Право меньшинства

100 лет 2 месяца и 13 дней с момента окончания Войны Краем уха Лео продолжал слушать наставления сержанта, гуляя взглядом по затылкам впереди стоящих сослуживцев. Ещё один стажёр из их группы стоял ровно напротив Лео и периодами вздёргивал руку, тут же, впрочем, снова вытягиваясь по стойке «смирно». «Чешется», - догадался Леонард, глядя на раскрасневшееся пятно на задней части шеи товарища. Биологический имплант – в простонародье «чип» - по данным статистиков, был вживлён уже 97% молодого населения. Эта не то чтобы обязательная медицинская процедура стала своего рода социальной нормой. Самому Лео предстояло пройти вживление импланта через месяц, если он, конечно, не откажется от «полезного достижения цивилизации» у себя под кожей. Лео отказываться не собирался. Так удобнее. В свои полные 18 он уже успел пережить несколько гормональных скачков и предпочёл бы, чтобы в дальнейшем была возможность их контролировать. Впереди его ждала продолжительная стажировка, затем начало карьеры. Отвлекаться на разбушевавшееся либидо не хотелось. Среди патрульных и сил правопорядка в целом внедрение имплантов достигало 100%. Он снова уцепился за покраснение на шее сослуживца. Вживили недавно – это видно по раздражению кожи, по заживающему шраму от надреза в два сантиметра. Медики уверяли, что имплант приживается не дольше месяца, а дискомфорт преследует человека и вовсе около недели. Вживление можно было провести практически в любое место на теле, но принято было зашивать устройство под кожу на задней части шеи. Вио говорил, что это делалось, чтобы все окружающие могли легко определить, есть у тебя имплант или нет. Леонард тогда возразил: если он отрастит «такие же патлы» как у Вио, то определить у него наличие импланта на шее или на внутренней стороне руки будет одинаково сложно. Вио в ответ только посмеялся: «И всё же поднять «патлы» куда проще, чем заставлять всех и каждого раздеваться до пояса, чтобы убедиться в наличии чипа». Лео представил, как его просят раздеться где-нибудь на входе в здание Совета, и вынужден был согласиться с доводами отца. - …И отдельное обращение к стажёрам – подконтрольный вам сектор вы не имеете права покидать без распоряжения вышестоящего по званию, ясно? Потоп, пожар, землетрясение и «я увидел подозрительную личность вне отведённой мне области» - не оправдание. Стоите на месте и передвигаетесь только в рамках означенной территории. Я ясно выразился? - Да, сэр! – отрепетированный в подготовительной школе ответ звучал громко, но пока нестройно. - Зелень, - покачал головой сержант, очевидно недовольный тем, что в качестве помощи на сопроводительную задачу ему вручили пачку только заступивших на службу стажёров. - Прямо бегу и падаю, так хочется выйти за пределы сектора, - ворчал Конрад – тот самый стажёр, что стоял перед Леонардом на утренней летучке. – Да я шагу не ступлю от точки, куда меня поставит капрал. – Конрад с огромным удовольствием и наплевав на все рекомендации медиков, расчёсывал место вживления импланта. Дорвался, наконец. Они уже расположились по машинам и ожидали отправки на вверенную им территорию. - Не чеши, Конни, потом зверски пожалеешь об этом, - заметил капрал Лирой. – Чем больше чешешь, тем сильнее раздражение. Без охлаждающего пластыря заснуть не сможешь. - Мерзотное ощущение: мне под кожу словно вживили клубок жуков, и теперь они там копошатся, - передёрнул плечами Конрад, всё же перестав расчёсывать шрам. Шея уже сильно раскраснелась, и Лео задумался, не столкнулся ли его товарищ с редким случаем аллергии на вещество из импланта. До момента, пока устройство приживётся, оно практически не выделяло подавляющий гормон, но в случае острой аллергии даже минимального количества вещества было достаточно для реакции. После заживления и периода адаптации кожа вокруг места должна была потемнеть и приобрести синеватый оттенок. В народе получившееся пятно звали «печатью». Наличие печати говорило о том, что ты уже взрослый состоявшийся член общества. Оттенок печати был хорошо виден вне зависимости от цвета кожи носителя импланта. Насколько Лео помнил, красящее вещество добавили