Секретутка

             В этот день я не сказал Марату ни слова. Вместо «да, шеф», «хорошо», «обязательно», «учту» и «хи-хи-хи, господин, я слушаю» — утвердительные кивки. Работы он действительно взвалил много, день без обеда. Зато этот извращенец в четыре дня отправился в… фитнес-центр! Следит за собой, блядь, качается!       Через некоторое время переводов с английского мой желудок взвыл от голода, вторые сутки не ем, а всё, что в субботу было съедено, отдано унитазу.       Я решил, что съем бутик из шефских запасов салями и сыра. Маленький холодильник стоит под кофе-машиной. Я взял нож и уселся в брендовых брюках по-турецки перед холодильником, вытащил колбасу, кусочек хлеба из нарезки. На весу отрезал то-о-оненький кусочек красного жирного мяса, кто их знает, вдруг аудиторская проверка по колбасе нагрянет! Красиво укладываю на хлебушек, любуюсь, кусаю и в восторге закрываю глаза.       — Я не понял, почему на полу? — знакомый до рвоты голос выводит меня из состояния нирваны.       Я тут же подлетаю вверх, ударяюсь башкой об открытую дверцу холодильника, испуганно смотрю на монстра. Честное слово, готов вернуть из желудка все те жалкие полбутерброда!       — Ты хочешь есть? — даже такие вопросы он задает угрожающе.       Я киваю.       — Ты сегодня не ел?       Я мотаю головой.       — А вчера?       Я думаю, чем мне может навредить?       — Вчера ты ел?       Я честный, мотаю головой.       Он берёт меня за шею знакомым жестом и подталкивает на выход. Ведёт к машине. Мы едем в «Piazza Fontana» — итальянский ресторан. Он заказывает мне спагетти с устрицами, тирамису, кофе капучино, при этом даже не интересуется, чего я хочу!       — Ешь!       Ему принесли бокал белого вина. Он отвалился на спинку стула, взял бокал за ножку и внимательно наблюдает, как я начал исполнять приказ. Ага, как в зоопарке: кормит кролика! На меня накатило всё сразу: и злость, и голод. И я устроил аттракцион невиданного жлобства. Пусть хоть стыдно ему за меня будет, что ли! Я начал с того, что водрузил локти на стол и принялся чавкать, с ужасным звуком вдувать в себя спагетти, ладонью вытирать жирный рот, а руки потом вытирать о скатерть, просыпал сыр из стеклянной штуки на стол, хлюпал кофе, уронил на пол маленькую ложечку и стал есть десерт вилкой. Измазался, чихнул на какао, которое полетело по сторонам. Под финал я даже смог изобразить икание, на злобного зрителя не смотрел, хотя чувствовал, что он-то как раз смотрит. Может, убьёт в конце трапезы, мне сразу легче станет.       Всё. Спектакль закончен. Поднимаю на него взгляд. А он, урод, лыбится! Убивать, значит, не собирается? И глаза такие добрые-добрые! Плюнуть, что ли, пока он так благодушен? Нужной мне развязки не получилось, и я зол. Он кидает в меня салфеткой:       — Вытрись! Артист!       Потом меня бережно, опять-таки за шею, ведут в машину и везут домой. Уже когда выхожу из ауди, Марат, глядя на меня в зеркало заднего вида, вновь включил деспота:       — Завтра не опаздывай, не заставляй меня сюда приезжать, будет уже всё по-другому! Понял?       Я слабо киваю.       — Скажи это, — гаркнул он так, что Владимир, по-моему, зажмурился.       — Да-а-а! Понял, мой господин! — заорал я со всей дури с заднего сидения гаду прямо в ухо и выскочил из машины. Мне легче! ***       Санкций за ор в ухо не последовало.       Во вторник планёрка, кофе, объект, налоговая, кофе, приказы, какие-то медицинские книжки, два кофе, вызов рабов к фараону на ковёр (все дрожат). Вызванные робко спрашивают меня: «Злой?» Я мстительно киваю, типа о-о-очень! Он, кстати, действительно ни на кого не орёт, только на меня! Выделяет, значит!       