Только умереть...

Bill Том подошёл совсем близко и легко коснулся губами моих губ. Господи, как это больно! Не физически, душевно. — Билли, ты любишь меня? — прошептал Том в самое ухо. Его дыхание обожгло кожу. Невыносимая боль разлилась по телу. Что я могу сказать? Нет, только не в том смысле, которое он вкладывает в эти слова. — Да… — почти выдохнул я. — Я тоже тебя очень люблю, — почти простонал Том мне в самое ухо. Этих слов я ждал с неимоверным ужасом. От них у меня внутри всё сжалось, а и без того невыносимая боль, казалось, разорвёт меня. Том заключил меня в объятья и стал медленно целовать шею, проводя цепочку поцелуев от уха до ключицы. Я крепко зажмурился. Слёзы сами полились из глаз. Я так больше не могу. Нужно всё рассказать. Но Том… он ведь этого не перенесёт. Я — всё для него. А он для меня… Я почувствовал, как его руки лезут под мою футболку. Нет, только не это. Его прикосновения вызвали новую волну боли. Ноги подкашивались, как всегда, но Том всегда думал, что это от неимоверного удовольствия, которое он доставляет мне. Том запустил руку мне в джинсы, залез в трусы и провёл рукой по члену, который предательски напрягся. Я почти терял сознание от боли. Но он продолжал свою пытку. Его рука сомкнулась на твердеющем стволе и активно задвигалась. Член Тома уже давно стоял, и он нервно тёрся им о мое бедро. — Господи, Билл, как же ты хорош, — прохрипел Том и принялся стягивать с меня штаны. В эти моменты я старался выбросить всё из головы и как можно быстрее отключиться. Но сегодня это вряд ли удастся, а значит, придётся терпеть изо всех сил. Том аккуратно поставил меня на колени и стянул с себя джинсы. Его хриплое дыхание разносилось по всей студии. Он что, не собирается меня смазывать? Но это даже хорошо. Из-за физической боли, душевная будет не так сильна. Он тряхнул свои джинсы, и из кармана вывалились маленькая баночка и презерватив. Значит, он заранее решил трахнуть меня прямо в студии. Он окунул пальцы в смазку и быстро ввёл в меня два пальца. Я дёрнулся и постарался выключить все чувства, но это плохо получалось. А Том уже добрался до «волшебной кнопочки». Если бы это делал не мой брат, возможно, я бы получил от этого удовольствие, да и, вообще, от всего процесса. Но сейчас я не испытывал ничего кроме боли. Душевной… Том вытащил пальцы. Я постарался расслабиться, чтобы Тому не было больно. Он надел презерватив и сунул свой пенис в меня, но пока неглубоко, и быстро задвигался. Я почувствовал, что с каждым толчком он входит всё глубже, пока, наконец, не вошёл до основания. Мир поплыл у меня перед глазами. Слёзы снова начали душить горло… Я снова ненавидел себя за то, что позволил этому случиться. В душе сейчас не было ничего, кроме всепоглощающей боли. Очередной её кусочек оторвался, разбрызгав кровь по сердцу. Я люблю тебя, Том… Том с громким вздохом кончил, и хлюпающий звук известил о том, что мои мучения закончились. Он нежно положил меня на пол, предварительно накрыв его своей рубашкой. Я лежал на боку, прижав колени к груди. Том накрыл меня моей же футболкой и лег сзади, мягко обняв. От сдерживаемых рыданий у меня задрожали плечи. — Всё в порядке? — обеспокоено спросил Том. Он не должен ничего узнать. Я постарался унять дрожь и придать голосу уверенности, и только потом прошептал: — Всё хорошо. Поехали домой? Том встал, но больше никаких действий не совершал. Я вспомнил, что лежу на его рубашке, и принялся медленно вставать. Подняв рубашку, я протянул её Тому, стараясь не поворачиваться к нему лицом, чтоб он не видел моих глаз. Онемевшими руками я принялся натягивать футболку. Это удавалось с очень большим трудом. Джинсы одевались и того дольше. Я всё больше чувствовал необходимость побыть одному. — Том, ты иди пока вырули машину с парковки. Я тут быстро. — Ладно, киса. Том ушел, и я дал выход слезам. Упав на колени, я плакал, как ребёнок, навзрыд. Сердце разрывалось. Не могу больше… не хочу… Казалось, что слёзы не перестанут литься никогда. Нужно успокоиться! Встав, я, шатаясь, поплёлся в туалет. Я подошёл к зеркалу. Заплаканные глаза никак не сочетались с бородой, да и, вообще, со всем брутальным образом в целом, который я создал в надежде, что Том сам всё прекратит и мне не придётся говорить эти страшные слова самому. Я отступил от зеркала на несколько шагов, и прислонился к противоположной стене, продолжая смотреть на себя. Я отчетливо помню тот день, когда мои желания пошли против меня, и я сам сделал то, что в нормальном обществе считают совсем ненормальным. Я просто взял и захотел своего брата, и добился того, чего хотел. Я всегда получаю то, что желаю. Ураган воспоминаний обрушился на меня, и я не мог им противостоять…