в корпус устройства специально – очередная примочка для тех, кому нужно беглым взглядом определять наличие чипа. Полезно для жителей «цветных» кварталов, к примеру. В секторе Леонарда проживало много темнокожих – как Вио. Сам Лео был настолько белым, что в родном квартале почти походил на больного, выделяясь среди других детей. «Что за блажь – усыновлять белого ребёнка, когда сам в темноте легко теряешься?» - возмущался Лео в период переходного возраста. «Влюбился в твои серые глазёнки», - подкалывал Вио, напоминая про самое больное место Леонарда – почти прозрачные светочувствительные глаза. В школе Лео даже несколько раз задавал на медосмотре вопрос – всё ли в порядке с его генами. На здоровье он не жаловался, но возмутительно светлые кожа, глаза и волосы вызывали беспокойство. Медики раз за разом поясняли мальчишке, что причина в его родословной – биологические отец и мать оба происходили из Дзета, соединение их генов только усилило типичные для этого рода внешние признаки. Лео, впрочем, продолжал комплексовать вплоть до 16 лет, когда впервые выбрался в центральный район и увидел несколько десятков таких же белых как он курсантов. До того момента самым светлокожим из всех, кого он знал (кроме него самого, разумеется), был Бернард, чьё тело имело в разы более тёмный оттенок, чем у Лео. - Ты когда на процедуру, Лео? – перевёл внимание с увлечённого расчёсыванием шрама Конрада капрал. – Тебе вроде по возрасту уже положено. - Я уже в очереди, - отмахнулся Леонард, пытаясь высмотреть отметки контрольных точек по их маршруту и оценивая количество сопровождающего транспорта. – Поставят через месяц или два. - Это хорошо, - довольно кивнул Лирой. – Всё нужно делать вовремя. У меня брат дотянул до последнего момента, когда уже пора было заканчивать стажировку, так его персональным приказом оставили ещё год с новичками по плацу бегать. Представляешь, уже такой здоровый лоб, самому пора в патруль, а он с подростками оружие чистил и на внешнем периметре сопровождения стоял. Дуралей. - А чего тянул-то? – уточнил Конрад, наконец оставив свою шею в покое. - Ни за что не поверишь, - прыснул Лирой, - уколов до жути боялся. Даже подкожного обезбола. Я буквально за год до него прошёл вживление, у меня сначала жуткая аллергия развилась – вся шея покраснела. Серф – брата моего зовут так – как увидел, побелел и по стеночке осел. С тех пор обходил всех медиков по широкой дуге. Как будто за ним погонятся и насильно чип в шею зашьют. Как он патрульным после этого собирался работать, ума не приложу. Зелень. С другого конца транспортировщика раздались неуверенные смешки. Стажёры всё же не удержались от соблазна погреть уши на рассказе капрала, но, когда ты только заступаешь на службу, границы допустимого ещё не совсем понятны. Лирой может сколько угодно смеяться над своим младшим братом, а вот на смешки со стороны стажёров вдруг и обидится. Провести весь следующий год, подпирая пограничный столб на краях Города, не хотелось никому. - Вот чтоб у меня такого не было, поняли? – капрал обвёл присутствующих добродушным взглядом и демонстративно погрозил пальцем. – Официально, конечно, вас никто не заставляет, но по факту, дальше по службе пропустят только чипованных. Элементарный вопрос безопасности. Силовые структуры должны быть примером для окружающих и подчиняться правилам. Со всех сторон послышались возгласы поддержки. Лео согласно хмыкнул и отвернулся к окну, наблюдая за проносящимися мимо зданиями. Как и большинство, с будущей карьерой Лео определился в 12 лет после сдачи теста на профпригодность. Вариантов ему не предлагали – в силовые структуры прямой дорогой. Лео, несмотря на внешнюю бледность, отличился крепким здоровьем, быстрой реакцией и физической силой. В общем-то, он и не возражал стать патрульным. Это открывало перед ним солидные перспективы продвижения по службе. Пару лет стажировки, пять-семь лет патрульным, потом можно двигаться дальше – в охрану правопорядка или силы самообороны. Неплохой вариант, многие бы за такой удавились. Лео прочили большое будущее, если не будет упускать шанса выслужиться и не попадётся на серьёзном