Call Out My Name

Если бы Луке позволили выбирать самому, он бы остался дома. Включил бы Netflix, открыл пару бутылок пива, заказал пиццу. Или ещё лучше: отключил бы телефон и лёг спать пораньше и, может быть, ему бы даже повезло наконец выспаться. Кто сказал, что сон в День рождения — это плохо? Это ведь его день, он волен поступать так, как хочет. Ян, конечно, даже слушать его не стал. Отмахнулся от вялых возражений и продиктовал адрес клуба, напоследок уточнив, чтобы Лука не смел опаздывать или являться в домашней футболке. Лука фыркнул и повесил трубку — подумаешь, такое было всего раз или два. Мелькнула мысль выключить-таки телефон и запереться дома, но такое сработало бы разве что с Базилем. С Яна станется приехать и вытащить его силой. Проще смириться, чем увидеть потом «героическое спасение принцессы из башни» в инстаграме Мики. После быстрого душа и гораздо более долгих попыток усмирить шевелюру Лука оделся, захватил бумажник, телефон и ключи и, стараясь не бросать извиняющих взглядов на кровать, вышел из дома. Пришлось подождать такси, но взгляд на часы убедил его, что он пока не опаздывал. Клуб оправдал все без исключения его ожидания — шумно, многолюдно, утомительно. Чёрт возьми. Его ожидал очередной вечер фальшивых улыбок и тоскливого ощущения неправильности, когда всем весело и радостно, а ты, вроде как герой-повод встречи, не то что не разделяешь восторгов — не понимаешь, с чего бы им взяться. Лука не был противником веселья или вечным домоседом. Однако с праздниками у него всегда возникали проблемы, особенно с теми, которые обычно отмечались с семьёй. Наверное, потому, что семьи как таковой давно не было. Он и не помнил толком ни один свой День рождения, проведённый с родителями. Ему казалось, что он давно принял это, смирился, но что-то внутри отзывалось волной грусти. И сегодня вместо предвкушения он чувствовал обречённость, а на смену желанию верить в чудо и начинать жизнь с нового листа снова пришло недовольство. В первую очередь — собой. — Лука! Он обернулся и увидел Яна, Артура и Базиля, сидящих за одним из столиков вдоль стены. Нацепив дежурную улыбку «у меня всё лучше всех», Лука протиснулся сквозь успевшую сформироваться толпу, обнял друзей, стараясь не обращать внимания на вопросительный взгляд Яна, и сел на свободное место. Парни старались, заказали столик, наверняка придумали кучу тостов, так что он не будет портить вечер недовольной физиономией. Нужно только выпить — и всё пойдёт легче.

