Пятница 5:03 утра.
— Рамон, ты будешь мне должен, — сказала я, протискиваясь через стеклянную конструкцию, ведущую в мое здание. — Продавец пончиков забыл ключ, поэтому ему пришлось вернуться, но я люблю тебя, поэтому подождала и… Я замерла, увидев, что Рамон был не один, как обычно, когда я приношу ему заветную коробку. Вот что меня ждёт, когда я опаздываю на три минуты. Спина Деймона Сальваторе. Верный себе мужчина даже не повернул голову, чтобы поприветствовать меня. Ну, что ж его опущение, потому что на мне сегодня потрясающее светло-розовое платье, которое заставляет мою оливковую кожу сиять, и невероятные босоножки Manolo Blahnik, которые каким-то чудом делают мои ноги еще длиннее. — Мисс Гилберт, доброе утро, — поздоровался консьерж. Я тяжело вздохнула. — Ох, Рамон, ты опять натянул на себя дифференцированную маску учтивости. Ненавижу это. — Ты хоть знаешь, что «дифференцированный» значит? — спросил Деймон, не поднимая глаз от конверта, на котором что-то писал своим мелким, претенциозным почерком. — Ой, ты теперь со мной разговариваешь? — наигранно удивилась я. — Я всегда говорю с тобой, Елена. Кто-то же должен сказать тебе, когда ты ведешь себя нелепо. — То есть всегда? — предположила я рассерженно. Деймон наконец-то поднял глаза. Осмотрел меня. — На тебе что? Блестки? Возможно. Закатив глаза, он передал конверт Рамону. — Дополнительный ключ от моей квартиры. Кое-кто придет сегодня позже, кому он понадобится. — Дезинсектор? — спросила я, подталкивая коробку с пончиками ближе к Рамону. — Будет немного сложно вытравить всех вредителей, когда главная крыса целый день в офисе, не так ли? Сальваторе вздохнул и наклонился поднять спортивную сумку и портфель, после чего повернулся ко мне. — Дизайнер, хочу перестроить гардероб. Вытянув информацию, я удовлетворенно кивнула, выбирая сегодняшний пончик дня. — Имеет смысл. Тебе понадобится эксперт, чтобы оценить, как лучше всего продемонстрировать твои рубиново-красные башмачки. Я посмотрела вниз, и пончик завис на полпути ко рту, когда я зафиксировала, что вместо так полюбившихся мне красных на нем сегодня обычные черные кроссовки. — Тотошка написал на предмет дискуссии? Как же ты доберешься без них до страны Оз? — Не был в них вчера и позавчера тоже, — тихо сказал Деймон, поправляя сумку на плече и поднося к губам черную дорожную кружку. Мои глаза слегка расширились, когда пережевывая пончик, я пыталась по его вечно статичному выражению лица понять, является ли вышесказанное завуалированной попыткой узнать, где я была пару дней. Не то, чтобы я ему сказала, конечно. Мои причины пропустить последние две утренние встречи были двоякими. С одной стороны, я была не в настроении вечеринок, а с другой, я возможно приняла его «притворюсь, что тебя не существует» слишком близко к сердцу, и решила поднять это на ступеньку выше «и полностью избежать любых контактов с ним». Признаюсь, я потратила гораздо больше времени, чем должна была, думая, заметит ли он мое отсутствие, и сейчас получив подтверждение, не могла сдержать ухмылку. Невероятно приятно осознавать, что я не совсем прозрачная в его представлении, и пусть чуть-чуть, но ему есть дело. Если бы у меня было хотя бы немного здравого смысла, я бы отряхнулась и забыла эту игру без правил, к которой мы так пристрастились в последние месяцы. Но вместо этого я постоянно прихожу за новой дозой. Я много думала почему и, ну… Я просто не привыкла, что не нравлюсь людям. И да, я знаю, как это звучит. Избалованная Дива, не так ли? Но, правда, обычно люди минимум хотят дружить со мной. Деймон возненавидел меня сразу, без какой-либо причины, и я похоже никак не могу отпустить эту ситуацию. — Скучал по мне? — спросила я, облизывая сахар с пальцев, желая спровоцировать его. — Не будь так довольна собой, Елена, — ответил Деймон