нарушении. В общем, Лео относился к своей будущей профессии достаточно взвешенно, если не сказать, меркантильно. В большей степени его привлекал не столько характер деятельности, сколько дополнительные преимущества и возможности, которые получит его семья. Большинство его знакомых к тестам профориентации относились аналогичным образом, но встречались и отдельные фанатики своего «предназначения». Таким был, к примеру, Фердинанд – один из однокашников Лео по подготовительной школе. Этот напыщенный и высокомерный выходец из центральных кварталов рьяно верил в святость Системы и едва ли не поклонялся Совету и его решениям по выходу планеты Ноа из послевоенного кризиса за 150 лет. В их время, когда среди живущих почти не осталось тех, кто видел Войну, жизнь до неё была не более чем параграфами из учебника истории. Визуальными материалами того времени можно было полюбоваться только в музеях и главной библиотеке, но молодёжь не особенно жалует ни первое, ни второе. Фердинанд же был из тех «ударенных», что проводили в изучении истории (точнее, её «политически угодной» версии) куда больше времени, чем дома. При первом же знакомстве он заявлял, что собирается в будущем стать высокопоставленным членом Совета и чтить заветы Эдема, следить за нерушимостью Системы. «Ну удачи тебе», - посмеивались подростки над высокопарными речами Фердинанда. Парнишка, тем не менее, оказался не только фанатичным, но и упорным. И получив в 12 лет предписание стать историком, не успокоился до тех пор, пока не удостоился отдельного разрешения пройти повторное тестирование через два года. Уже в 14 Фердинанд гордо выхаживал по улицам с заветным белым значком на груди – отличительным знаком определённого на будущую работу в Совете. К 18 годам, когда большинство становилось стажёрами по выбранной специальности, Фердинанд уже был помощником сотрудника отдела пропаганды и просвещения. Именно того сотрудника, который по «счастливой» для Леонарда случайности выступал с мотивационной речью перед началом их утренней летучки. В сопровождении помощника, разумеется. Звучали набившие оскомину фразы про сбалансированность Системы, про то, насколько важно каждому жителю Города понимать ценность выбранного Советом курса развития Ноа и придерживаться его без каких-либо отклонений. Лео всё ждал, что взволнованный возвышенными словесными пассажами своего наставника Фердинанд выпрыгнет из своих начищенных ботинок и в полёте начнёт распевать государственный гимн. Лео усмехнулся себе под нос, продолжая следить за пролетающими мимо достопримечательностями. Они уже проехали мост, соединявший среднее кольцо Города с окраинами, в окне транспорта в отдалении виднелась одна из небольших площадей, в центре которой располагалась фигура, воспевающая материнство. Не слишком похожий на человека силуэт, тем не менее, привлекал взгляд своим изяществом и тянущейся к небу позой. Насколько Лео помнил из учебников истории, эта фигура была одной из первых, созданных после Войны в память о погибших. Сейчас она считалась и одной из самых знаменитых, хотя имя её автора нигде не упоминалось. - Лео и Конрад, на выход, - скомандовал капрал Лирой, вставая со своего места, - первая контрольная точка прямо за перекрёстком. Напоминаю, встаёте на позиции, следите за отведённой вам территорией. В случае появления проблем, сначала связываетесь со мной, затем действуете в соответствии с указаниями. Никакой самоволки, я понятно объясняю? – Лирой нахмурился, стараясь придать себе как можно более грозный вид. - Так точно, сэр! – хором ответили парни, спрыгивая со ступеньки транспорта. Леонарда и Конрада назначили стоять на перекрёстке напротив друг друга – по разные стороны улицы. Маршрут прибывающего кортежа, по плану, не должен был даже проходить на этом отрезке, но начальство решило перестраховаться и поставить стажёров на дополнительные участки, расширив подконтрольную территорию. - Важная шишка, видимо, прибывает, раз мы оцепили целый квартал, - беспечно рассуждал Конрад по пути к контрольным точкам. - Нас это мало касается, - пожал плечами Лео, - отсюда даже транспортник не увидим. Максимум через час-два нас