он все это время наблюдает за моими действиями, не отводя глаз. — Вы, как и я, тоже их видите? — все еще с дрожью в голосе, неуверенно спрашиваю у него, вопрошающе посмотрев. — А что ты видела? — сменив тему, резко бросил он. Я молчала несколько минут, обдумывая, должна ли отвечать, а потом выпалила на одном дыхании: — Я видела их настоящий облик, когда они стояли втроем на дороге. Они шли за мной, рычали прямо в затылок, а потом, я-я… Убежала. Этот странный тип удивленно на меня смотрит, а потом ухмыляется. Кажется, происходящее его забавляет, а меня, напротив, очень сильно пугает. Но тут у меня в голове вспыхивает мысль, заглушая страх: что он тут делает? Он что следит за мной? — А почему вы здесь? Преследуете меня? — С чего это вдруг я бы стал следить за ходячим скелетом, который того и гляди развалится у меня на глазах? Вот будь ты умопомрачительной сексапильной красоткой, то разговор был бы другим. Я слегка приоткрываю рот от нахлынувшего возмущения, забывая о том, что несколько минут назад произошло. Так меня еще никто не называл! Это возмутительно и оскорбительно, однако этот человек все продолжает не сводить с меня глаз. Напрягает. Потом что-то меняется в его взгляде, он убирает меч за спину, подходит ко мне, наклоняется и заглядывает в глаза, заставляя сделать меня несколько шагов назад от неловкости. Мужчина лишь вновь озаряется своей нагловатой ухмылкой и расправляет плечи. Что его так забавляет? Что с ним такое? Ничего больше не сказав, я разворачиваюсь и ухожу, решив не обращать внимания на этого человека. Мне и так проблем в жизни хватает сполна. Да и я ненавижу, когда ко мне так близко подходят. — Да, уходи, беги. Тогда, может быть, когда-нибудь они найдут тебя и убьют. Он меня начинает злить. Я хочу домой, хочу забыть это раз и навсегда. Я хочу жить обычной жизнью и не знать, что эти существа реальны. Хочу забыть, как они пахли и то, как из их пасти текла смердящая кровь. Хочу выпить горсть таблеток и стать такой, как все. А на деле же раздраженно ставлю чемодан на дорогу, что тот жалобно трещит и поворачиваюсь к нему вполоборота. — Этого не будет! — вскрикиваю я, но на самом деле задумываюсь о том, что буду делать, если со мной произойдет нечто подобное вновь. Замечаю, как в глазах этого мужчины появляется некий интерес. Как же он меня сейчас злит. Я уже хочу двинуться в путь вновь, как внезапно слышу странный металлический звук за своей спиной. Поворачиваюсь и вижу, как этот мужчина замахивается на меня своим огромным мечом. Остолбенев от страха, я смотрю в его глаза и вижу, что он как будто чего-то ждет — реакцию или действие, но я ничего не могу сделать. Меч почти в миллиметре от меня, я думаю о том, что это мой последний прожитый день: я столько всего не успела: не встретила родителей, не обняла мачеху с отцом. Почему это должно было произойти со мной? Что это за неделя-то такая? Это несправедливо! Я хочу жить! Хочу попросить прощения у отца. Мне нельзя вот так просто умереть! После этого по телу разливается странный жар, опаляющий, но не доставляющий боли. Не успеваю я ничего осознать, как перед моими глазами озаряется яркая вспышка, моментально выбивая из равновесия. Тело ослабевает, мир вокруг становится расплывчатым, кружится, не дает ни за что зацепиться, а сознание стремительно начинает меня покидать. Я понимаю, что падаю вниз, но чьи-то сильные руки успевают меня подхватить, что помогает избежать сильного столкновения головой о землю.