скучающим голосом. — Это были самые спокойные дни за многие месяцы. — Знаешь, что я думаю? — Не могу дышать, пока не узнаю. — Думаю, у тебя в жизни слишком много спокойствия. Думаю, в твоем случае спокойствие стало синонимом скуки. Его лицо не выражало никаких эмоций, как обычно. — Ты уверена, что мы говорим о моей жизни, Елена? Я дернулась, словно от пинка. Его замечание ударило гораздо ближе, чем я позволила бы ему увидеть. — Ты тот, кто украл башмачки у Дороти. — Из нас двоих, это ты одеваешься, чтобы привлечь внимание, — его глаза слегка опустились, зависнув на обнаженных ногах. Платье может и было скромным по меркам ночных клубов, но должна признать, оно было гораздо короче стандартов элегантности Грейс Келли. Я засунула очередной кусок пончика в рот и улыбнулась. — Не волнуйся. Я никому не расскажу, что ты пялился на меня. — Я не… — прочистил он горло. — Забудь. Ты ведешь себя нелепо. Я лыблюсь уже во все тридцать два зуба, потому что это было уже второе «ты ведешь себя нелепо» за сегодняшнее утро. А когда он начинает повторяться, значит, что я основательно залезла ему под кожу. Лена — 1, Деймон Сальваторе — 0. Из-за непонятно откуда возникших в пять часов утра звонков Рамон игнорировал нас все это время. Но сейчас, выкроив перерыв, он откашлялся, пытаясь привлечь наше внимания. Держа в руках знакомую упакованную коробку Bergdorf, он излучал ауру счастья и признательности. — Мистер Сальваторе, Мисс Гилберт, последние два дня у меня были выходные, но вчера, когда я заступил на ночную смену, меня ждал этот подарок. Я подожду, когда буду дома, чтобы мы вместе с Мартой открыли его. Но я прочел открытку и хотел поблагодарить вас лично. Я радостно хлопнула в ладоши. — О ты получил ее! Чудесно! Деймон сжался еще больше, чем обычно, и не говоря ни слова, дотянулся до открытки и одним длинным пальцем, открыв ее, прочел содержимое. Он завис над поздравительной карточкой чуть дольше необходимого и поднял глаза на Рамона. — Поздравляю! Всего самого лучшего вашей семье. — Мы уже сказали это, — указала я на открытку. — Видишь? Прямо здесь. Он посмотрел на меня, и в его взгляде читалось столько эмоций одновременно, что я даже боюсь перечислять их. На секунду, я подумала, что наконец-то это случится, и он взорвется, в процессе вытеснив проклятую пробку из задницы. Но нет. Вместо этого Деймон медленно выпустил воздух через нос, словно пытаясь сохранить самообладание. К сожалению для меня, ему это удалось, и с коротким: — Мистер Рамирес, Елена, — он развернулся и пошел в сторону выхода. Телефон снова ожил, и поднимая трубку, Рамон, указывая на подарок, прошептал: — Спасибо. Легко помахав ему, я достала еще один пончик, который, давайте будем честными, я заслужила сегодня. Этим утром я подобралась как нельзя близко к взятию Бастилии, также известной как безэмоциональность Деймона Сальваторе.Воскресенье. Поздний завтрак.
Моя мама даже не оторвала глаз от работы, когда я зашла в столовую моих родителей, вместо этого она подняла руку и помахала мне. — Лена, дорогая, привет. Налей себе кофе и подходи сюда, мне нужно твое мнение по новой рекламной компании. Сняв плащ и кинув его на спинку стула, я подошла к папе и поцеловала его. Он протянул руку и ласково погладил меня по щеке. У нас с отцом всегда были потрясающие отношения, несмотря на его образ солидного грозного бизнесмена дома он был плюшевым мишкой и самым лучшим отцом в мире. Налив кофе в изящную фарфоровую кружку и задержав внимание на невероятном букете из лилий, я непроизвольно дотронулась до бархатного цветка. В доме Грейсона и Изабель Гилберт всегда все было на высшем уровне, идеальный дом, идеальная пара, идеальная семья. Все идеально, внешне… — Ленни, — прервала мои мысли мама. — Иду, — сделав глоток кофе, я подошла к обеденному столу, на котором