снимут с отрезка и повезут обратно. - Вот и я о том, что лучше бы на базе оставили, чем везли сюда стоять столбом. Вот какой от этого образовательный толк? - Хотят посмотреть, сможешь ли ты хотя бы два часа простоять, не расчёсывая свой шрам, - хохотнул Лео, тыча в спину товарища кулаком. - Иди ты, - недовольно отмахнулся Конрад, - будешь на моём месте – припомню. - Ага. Стажёры разошлись по контрольным точкам и, заняв позиции, принялись лениво осматривать окрестности. Время тянулось как на нудных уроках в средней школе. Ноги Леонарда затекли уже через полчаса, и он начал недовольно переминаться, чтобы хоть немного разогнать кровь. Сохранять концентрацию под палящим солнцем на пустой и безмолвной улице не представлялось возможным. Куда не поверни голову – городской пейзаж ни на йоту не менялся. Все те же одинаковые здания, ровное полотно дороги да частые точки ограничительных столбиков около тротуаров. Измождённый непривычным для молодого и активного организма бездействием, Лео поднял голову и понаклонял её из стороны в сторону, растягивая мышцы шеи. «Сдохнуть от скуки недолго», - раздражённо размышлял Лео, разглядывая яркое, без единой тучки небо. – «И такая работёнка у нас будет на протяжении всей стажировки. Тренировочные марш-броски скоро покажутся раем. Всё лучше, чем несколько часов куковать на позиции, где ничего не происходит». Далеко в небе, где-то над уровнем зданий, мелькнул едва заметный огонёк. «Транспортник, видимо», - решил стажёр, ловя взглядом ещё одну быстро исчезнувшую вспышку. – «Но как-то далековато от маршрута, разве нет?» - Номер 663 вызывает капрала Лироя, - Лео включил коммуникатор сразу, как вспышка повторилась, но теперь ещё дальше от линии маршрута. – Номер 663 вызывает капрала Лироя. Наблюдаю признаки появления воздушного транспортного средства, удаляющегося от согласованного маршрута. - Номера 663 и 901, оставайтесь на позициях, - послышалось в ответ. - Лео, ты чего взбаламутил? – крикнул Конрад, вращая головой и пытаясь разглядеть, что привлекло внимание напарника. - Что-то не так, - мотнул головой Лео, чувствуя неприятное волнение, словно перед прыжком на тренировке по десанту из воздушного транспорта в городских условиях. - Повторяю, оставайтесь на позициях, - уже строже прозвучал голос капрала в наушнике. – Следи за своим отрезком, Дзета, здесь разберёмся мы… Да что за!.. – шум усиливался, будто его источник стремительно приближался к месту, из которого с ними контактировал капрал. – Он упадёт сейчас! – истошно заорал Лирой, забыв выключить коммуникатор. – Бегом, я сказал, БЕГОМ! Лязг металла, казалось, прозвучал совсем рядом. Следом в наушники ворвались звуки паники, оглушающий грохот и крики командования, наперебой раздававших указания на месте происшествия. Лео ещё больше напрягся, заметив столб дыма, поднявшийся вдали. Побледневший Конрад было двинулся через дорогу к товарищу, как в наушниках снова зазвучал голос капрала. - Стажёры, слышно меня? – запыхавшийся Лирой проигнорировал порядок позывных, обращаясь ко всем своим подопечным по открытому каналу. – Повторяю, всем оставаться на позициях. Ваша помощь тут не нужна. Стойте и не отсвечивайте! До связи. Переглянувшись, Лео и Конрад были вынуждены подчиняться приказу. Капрал закрыл канал связи, и всё, что они с тех пор могли слышать – это отдалённые звуки полёта транспортников экстренных служб, прибывавших на место происшествия. - Лео, ты видел? Он рухнул, что ли? Кортеж? – крикнул Конрад через улицу, опасаясь пользоваться общим коммуникатором. - Я не уверен, - покачал головой Леонард, наблюдая, как разрастается столб дыма, а небо в области над аварией становится мутным и грязным от продуктов горения. – Что-то там точно разбилось. Но почему сейчас и почему – на оцепленной территории? «Мы же перекрыли все транспортные маршруты, тут ничего не могло летать, только транспортник «виновника торжества». Следуя приказу и пытаясь унять волнение, парни остались на позициях один на один со своими мыслями и теориями. Однако капрал не вышел на связь ни через час, ни через два, ни через три. Попытка связаться самостоятельно также не привела к