На следующий день опять по кругу. Всю работу не переделать точно. В четверг меня в плановый отдел сослал. Класс! Там милейшие женщины и противнейший мужчина меня обожали полдня, кормили, поили чаем (а не горьким кофе). Мы весело перекладывали бумажки, составляли перечни, сверяли проектные задания. Я не рыл. Зафига людям жизнь портить.       Если честно, боялся пятницы. У фараона по пятницам, видимо, озабочка приключается. С утра в планинге проституток вроде не было… или у него это спонтанно?       Уже вечером по переговорнику спрашиваю:       — Я всё сделал, что вы велели. Ухожу домой?       — Зайди ко мне.       Блин! Я медленно собираюсь, складываю кое-что в сумку, выключаю комп, проверяю, закрыты ли дверцы шкафов. Тяну время. Но надо идти. Захожу в кабинет. Марат стоит, прислонившись плечом к шкафу, и даже руки в карманах брюк, он явно ждёт меня.       — То есть домой ты не торопишься? — ехидно спрашивает босс.       — Ну… не то чтобы…       — Опять будешь пить в выходные?       — Откуда вы?..       — Почему ты не уехал в свой город?       — Там нет работы особо…       — Почему у тебя нет девушки? Ты гей? — спрашивает он быстро.       — Девушки? Гей? - я аж поперхнулся! — Я что, обязан отвечать?       — Да.       — Я не гей.       — Тогда что с девушками?       Молчу, что я сейчас свои никудышные романы и обломы пересказывать буду? Не дождется!       — Что замолк? Боишься меня?       Молчу, блин, интуиция меня не подводила, пятница – у него обострение шизофрении.       — Сюда иди!       «Сюда» — это к нему? Я стою, как соляной столп.       — По-дой-ди ко мне!       Делаю три шага навстречу, защищаюсь сумкой, прижав её к пузу. Он меня опять рассматривает сверху вниз и обратно, шарит по лицу и по шее своим взглядом. Что там, в глазах — не понять.       — А если я попрошу тебя… — и он замолчал.       Вот оно! Попросит! Речь точно не о кофе с солью. У меня проносятся кучи фраз: «сделать массаж», «поцеловать», «отсосать», «раздеться», «отдаться»… и нет ни одной типа «решить квадратное уравнение»!       — Нет! — вдруг крикнул я, перебрав все эти супер предложения.       — Ты же знаешь, что я не терплю, когда мне отказывают, — медленно проговорил Марат.       — Можно я пойду, - жалобно начал я, отступая назад. И это движение было явно лишнее… Он вдруг кинулся ко мне, вырвал сумку, бросил куда-то за стол… блин, планшетник! Потом развернул меня вокруг себя и прижал спиной к шкафу. Прижал собой, вдавил, поглотил. Его подбородок и губы на уровне моих глаз, левой рукой схватил меня больно за волосы, за затылок, правой прижал к шкафу мою ладонь. У меня сердце билось как бешеное. Пришёл тебе капец, кролик! Даже не могу сказать, это страх или ужас? Чувствую его всем своим размазанным по шкафу телом. Его лицо очень близко, вижу его как в лупу: зародыши щетины, чёрные ресницы, вздымающиеся ноздри, рисунок губ, вертикальный залом между бровей…       — Глаза закрой, — хрипит мне Марат.       — Неужели стыдно? — видимо, у меня совсем крышу снесло, что я в такой момент типа шучу.       — Идиот, — очень тихо говорит он. Отпускает мою руку и ладонью закрывает мне глаза. Горячо!       Потом его губы прижимаются к моим. Прижимаются и ничего не требуют. Начинает водить своим лицом по моим губам, я стискиваю губы, чтобы не раскрывать, только бы вдруг не почувствовать его кожу. Достаточно этих его запахов восточных, которые меня пропитывают. Достаточно его дыхания судорожного, которое проникает в меня через живот. Достаточно этого странного звука, вибрирующего по моей коже: «м-м-м-м-м-м-м». Мне хочется крикнуть: «Достаточно!» Может, я кричу? Марат прекращает путешествие моих губ по своему лицу, отпускает и волосы, и глаза. Просто сильнее придавливает меня к шкафу, ладонями упираясь в него. Его щека прижалась к моему уху. Чёрт! Что это? Чувствую - в районе живота нечто шевелится и увеличивается! У него стояк! Мне плохо, меня сейчас оттрахают! Пытаюсь дернуться, но я зажат, словно замурован.       — Пожалуйста, пожалуйста... не надо, не надо, я прошу… я не могу… за что? — слова страха шёпотом непроизвольно вырываются из меня, я готов говорить и говорить, вдруг это его остановит. — Я буду подчиняться, но не это… пожалуйста, я прошу…       Чувствую, как он судорожно вздохнул, ослабил нажим, схватил меня за подбородок и… ба-бах! Как врежет кулаком в дверцу шкафа рядом с моим ухом! А потом, глядя мне в глаза, что-то говорит, не по-русски, по-татарски… Ни черта не понял. Понял только, что в глазах голод и безумие! Пауза, и он отпускает меня вовсе, и вдруг:       — Беги!       Сейчас я быстро сообразил, протиснулся между ним и избитым шкафом и побежал! По коридорам, по лестнице, по фойе, на улицу! Воздух, воздух! Я жив, и что немаловажно, цел! Он меня отпустил! Почти люблю его!       Остановился через квартал, опёрся на колени, дышу. Свобода, свобода, свобода — стучит в моей голове. «Беги» - это беги совсем? Я за! Сейчас домой, расписание поездов… Стоп! КЛЮЧИ, телефон, деньги, СУМКА!       Я издаю стон в небо, прохожие оглядываются. Стоял, наверное, минут пять лицом к Богу, вопрошал, можно сказать…       Надо идти обратно. Иду, соображаю, планирую. Типа спрячусь, дождусь, когда он уйдет, заберу сумку и как-нибудь выберусь. Прохожу наверх. Иду на цыпочках. Заглядываю в приёмную, кабинет Марата раскрыт (видимо, мною). Я осторожен, но и его не вижу. Зато слышу звук воды – он в душе? Везуха!       Медленно, очень медленно, тихо, очень тихо пробираюсь в кабинет. С порога сумки не видно. Куда же он её бросил? Припадаю к полу – на полу не вижу, скорее всего за его стулом, отсюда туда обзора нет. Двигаюсь дальше. На цыпочках. Ага, сумка в углу за его местом, ласково отодвигаю его кресло, тянусь за сумкой… бряк! Ё-моё, щеколда душа! Он выходит! Караул! Я сжимаюсь под его стол, останавливая рукой крутящееся кресло, сердце колотится. Вдруг шеф его услышит...       Марат выходит, чётко слышу его шаги, подходит с другой стороны стола, под которым я сижу, и теперь мне видны его ноги. Босые, мокрые. Он голый? Он что-то перебирает над моей головой на столешнице. Слышу писк телефона. Кому-то звонит?       — Алло, это Хабибуллин, «Пирамида».       — …ззз (не на громкой же связи специально для меня он говорить будет!).       — Да, заказ.       — …ззз.       — Через час. Сибирский, 15 (это его адрес).       — ...ззз.       — Нет, не Катю, и не как обычно. Мне нужен парень.       — …ззз?       — Не ваше дело!       — …ззз.       — Да, есть предпочтения. Лет 20, блондин, глаза голубые, невысокий, волосы длинные…       — …ззз.       — Худой.       — …ззз.       — Сколько это стоит?       — …ззз.       — Что я могу делать?       — …ззз.       — Что пожелаю? Хм… и еще… возможно ли, чтобы на лице была родинка?       — …ззз.       — Понятно.       — …ззз.       — Гарантирую.       — …ззз.       — И вам приятного.       Я зажал себе ладонью рот. Это он меня в эскорте заказывал? Я ведь там не работаю, пока?..       И в этот момент… КАТАСТРОФА! Из моей сумки раздается развёселая мелодия, ТЕ-ЛЕ-ФОН! Я убью того, кто решился в такую минуту мне звякнуть и спросить: «Че делаешь?» Но сначала он убьёт меня, потому что ноги обходят стол, и Марат видит жалкого владельца дешёвого телефона. У него шок. Он застыл, и видно, что глазам не верит. За такое выражение лица готов и умереть. Он не только изумлен, через пару секунд к нему приходит понимание и… испуг? Я ползу на заднице назад, вскакиваю на другой стороне офисного стола. Застываю, мы какое-то время смотрим друг на друга. И я выкрикиваю:       — Бегу!       И срываюсь, роняя стулья, я спокоен, погони не будет. Во-первых, он в шоке. Во-вторых, на теле только полотенце.