большую часть площади занимали разбросанные рисунки и палитры красок, а не еда. — Цвета красивые, — сказала я, — но слишком уж много блесток. Выглядит похоже на прошлогоднюю тему: «Современная сказка». Вот объясните мне, почему говоря о блестках, мне сразу вспоминается неодобрение Сальваторе выбором моей косметики? В то утро я решила, что разъяснение разницы между хайлайтером и блестками не стоит затраченной энергии. Но почему тогда сейчас, спустя несколько дней, я все равно зациклена на этом? Признаюсь, я многое отдала бы, чтобы хотя бы чуть-чуть изменить его мнение о себе. — «Современная сказка» была два года назад, — сказала отвлеченно мама. — Но ты права. Права. Пастельные тона коллекции требуют классики, а блестки кричат о девичнике в стрип клубе. Мама что-то быстро записала в ежедневнике и подняла мобильный телефон, чтобы отправить электронное письмо. Потеряв ее внимание, я сделала еще один глоток кофе и посмотрела на другой край стола. Немного опустив газету, папа подмигнул мне и заговорщицки улыбнулся. Добро пожаловать на воскресный завтрак в семействе Гилберт. Этот обычай существует столько, сколько я себя помню, и неважно, что я уже давно не живу с родителями, а мама уделяет больше времени своим проектам, чем нам с отцом, традиция остается традицией, и чтить ее является обязательным требованием членства в клубе. — Как поживает моя любимая дочь? — спросил папа, откладывая газету. — Отлично, — ответила я, устраиваясь удобнее на стуле и махая Эмили, домработнице моих родителей, когда она поставила на стол киш и фруктовый салат. На самом деле в доме есть персональный повар. Да, знаю, как это звучит. Но он работает только по будням, поэтому по воскресеньям мы едим то, что можно купить в магазине полуготовым или в крайнем случае заказать на дом. Но какая разница, мы в Нью-Йорке, наш город не очень-то славится жителями с выдающимися кулинарными способностями. — Как ты? Как работа? — спросила я отца. Папа быстро перевел взгляд на маму, прежде чем вернуть внимание ко мне. Наверно вы решите, это глупо, но меня всегда беспокоило, что папа словно просит разрешение у мамы говорить о работе за столом, когда она сама ни разу даже не подняла глаза от своей. Когда-то динамика в моей семье была такой: Отец — президент империи по сделкам с недвижимостью, которую он унаследовал от моего дедушки. Мама — одна из самых красивых актрис Голливуда, чья популярность взлетела до уровня секс-символа после роли девушки Бонда. Они поженились, у них родилась я, и карьера мамы, особо не успев начаться, сошла на нет. Честно говоря, она не особо возражала, быстро освоившись в Нью-Йорке и взвалив на себя роль идеальной жены влиятельного мужчины. Но вот, что все время коробит меня, когда единственным работающим членом нашего уважаемого семейства был отец, любые разговоры о бизнесе за обеденным столом были под запретом. В принципе, вроде ничего особенного, скажете вы, но папа обожает свою работу. Да, он унаследовал многомиллионную компанию, но благодаря своим амбициям, уму и страсти он превратил ее в многомиллиардную. Чем старше я становилась, тем больше меня расстраивало видеть, как полный энергии он возвращался домой, и, переступая порог, терял эту одухотворенность, потому что вместо того, что ему действительно хотелось обсудить, ему приходилось поддерживать разговоры о книжном клубе мамы. Возможно, вы думаете: «Но, Лена, у твоей мамы же были хорошие намерения.» Думаете? А как насчет этого? Когда мама начала свой бизнес, угадайте что? Разговоры о ее работе были разрешены за обеденным столом. Можно даже сказать, что Elite Cosmetics стала самой важной темой в доме. Зачем далеко ходить? Можно просто посмотреть сейчас на стол. Воскресенье — это единственный день, когда мы собираемся всей семьей. И что? Мама занята продвижением новой