успеху. Их почти сразу перебросило на аварийного диспетчера, который уведомил, что новых приказов от начальства не поступало. Только ближе к вечеру, когда жаркий ореол Салпаада начал опускаться к горизонту, они снова услышали голос капрала Лироя. Хриплый, уставший и очень растерянный голос. - Номера 663 и 901, говорит капрал Лирой. Стоите ещё? - Так точно, сэр, позиций не покидали, - отчитался Конрад за обоих. - Молодцы, - Лирой будто выдохнул с облегчением, но точно Лео разобрать не смог из-за встроенного подавителя помех. – Уже неплохо. Не буду вдаваться в детали, но операция по сопровождению пошла не по плану. Больше вам знать не нужно. Спрашивать не советую. Когда следователи разберутся, итоговая версия станет доступна общественности. Значит так, сейчас не до вас и все местные транспортники заняты. Вы у меня вроде ребята взрослые, общественным транспортом пользоваться умеете? - Так точно, сэр, - Леонард не смог скрыть радость от того, что их сейчас отпустят с опостылевшей позиции. - Ну и хорошо. Тогда вольно, стажёры. Добираетесь до базы, сдаёте коммуникаторы и значки и топаете по домам. На следующий сбор вас вызовут. Пользуйтесь свободным временем. - Спасибо, сэр! – ответили парни хором. - Да-да. Лирой, конец связи. Голос в наушнике затих под недоумевавшие переглядывания Конрада и Леонарда. *** - У меня два вопроса: что это было и какого нас продержали на позициях до ночи? – негодовал Конрад на подходе к базе, уже достаточно осмелев после часов ожидания новостей. - А как же «хороший стажёр не спрашивает, а выполняет»? – передразнил Лео любимую фразу капрала. – Был приказ оставаться и наблюдать за отрезком. - Дурацкий приказ. Лучше бы отправили обломки разгребать или сразу по домам. Только зря время потеряли. - Весь год собираешься ворчать? – хмыкнул Лео, оформляя в именной ячейке возврат коммуникатора и значка. - Нет, через полгода успокоюсь, - хохотнул товарищ, со второй попытки введя персональный код открытия ячейки. – Я не люблю, когда неуважительно относятся к моему времени. - Не в ту профессию ты тогда пошёл. - Как будто меня спрашивали, - заметил Конрад, играя бровями. – Вот ты чувствовал, что силовые структуры – это твоё «призвание»? Прямо то, под что ты подходишь? А по мне так в наш год вышла разнарядка из Совета, что нужно «укомплектовать» силовиков определённым количеством здоровых и крепких стажёров. А остальное – скорее рулетка, чем реальный анализ способностей. - Я был не против. В смысле, карьеру можно хорошую построить, льготы для семьи получить, в квартал получше переехать… - Лео уже переодевался в городскую одежду, пока Конрад продолжал углубляться в рассуждениях о несправедливостях распределительной Системы. - Ах да, закоренелый «семьянин», - парень изобразил кавычки в воздухе. – В твоей жизни было хоть что-то, что ты хотел для себя, а не для семьи? - О да, напарника помолчаливее, - фыркнул Лео в ответ на обвинении в отсутствии эгоцентризма. – С твоего позволения, Конрад, я самостоятельно выберу жизненные приоритеты. Поторопись лучше, если не хочешь добираться до жилого квартала пешком. Уже не слушая возмущения напарника, Лео покинул раздевалку. По пути пришлось коротко отчитаться коменданту о сданном снаряжении и проверить отметку в графике. Слова капрала подтвердились – всем стажёрам, задействованным в сопроводительной операции, поставили два свободных дня. Лео отмахнулся от мыслей, с чего вдруг им привалила такая удача, и поспешил на пункт остановки подземного общественного транспортника. Если успеет на ближайший рейс, домой доберётся почти сразу после наступления темноты, может быть и ужин встретит его дома ещё тёплым. Воодушевлённый мыслью о свежеприготовленной еде, Лео свернул с главной улицы, петляя между зданиями по дороге к скверу, следом за которым располагался ближайший к базе спуск к пункту остановки по нужному Лео маршруту. Пустынный сквер неподалёку от старшей школы всем своим видом напоминал о том, что сейчас не лучшее время для прогулок. Как минимум, вся добропорядочная детвора уже разбрелась по домам, строго блюдя комендантский час, после которого лицам младше 18 лет было крайне