***

— Привет. Он бы не обратил внимания на чьё-то приветствие, занятый поглощением очередного шота, если бы не толчок от Артура. Лука поднял голову — обращались, оказывается, к нему. Возле их столика стоял высокий парень в футболке с изображением Капитана Америка. Лука фыркнул, оценив иронию (на его собственной футболке, подарке Яна, красовался Зимний солдат), перевёл взгляд выше и тут же забыл о комиксах. То ли он уже выпил больше, чем думал, то ли незнакомец и правда оказался таким невероятно красивым, что дух захватывало. Он понял, что пялится, только когда парень смущённо отвёл взгляд, и поспешил ответить на приветствие. — Привет. — Потанцуем? — Я не… — Именинник согласен! — перебил его Ян и, схватив за руку, буквально вытащил из-за стола и толкнул навстречу незнакомцу. Лука от неожиданности пошатнулся, однако устоял на ногах. Он уже начал разворачиваться, чтобы высказать Яну всё, что думает, но тёплые пальцы, скользнувшие по его руке, настойчиво тянули на танцпол, и он поддался. Что, если он разучился танцевать и выставит себя идиотом? Лука разозлился на себя за глупые мысли и поспешил спрятать смущение за показной уверенностью. Они остановились в отдалении от пульта диджея, поэтому музыка не поглощала все остальные звуки, но говорить приходилось громко. — Крутая футболка, кстати. Я Лука. — Элиотт. У тебя сегодня День рождения? Поздравляю. — Спасибо. Эм… Ты здесь один? — Нет, с друзьями. Они ищут приключения где-то у бара. — А ты почему не ищешь? Элиотт наклонился чуть ближе и шепнул ему на ухо: — Я уже нашёл самое лучшее. Лука смутился, надеясь, что в полумраке клуба это не так заметно, а Элиотт улыбнулся, как будто ничего особенного не произнёс. Он смотрел восхищённо, почти не отрываясь, и это одновременно льстило и заставляло нервничать. Они же знакомы минут пять, почему Элиотт так уверен в удачном выборе? Может, он всем эти слова говорит? Может, это самая действенная фразочка в его пикап-арсенале? И ведь сработало. Лука так завис в своих мыслях, что не заметил, как ритмичный дабстеп сменился медленной композицией. В реальность его вернула ладонь Элиотта, обнявшая его за талию и притянувшая ближе к чужому телу. Он испуганно вскинул взгляд, но Элиотт продолжал улыбаться и не давил, позволяя отстраниться в любую секунду. Он не держал, оставлял выбор за Лукой — и это помогло решиться. Он разрешил себе поддаться притяжению, которое пытался не замечать с первых секунд их знакомства. Поднял руки и обнял Элиотта за шею. От него пахло цитрусами и чем-то сладким, напоминающим ванильные булочки. Приходилось задирать голову вверх, чтобы смотреть на парня рядом, но небольшой дискомфорт с лихвой компенсировался огнём, горящим в глазах напротив. В очень красивых глазах. Лука заметил, как их взгляд скользнул ниже по его лицу, остановился на губах, и неосознанно задержал дыхание. Он же не.? И тут до него дошло: он бы позволил Элиотту. Он хотел этого. Предвкушал, как здесь и сейчас его поцелует едва знакомый человек. У него не было подобного опыта, он тяжело и долго сходился с людьми и не понимал, почему Элиотт казался «своим» уже сейчас. Такое с ним происходило впервые. Он чувствовал желание быть ближе, но… Какой смысл начинать то, что всё равно закончится? Никто не задерживался в его жизни надолго. Не хотелось разочаровать его, не хотелось загореться и увязнуть самому, а после не знать, как избавиться от чувств, если они не окажутся взаимными. Так было с Яном, и чудо, что они дружат до сих пор. Наверное, он опять усложнял то, что можно было отпустить, но инстинкт самосохранения был сильнее непонятной тяги к случайному парню. Поэтому Лука опустил голову Элиотту на плечо, избегая возможного поцелуя и словно случайно прижимаясь сильнее. В объятиях Элиотта было слишком уютно, чтобы не насладиться ими напоследок. Когда же песня закончилась — кажется, это было что-то из репертуара The Weeknd, — Лука поспешил отстраниться, чтобы не дать себе возможности передумать и накрыть эти улыбчивые губы своими. — Спасибо за танец! Ещё увидимся. Махнул рукой на прощание и, чувствуя себя последним идиотом, развернулся и ушёл к своему столику. Друзья встретили его возвращение понимающими улыбками и свистом. — Где тот красавчик? — поинтересовался Ян. Лука вместо ответа налил себе шот и выпил, зная, что сейчас они наверняка недоумённо переглянулись, но вряд ли будут задавать вопросы. А через час он, гораздо более пьяный и восторженный, встретил Элиотта в туалете. Тот стоял у раковины и вытирал руки бумажными полотенцами, когда Лука вывалился из кабинки, едва не унеся с собой дверцу. И замер, заметив Элиотта, который опять ему улыбался, словно это не Лука бросил его на танцполе без объяснений. — Какая красивая улыбка, — выдал его язык без разрешения мозга. Элиотт рассмеялся, глядя на его шокированное выражение лица, и морщинки у глаз стали ещё заметнее. Даже в состоянии накатывающей паники Лука не мог не залипнуть на них. Как он мог от них сбежать? Непростительное преступление. — Я думал, ты не заинтересован? Прозвучало как ненавязчивый, но всё же вопрос, поэтому Лука попытался сформулировать что-то внятное и не странное. Не получилось. — Все уходят. Прозвучало, видимо, настолько жалко, что Элиотт перестал улыбаться. Через секунду он развернулся и направился к выходу из туалета. Прежде, чем мозг Луки осознал, что это действительно происходит, и забил тревогу, Элиотт обернулся. — Идём? Они вышли через чёрный вход на улицу, и Лука с сожалением ощутил, что остатки опьянения выветриваются на свежем ночном воздухе. Элиотт достал сигарету и закурил, а Лука вновь почувствовал робость. Зачем Элиотт его сюда привёл? Покурить вместе? Логичнее было оставить его со своими страхами в том туалете и забыть об этом случае. Впрочем, на лице Элиотта не было признаков того, что он посчитал Луку ненормальным и пожалел о том, что пригласил на танец. Он смотрел в небо, задумчиво выпускал дым и, казалось, совсем забыл о том, что не один, а Лука любовался его профилем и не хотел нарушать изменчивую тишину. — Ты уже нашёл, кого поцелуешь в полночь? Если Лука и ожидал вопросов, то явно не о поцелуях. — Разве так делают не в новогоднюю ночь? Сейчас июль. — Это значит «нет»? — Это значит «я не верю в дурацкие приметы и ритуалы». — Во что же ты веришь? — В параллельные вселенные. — Что в них особенного? Элиотт снова пристально смотрел на него, и это смывало поток мыслей волной смущения. — В каждой из них есть свой Лука, выбирающий, как поступить, и, в итоге, мы с ними попробуем абсолютно всё. Мне нравится думать, что каждый из них нашёл свою мечту. — Может, какой-нибудь Лука в другой вселенной верит в дурацкие приметы и целует незнакомцев в полночь? — Или он не ходит в клубы и не встречает там незнакомцев. — Даже с красивой улыбкой? — Иди ты… Элиотт поцеловал его, не дав закончить фразу, и Лука не захотел его отталкивать. Не смог. Он ответил, чувствуя, как пальцы Элиотта скользят по плечам, сгоняют мурашек по шее и зарываются в волосы. Это ощущалось как тепло, дом и мечты, ставшие на миг реальностью. Казалось, стоит им отстраниться друг от друга — и случится что-то непоправимое. Что-то, что станет ошибкой в каждой из существующих вселенных. Они целовались, не желая останавливаться, потому что вокруг уже ничего не имело значения. Лука знал, что дрожит, но, казалось, Элиотт дрожал вместе с ним, и даже это было правильным. Когда передышка всё же потребовалась, Элиотт прижался к его лбу своим, заглядывая в глаза. — Я же говорил — самое лучшее. Лука поцеловал его в ответ.