линии губной помады, а не семейными ценностями. Двойные стандарты убивают меня. Я люблю маму. Я люблю обоих своих родителей, безумно. Но, признаюсь, иногда мне хочется, чтобы за закрытыми дверями этого идеального дома они были… счастливее. Уточню, счастливее вместе, друг с другом. Я сосредоточила внимание на отце, гордо рассказывающим мне о какой-то новой сделке по строительству небоскреба в Вест-Сайде, которую он только что подписал. — Это потрясающе, — сказала я, действительно имея в виду то, что сказала, даже несмотря на то, что половину прослушала. Может я и не испытывала особого энтузиазма касательно семейного бизнеса, но это не значит, что я не видела, как усердно папа работает. Я безмерно благодарна ему и, отдаю себе полный отчет, что своей безбедной и сытой жизнью я обязана империи, которой отец управляет сквозь пот, слезы и долгие часы упорного труда. — Что у тебя нового, Лена, дорогая? — спросила мама, практически в туже секунду, что отец прервался, чтобы сделать глоток кофе. — Ой, все по старому, — пробубнила я. Мама подняла глаза и хитро улыбнулась. — Я так понимаю, что в ближайшее время ты не приведешь домой парня? У тебя не было серьезных отношений уже несколько лет. — Эээ, — я пожала плечами. — Нет никого интересного. — Никого? — переспросил папа, бросая любопытный взгляд. Я выдохнула через нос, пытаясь придумать, как бы объяснить им, что есть Деймон Сальваторе, но что он не считается. Он интересен, но не в том смысле, в котором подразумевают мои родители. — Есть один парень, он живет в моем здании. Он просто выводит меня из себя, — призналась я. Оба родители приковали ко мне свое внимание, одновременно. Что редко, поверьте мне. Они оба любят меня, но обычно они словно смотрят на меня по очереди, как будто боятся встретиться взглядом друг с другом. — Хочешь, чтобы я его побил? — спросил отец. Мама сморщила нос. — Грейсон, пожалуйста. Я напряглась, услышав очередное неодобрение мамы, но папа, словно не заметив, подмигнул мне. — Ладно, хорошо. Я знаю человека, который побьет его вместо меня. Так лучше? Я улыбнулась в ответ. — Неа, он не стоит усилий. — Кто он? — Деймон Сальваторе, — ответила я, имитируя высокомерную речь. — Аа, адвокат, — сказал папа, пренебрежительно. — Знаю этот тип людей. — Подожди, я знаю это имя, — сказала мама, постукивая французским маникюром по столу. — Откуда я знаю это имя? Я отмахнулась от ее комментария. — Он какой-то известный адвокат по бракоразводным процессам. Выбивает баснословные суммы для своих клиентов. — Точно! — согласилась мама. — Вспомнила. Он занимался разводом Мередит Фелл в прошлом году. В процессе она получила все. — Все, кроме Аларика, — пробубнил папа. — А он был единственным стоящим и приличным звеном в ее жизни. — Мередит называла его гением. Он стал партнером в каком-то поразительно раннем возрасте, — продолжила мама, не обращая внимание на колкость отца. — Очень выгодное знакомство. Телефоны таких людей всегда хорошо иметь в записной книжке. — Для чего? — спросила я неуверенно. — У меня даже нет парня, а ты уже планируешь мой развод? — Жизнь непредсказуема, — объяснила свою позицию мама. — Никогда не знаешь, что ждет за поворотом, поэтому нужно заранее создавать союзы с влиятельными людьми. — Ооо, у нас с Деймоном определенно союз, — засмеялась я, вставая, чтобы долить себе еще кофе. — Он на одном конце поля битвы, я на другом. — Ставлю деньги на тебя, дорогая, — сказал папа преданно. Я обернулась, намереваясь спросить, не хотят ли они посетить новую выставку в Гуггенхайме. Но открыв рот, сразу снова закрыла его, увидев, что моя мама уже вовсю разговаривает по телефону, а папа снова зарылся в газете. Вздохнув и налив кофе, я молча вышла из столовой и пошла на кухню поболтать с Эмили. Честно, я даже не уверена, что они заметили, что я ушла.