неразумно находиться на улице без сопровождения взрослого. Лео улыбался себе под нос, чувствуя лёгкое опьянение от свободы, которую дарил ему возраст. Совсем недавно ему приходилось дозваниваться до Вио, если учёба и школьные обязанности задерживали его допоздна. Приёмный отец был вынужден мчаться через весь город к учебке, чтобы забрать уже вполне самостоятельного Леонарда, тем не менее, не достигнувшего «нужного» возраста. «Это гиперопека над ребёнком», - возмущался Леонард при каждом удобном случае. – «Я могу прекрасно добраться до дома самостоятельно. Да я выше и крепче половины моих учителей!» «Будешь хвастаться своим ростом не раньше, чем получишь на свой идентификатор код совершеннолетнего», - посмеивался Вио, демонстративно ведя сына за руку через проверочную рамку общественного транспортника. – «А пока ты всё ещё мой маленький несмышлёный детёныш, и я с удовольствием буду выполнять наложенную на меня обществом роль твоего опекуна». Лео дулся, фыркал и старался сесть подальше от отца, всем своим видом демонстрируя «взрослость». Добродушный же Вио продолжал веселиться. Лишь иногда его улыбка становилась задумчивой, взгляд туманился, и мужчина уходил вглубь себя, словно бы что-то вспоминая. Лео до сих пор так и не решился спросить, о чём… или о ком думает отец в такие минуты. - Вы находитесь здесь, а как, раздери вас фавран, добраться туда, куда мне нужно? – из мыслей Лео вырвало приглушённое ворчание со стороны электронной карты Города в центре сквера. У плоского экрана, парящего параллельно земле буквально в метре, ругался и негодовал щуплый мальчонка, на вид лет максимум четырнадцати. Светлокожий, взъерошенный и такой худой, словно его месяцами не докармливали. Даже одежда – серая, по форме учащихся общеобразовательных учреждений, – висела на нём мешком и была размера на два больше, чем нужно. Никаких опознавательных знаков на форме не наблюдалось, как не наблюдалось рядом и сопровождающего явно несовершеннолетнего пацана. «С одной стороны, это не моё дело», - рассуждал Лео, продолжая слушать нескончаемую гневную тираду подростка, - «с другой – он явно потерялся, находится один на улице после комендантского часа и может оказаться в опасности», - выражения, льющиеся из уст мальчика нескончаемым потоком, становились всё грубее. – «А ещё я вроде бы как собираюсь стать патрульным и блюсти закон и порядок на улицах Города». Лео мог честно себе признаться, что связываться с ребёнком ему не хотелось. С беспризорным ребёнком – тем более. Убежал ли он сам или его родители не уследили (или не хотели следить), в любом случае Леонарду предстояло много мороки, часы объяснений в социальном центре и последующий вызов для дачи показаний в ходе разбирательства. Законы, касающиеся благополучия детей, в их обществе были самыми жёсткими и строгими. Взвесив все «за» и «против» и придя к неутешительному выводу, что он себе не простит, если бросит паренька на произвол судьбы, Лео решительным шагом направился к разбушевавшемуся подростку. - Эй, пацан, оставь в покое карту, она тебе ничего не сделала, - Лео положил руку на плечо мальчугану и лёгким усилием развернул того к себе. Пацан осёкся и удивлённо уставился на Леонарда. «Не ожидал никого увидеть в такой час?» - Ты… - не успел Лео продолжить, как ребёнок вывернулся и со всех ног помчался прочь. Выбирал маршрут он растерянно, явно не знал, куда бежать, к тому же бежал так смехотворно медленно, что Леонард догнал его за считанные секунды, в этот раз крепче ухватив за руку. – Стоять, кому сказал! Чего стреканул? Палёным запахло? – Лео встряхнул пацанёнка, возможно даже слишком грубо, потому что тот в ответ болезненно зашипел и отвернулся. Вырваться больше не пытался, понял разницу в силе. – Давай начнём сначала, мелкий. Ты чего тут забыл в такое время? Потерялся? Убежал? – неровное дыхание подсказало, что второй вариант вернее. - Место получше для побега выбрать не мог? Тут рядом старшая школа и учебка патрульных. Незамеченным остаться невозможно. – В ответ ему только зыркнули обозлённые глаза из-под нахмуренных бровей. – Ладно, парень, я ж с тобой по-хорошему. Зовут как? – молчаливый затылок и никакой информации. «Да чтоб тебя, я в волонтёры не нанимался!» - возмутился про себя Леонард, покрепче перехватывая парнишку за локоть. - Хорошо. Можешь отмалчиваться. Думаю, знаешь, куда мы с тобой сейчас пойдём? Не хочешь рассказывать мне, расскажешь соцработнику. Не без усилий ребёнка удалось утащить из сквера обратно на главную улицу. Без официального или временного сопровождающего воспользоваться общественным транспортом несовершеннолетнему не представлялось возможным, поэтому Лео предстояло насильно вести беглеца до социального центра пешком. Быстрым шагом до ближайшего пункта, к счастью, можно было добраться минут за пятнадцать, но не когда на твоей руке висит сопротивляющийся подросток, при этом отказываясь идти на словесный контакт и хоть как-то пояснить своё агрессивное поведение. «Ну хоть не кусается, а только фыркает и вырывается», - без особого веселья рассудил Леонард, упорно продолжая движение к своей цели. – «Умоляю, пусть там будет кто-нибудь свободный и это исчадие я смогу быстро передать в руки специалистам». Путь до социального центра не показался Леонарду весёлой прогулкой, но чем ближе было заветное здание, тем легче ему становилось. Под конец он даже увеличил темп, едва ли не волоком дотащив подростка к дверям. Выбрал на экране у входа вариант «обращения от населения», Лео уверенно прошагал внутрь вместе со своим крайне недружелюбным компаньоном. Все окна и приёмные экраны встретили его безрадостной заставкой ожидания. Под конец дня социальные центры, как правило, не слишком жаловали посетителей. Большинство работников считало, что по всем срочным вопросам стоит обращаться к силам правопорядка, а если силы правопорядка вам не требуются, значит и вопрос не настолько срочный, чтобы отрывать социальщиков от заполнения документов перед закатом. Лео мысленно досчитал до десяти и направился к креслам в зале ожидания, планируя во что бы то ни стало досидеть до момента, пока хоть кто-нибудь уделит внимание его обращению. Пацан тем временем опасливо озирался. Одно хорошо – стал тише и перестал вырываться. Впрочем, оно и понятно, никаких шансов покинуть здание у него не было – для этого был необходим идентификатор с соответствующим кодом совершеннолетнего. «Да у него вообще нет идентификатора!», - сообразил Леонард. На запястье ребёнка не наблюдалось характерного браслета. Ситуация становилась всё подозрительнее. - Эй, мелкий, - снова попытался найти точки соприкосновения Лео, - ты если в беду какую попал или ещё что, скажи мне сразу, честно. – Мальчик замотал головой и снова отвернулся. – Я тебе зла, парень, не желаю. У меня родственник в Совете работает, может как-то разрулит ситуацию. Если с тобой родители плохо обращаются или в семье проблема, мы попробуем что-нибудь сделать, чтобы тебя не закинули в систему усыновления, - Лео осторожно положил ладонь на костлявое плечо мальчишки. – Ты успокойся, вздохни глубоко и подумай – тебе эти разбирательства с соцработниками нужны? Если расскажешь всё сейчас, может быть получится выбраться из беды меньшими жертвами. На него перевели задумчивый взгляд. Мальчик поморщился, задумчиво сжал губы, оглядывая лицо Леонарда и будто бы взвешивая, можно ли верить его слову. Затем снова тряхнул головой, сбросил руку с плеча, встал и отсел подальше, примостившись с краю дальнего в ряду кресла. - Ну, дело твоё, - махнул рукой Леонард, оскорблённый в лучших чувствах. Он был свято уверен, что ребёнок нуждается в помощи и боится попадать в систему. Но у беглеца, видимо, были свои соображения на этот счёт. Раз хочет – туда ему и дорога. В системе не будут спрашивать, какие причины подвигли тебя на побег, и чего бы тебе для себя хотелось. Соцработники за тебя решат, где и с кем тебе жить, учиться и на какую профессию потом идти. Ни потерянный (явно специально) идентификатор, ни игра в молчанку не спасут – просканируют сетчатку глаза, возьмут анализ ДНК и получат доступ ко всей твоей подноготной. «Как хочешь, мелкий. Ты не такой уже и мелкий, чтобы не понимать, как это всё работает. Отвечай за себя сам, я свой долг перед обществом выполню. Смогу хоть отцу сказать, что не бросил ребёнка без присмотра». - Лео? – звуки знакомого голоса отозвались пробежавшими по спине мурашками. Бернард всегда и ко всем был чрезвычайно добр, но было в нём что-то такое, что на подкорке заставляло беспрекословно слушаться и бояться разочаровать. Это чувство преследовало Леонарда с детства. Оборачиваясь на голос, он был на сто процентов уверен, что увидит перед собой знакомое темнокожее лицо и задумчивые глубокие карие глаза. Весь вид Бернарда источал такое тепло и заботу, что хотелось, как раньше, подбежать, уткнуться рыжей встрёпанной головой в грудь, крепко обнять, зарыдать и начать сбивчиво рассказывать, что в школе опять начали шпынять, теоретические знания совсем не удерживаются в ветреной мальчишеской голове, и если экзамены Лео в очередной раз провалит – как он в глаза отцу посмотрит? Вроде не глупый, не больной, а элементарных вещей сделать не может – даже аттестат свой держать на уровне. Бернард, вышедший из служебного коридора, в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние, крепко пожал подскочившему Лео руку и быстро приобнял. - Что здесь забыл, рыжик? – потрепал по голове, словно Лео уже не восемнадцать, а всё ещё десять, и это он здесь сидит нашкодившей мелочью, а не привёл сбежавшего ребёнка как ответственный и состоявшийся гражданин. – Вечер уже, я думал, ты дома. - Ребёнка нашёл на улице после комендантского, одного, без идентификатора и агрессивного. Ничего не говорит, на контакт не идёт. Не было выбора, привёл сюда, - Лео указал на одиноко сжавшуюся фигуру парнишки, который, казалось, никак не отреагировал на появление в зале ожидания ещё одного лица. Только оттопыренные уши мелкого начали потихоньку краснеть. «Всё ты слышишь и всё понимаешь», - промелькнула в голове Лео самодовольная мысль. В компании Бернарда он почувствовал себя в разы увереннее. - Я направил заявку на обращение от населения, но раз вечер, меня, похоже, пытаются проигнорировать, - он усмехнулся и пожал плечами. – Можешь там сходить, поспрашивать кого? Подойдёт любой соцработник. Ребёнка надо сдать хотя бы под временную опеку, пока не выяснят личность и что там у него произошло. Бернард, всё это время не сводивший взгляда с пацана, нахмурился и задумчиво хмыкнул. - Не уверен, что так будет лучше, Лео. Пойдём-ка, - Бернард поманил его в сторону служебного коридора, - переговорим. Леонард откровенно растерялся. Бернард был далёк от своего обычного спокойного состояния. Мужчина весь напрягся, не сводя взгляда с беглого подростка. Жевал губы, часто стучал пальцами по бедру и периодически что-то бормотал себе под нос. Несколько минут спустя, видимо, придя к какому-то решению, тяжело выдохнул и снова обернулся к Лео, перехватив недоумённый взгляд молодого человека. - Зря ты сюда ребёнка привёл, - начал Бернард чуть охрипшим голосом. – Поднимется большая шумиха. Лучше тихо отвести в Совет и разбираться уже на месте. - Я всё делал по инструкции, - возразил Лео, не собираясь так просто отказываться от своей позиции. В нём отчего-то взыграла обида. Бернард снова относился к нему слишком снисходительно, как к неразумному ребёнку. Играла разница в возрасте, конечно, но Лео не был намерен терпеть такое отношение и теперь, когда он официально начал свой путь во взрослую жизнь. - Здесь ситуация, выходящая за рамки инструкций, Леонард, - нахмурился мужчина. – Если девочку обнаружат в социальном центре, слухи распространятся по городу быстрее пожара. Скандал с Эдемом – последнее, что нужно Совету в настоящий момент. Леонард несколько секунд переваривал услышанное, раз за разом возвращаясь к одному выпадающему из логической цепочки нюансу. - Честно говоря, тебя я тоже не могу винить, - попытался смягчить свой упрёк Бернард. - Я не понял… - хрипло прокомментировал Лео, не спуская взгляда с ребёнка в кресле для ожидающих. - Сейчас лучше бы всё разрулить, отменить заявку, сказать, что ошибся, и направиться прямиком в Совет. Я позвоню Кариму, чтобы он обставил дело тихо. - Я не понял… - повторил Лео, переводя шокированный взгляд на Бернарда. Девочка. «Девочка…» Конечно же, он не понял. «Я не знал…» Ведь Леонард никогда не видел женщин.